Шахтёрская дочь

Анна Ревякина, 2023

Легендарная поэма Анны Ревякиной «Шахтёрская дочь» стала главным произведением военной поэзии XXI века. История девушки-снайпера, которая пошла на фронт мстить за отца, убитого, когда он защищал свой город и родной дом, поднимает наиболее глубинные вопросы человеческого бытия, смысла жизни и цены смерти. Поэма сразу получила самые высокие оценки профессионального сообщества, выиграла практически все литературные премии, в которых участвовала, стала самым запрашиваемым читателями произведением в библиотеках и книжных магазинах, выдержала немало изданий, была переведена на несколько языков. По «Шахтёрской дочери» ставятся спектакли и снимаются фильмы, её изучают в школах, под неё пишется музыка. Эмоциональная сила, мастерство, искренность, точность, свежесть языка и поэтической формы «Шахтёрской дочери» позволили Евгению Евтушенко назвать Анну Ревякину великой русской поэтессой. Это произведение, которое, безусловно, останется в истории отечественной и мировой литературы

Станислав куняев

Ты уже за холмом!

Читаю стихи Анны и удивляюсь, как она умудряется разглядеть в малом — великое, в подробностях жизни — целое, в обрывках чувств — неразрывную ткань мироздания.

Хочу сказать ей, что жизнь, тем более разбитую вдребезги, рифмами не склеишь и, подобно живой воде, ими не окропишь, но понимаю, что она мне не поверит, потому что рождена для того, чтобы ронять «животворящие слёзы»… Слыша, как она бормочет свою рифмованную прозу, вспоминаю блоковское: «бормотаний твоих жемчуга». Её поэма о шахтёрской дочери — это современный плач Ярославны из «Слова о полку Игореве», по законам героической поэмы переходящий в гимн сопротивления злу. Этот победный клич тем более естествен, что он разносится над просторами Дикого поля, где на берегах Северского Донца разыгралась много веков назад русская трагедия и где она продолжается сегодня, потому что Ярославна с плачем обращалась к своему князю не на какой-то мове, а на древнерусском языке, что пытался оспорить в шестидесятых годах прошлого века казахский поэт Олжас Сулейменов в книге «Аз и я», попытавшийся доказать, что автор «Слова о полку» был из племени половцев. Впрочем, овладеть этим куском русского мира пытались многие: турки и шведы, поляки и татары, и даже немцы. Я тогда ответил Олжасу Сулейменову восьмистишием:

Разглядывая каждую строку,

учёный тюрок вывел без сомнений

такую мысль, что «Слово о полку»

пропел в пространство половецкий гений.

Под шум берёз, под шелест ковыля

судьба племён так прихотливо вьётся,

но вспомнишь вдруг: «О, русская земля!

Ты за холмом…» —

И сердце оборвётся…

Читаю поэму «Шахтёрская дочь» и снова чувствую, что и «златоглавый Киев», и прифронтовой Донецк, и «дикое поле» со свежими могилами с незапамятных времён и до сего дня остаются израненными, расколотыми, распятыми частями великого русского мира, которому нужна «живая вода»… И вновь смотрит Ярославна (она же Анна) на холмы, за которыми простирается русская земля, как и во времена князя Игоря истекающая кровью, и сердце её обрывается, как обрывалось оно у безымянного автора «Слова о полку»…