Зверский детектив. Боги манго

Анна Старобинец, 2019

«Боги Манго» – пятая часть «Зверского детектива». Барсуки Полиции Дальнего Леса отправляются в командировку в африканскую саванну, чтобы расследовать дело о похищении детёныша Изысканных Жирафов, новорожденного жирафика Рафика. Смертельная опасность сопутствует Барсукам Полиции постоянно. Ведь Дальнее Редколесье не щадит никого: ни чужих, ни своих. Это жуткое и опасное место, где царят жестокость и беззаконие, приносятся зверские жертвы и действует право сильного. Но для смелого и честного зверя Редколесье также может стать местом силы, помогающим зверю найти самого себя и истинную любовь. Барсук Старший, Барсукот и Гриф Стервятник не отступают перед трудностями. Они ведут следствие, руководствуясь справедливыми принципами, по которым живут обитатели их родного Дальнего Леса. Однако распутать это сложное дело – ещё не значит победить. Необходимо рассказать обитателям Редколесья открывшуюся тяжёлую правду. Но властям предержащим правда совсем не нужна.

Глава 2, в которой зверский образ жизни нарушается

— В смысле — нет «Пня-Колоды»? — Барсук Старший непонимающе оглядел койота Йота. — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что мы исключили это блюдо из нашего меню по просьбе клиентов, ведущих ЗОЖ.

— Ведущих что ж?!

— ЗОЖ. Зверский образ жизни. «Пень-Колода» — высококалорийное жирное блюдо, которое вредит зверскому здоровью.

— Ты меня не понял, койот. Я не прошу тебя принести «Пень-Колоду» клиентам, которые ведут занудный образ жизни или заячий образ жизни. Я прошу тебя принести «Пень-Колоду» мне, Барсуку Старшему. Это моя любимая еда.

Койот Йот коротко хохотнул, зажмурился и замер на пару секунд.

— Хотите кофе? — спросил он глухо.

— Я не хочу кофе, Йот. Я хочу «Пень-Колоду».

— Хочу — не хочу — это вы дома будете… — Койот вдруг осёкся. — Я могу предложить вам кофе от заведения.

— Йот, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь? Я. Не. Хочу. Кофе. — Барсук Старший постарался произнести эту фразу максимально членораздельно. — Принеси мне, пожалуйста, «Пень-Колоду».

— И мне тоже, — попросила Барбара.

— А мне карпаччо из дождевых червей, — вставил Барсукот.

— Наш кофе — это элитные сорта обжаренных желудей! — срывающимся голосом сообщил койот. — Капучино с изысканной снежноягодной пенкой! Ха-ха! А «Пень-Колода» в нашем осеннем меню не числится! Что непонятно?! Аха-ха-ха! Не числится ваш червивый, жирный, трухлявый пень! — Йот отшвырнул блокнот, в который собирался записать заказ, сел на пол и завыл. — И черви не числятся, они тоже жирные, нездоровые!

— Больные черви? — уточнил Барсукот. — Тогда, конечно, не надо. Я не хочу от них заразиться.

— Они не больные, они не подходят для зверского образа жизни! Ха-ха-ха-ха-ха! Почему все хотят заказывать вредную пищу?! Наш бар «Сучок» заботится о вашем здоровье, для вас же стараешься, стараешься, хочешь как лучше, а вы потом приходите, хвостом тут вертите, и то вам не так, и это не этак. Хотите кофе?! Кофе, я сказал! Что не ясно? Нет, я не справляюсь, я снова перестал себя контролировать, и всё из-за вас, это вы меня довели, а у меня ведь так хорошо получалось, ха-ха-ха-ха!

Койот Йот затрясся в рыданиях.

— Ну что ты, койот, ты замечательно себя контролируешь, — сочувственно произнесла Барбара. — Ты в этот раз гораздо дольше сохранял спокойствие, чем вчера. Да и вообще, по большому счёту, ты не терял хладнокровия: смотри, ты ничего не разбил, ни обо что не ударился…

— Отлично справляешься, парень, — ввернул Барсукот.

— Да, правда? — Лицо Йота просветлело. — Это всё мышепсихотерапия. Не знаю, как я раньше без неё жил. Помогает брать себя в лапы. Сейчас я с Мышью Психологом как раз осваиваю зверские навыки травоядного общения, в частности технику ПИКПИК.

— А что это за пик-пик? — поморщился Барсукот. — Звучит как-то очень… по-мышиному.

— Да, это её авторская методика. ПИКПИК — значит «Прекрати Истерику, Койот, Предложи Им Кофе». Работает безотказно. Хотите кофе? Элитные сорта обжаренных желудей с воздушной пенкой из…

— Кофе брать не советую, — подал голос Гриф Стервятник из-за соседнего столика. — Слишком свежий. Но очень рекомендую муравьиные яйца пашот. Они, во-первых, позавчерашние, а во-вторых, помогают при облысении и других проблемах с шерстью и перьями. Взгляните. Я регулярно беру это блюдо — и вот уже не похож на птенца-мутанта, ведь правда?

— Конечно, Гриф. — Барсук покосился на короткие, встопорщенные перья Стервятника. — Ты солидная птица, какой из тебя птенец? Садись-ка с нами, приятель.

За три месяца, что прошли с ощипа, Стервятник порядком оброс, но всё ещё недостаточно, чтобы летать на большие расстояния, и это его весьма беспокоило. Особенную тревогу вызывали маховые перья. Когда-то солидное, упругое, пышное оперение на крыльях теперь сменилось мягкой подростковой пушистой порослью, держаться с которой в небе удавалось недолго, причём исключительно усилием воли. Вообще-то Грифу сразу после выписки из клиники «Семейный Грач» выдали инвалидные крылья-протезы в рамках программы «Доступная среда для нелетячих и слаболетячих птиц», но он ими не пользовался. Протезы унижали его достоинство. Гриф предпочитал летать самостоятельно, пусть и на короткие расстояния. К примеру, сейчас он горделиво расправил крылья с коротким ёжиком перьев и легко перемахнул за стол к Барсукам Полиции.

— Так что вам, муравьиные яйца пашот? — Койот подобрал блокнот. — Отличный выбор. Это хит нашего нового изысканного меню.

— Ну уж нет, ничего изысканного мне хотя бы здесь не надо! — заявил Барсук Старший. — Мне изысканных жирафов достаточно. Если нечего есть, принеси нам просто мухито, Йот.

— Ты говоришь о жирафах из клана Изысканных, Старший? — Стервятник насторожился. — С чего бы это?

— А ты их знаешь? — вопросом на вопрос ответил Барсук.

— Я… знал их когда-то. Птенцом.

— Ах да, точно. Ты ведь родом из Редколесья. А напомни-ка, Гриф, ты из Ближнего или из Дальнего?

— Из Дальнего. Как только я оперился, мы с матерью мигрировали сюда, в Дальний Лес, и получили статус беженцев.

— А ты был один в выводке? — Койот Йот поставил перед ними графин с осевшими на дно сонными мухами и четыре берестяных бокала.

— Нас было трое. Но выжил только я. Остальных птенцов растерзали хищники.

— Как знакомо! Какое зверство! — Йот всхлипнул. — Хотите кофе?

— Там не принят закон о вегетарианстве? — удивился Барсукот.

— Вот наивный! — Клюв Стервятника слегка задрожал, но он быстро овладел собой. — В Дальнем Редколесье царили и царят страшное зверство, дикость, война и безвластие. Там царя загрызают его собственные подданные при первых признаках приближения старости…

— Царя? Там у них что, монархия? Но ведь в Союзе Смешанных Лесов отменили монархию, — изумилась Барбара. — Верховный вожак запретил царей…

— Да плевали они на вожака и его запреты. Они давно уже заявили о выходе из Союза. Они совершенно неуправляемы. Дальнее Редколесье — это место, где тебе могут перегрызть горло просто потому, что ты поднял с земли упавший сочный плод, на который претендовал более крупный зверь. Это место, где приносят кровавые зверские жертвы богам, чтобы те ниспослали дождь. Это дикое место!

— Они думают, что Небесным Медведям нужна их кровь? — У Барсукота встопорщилась шерсть на спине.

— Они не верят в Небесных Медведей. У них другие боги.

— Какие?

— Боги Манго, — шёпотом ответил Стервятник и трижды клацнул клювом.

— Зачем ты клацаешь? У тебя нервный тик? — спросил Барсукот.

— Нет, это я машинально. Упоминая Богов Манго, в Дальнем Редколесье принято клацать клювом или щёлкать зубами, демонстрируя благоговение. Я так и не смог отучиться от этой привычки.

— А что это за животное — манго? — уточнил Барсук. — В Зверской Энциклопедии Мира его нет.

— Это не животное. Это священный фрукт. Он сладкий, как мёд, сочный, как вымя, и рыжий, как солнце. Боги Манго — это боги плодородия и дождя, боги войны и боги любви… — Гриф Стервятник снова клацнул клювом три раза. — Им служат жрецы-шаманы.

— Шаманы, боги, манги, интересно… — Барбара зажмурилась от восторга. — Я хочу туда!

— Да, будет потрясающий опыт! — Барсукот опрокинул в себя полбокала мухито и заурчал на пятой громкости блаженства.

— Какая дикость! — Барсук Старший раздражённо поморщился. — Жрецы и зверские жертвы.

— Так почему ты заговорил про Изысканных, Старший? — снова спросил Гриф Стервятник.

— Ну… там у них куда-то пропал какой-то жирафик Рафик, — неохотно отозвался Барсук.

— Жирафик Рафик? Пропал? Какое горе! — Гриф Стервятник всплеснул крылом, чуть не опрокинув графин с мухито. — С другой стороны, это значит, Рафаэлла всё-таки родила?! Сорока рассказывала, что эта жирафа бесплодна.

— Тысяча сычей! Откуда наша Сорока знает про бесплодие какой-то там африканской жирафы?! — изумился Барсук Старший.

— Сорока — высококлассный профессионал, — сказал Гриф. — Она собирает новости со всего мира.

— Сорока была высококлассным профессионалом до появления ква-каунта, — сказал Барсукот. — Давайте уже не застревать в прошлом веке, а смотреть в будущее. Будущее — за лягухами.

— Квак! За нами! — подвякнула из-под соседнего столика лягушка с раздутым до неприличия слизисто-зелёным горловым мешком. — Получите сквак! кидку на наш высоко сквак! коростной квак-канал!

— Если будущее за бездушными квакшами, мне такое будущее не нужно. — Барсук Старший отхлебнул мухито.

— И квак-стати, получите свои билеты в Дальнее Редквалесье в кваттачменте, — сообщила лягушка.

— Что? Какие билеты? — насторожился Стервятник.

— Супермышь отправляет нас в командировку в Дальнее Редколесье! — радостно завопил Барсукот. — На поиски жирафика Рафика!

— Но это же смертельно опасно… — прошептал Гриф Стервятник. — Там война. Туда нельзя ехать…

— Где наши билеты? — мрачно спросил Барсук Старший.

— Квак и сказано — в кваттачменте.

Лягушка вытряхнула из своего горлового мешка два измызганных, покрытых слоем тины и грязи фирменных билета на бланках лепестков кувшинки. Барсукот взял один и брезгливо протёр хвостом.

— Авиаперевозчик «Аистиный клин». Из Дальнего Леса в Дальнее Редколесье. Класс комфорта… Тут пятно как раз где указан класс. Не могу отчистить.

— Почему билеты такие грязные? — Барсук Старший взял второй лепесток кувшинки и потёр лапой. — У меня тоже не видно класс.

— А квак? Квакие ко мне претензии? Я никвак не виновата, это проблемы соединения у африканских квак! квакш. У них горловые мешки квак! дыряк! квакие всегда дырявые. Класс был квак! первак! Первый квак! Но раз он заквакан, значит, вы летите эконом кваком!

— Лучше бы Сорока принесла нам билеты на хвосте, — разочарованно пробормотал Барсукот. — Я слышал, что у «Аистиного клина» экономкласс ужасен. Там не разрешают включать блаженство, выпускать когти, не дают бесплатную валериану, нельзя брать багаж…

— Но это же смерти подобно! — воскликнул Гриф.

— Вот именно, а ещё там запрещено сворачиваться клубком! — добавил Барсукот.

— Я не про «Аистиный клин», я про саму поездку. — Клюв Стервятника задрожал. — Барсук Старший, оттуда не возвращаются.

— Принесу-ка я вам «Пни-Колоды» от заведения, — сказал койот Йот. — Это будет прощальный ужин. Ну, раз вы не вернётесь… Два «Пня» за пятый столик! — завопил Йот.

— Почему только два? — глухо спросила Барбара.

Её усики нервно подёргивались, шерсть на лбу лоснилась от напряжения.

— «Пень-Колода» — сытное блюдо, двух вам хватит на всю компа…

— Я не про «Пни-Колоды». Я про билеты. Почему билетов только два?

— Может быть, африканские квакши потеряли третий билет? — предположил Барсукот. — Может быть, пошлём Сороку его найти и подобрать?

— Никвакого третьего биквака не было! — возмутилась лягуха. — Суперквакша… то есть Супермыкша к нам прикваттачила только два лепестквака. Это командиквака для двоих.

— И кто же эти двое? — Барбара посмотрела в глаза Барсуку Старшему. — Кого из нас ты берёшь с собой, папа? Меня или Барсукота?