Попробуй умереть!

Анна Росси

Самоубийство влюбленных подростков грянуло громом в пряничной Туле. Казалось бы, налицо банальная история Ромео и Джульетты – влиятельный отец девушки не оценил ее избранника…Старший судмедэксперт Амина Алексеева замечает неуловимые признаки вмешательства третьего лица. Это одержимый романтик или расчетливый убийца? Потянув за ниточку сомнения, судмедэксперт оказывается в центре суицидального «квеста». На острие ножа неизвестного провокатора – потерявшиеся в жизни подростки…

Пятница

Глава первая

— Пойдем, мой хороший! — Амина аккуратно отстегнула Эрика от автокресла. В маленькой пухлой ручке мальчик сжимал поцарапанную красную машинку, подаренную папой.

— Я быстро! — сказала она старшим. Дочь закатила глаза и уставилась в окно, а старший сын уткнулся в телефон.

Амина как всегда спешила, и младшенький еле поспевал за ней. Блестящий от дождя асфальт был усыпан опавшими листьями. Эрик то и дело поскальзывался, наступая на пестрый осенний ковер.

— Эричка, дорогой, надо смотреть под ноги! — напомнила Амина и, не выдержав, подхватила сына на руки. Кажется, он подрос и потяжелел за одну ночь.

— Взью-взью! — Эрик изображал гонки, выписывая машинкой лихие восьмерки перед собой.

— Это мама так водит? — с улыбкой поинтересовалась Амина и открыла калитку во двор. На детской площадке было пусто. Опоздали!

— Папа!

— Ну конечно…

Амина торопливо подошла к типовому зданию из мелкого светлого кирпича. На стене красовалась синяя табличка с надписью «Детский сад „Источник“». Амина потянула дверь на себя.

В коридоре вкусно пахло творожной запеканкой. Желудок немедленно отреагировал жалобным урчанием — позавтракать Амина не успела. В раздевалке она опустила сына на пол и, присев перед ним на корточки, торопливо расстегнула куртку, сняла с него ярко-желтые резиновые сапожки и помогла надеть сменку.

— А вот и Эрик пришел. — В дверях средней группы показалась Татьяна Максимовна. Вид у молодой воспитательницы был недовольный.

— Извините за опоздание, — смутилась Амина.

— Не опять, а снова, как говорится! — поцокала языком Татьяна Максимовна.

Эрик, не выпуская машинку из рук, бросился в гущу детей.

— Веди себя хорошо, я тебя очень люблю! — крикнула вдогонку сыну Амина и послала воздушный поцелуй. Маленький белобрысый Эрик с ясными голубыми глазами всегда вызывал у нее умиление. Да что там говорить, он мог влюбить в себя каждого! Даже строгая Татьяна Максимовна, наблюдая эту сцену, улыбнулась.

— Эрик никогда не плачет, вы не беспокойтесь. Ему у нас очень нравится! — пропела воспитательница и закрыла дверь.

Амина ощутила укол ревности. Четырехлетний Эрик рос не по дням, а по часам, пока она пропадала на работе.

Амина быстро вышла из здания. Надо еще старших в школу забросить.

— Стоп! Дальше мы сами, — отрезала дочь. — Тут только за угол зайти.

— Вы опоздаете! — Амина уперлась в умоляющий взгляд зеленых глаз в зеркале заднего вида.

— Пли-и-из, мам! Мы бегом!

Подавив вздох — и когда только Мира успела вырасти и превратиться в девушку с характером? — Амина остановила машину на обочине. Новую моду выскакивать из автомобиля, не доезжая до лицея, Мира завела пару недель назад. Ей, видите ли, стало не круто приезжать в школу на «автобусе» — так она окрестила надежный белый минивэн Амины, который не раз выручал их большую семью.

Саша закопошился на сиденье рядом. Амина потрепала старшего сына по русым вихрам и потянулась губами к щеке. Поцелуй вышел смазанным, Саша уже открыл дверцу и собрался вылезать. По крайней мере, в открытую старший сын не противился ласкам матери.

— Хорошего дня! — крикнула Амина в приоткрытое окно пассажирской двери и помахала детям рукой. Она проводила взглядом долговязого худенького Сашу с огромным рюкзаком на спине и гибкую Миру, одетую в черное с ног до головы, которые рысцой неслись по переулку. Ее несуразная и бессовестно быстро растущая троица наполняла сердце Амины любовью до краев. Амина подняла стекло и включила магнитолу.

Она не обратила внимания на человека, который пристально наблюдал за ними в этот момент.

Часы показывали 8:30. Кулагина, наверное, рвет и мечет!

«…За десять уроков вы научитесь грамотно выстраивать коммуникацию с коллегами и начальством так, чтобы вас услышали…» — уверенно звучал из динамиков высокий женский голос. Каждый день по дороге на работу Амина слушала аудиокнигу «НЛП для чайников» в надежде, что нейролингвистическое программирование поможет ей наладить отношения с коллегами. Пока безрезультатно…

Она повернула на проспект Ленина. Движение застопорилось. Слева раздался нетерпеливый звук клаксона, заглушив слова чтицы. Амина поморщилась, но перематывать не стала.

Когда она въехала на служебную парковку Бюро судебно-медицинской экспертизы, было уже девять часов. Чтобы избежать столкновения с Кулагиной, Амина направилась к черному входу. Под кривым жестяным козырьком стоял пожилой санитар в грязном халате и изношенных ботинках. Он курил самокрутку.

— Здрассьте, — хрипло процедил Михалыч, сощурив воспаленные глаза, и придержал Амине тяжелую дверь.

— Доброе утро! — Амина благодарно улыбнулась в ответ.

В раздевалке она столкнулась с Людочкой, уже облаченной в спецодежду. Молодая лаборантка кивнула на ее приветствие и стала натягивать перчатки. Амина заметила нежно-розовый маникюр.

— Красивый цвет. Поделишься координатами мастера?

Амина скрутила свои длинные темные волосы в жгут, заколола их на затылке и спрятала под хирургическую шапочку.

— Ну… я в обычный салон хожу, — помедлив, ответила Люда. — В торговом центре «Демидовский».

— О, это в моем районе. — Амина надела бахилы на полусапожки. — Спасибо!

Передвигаться так, да еще на каблуках, было не совсем удобно, но Амина понемногу начинала привыкать. Подсознательно ей казалось, что, будь она выше ростом, к ней сразу начнут прислушиваться. Да и у стола работать сподручнее.

Амина закрыла дверцу своего шкафчика. Осталось надеть одноразовый халат, нарукавники и пластиковый фартук.

— Вам помочь?

— Мы же договорились на «ты»! — улыбнулась Амина. Она приноровилась справляться с завязками сама, но в этот раз с готовностью согласилась на помощь Люды.

Когда женщины наконец закончили одеваться, то прошли в секционный зал. Пахло хлором и формалином.

— Ну, что у нас сегодня? — голос Амины из-под маски прозвучал приглушенно. Она на ходу натянула одноразовые перчатки.

— Две возрастные из ГКБ, — пробасил в ответ Михалыч. Он всегда оказывался на месте в нужный момент.

Амина взяла фотоаппарат, направилась к первому столу и включила над ним хирургическую лампу. Яркий флуоресцентный свет беспощадно залил труп нагой усохшей бабули с характерной пергаментной кожей и длинными седыми волосами, как у русалки.

Увлеченная работой, Амина не услышала цоканье каблуков по кафелю.

— Амина Жанхотовна, срочный вызов! — Голос начальницы раздался неожиданно. Руки Амины в перчатках застыли над трупом. — Двойное самоубийство в Белоусовском парке. Собирайтесь!

Амина обернулась на Кулагину, которая выжидательно стояла в дверном проеме. На ней был стильный деловой костюм. Карие глаза начальницы холодно следили за каждым движением Амины. Вообще в ее обязанности не входили дежурства или выезды на место происшествия, о чем Амина заранее договорилась с Кулагиной. Но Надежда Николаевна продолжала посылать ее, если вызов поступал в рабочее время. Нехватка кадров!

Людочка потянулась за скальпелем, выражая полную готовность продолжить вскрытие самостоятельно. Хотя официально она этого делать не имела права. Кулагина кивнула в сторону ассистентки:

— Люда закончит.

— Понятно. — Амина переключилась на Люду, чтобы оставить той инструкции.

— Вы не беспокойтесь, я все сделаю как надо! — заверила Людочка тонким голосом. В ее глазах плескалось удовлетворение. — Поезжайте!

Уже в коридоре Кулагина сухо пояснила:

— Одна из потерпевших — дочь Смирнова, местного цементного магната. Действовать нужно оперативно, и… держите язык за зубами.

Кулагина посмотрела на Амину так, будто она только и делала, что распускала сплетни.

— Разумеется.

Амина быстро прошла в раздевалку. Она с сожалением слой за слоем стянула с себя спецодежду и выбросила ее в специальный контейнер. Часы показывали ровно десять. Заходить в душевую времени не было. Амина накинула пальто, прихватила чемодан-укладку и ключи от машины. В коридоре ей попался Михалыч в облаке табачного дыма. Он картинно посторонился, хотя места было достаточно.

Глава вторая

Как только Амина завела машину, в салоне зазвучал бодрый голос специалистки по НЛП: «Успешный коммуникатор всегда гибок в поведении, он умеет его быстро менять, приспосабливаясь для наиболее продуктивного общения…»

Амина сделала пару глубоких вдохов и выехала на улицу Дмитрия Ульянова. До Центрального парка по прямой было не более пяти минут.

Начал накрапывать дождь. Амина вспомнила, что забыла положить в машину зонт. На дворе стояла середина октября, но она никак не могла свыкнуться с мыслью, что бабье лето давно позади.

У входа в парк стояли полицейский уазик и легковушка Следственного комитета. Амина прошла мимо памятника Вересаеву к приоткрытым кованым воротам и направилась к ротонде. Как ее проинструктировали.

В парке было на удивление тихо. Еще не все деревья облетели, зеленел газон. Когда Амина с детьми переехала из Москвы в Тулу два месяца назад, то Центральный парк стал их первым любимым местом досуга. Они катались на скутерах и колесе обозрения, ели сахарную вату, а Эрик пришел в неописуемый восторг от экзотариума. Амину передернуло при воспоминании о коллекции змей, пауков и прочих гадов.

Белоснежная беседка с красивыми пузатыми колоннами была обнесена желтой заградительной лентой. Летом там часто фотографировались молодожены. Сейчас внутри сновали оперативники, снимая отпечатки, а участковый составлял протокол осмотра места происшествия. Подполковник Следственного комитета с огненно-рыжими усами стоял у входа и тихо разговаривал по телефону.

Амина показала удостоверение. Он прервал разговор и мрачно кивнул ей:

— Подполковник Ясинский. Заждались.

Амина поспешно надела перчатки и поднялась по ступенькам. По крыше ротонды забарабанил усиливающийся дождь. На полу слева от входа сидели парень и девушка, прислонившись спинами к колоннам. Они трогательно держались за руки. Если исключить слишком бледный вид и фиолетовые губы, то могло показаться, что они просто уснули. На вид ровесники Саши. Амина невольно поежилась. В голове молнией проскочила мысль: «Слава богу, не мои дети!» Что же произошло?

— Самоубийство, — как будто прочитав ее мысли, произнес Ясинский. — И место подходящее. Ро-ман-тическое…

Подполковник задумчиво вздохнул и протянул Амине вещдок. В пакете лежал обрывок тетрадного листа в клеточку, исписанный круглым детским почерком:

«Всем прощайте, мы вас всех любим!

Лежи здесь, смерть, тебя мертвец хоронит.

Ж + Т = навсегда!»

— Документов, каких-либо ценностей не обнаружено, — продолжил Ясинский.

Амина огляделась. Ни рюкзака, ни сумочки, ни телефонов. И одеты легко, в джинсы да рубашки. Странно!

— Личность установлена. — Подполковник прокашлялся. — Я их знаю.

— Вот как?

— Да. Женя — дочь моего… кх… друга и известного в наших краях человека. Вам должны были доложить. А это пацан, с которым она встречалась, Илья. Обоим по семнадцать лет…

Амина вспомнила, что Кулагина упомянула о цементном магнате — вполне возможно, что ротонда построена из бетона с его завода. Амина открыла чемодан-укладку и наклонилась к девушке. Она уловила специфический запах аммиака. В уголке рта застыла микроскопическая капля слюны с кровью. Амина ловко сняла ее ватной палочкой для анализа. Подняла веки: зрачки были значительно расширены.

— По всем признакам похоже на отравление. Но как будто кто-то вытер им губы… — Амина оглянулась в поисках платка. Осмотрела рукава потерпевших, но объяснения своей гипотезе так и не нашла. — Вот, смотрите, следы от рвотных масс на груди, а подбородки чистые…

— Это детали. — Ясинский поморщился. — Время смерти?

— Судя по трупному окоченению, примерно полночь. Точнее скажу после вскрытия.

Амина убрала градусник и продолжила осмотр девушки. Она старалась как можно меньше обнажать ее, задирая одежду. Затем переключилась на парня. Внешние телесные повреждения у обоих отсутствовали, под ногтями чисто, запястья без синяков.

— Признаков сопротивления нет, — заключила Амина.

— Что и требовалось доказать!

Ясинский протянул ей очередной вещдок. В пакете лежал флакон популярного бренда бытовой химии. Сердце Амины сжалось, едва она представила, какие муки должны были испытать ребята перед смертью… И тем не менее они безмятежно сидели и трогательно держались за руки.

— Это невозможно! — вдруг сказала она.

— Что? — Ясинский с недоверием уставился на Амину.

— Их кто-то усадил так… специально… посмертно! Иначе тела бы сползли или завалились набок… Это физически невозможно — остаться в сидячей позе, сотрясаясь в предсмертных конвульсиях!

— А колонны? Облокотились, да и все…

— Нет, вы не понимаете.

— Что за шум, а драки нету? — встрял в разговор участковый.

— Что скажешь, Никич? — парировал Ясинский. — На твоем участке и такое?!

— Та-а… Я вот что думаю. Набрели на них бомжи, скорую вызвать побоялись, а ценности унесли. Телефоны можно недурно так загнать!

— И заодно усадили помягче? — перебила Амина.

Участковый с Ясинским переглянулись.

— Ну, вообще могли… из чувства вины или уважения там… гастарбайтеры! У нас таджиков полно. Мусульмане они… кто их обряды знает…

Ясинский прокашлялся и почесал кончик носа. Участковый запнулся.

Амину бросило в жар: почему к православным традициям относятся с уважением, а мусульманские воспринимают как дикие ритуалы?

— Нет таких… обрядов.

Она поднялась.

— Ладно, забирайте! — крикнул Ясинский фельдшерам из скорой, которые нетерпеливо топтались на площадке перед ротондой.

Затем подполковник обратился к операм:

— От вас жду подробный отчет! И от вас, э-э?..

— Старший судмедэксперт Алексеева, — протянула руку Амина.

По лицу Ясинского проскочила тень удивления, но он быстро справился с собой и пожал ее ладонь.

— От вас заключение по обоим, причем вне очереди — это приоритет. Задача ясна?

— Ясна. — Амина помедлила. — Вы сказали, что их зовут Женя и Илья, почему тогда подпись «Ж + Т»?

— Глазастая, — по-доброму усмехнулся участковый. — Топоров. Фамилия у Ильи Топоров, кличка — Топор.

Амина попрощалась и направилась к выходу из парка. На широкой аллее к ней подскочил молодой человек с блокнотом и камерой в руках.

— Прокомментируйте, пожалуйста…

— Вы же знаете, что я ничего не могу вам рассказать. Обратитесь в пресс-службу Следственного комитета.

— Значит, дело ведет Следком?

Амина покачала головой и быстро пошла к машине. Дождь грозил перейти в ливень.

Глава третья

Когда Амина добралась до Бюро, было уже одиннадцать. Боясь упустить важные, незаметные на первый взгляд детали, Амина занялась вскрытием сама от и до, отказавшись от помощи Михалыча, который обычно подготавливал трупы для экспертов. Он лишь доставил тело девушки — Смирновой Евгении Васильевны — в секционку. Людочка все еще возилась с утренней бабулей, хотя поглядывала с завистью на соседний стол, за которым работала Амина. Все предметы одежды потерпевшей Амина аккуратно убрала в полиэтиленовый пакет, чтобы отправить на последующую экспертизу. Хотя с большой долей вероятности можно было утверждать, что ребята отравились содержимым того самого флакона бытовой химии, Амина действовала согласно правилам.

При подозрении на отравление нельзя было обмывать труп ни водой, ни антисептиком, чтобы не смыть яд или не занести последний в организм. Порядок вскрытия также отличался от прочих: сначала Амина извлекла из тела сердце и забрала в шприц кровь на последующее исследование, затем выделила и перевязала у входа желудок и кишечник. Позже их содержимое будет тщательно осмотрено.

В секционном зале было прохладно, но лоб Амины покрылся испариной, резинка от шапочки сдавила виски, под маской стало трудно дышать. Боковым зрением Амина отметила тень — это Михалыч примостился у стены. Значит, будет смотреть, как она работает. Мимолетная дрожь пробежала по пальцам, но Амина собралась и запретила себе отвлекаться. Ее личный набор инструментов — японский, дорогой и удобный, который она купила себе на пятилетний юбилей работы в московском морге при ГКБ №31, — использовала Люда, поэтому Амине пришлось взять отечественные, фирмы «Ворсма». Это были охотничьи ножи.

Время застыло. Амина не заметила, как пролетели часы тяжелой, утомительной работы по вскрытию тел Жени и Ильи. Картина была схожая. В том, что дети отравились, сомнений не было: у обоих имелись характерные ожоги слизистой полости рта, глотки и пищевода. Но самым важным открытием для Амины стало подтверждение ее теории, что тела подростков двигали после того, как наступила смерть. В том, чтобы дети лежали в определенной позе, проглядывала чья-то личная заинтересованность…

Во главе секционного стола собрался небольшой консилиум. Переодевшаяся Люда замерла с широко распахнутыми глазами, Михалыч вернулся после очередного перекура и выжидательно сопел. В дверном проеме стояла Кулагина, между нахмуренных бровей у нее залегла жесткая складка.

Амина сосредоточенно диктовала Людочке:

— Трупное окоченение разрушено в мышцах верхних конечностей, а также в мышцах запястий левой руки Топорова и правой руки Смирновой, что позволяет говорить о насильственном изменении положения тел post mortem.

— Что вы такое несете, — раздраженно проговорила Кулагина. — Это всего лишь предположения. Я, например, ничего подобного не наблюдаю.

Начальница вплотную подошла к столу, на котором лежало тело Ильи. Она схватила перчатку и, используя ее как ухватку, приподняла и осмотрела запястье подростка.

— Фельдшеры, когда забирали трупы, должны были как-то расцепить им ладони? Вот вам и ответ.

Кулагина перехватила возмущенный взгляд Амины и веско произнесла:

— Какой у вас перерыв в стаже? Десять лет? Немудрено, что навыки подрастеряли…

— Девять. Я с отличием окончила курсы профессиональной переподготовки, о чем вам прекрасно известно. — Амина стойко выдержала взгляд начальницы, но та не отступала.

— Ох, не знаю, как у вас в Москве, но у нас тихий и благополучный провинциальный город. Не нужно додумывать всякую ерунду. Если вам у нас скучно, то… возвращайтесь в столицу. — Кулагина холодно улыбнулась.

— Я знаю, что такое провинция, не понаслышке. Сама родилась и выросла в Нальчике. Ошибочно предполагать, что громкие преступления совершаются только в городах-миллионниках…

— Вы переутомились, — отрезала начальница. — Михалыч, заканчивай тут… Алексеева, вы свободны!

Амина послушно покинула секционный зал.

Струя горячей воды из узкого служебного душа больно хлестала по плечам. Амина старательно терла тело мочалкой. Казалось, запах пота, пластика и формалина не просто въелся в поры, а проник под кожу. Во рту стоял неприятный привкус. Короткий рабочий день судмедэксперта действительно подходил к концу, но Амина и не думала ехать домой. Тревожные мысли не покидали ее, вопросы один за другим всплывали в гудящей голове. Амина обернулась полотенцем и прошла в раздевалку. Наскоро высушив волосы феном, она оделась, взяла сумочку и поднялась в свой кабинет на втором этаже.

Из окна виднелась соседняя крыша, покрытая жестяным листом, и толстая труба системы охлаждения морга. Кажется, дождь прекратился, но небо по-прежнему затягивали свинцовые тучи. Амина подошла к своему рабочему месту — массивному лакированному столу с миллионом царапин и неудобному стулу с продавленным сиденьем пестрого цвета. Она внимательно осмотрела розовую керамическую чашку, нашла ее достаточно чистой, достала из коробки пакетик с зеленым чаем и включила электрический чайник. Из недр сумки Амина выудила бутерброд с маслом и сыром и включила компьютер.

Амина смотрела в монитор и машинально гоняла обручальное кольцо по цепочке на шее. От бутерброда осталось лишь несколько крошек, а чай давно остыл.

Чужих отпечатков пальцев на подростках не обнаружено.

Анализы чистые — ни алкоголя, ни наркотиков.

Антидепрессанты они не принимали.

Даже следы никотина отсутствуют.

В содержимом желудков подтвердился яд, соответствующий этикетке на флаконе из вещдока. В остальном ребята выглядели здоровыми и полными сил, их чувства были взаимны… Что же сподвигло подростков на самоубийство?

Позвонил Ясинский.

— Заключение готово?

Амина поделилась своими соображениями. Подполковник терпеливо ее выслушал.

— Согласитесь, вряд ли бы грабитель стал любовно соединять руки детей? — закончила Амина. — Я думаю, что кто-то соркестрировал это самоубийство!

— Тю, здесь вам не Москва. — На другом конце послышалось кряхтение Ясинского.

«Ну вот опять», — вздохнула Амина.

Подполковник продолжил:

— Вы что, намекаете на маньяка? Графический анализ подтвердил, что предсмертную записку написала Женя.

— А вам не кажется странным текст этой записки?

— Кто ж их разберет, современных детей. Ладно, я вас понял и обещаю разобраться! Но вы пока… эти детали… не включайте в акт заключения. Договорились?

— Как это?

— Поясняю: Смирнов — важный человек в городе, успешный бизнесмен, интересуется политикой. Лишняя шумиха ему ни к чему. По-хорошему прошу вас пойти нам на встречу. А с остальным мы обязательно разберемся. Все учтем, даю вам слово!

Ясинский отключился. Амина медлила. Перед тем как приступить к формальностям, она решила кое-что проверить.

Глава четвертая

Амина открыла базу данных и скопировала адрес Ильи Топорова в свой телефон. Уже без пяти минут три! Она написала детям в ватсап, что сегодня забрать их из школы не сможет.

Амина быстро собралась и выскочила из здания БСМЭ. До Заречья было недалеко, главное — успеть через Зареченский мост до часа пик. В машине автоматически подключилась аудиокнига про НЛП. Амина вздохнула — не похоже, что эти техники работают. Она открыла приложение «Литрес». Уж лучше послушать что-нибудь из классики. Увидев «Анну Каренину» в бесплатном доступе, Амина с облегчением сделала выбор в пользу Толстого. «Тут и Ясная Поляна недалеко, — вспомнила она. — Надо будет свозить туда детей».

Дом, в котором был прописан Илья, оказался простенькой трехэтажкой, которая ютилась на окраине пустыря. В единственном подъезде имелся домофон. Амина нажала на нужную кнопку и приготовилась говорить, но на трель не отреагировали ни во второй, ни в третий раз. Ямылагъужин¹! Неужели я зря сюда ехала?

Она нажала на кнопку соседней квартиры.

— Вы к кому? — настороженно произнес пожилой женский голос.

— Я из Бюро судмедэкспертизы. Мне нужно поговорить с Топоровой Марианной Павловной. Вы не знаете, когда она будет дома?

— Ох, господи… Заходите!

Амина поднялась на последний этаж. На лестничной клетке ее встретила плотная женщина лет шестидесяти в цветастом махровом халате и пушистых тапках. Амина показала ей свое удостоверение.

Соседка уважительно закивала, в ее слезящихся глазах промелькнуло любопытство.

— Марьяна вам не откроет. Уже который день не просыхает. Беда с ней… Вы, наверное, по поводу Илюшки?

Амина кивнула. Напрашиваться в гости ей не хотелось, а женщина к себе не пригласила. Они остались стоять в проходе.

— Я видела новости. Ох, беда-беда… У Илюши жизнь трудная была, мать-алкоголичка, да и рос без отца. Но парень он хороший, толковый. В строительном учился…

— ПТУ?

— Ну да, мечтал стать архитектором. И подрабатывал.

— Где, не знаете?

— На кортах, в Теннисном центре. Если хотите мое мнение, так это Женя его надоумила. Он бы сам на такое никогда не решился. Верующий был, да и Марьяна тоже… — Соседка перекрестилась. — Теперь и отпевать не станут…

— Женя дурно на него влияла?

— Ну как… Я ему всегда говорила: «Не твоего поля ягода!» Кто он, а кто она?!

— А с кем еще Илья общался?

— Да ни с кем. Молодежь теперь какая? Все время в компьютерах.

Амина задумалась.

— Вы не подскажете, где живет Смирнов?

— А чего тут скрывать, все знают: в Садовом поселке у него терем.

Амина прикинула маршрут. В отличие от Москвы, в Туле все было относительно «недалеко». Она поблагодарила соседку.

— Пожалуйста, передайте Марианне Павловне, чтобы позвонила мне, как только сможет. Тело надо забрать…

Соседка с готовностью закивала.

— Конечно, конечно!

Амина оставила ей свой номер мобильного и вышла из подъезда.

Школьники шумной гурьбой высыпали из здания лицея №1. Сегодня был непростой день: умерла старшеклассница. Самоубийство. Днем директриса собрала всех в актовом зале и двинула спич о мимолетности жизни, что надо ценить каждый миг.

Саша сел на ступеньку и принялся ждать сестру, проверяя телефон. От матери пришло сообщение, что она не сможет их забрать. Значит, опять придется тащиться на автобусе. Саша посмотрел на тяжелые серые тучи. Еще только дождя не хватало! Месить грязь в 38-м квартале по дороге домой Саше ужасно не хотелось. Он берег новенькие кеды «Адидас», которые выпросил у матери перед началом учебного года и которые упорно не хотел снимать, хотя погода становилась все пакостнее.

«Ми, давай быстрее! Мы сегодня на автобусе!» — Едва Саша успел отправить сообщение сестре, как рядом раздался ее голос. Она держала за руку такую же, как она, мелкую девочку в джинсах и темной толстовке.

— В смысле на автобусе? — капризно протянула Мира. — Я подругу в гости пригласила…

— Ну, и чего? — пожал плечами Саша.

— Мира, за мной приезжает водитель. Мы все легко поместимся.

Подруга Миры махнула рукой в сторону Пушкинской улицы, где стоял люксовый внедорожник «Лексус» серебристого цвета. Рядом с машиной курил плотный мужчина в темном костюме и галстуке. Он отсалютовал девочке в ответ.

Саша улыбнулся.

— Кру-уть!

Мира пихнула брата локтем в бок и сказала подруге:

— Спасибо. Ну что, погнали?

Глава пятая

Амина подъехала к самому большому особняку в поселке и не прогадала: кованые ворота украшал вензель с фамилией владельца. На посту стоял охранник в форме цвета хаки. Амина представилась, протянула корочку. Охранник взял удостоверение и скрылся. Амина терпеливо ждала.

Наконец ворота медленно поползли в сторону. Амина подала вперед.

Из будки выскочил охранник, вернул ей документ и подсказал:

— Фонтан справа объезжаете и напротив входа встаете.

Амина припарковалась как надо и вышла из машины. Она с интересом разглядывала здание в стиле неоклассики. Смирнов не обошелся без колонн и некоторой вычурности, которую придавали особняку завитушки на крыше, но в целом жилье бизнесмена выглядело элегантно. Подъезд к дому был усыпан красным гравием. Фонтан — разумеется, из бетона — изображал нимфу с двумя эльфами. Вокруг царила идеальная чистота, ни один опавший лист не нарушал идиллии. Посреди густого ярко-зеленого газона, который выглядел пластмассовым, стройными рядами высились молодые березки.

Парадная дверь отворилась, и молодой человек в костюме и модных очках пригласил Амину войти. Она оказалась в просторном фойе.

— Это… у вас музыка играет?

Лирическая мелодия мягко наполняла пространство из скрытых колонок.

— Александр Скрябин, — с укоризной поднял брови секретарь. — Концерт для фортепиано с оркестром.

Мраморный пол, колонны, высокие потолки, зеркала. Кажется, хозяин дома был поклонником королевской классики. Амина оглянулась, но секретарь уже испарился.

— Чем могу быть полезен? — приятный баритон прозвучал откуда-то сверху: с монументальной лестницы, ведущей на второй этаж.

— Прошу прощения, что беспокою вас, но это очень важно… — Амина представилась и протянула руку хозяину дома.

— Василий Кириллович, — в ответ произнес бизнесмен. Его рукопожатие было крепким, но коротким.

Смирнов держал себя уверенно и в целом производил впечатление человека военной выправки. Он был высок и ладно сложен. Дорогой кашемировый свитер обтягивал широкие плечи, брюки сидели на нем как влитые — видно, сшиты на заказ. На вид ему было лет пятьдесят, но он держал себя в прекрасной физической форме. Лишь в уголках цепких карих глаз собрались морщинки, да виски подернулись сединой.

— Соболезную вашей утрате. — Амина искренне выразила свое сочувствие.

Василий Кириллович моргнул и отвернулся. Он провел Амину в гостиную, где стоял массивный стол со стульями, и жестом предложил сесть. Амина огляделась: через французские двери открывался живописный вид на сад. Не успела Амина насладиться столь изысканной обстановкой, как появился секретарь. Он материализовался так же внезапно, как до этого исчез. Эдик поставил перед гостьей поднос с печеньем, сливками и кофейником. Амина уловила пряный запах кардамона, исходивший от напитка.

— Я вас слушаю, — Смирнов внимательно посмотрел на нее.

— Предполагаю, что вы понимаете, почему я здесь…

— Да, — голос бизнесмена сорвался. Он прокашлялся и налил чашку кофе, пододвинул ее Амине. — Сливки?

Амина отрицательно качнула головой.

— Я тоже пью черный. Эдик, где сахар? — крикнул Василий Кириллович куда-то в сторону.

— Не нужно, — попросила Амина, но рядом уже возник секретарь с сахарницей, наполненной блестящими коричневыми кубиками, и щипцами.

— Это моя вина. — Смирнов отпил обжигающий кофе и часто заморгал. — Я был против того, чтобы она встречалась с этим проходимцем. Думал, что дочь меня послушала и порвала с ним. Неделю его тут не видел…

— Вот как… — Амина сделала маленький глоток. Кофе был терпким.

Василий Кириллович опять прокашлялся.

— Почему вы называете Илью проходимцем?

— А кто он, по-вашему? — вспылил Смирнов. — И не упоминайте его имени в моем доме!

Амина слегка оторопела и решила зайти с другой стороны.

— Вы не могли бы показать мне комнату Жени? Это поможет мне составить полную картину…

— Простите меня, — Василий Кириллович стушевался. — Конечно.

На столе остался стоять недопитый кофе.

Они подошли к лифту и поднялись на третий этаж. До этого Амине не приходилось бывать в частных домах с лифтами. Она невольно покачала головой. Что за причуды…

— Скажите, Женя часто не ночевала дома?

— Конечно нет! — с чувством возразил Смирнов. — Только изредка оставалась у своей лучшей подруги, Светы Бондаренко… Я разрешал.

Амина записала имя в заметках на телефоне.

— Вот и вчера сказала, что переночует у нее. А я, дурак, даже не проверил! — Василий Кириллович подвел Амину к дверям спальни. — Только не трогайте ничего! Пусть все останется как при дочери…

Амина согласно кивнула и окинула взглядом просторную солнечную комнату с маленьким балконом. Мебель во французском стиле, пышные подушки и белье, новенький компьютер «Эппл», электрическое пианино и книжные полки были выдержаны в пастельных тонах. Одним словом, папина принцесса!

Амина обратила внимание на множество грамот и медалей.

— Она у меня теннисистка, — с гордостью произнес отец. — С раннего детства занималась… И училась всегда на отлично. Музыкальную школу окончила по классу фортепиано. Если бы не этот… вскружил ей голову! Ума не приложу, где они познакомиться успели! Вся ее жизнь — это дом, лицей и клуб. Все!

— Илья… простите… — Амина запнулась, — подрабатывал в Теннисном центре.

— Какой я дурак! — Смирнов хлопнул себя по лбу. — Недоглядел. Столько дел, просто физически не хватает времени на девчонок…

— У вас две дочери?

— Да, еще младшая. Катя учится в шестом классе.

— Получается, наши дочери одногодки. Моя Мира тоже в шестой класс ходит. — Амина ободряюще улыбнулась и вспомнила фонтан внизу с нимфой и двумя эльфами. — А где мать девочек?

— Я вдовец.

— Извините…

— Думал, престижный лицей, водитель… Музыка… Спорт, наконец, оградят их от дурного влияния. Но… нет! — не унимался отец.

— Не вините себя, — тихо произнесла Амина. — Можно взглянуть на комнату Кати? Она дома?

— Нет, у подруги. А комната вот…

Смирнов провел ее в спальню младшей дочери, которая оказалась зеркальной копией комнаты Жени. Амина удивленно воскликнула:

— Они абсолютно одинаковые!

— Катя во всем подражает Жене. Они обожают друг друга…

— А с кем еще общалась Женя?

— Я же говорю: лицей, дом, клуб. У нее ни на что иное времени не оставалось. Домашнюю работу всегда делала в своей комнате. Да и вообще, они обе у меня тихие, покладистые — все в мать. Когда я запретил Жене с этим встречаться, я и подумать не мог, что она ослушается.

— В каком лицее училась Женя?

— В лицее №1. В выпускном классе…

— Надо же, и мои дети там учатся. — Амина почувствовала неприятный холодок в районе солнечного сплетения.

Уже в фойе, когда Амина прощалась с Василием Кирилловичем, он добавил:

— Женя ни за что бы не покончила с собой, если бы не он. Это он ее склонил, голову ей заморочил! — голос безутешного отца сорвался. — Она бы никогда так со мной… с нами… не поступила. Не после того, как умерла мать… Ни за что!

Глава шестая

Амина посмотрела на время. «А что, если заехать в лицей?» До пяти она успеет. Может быть, от учителей удастся узнать что-то новое. Амина была уверена, что подростки — жертвы, а не самоубийцы. Просто необходимо найти злодея, который за этим стоит!

Дорога заняла полчаса. Амина бросила машину в знакомом переулке.

Двухэтажное здание цвета охры было похоже на родную Аминину школу в Нальчике. Та же архитектура, только у них было три этажа и портик с белыми колоннами над входом. Амина поднялась по широкой парадной лестнице. На фасаде были закреплены древки триколора Российской Федерации и красный флаг Тулы с изображением трех клинков. Амина потянула на себя тяжелую металлическую дверь.

— Вы к кому? — встрепенулся пожилой охранник. По его крупному мясистому носу расползлась сетка алых капилляров.

— Мне нужно поговорить с директором. — Амина протянула удостоверение. Вообще говоря, она была медработником, но ее корочка оказывала магическое воздействие на простых людей.

— У них сейчас как раз совещание. — Мужчина махнул рукой в сторону коридора.

Амина постучала в кабинет директора. Когда она вошла и представилась, повисла неловкая пауза. Четыре пары глаз изучающе уставились на Амину.

Во главе стола сидела дама в очках с золотой оправой, ярким макияжем и крашеными хной волосами. Она первой нарушила тишину:

— Я директор лицея, Алла Даниловна. Хорошо, что вы к нам заглянули. Возможно, вы поможете пролить свет на эту трагедию.

— Вера Ивановна, классная руководительница Жени, — тяжело вздохнула молоденькая блондинка с тугими кудряшками, — учительница русского и литературы.

Симпатичный молодой человек в свитере и джинсах поднялся, уступая место Амине:

— Я преподаю информатику и веду кружок по робототехнике. Петр Николаевич.

Амина поблагодарила учителя и опустилась на обитый искусственной кожей стул. Последней представилась брюнетка с короткой стрижкой в модных роговых очках:

— Дарья Александровна, школьный психолог. — Она слегка подвинула свой стул так, чтобы оказаться ближе к Петру.

— Мы первым делом проверили так называемую игру «Синий кит», — начала директриса. — Какое-то время у нас в лицее, да и вообще в городе, ходили слухи о группах смерти. Но мы постоянно мониторим этот вопрос. Учителя вступают в школьные чаты, стараются следить за учениками в соцсетях.

— Следим, пока они не вычислят и не забанят, — горько усмехнулась Вера Ивановна.

— В этом возрасте подросткам хочется автономии — это нормально! Ничего криминального здесь нет, — парировала школьный психолог. — Я сегодня беседовала с одноклассниками Жени, в том числе индивидуально. Все утверждают одно и то же: никакими суицидальными мыслями Женя ни с кем не делилась, в группах смерти не состояла. В ее ленте в соцсетях не было ничего подозрительного: обычные селфи, фото с соревнований, с парнем. Она была открытой, доброжелательной, полной оптимизма…

— Круглая отличница, — добавила директриса с сожалением.

— Мы ею гордились! — подтвердила Вера Ивановна.

— И парень у нее был хороший, — вставила Дарья. — Я видела Илью пару раз. Вежливый, серьезный. Может, одет не так богато, но всегда аккуратно. Они очень нежно относились друг к другу.

Амина внимательно слушала педагогов.

Дарья задумчиво постучала кончиком ручки по столу.

— С психологической точки зрения я произошедшее объяснить не могу. Женя не была изгоем, не страдала от депрессии… Признаков суицидального поведения я не заметила.

— А какие это признаки? — поинтересовалась Амина.

— Ну, обычно ребенок становится мрачным, необщительным… Меняет расписание, бросает кружки, избегает друзей. Начинает слушать тяжелую музыку. У него появляется бессонница… а потом и суицидальные мысли. Такие дети не видят выхода из кризиса, у них случается дезадаптация.

— Что?

— Искаженное восприятие реальности, преуменьшение значимости жизни. Подростки не до конца понимают, что смерть необратима…

В кабинете повисла мрачная пауза.

— Но это никак не относилось к Жене. Она из благополучной семьи, и у нее все было хорошо, — заключила Дарья.

— А как можно проверить социальные сети? Где искать группы смерти? — обратилась Амина к Петру.

— Сейчас с этим строго. Роскомнадзор запретил использование хештегов «синий кит» или «группа смерти», странички с суицидальным контентом блокируются. Но, конечно, в популярных сетях типа «ВКонтакте» или «Одноклассники» можно что-то упустить. Например, дети ищут по аватаркам с изображением кита или бабочки и альтернативным хештегам: «море китов», или «синее море», или «хочу в игру», или «ищу куратора»…

Амина удрученно молчала. Ее взгляд остановился на массивных ореховых часах на столе Аллы Даниловны. Стрелки показывали 18:00.

— Ой, прошу прощения! — Амина вскочила. — Я опаздываю за сыном в садик. Вот мой номер телефона. Если что-то вспомните…

На улице стемнело. Амина выехала на проспект Ленина, в вечерних огнях он отдаленно напомнил ей Тверскую улицу в Москве. Она повернула на Советскую и погнала в Верхнее Криволучье, где находился детский сад «Источник».

Голос чтеца «Анны Карениной» вдруг прервался, на экране телефона возникло фото тети Амиры. Амина приняла звонок. От звука тетиного голоса, такого родного, у нее сразу потеплело в груди.

— Здравствуй, дорогая! — с придыханием произнесла тетя Амира. — Как вы там поживаете? Что ты ешь? Чем внуков моих кормишь?

— Ну вот, сразу о еде, — рассмеялась Амина. — Все хорошо у нас, не беспокойтесь!

— Слава Аллаху, что бережет твою семью вдали от родины. Когда же я вас увижу?

— Тетя Амира, я скоро приеду домой, и мы сможем поговорить по видеосвязи.

— Ну что ты мне говоришь, а? Я хочу воочию вами полюбоваться, обнять свою родную кровь, а ты мне связь какую-то, да? Совсем тетку забыла! Все хорошее забыла…

— Тетя Амира, ну как о вас забудешь? Вы мне всегда настроение поднимаете! И детям вы как родная анэшхуэ²…

— Значит, помните меня? — довольным тоном произнесла тетя.

— Конечно, помним. — Амина широко улыбалась.

— Когда приедешь? Когда детей привезешь? Сколько лет жду, так и помру, не повидав…

Амина замялась.

— Ну что вы, тетя Амира. Да вы до ста лет доживете, как бабушка Фатима!

— С отцом так и не говоришь?

Улыбка слетела с губ Амины.

— Спрашиваю, почему не отвечаешь?

Амина нехотя выдавила из себя отрицательный ответ.

— Послушай меня. Мой брат — упрямый человек, но ты еще упрямее. Опомнись, будь снисходительна, ты же взрослая женщина! Мать уже, да? Он просто мужчина, таким его создал Аллах…

Тетя Амира выдержала паузу и продолжила:

— Детям, мальчикам твоим, нужен мужской пример и воспитание.

— Саша мне помогает, — упрямо ответила Амина.

Тетя сменила тактику.

— Как ты живешь без мужчины? Тебе сорок лет. Рано ты овдовела…

— Тетя Амира! Вы же тоже живете одна.

— Мне Аллах детей не дал, а муж мой умер в солидном возрасте. Не то что ты сейчас… Если не о себе, о детях подумай!

— Э… — Амина осеклась, не найдя, что сказать и как оправдаться.

Тетю уже было не остановить.

— Ничто теперь тебя там не держит. Возвращайся на родину. Я тебе во всем помогу! Мужа тебе найду.

— У меня здесь работа… — слабо парировала Амина.

Иногда ей и правда хотелось повернуть время вспять и очутиться в родном городе. Окунуться в то беззаботное время, когда дома ждали мама и тетя…

— Мальчикам нужен мужчина в доме, а тебе нужна помощь, — не унималась добрая тетя Амира.

— Мы справляемся… — прошептала Амина.

— Что ты говоришь? Не слышу тебя!

Амина прокашлялась:

— Уже подъезжаю к садику, мы вам перезвоним из дома.

— Знаешь, я тебе только одну вещь скажу, одну мудрую вещь. У нас есть такая пословица: «Счастлив тот, кто слушает старших!» Подумай над этим.

Амина обещала подумать и положила трубку. Как бы ни скучала она по дому, как бы ни рвалась к родным в трудную минуту, простить отца она так и не смогла. С годами притупившаяся боль от его предательства вспыхивала с новой силой, стоило ей лишь подумать о нем. Нет, она не готова. Амина не находила в себе сил увидеться с ним и его новой семьей: молодой женой, которая годилась ей в сестры, и сводными братьями, которые были чуть старше Амининых детей.

Глава седьмая

На веранде перед детским садом было пусто. Всех ребятишек уже забрали. Над входной дверью одиноко горел фонарь. Воспитательница не дождалась Амину на улице и забрала Эрика внутрь, где они томились в предбаннике.

— Прости меня, мой золотой! — Амина бросилась к сыну. — Мама очень спешила!

Одетый Эрик шмыгал носом и сосредоточенно возил свою красную машинку по блестящему линолеуму. Татьяна Максимовна в модном тренче и сатиновом платке на плечах сидела на стуле рядом.

— Маа-маа! — Эрик бросился к Амине со всех ног. Она радостно подхватила сына и принялась целовать его пухлые щеки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Ямылагъужин (кабард.) — ругательное: пропади ты пропадом!

2

Анэшхуэ (кабард.) — бабушка, бабка.