Помагифлексим?

Анна Фирсова, 2022

В четвёртой части цикла "Тайна Безмолвного Леса" герои наконец спокойно выдохнут. Выдохнут, чтобы снова пуститься в разные приключения, сражаясь со злом и коварными учителями, так и норовящими поставить двойку, да позаковыристее, за невыполненную домашку по зельям и заклинаниям. Макгроу казнили, но почему же его прощальная речь звучала так устрашающе? Что задумал колдун перед смертью? Лулу пытается разобраться в собственных чувствах к парням, попытается разбудить внутри романтичную особу, но это не повод забывать о себе! Девушка найдёт новое хобби и обретёт новых друзей, которые втянут её в нечто увлекательное. Миру грозит опасность? Что за книгу нашёл Тано Фелпс, и куда его приведут игры с эликсиром? Что скрывает угрюмый молчаливый барабанщик "Ангелов Сатаны"? И в кого влюбится Бофара?

Глава XII

90-е, Безмолвный лес

Хотелось бы сказать, что после этого случая жизнь Оскара вскоре вошла в свою колею, но нет. Он стал беспокойным, не мог сосредоточиться ни на чём. Дома ему были не рады, кладбище уже опостылело, поговорить особо не с кем: Натаниэль после свадьбы с Алисией отрёкся от своей прошлой жизни и не хотел знать ничего, чтобы связывало его с колдовством. А так как кладбище напоминало ему первые неудачные опыты с его другом Эстебаном, то он и ходить туда не желал. Кстати, можно обмолвить пару слов об Эстебане. Сложно в это поверить, но горе-изобретатель женился и у него даже родился сын. Оскар узнал это случайно: колдун гулял с коляской вдоль шоссе.

Так что, у многих жизнь наладилась, но не у Оскара. Но как говорил Иммануил Кант: «Страдание — это побуждение к действию». Парень решил пойти радикальным путём. Да-да, он отправился к сифам. Всё, что он знал про сифов — это то, что они были очень закрытым сообществом, ограничивающим себя во многих вещах, но главное — в употреблении крови. Кровь была равносильна для них смертному греху. Оскар решил, что если он пару лет поживёт в обществе подобных фанатиков, то у него напрочь отобьёт желание кусать кого-либо из смертных даже в полнолуние.

Что ж, шест, костёр, дым, толпа существ в чёрных плащах, кружащихся с горящими свечами вокруг помоста — всё, как полагается. Чёрный плащ, испитие из кубка чести — ритуал посвящения специально для вампиров. И наконец Оскара проводили до его земляного домика.

Пока они шли, за вампиром увязался мальчишка лет тринадцати. Он тоже носил чёрный плащ и очки в квадратной оправе. Оскар с удивлением заметил, что он человек.

— Когда я вырасту, меня примут сюда, как и тебя! — гордо заявил он. — И вообще мечтаю тут быть главным и проводить все эти ритуалы.

Оскар остановился и насмешливо посмотрел на паренька.

— Как тебя зовут, малыш?

— Андрей. И я не малыш!

— Твоё имя слишком человеческое, чтобы тебя приняли за вампира-сифа. Нужно придумать получше.

— Как насчёт Гармена?

— Отлично. Тебе подойдёт. Слушай, а как тебя вообще занесло сюда?

— Это всё из-за мамы. Но она у меня далеко сейчас, на Дельте. Она же королева.

— Серьёзно, что ли? — Оскар с сомнением покосился на него. — А ты, стало быть, принц.

— Нет. Я никто. В королевский дворец Дельты нельзя людям, по правилам. И мы не считаемся королевскими членами семьи.

— Так раз твоя мама — королева, почему не отменит дурацкие правила?

Парень пожал плечами.

— А другие родственники у тебя есть?

— Ага. Сестра. Она где-то в Андеадлинге живёт. У неё своя семья.

— Она тоже человек?

— Нет, она сирена.

— А почему не осталась с тобой, у сифов?

— Ей неинтересна их идеология.

«Что весьма странно. Сирены же тоже любят полакомиться свежатинкой. Видимо, эту девушку такое не смущает».

В 1994 году Гармен провалит вступительные экзамены в финансовый университет и решит полностью посвятить свою жизнь обществу сифов, обратившись в вампира и став участником ритуала посвящения.

***

Жизнь в общине сифов напоминала день сурка. Да, Оскар не смотрел этот фильм и вообще сурков не любил, но тем не менее, такое существование давало рано или поздно круг. Что они делали? Они работали в полях на благо народа, охотились, собирали ягоды, грибы, дрова. Кто-то мастерил мебель, игрушки. Кто-то шил одежду. Кто-то готовил. Дети резвились, играя на улочках меж земляных домиков. Словом, сифы жили абсолютно обособленно от остального не то, что Андеадлинга, но и вообще всего мира. У них не было каких-либо средств связи. Раз в год кто-то мог совершить вылазку в город, чтобы, например, купить ниток, игл, кухонную утварь, спички или книги. Единственное развлечение тут — ритуалы, которые проводились не так, чтобы часто, но регулярно. И все были посвящены поклонению Великому Скоганде. Оскар был поражён, узнав, что Скоганде, которого все боготворят, это обычное огородное пугало с пшеничного поля, которое просто умеет разговаривать и ходить. Дикари, одним словом.

Оскар в основном общался с Гарменом. Они оба были подростками без близкородственных душ, а посему часто проводили время вместе. Оскар считался здесь ребёнком, поэтому за ним не следили, и он мог убегать в лес или даже в город, поэтому от недостатка развлечений не страдал.

Каждый день он выслушивали лекции от старейшин о вреде крови для организма, иногда совершали «ритуал отказа»: под монотонное бубнение одного из старейшин, они должны были вылить и разбить настоящую кровь или её имитацию — подкрашенную красными чернилами воду или томатный сок. Самым любимым у Оскара был «ритуал искушения». Тебя сажали на стул и связывали верёвками, но несильно. В принципе, даже человек мог бы развязать эти путы. Перед тобой на пенёк, столик или пол ставился стакан со свежевыжатой кровью (чаще всего животного, но редко бывала удача на настоящую человеческую), и тебе нужно было продержаться как можно дольше и не сорваться. Оскар показывал лучшие результаты. Хотя, как он сам признавался, вначале ему давалось это тяжело. Ведь ему не жалко было кроликов и белок, и неприятия организмом не было, а кровь у них вкусненькая.

Он так же продолжал общаться со своими старыми друзьями, ведь никто не запрещал. И вообще он думал, что у сифов всё гораздо строже. Но, видимо, это распространялось только на взрослых.

***

18 октября 2005, Безмолвный лес

За эти десять с лишним лет Оскар никуда не ушёл. Даже начало нового миллениума он отмечал в обществе сифов.

Гармен возмужал, а в начале нулевых, он, как и хотел, стал главой сифов. Его сестру короновали, и вскоре после этого ему на голову свалилась одна из племянниц, Юлианна, которая была человеком, а посему неугодна королевской семье, как и сам Гармен когда-то. Оскар сразу обратил на девочку внимание.

Она была очень закрытой, и, казалось, даже слегка трусила. Но перед ней можно было не скрывать свою истинную сущность, как перед той же Солнышко, например.

Юлианна, или как она сама просила себя называть, Юля, тоже ходила в обычную муниципальную школу на другом конце Андеадлинга. На вопрос, почему бы не отправить её в ИШДОМС, например, Гармен отвечал, что девочка не должна расти закомплексованной и чувствовать своё отличие от других в худшую сторону. Ну да, а пребывая рядом с дядей-вампиром и кучей других магов и вампиров, она, конечно же, чувствовала себя нормальной. Оскара это просто поражало.

Они почти сразу же подружились и стали общаться. Несмотря на то, то Оскар тоже был другим, Юле ведь тоже нужен был друг. Конечно, был ещё странный мальчик в красном плаще из соседнего лесного замка. Он считался наследником королевы Леса, и это было смешно, потому что у Леса не может быть правителя. Лес — сам себе правитель. А ещё этот принц был сильно младше Юли и Оскара, и они вряд ли бы стали общаться на равных: разные интересы.

Очевидно было, что Гармену с его заботами управления сифами было совершенно не до девочки. Поэтому они с Оскаром часто убегали в лес погулять. Только там, вдали от толпы, эта мрачная девочка в сером худи — новомодной толстовке — могла раскрыть свою душу.

— Знаешь, у меня ведь есть три сестры. Одну из них, Рубину, любят больше всех нас. А меня родители совсем не любят, — делилась она с ним. — Потому что я урод. Но моя младшая сестра Лулу тоже без магии. Иногда я надеюсь, что она тоже окажется, ну… не ущербной, но тоже неугодной королевской семье, и она переедет сюда. Тогда нас будет двое — уже не так грустно. А пока она у бабушки, и всё в общем плохо.

Рубину Юля ненавидела больше всего на свете. По её словам, ей доставалось всё самое лучшее, и считалась она умницей-красавицей, надеждой и отрадой чуть ли не всей Вселенной.

Сама Рубина училась в ИШДОМС и поэтому нередко бывала в Безмолвном Лесу. Она каталась там на лошадях со своим другом из школы. И вот однажды, когда Юля с Оскаром только уединились в чаще, послышался топот копыт и появилось два ослепительно белых коня.

— Привет, малявка, — Рубина небрежно потрепала светлые волосы Юли. Та стиснула зубы, готовая, наверное, разорвать за такой наглый жест сестру.

— Я вроде бы просила меня так не называть!

— Ой, ну подумаешь.

Однако, они не спешили уезжать. Так и стояли, пришпорив коней, посреди небольшой полянки, окружённой соснами — их излюбленном месте.

— Вы долго ещё будете пялиться на меня? Или пойдёте по своим делам?

— А мы пялимся не на тебя, а на твоего дружка, — ответил черноволосый парень с лисьим прищуром глаз. — Ненавижу вампиров.

Тут уже был готов рвать и метать всё вокруг Оскар. Но он решил пойти по пути дипломатии. Холодным тоном он спросил, как бы между прочим:

— Как там твой батя на зоне? Весточки шлёт?

Глаза парня недобро сверкнули.

— Кинул своих братьев и сестру в приюте, а сам развлекаешься тут с этой рыжей бестией, — продолжал Оскар.

— А что я мог сделать? — он огрызнулся. — Протухнуть в этом детском доме, ожидая, когда кто-нибудь усыновит такого верзилу, как я? К тому же, именно в этом году я бы и так выпустился. Мне шестнадцать.

— Почему не возьмёшь опекунство над ними над всеми?

— Ну… дети — это так сложно, такая обуза.

Рубина с каким-то разочарованием посмотрела на своего парня. Наверное, расстроилась. Оскар ухмыльнулся. Он всё понял по одному этому взгляду. Всё-таки чуйка оборотня при нём осталась.

— Мы к вам вообще не за этим, — резко сменила тему Рубина. — Хотели пригласительный сестре отдать. На нашу свадьбу на Дельте. В эту субботу, двадцать второго октября.

— Меня же не пустят во дворец, — Юля не поверила фразе сестры и на миг обрадовалась. Неужели родители могли передумать?

— Конечно, не пустят. Но это дань вежливости. И ты можешь даже привести своего упыря и постоять перед воротами.

— Да почему упыря-то сразу?

— Знаешь, что? Подавись своим пригласительным! Забирай своих коней и своего узкоглазого, женитесь, плодитесь — чё хотите делайте, а в мою жизнь больше не лезьте. Не для того родители меня сюда сослали, чтобы я лицезрела твоё преимущество.

— О-хо-хо, сестрёнка! Ты ошибаешься. Родители всё сделали для того, чтобы ты чувствовала себя ущербным ничтожеством и, возможно, наложила бы на себя руки, чтобы они не вспоминали о тебе, будто тебя и не было никогда.

— Нет, не может быть — она отшатнулась, а в глазах её стояли слёзы.

Рубина громко расхохоталась, и отпрыск Читерна поддержал её.

«Какие же они мерзкие», — подумал Оскар. Он попытался приобнять Юлю, но та оттолкнула его руку.

Молодые маги под руку на лошадях оставили их вдвоём на поляне.

— Чтоб они сдохли на своей этой свадьбе, — гневно сказала Юля.

Над Безмолвным лесом сгущались тучи. Или не совсем тучи…

Некое серое пятно родило из себя человеческий силуэт, который никто не заметил. Силуэт усмехнулся.

— Не ты одна желаешь им смерти, — прошептал воздух вокруг.