Мэй. Сломленная

Анна Сергеевна Баканина, 2022

Мир, в котором я живу, уже давно погряз в грязи, смертях и алчности. Люди привыкли к подобному образу жизни, и всё больше казалось, что их вполне всё устраивает. Они потеряли остатки своей человечности, а заодно и себя самих. Меня зовут Мэй, мне девятнадцать лет и я самая обычная школьница. Точнее сказать, была, пока моя жизнь не разделилась на: «до» и «после». Из-за одной нелепой случайности я потеряла всё: дом, семью, надежды на будущее и свободу. Не осталось ничего, кроме пустоты. Я не помню тот день, когда перестала быть собой, не знаю причину и тех, кто со мной это сделал. Но одно знаю точно: никому нельзя доверять, даже себе. Никогда не знаешь, кто друг, а кто враг. Кто поможет в трудную минуту, а кто вонзит нож в спину. Но хуже всего то, что теперь не знаешь, кто ты. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

У меня никак не выходил из головы недавний разговор с Амелией. Не знаю точно, сколько прошло времени с того момента, но почему-то я её больше не видела. Возможно, она заходила в номер, чтобы проведать или прибраться, а я этого просто не слышала. Большую часть времени я тупо спала. Просыпалась лишь иногда, а потом снова погружалась в сон. А что ещё остается, когда ты буквально прикован к постели и не можешь сделать элементарное движение, как хотя бы поднять руку?

Слова девушки глубоко засели в мозгу и никак не давали покоя. Я по-прежнему многое не понимала. Большая часть вопросов, к которым прибавилась ещё парочка, так и осталась без ответов. Но то, что тут не обошлось без постороннего вмешательства, это без сомнений.

Откуда такая щедрость? Не просто же так этот кто-то решил помочь, не по доброте же душевной. И что мне будет стоить эта самая помощь? Я более чем уверена, что в дальнейшем придётся заплатить за это. А вот чем ― это уже другой вопрос. Но я не узнаю этого, пока не станет известна причина, из-за которой нахожусь здесь. К тому же это ещё не до конца ясно, при чём тут Хью Андерсен. Возможно, обычное совпадение. Амелия сама сказала, что подслушанный разговор сводился лишь к тому, чтобы оставить меня здесь. И вообще, надо бы сейчас забыть про этого Хью. Какой смысл думать и гадать, если мужчина никакого дела тут не имеет.

Тяжело вздохнув, я в очередной раз уставилась в потолок. Как же достала эта беспомощность, надоело уже лежать. И почему я все никак не могу шевелиться? Что со мной не так? Это же мои руки, мои ноги. Или это только кажется?

Я пристально уставилась на пальцы руки и буквально заставила себя ими пошевелить. С первого раза ничего не получилось, но у меня и в мыслях не было, чтобы отступить. Если хочу выбраться отсюда и узнать правду, просто не имею права сдаваться.

Потребовалось немало сил и терпения, чтобы, наконец-то, добиться своего. Спустя десять, а то и больше попыток, я смогла пошевелить указательным пальцем. Это далось с большим трудом, но самое трудное было только впереди. Медленно, очень медленно я начала разрабатывать остальные пальцы, пока в конечном итоге не смогла сжать руку в кулак.

В жизни не подумала бы, что когда-нибудь придётся заново учиться таким элементарным вещам. Я чувствовала себя не просто беспомощной, а немощной. Мало того, что ничего не помню, так ещё приходится заново учиться двигаться. Из-за чего возникло неприятное ощущение, будто и вовсе не в своём теле.

— Мэй, дорогая, не стоит так торопиться! Тебе ещё нельзя вставать, ты же можешь упасть! ― со стороны двери раздался встревоженный возглас Амелии.

Она в миг оказалась рядом, как раз в тот момент, когда я уже свесила ноги с кровати. Девушка отложила в сторону кипу белья, аккуратно взяла меня под руку и уложила обратно в постель.

— Я понимаю, что тебе уже надоело лежать. Но сейчас пока рано пытаться двигаться самостоятельно, ― вновь заговорила она, после того как я приняла горизонтальное положение.

— В каком смысле? Почему мне нельзя вставать? ― уже с привычным непониманием спросила я. А когда вместо ответа девушка потупила взгляд, добавила: ― Дай угадаю, ты знаешь что-то ещё?

На лице Амелии отразился лёгкий намёк на стыд. Она задумчиво прикусила нижнюю губу, молча потянулась к белью, которое оставила на тумбе и кивнула на меня:

— Давай помогу переодеться.

— А давай ты сначала ответишь на вопрос, а потом уже займемся переодеваниями.

— Ладно.

Послышался вздох. Она села на стул, мельком глянула на закрытую дверь и заговорила:

— Да, ты права, я действительно не всё рассказала…

— Так и думала, ― перебила я. ― Но почему? Мне кажется, что всё-таки имею право знать правду.

— На тебе тогда лица не было. Я не хотела вот так сходу огорошить тебя, это было бы неправильно с моей стороны, ― в её голосе слышалась грусть. Амелия заправила за ухо выбившуюся прядь светлых волос, немного помолчала и продолжила: ― Я собиралась рассказать, но каждый раз, когда приходила к тебе в номер, ты спала. В общем, в тот день после беседы с директором мне посчастливилось подслушать ещё один разговор.

— Я смотрю, ты большая любительница подслушивать чужие разговоры, ― усмехнулась, на что получила хмурый взгляд.

— Мне казалось, ты хотела что-то узнать. Будешь и дальше перебивать?

— Прости, ― теперь была уже моя очередь устыдиться. ― Продолжай.

— По всей видимости, он навёл справки на тебя, потому что разговор был о твоём состоянии. Не уверена, но могу предложить, что собеседником был кто-то из медицинских работников. Джеймс, директор этой дыры, долго выпытывал про тебя. Хотел убедиться в точности информации, которую успел нарыть.

Амелия снова посмотрела на дверь будто боялась, что нас могут услышать. Затем, понизив голос, добавила:

— Мэй, я не знаю, что с тобой произошло, но… Ты только не пугайся, ладно?

Мне сразу не понравились её слова. Она вела себя как-то странно, но чёрт бы с этим. Тут и дураку понятно: она рисковала и опасалась быть подслушанной. Я опасалась не меньше её. Что там говорить, боялась сейчас услышать то, о чём неоднократно думала сама. Да, я хотела правду и вот-вот её услышу. Только готова ли?

— Не пугаться чего?

Я не была уверена и уже начала сомневаться в правильности своего решение, выудить из неё правду. Но отступать было некуда. Какой бы ни был ответ, произошло то, что произошло. Время всё равно нельзя вернуть вспять.

— Твоё тело… Оно ненастоящее. Руки, ноги, глаза, внутренние органы — всё это механическое, искусственное. Именно поэтому тебе сейчас нельзя вставать. Ты ещё не прошла курс реабилитации, одно неверное движение и можешь повредиться.

— Искусственное, значит, ― еле слышно повторила я и перевела взгляд на свои руки.

«Ну что, Мэй, поздравляю. Ты добилась своего» ― подумала, а сама отказывалась верить собственным ушам. Хм, а собственным ли? Боюсь, это определение ко мне уже не подходит.

Одно дело думать, строить догадки. Другое ― услышать эти самые догадки лично. Не зря у меня были сомнения на этот счет. Однако вместо ожидаемой волны неприятных эмоций, я не ощущала ровным счётом ничего. Ни гнева, ни грусти ― ничего. Внутри была пустота. Я буквально тонула в этой пустоте и ничего не могла с этим поделать. Даже не знаю, хорошо ли это?

Зато теперь стало понятно, почему не могу двигаться и почему ничего не чувствую. Одной головоломкой меньше, но это нисколечко не утешало. Наоборот, я только сильнее запуталась. До сих пор неизвестно, кто это со мной сделал и что произошло.

Можно ли вообще считать данный поступок помощью? То, что сделал этот человек, расценивается как эгоизм. Ведь благодаря ему я стала тем, кого так не любят в городе. Аугов не воспринимают за людей, их не желают видеть почти ни в одном заведении, будь то бар или другая забегаловка. Они живут, а точнее существуют, в специальном общежитии. Если куда-то и выходят, то очень тщательно скрывают своё предназначение. Протезированные уже давно считаются дешёвой рабочей силой. Безусловно работодателю куда выгоднее нанять с десяток таких, чтобы те выполняли работу вдвое больше, чем обычный человек. Да и платить им особо не нужно — хорошо, что хотя бы приняли.

Теперь я стала одной из них ― аугом, протезированной, изгоем. Не спорю, человек достаточно быстро привыкает ко всему. И я привыкну, придётся. Только хочу ли я такой жизни? Готова ли прятаться ото всех, скрывать свою личность, чтобы лишний раз не нарваться на неприятности, или и того хуже получить пулю в лоб.

Нет. Я определённо к такому не готова. Но всё уже решили за меня. Вместо того чтобы дать умереть, этот человек обрёк меня на пожизненное рабство. Рабство у того, на кого придётся работать в дальнейшем, а в частности у него самого. Все мои надежды, планы на будущее ― всё разлетелось в прах. От одной только мысли, что я уже не человек, становилось просто омерзительно.

— Мэй, с тобой всё хорошо? ― встревоженные голос горничной вывел меня из раздумий. Она аккуратно дотронулась до моего плеча и заглянула в глаза. ― Ты в порядке?

— Конечно, всё хорошо. Я в полном порядке. Не считая одной маленькой неприятности в виде протезированного всего, ― безэмоционально ответила, а сама удивилась собственному спокойствию. Не уверена, но что-то мне подсказывает, что это плохой знак.

— Я совершенно серьёзно, ― последовал мрачный взгляд. ― На тебе лица нет. Ты уверена, что всё нормально?

От её последних слов я готова была зайтись истерическим хохотом, уж настолько двусмысленно это прозвучало. Ещё бы на мне лица нет! Не удивлюсь, если и оно не настоящее. С трудом удалось сдержаться, я сделала глубокий вдох и повторила:

— Уверена. Я в порядке.

— Ладно, не буду настаивать на своём. Но это не значит, что я тебе поверила.

Девушка вновь посмотрела на стопку белья, слегка замялась, на что я тихо сказала:

— Ты ответила на вопрос, спасибо, ― выдавила из себя слабую улыбку и добавила: ― А теперь давай переодеваться.

К счастью, это не заняло много времени. Амелия достаточно быстро помогла мне, затем усадила на стул и так же быстро сменила постельное бельё.

Краем глаза я наблюдала за её действиями: они были быстрыми, словно она проделывала это каждый день. Господи, какой же это бред! Ведь она работает в этом отеле, конечно ей приходится перестилать бельё каждый день, убирать номера и наводить в них порядок. Наверное, после полученной информации мой мозг ещё не до конца пришёл в себя, раз в голову лезут столь глупые мысли.

— Слушай, если не секрет, сколько ты тут работаешь? ― вопрос сам слетел с моих губ. Уж больно интересно было. К тому же, несмотря на столь вызывающий макияж, выглядела она немногим старше меня.

— Ой, уже даже не помню. Около года, наверное, ― Амелия с неким безразличием пожала плечами.

— А сколько тебе лет? ― не удержалась от другого вопроса.

— Шестнадцать, ― с лёгким удивлением она посмотрела на меня, после чего коротко спросила: ― А что?

— Просто ты очень быстро справилась с делом, вот мне и стало интересно.

Ничего себе! Получается, что моё изначальное предположение было неверным и она не моя ровесница, а даже младше. Если мне девятнадцать, то наша разница в возрасте составляет три года. Так уже сложилось, что в моей старой школе программа была немного своеобразная. В силу того, мы жили в рабочем квартале, то и образование было соответствующее — с уклоном на изучение тех материалов, которые пригодились бы при работе на заводе. Оно занимало больше времени, вот и получается, что ты не просто обучаешься в школе, но и дополнительно получаешь повышение квалификации. Смешно, ведь как такое может быть в типичном муниципальном учреждении. Оказывается, может. Эх, а до выпуска мне не хватило ещё два года…

Да уж, не мудрено, что я ошиблась с догадками. Косметика прибавляет ей возраст из-за чего девушка выглядит старше своих лет. Только я одного понять не могу: почему вместо учебы она сразу пошла работать? Семейные проблемы тоже нельзя исключать. Мало ли, что могло случиться, что вынудило её выйти на работу. И не куда-то в более-менее нормальное место, а горничной в отель.

Спрашивать об этом, я, конечно, не стала. Не моё дело. Лезть в чужую жизнь не по мне. И так своих проблем хоть отбавляй, а чужие сейчас и даром не нужны. Может быть, когда-нибудь я задам этот вопрос, если вообще выживу и мы продолжим общаться. Но не сейчас.

В данный момент, самое главное ― узнать все возможные детали случившегося. Только есть один маленький нюанс: я не смогу этого сделать, пока не выберусь отсюда. У меня нет доступа к сети, сейчас я ограничена не только физически, но и информационно. А также не знаю, что ещё могли во мне заменить. Соответственно, могу предположить, что мой мозг не обладает специальным чипом, который автоматически подключает к сети. Раньше я слышала, что некоторые ауги сами делают запрос на его установку, чтобы не быть зависимыми от терминалов. Не спорю, это очень удобно, особенно, если находишься в месте, где нет ничего, кроме мебели. Но я сильно сомневаюсь, что тот, кто решил, скажем так, модернизировать меня, стал вставлять этот чип. Хотя он сейчас не помешал бы.

Чёрт, это какой-то замкнутый круг. Для того чтобы узнать правду, нужна сеть, а для того чтобы была сеть, нужно покинуть отель. Но и чтобы покинуть отель, тоже нужна чертова сеть. Иначе как мне понять, где территориально нахожусь и в каком направлении мой дом. К сожалению, без посторонней помощи тут не обойтись. Я не могу этого сделать, так как не уверена в своих силах. А чтобы иметь хотя бы небольшое представление о себе же или как долго смогу прожить, нужно знать грёбаную правду. Как же это всё сложно.

— Вижу, ты о чём-то задумалась. Судя по твоему лицу, это не самые приятные мысли, ― голос Амелии заставил вернуться в реальность. Я совсем забыла, что она по-прежнему находится здесь, сидит на стуле и выжидающе смотрит на меня.

Сама того не зная, девушка напомнила о себе и своим присутствием подала идею. Она, конечно, ― так себе, но других вариантов у меня нет. Кроме Амелии я здесь больше никого не знаю. Она единственная, кто приходит ко мне и с кем можно немного поговорить. Вот и получается, что без её помощи мне отсюда не свалить. Сама не смогу, это точно. Дело даже не в том, что я не знаю расположение отеля. Это полбеды. Проблема заключается в другом: я до сих пор не могу передвигаться. У меня ещё не было возможности самостоятельно стоять на ногах, в прямом смысле этого слова. Я хотела попробовать, но как раз в тот самый момент появилась Амелия.

Некоторое время я думала, стоит ли делиться с ней своими мыслями, или всё же попытаться провернуть всё в одиночку. Девочке ещё мало лет, хотя я сама ненамного старше её. Если хорошенько подумать, то чем она вообще сможет помочь? С виду она весьма сообразительная, раз додумалась подслушать чужие разговоры. Но на этом пока все. К тому же не сказала бы, что подслушать чужой разговор такое уж большое умение. Тут не нужно обладать высокими знаниями, чтобы до этого додуматься. Это, скорее, больше относится к личной черте человека, чем к его навыкам.

Исходя из данных размышлений, снова напрашивается один и тот же вопрос: как она сможет помочь?

Долго думать не пришлось. Полное осознание того, что кроме неё тут больше никого не знаю, решило всё за меня.

— Ты права, мысли не самые приятные, ― неуверенно начала я.

Амелия почти сразу поддалась вперёд и с пониманием кивнула. Тогда я продолжила:

— Для тебя не секрет, что я очень хочу узнать о случившимся. Причину, из-за которой стала такой. Но я совершенно ничего не помню. Точнее, не помню тот день… ― немного замялась, потому что вдруг начала сомневаться в правильности своего решения. Очень своевременно.

Послышалось тихое «угу». Девушка откинулась на спинку стула, затем сказала:

— Любому бы захотелось это выяснить, будь он на твоём месте. Это нормально. Только как ты сейчас это сможешь узнать?

— В том-то и проблема, что никак. Без доступа к сети это будет просто нереально.

Я не стала выдавать сразу всё, а только лишь намекнула. Если она действительно такая сообразительная, ей не составит труда самой догадаться, к чему я клоню.

Лицо Амелии приняло задумчивый вид. Она поднесла палец к губам и вполголоса произнесла:

— Кажется, я начинаю улавливать общий смысл. Мэй, а ты не подумала, насколько это может быть опасно для тебя?

Я хотела было возразить, но она продолжила:

— Я ведь правильно поняла, ты хочешь сбежать отсюда? Ведь только так, оказавшись на свободе, ты сможешь раздобыть нужную информацию, ― девушка на секунду прикрыла лицо руками. Помедлила и снова посмотрела на меня. ― И как давно ты уже об этом думаешь?

Как давно? Да с того самого момента, как поняла, что никто не собирается мне ничего рассказывать. Что только сеть сможет в этом помочь. Наверное. Во всяком случае я на это очень надеюсь.

Она оказалась умнее, чем я думала. Вот так сходу смогла понять, даже не услышав моего окончательного ответа. Пора бы привыкнуть, что возраст — это всего лишь цифра. Было глупо судить о ней в подобном ключе. Зачастую ум человека измеряется не по годам, а по тому жизненному опыту, которым он владеет. Это ещё одно доказательство, что девочке пришлось пережить не самые приятные моменты в её жизни.

— Ты всё правильно поняла, ― медленно начала я. Не было смысла скрывать правду. И так уже почти проболталась, а она догадалась обо всём сама. ― С сегодняшнего утра, как проснулась, так и подумала об этом. Что мне ещё остается делать? Сидеть тут и дальше, в полной неизвестности, и ждать, когда кто-нибудь из тех людей вдруг вспомнит обо мне?

— Думаешь, они умудрились забыть про тебя? Надо быть критическим недоумком, чтобы забыть указания своего начальства, или просто положить на них болт, ― девушка изогнула бровь и невесело усмехнулась.

— Значит, мне повезло и они действительно недоумки. А на что это ещё похоже? ― развела руки в стороны, и удивилась, как легко мне это далось. ― Я нахожусь тут уже уйму времени. Кроме тебя, никто так и не пришел. Если бы я была им так нужна, уверена, что эти люди хотя бы приставили охрану, что ли.

— Хочешь сказать, моё негласное участие не является должным присмотром?

Мне показалось или в её голосе прозвучал намёк на обиду? Забавно. Неужели девчушка правда думает, что сможет как-то помешать мне? Хотя… Если приплести к этому моё нынешнее состояние и полную дезориентацию, то да. По сути охрана ни к чему: я и двух шагов не смогу сделать, как Амелия уложит обратно в кровать. Ей не составит труда остановить почти обездвиженного недочеловека, а затем связаться с тем же самым директором этой дыры. Чтобы тот в свою очередь оповестил посредников моего «спасителя».

— Не бери в голову. Это обычное размышление, ― отмахнулась я в попытке перевести тему.

К счастью, мне это удалось. Лицо собеседницы приняло задумчивый вид, а через несколько секунд она вдруг спросила:

— Раз ты так хочешь отсюда сбежать, должно быть и план у тебя есть? ― Амелия достала из кармана леденец и положила его в рот. А когда так и не дождалась ответа, добавила: ― Господи, Мэй, только не говори, что не успела придумать чёртов план. Как ты собралась всё это провернуть, совершенно не позаботившись о деталях?

— Я не говорила, что у меня нет плана. Не так уж легко соображать, когда находишься в подобной ситуации, ― последние слова прозвучали как жалкое оправдание. Не отрицаю, возможно, я неосознанно пыталась оправдать себя, потому что действительно не успела ничего придумать.

— Но ты и не сказала, что он есть. И также не сказала какой он, этот план. Выходит, у тебя его просто нет.

Не знаю почему, но сейчас по сравнению с Амелией я чувствовала себя безгранично тупой. Не самое приятное умозаключение, но факт остаётся фактом.

— Ты сама понимаешь, что здесь ничего не знаю. И ни с кем не общаюсь, как только с тобой, ― начала я, но девушка перебила:

— Понимаю. Поэтому, смею предположить, что весь твой план заключается в том, чтобы попросить меня о помощи.

— Ладно, чёрт побери, ты права. Я действительно хочу попросить тебя помочь. Знаю, что для тебя это не меньший риск, чем для меня самой. Но ты работаешь тут, знаешь каждый коридор, поворот, кто и какими путями ходит. Амелия, пожалуйста, помоги мне, ― с неприкрытой надеждой обратилась к ней.

Мне пришлось переступить через свою гордость. Если быть честной, далось это не без труда. Я не привыкла просить кого-то, или уж тем более надеяться на малознакомого человека. Но сейчас не тот случай, выбирать не приходится.

Вместо ответа она встала со стула и подошла к двери. Немного постояла, прислушиваясь, затем дошла до окна и облокотилась спиной об подоконник.

— С этого и надо было начинать, подруга, а не давать неоднозначные намеки, ― невнятно буркнула Амелия, по обыкновению, сложив руки на груди. Послышался звук леденца, ударившегося об её зубы, после чего продолжила: ― Ты верно подметила, я рискую не меньше тебя. Если кто-то узнает об этом, меня уволят отсюда к чёртовой матери. Это в лучшем случае. Мы не знаем, что это за люди и кто их босс. А узнавать я не горю желанием. В случае неудачи, нас ждут большие проблемы, Мэй. Ты это понимаешь? Тебя как сбежавшую, а меня как соучастника.

— Да всё я понимаю. А также понимаю, что, если не сбегу, может быть ещё хуже.

Я не могла винить её. Девушка права, это большой риск для нас обоих. И если вдруг что-то пойдет не так, нам придётся заплатить за это. Возможно, даже жизнью. Только в отличие от Амелии, мне терять нечего. Я и так, считай, труп.

Сейчас всё больше начала осознавать, что это не какая-то там мелкая шайка притащила меня сюда. Не даром же они так беспокоились, чтобы некий Хью не прознал об их делишках. В городе немало различных группировок, которые промышляют в тех или иных сферах. Торговля оружием, наркотиками, органами, подпольные клиники, доходные дома и их же с ними ― все эти отрасли имеют своих хозяев. Это не мелкие уличные банды. Они, кстати, тоже не всегда без присмотра. У каждого есть свой начальник. Тот, кто заправляет и следит, чтобы его люди, а в частности товар, приносили доход.

Мой случай не является исключением. Каждый из главарей считает себя круче другого, у них уже давно идет негласное соперничество за территорию и статус. Никому бы не захотелось быть опозоренным перед другими. А теперь наглядная картина: кто-то из таких личностей берет под «опеку» девчонку, которая вдруг решает сбежать. К сожалению, это не удаётся сделать: ее ловят. И тогда вся эта затея катится к чертям собачьим. Занавес. Кем в такой ситуации будет чувствовать себя босс? Буквально у него из-под носа пытались убежать, а заодно и обхитрить. Он будет унижен, оскорблён, втоптан в грязь. Эта неудача не останется незаметна. Не думаю, что стоит продолжать размышления на этот счёт, и что последует далее.

Но, как говорится, есть и обратная сторона медали. Допустим, побег будет удачным, а вот исход ― тот же. Опять унижение. Только по причине того, босс и его люди не смогли ничего сделать. Как ни крути, но в обоих случаях у нас могут быть проблемы. Однако Амелии повезет уже чуточку больше: её причастность останется тайной.

— Даже не знаю… Это просто на грани безумия, ― не глядя ответила Амелия. Её задумчивый взгляд был устремлён в пустоту, из-за чего девушка казалась немного старше своих лет. Всю картину портил грёбаный леденец и раздражающие причмокивания.

— Ты не обязана соглашаться. По сути, мы чужие люди, я тебе никто. Я пойму и ни в коем случае не обижусь, если ты откажешься.

Это была правда. Я просто не имею права обижаться на незнакомого человека. Хотя сама при этом прошу его о помощи, за которую он может понести наказание. В данной ситуации я просила помочь даже не взрослого человека, а несовершеннолетнюю девочку. Из-за чего мне отчасти стало стыдно за столь эгоистичный поступок.

— Я не отказываюсь тебе помочь, ― сказала Амелия, слегка удивив меня своим ответом.

— То есть, ты согласна? ― встрепенулась я, а где-то внутри опять появилась надежда.

— Мне нужно подумать. Дай мне пару дней, хорошо? Это не хреновый риск. Необходимо тщательно поразмыслить над некоторыми мелочами, чтобы данная авантюра не вышла нам боком, ― сказав это, она подняла с пола бельё и вышла за дверь.