Бывшие. Ты (не) забыл о сыне

Анна Раф (2024)

— Ты бывшая моего жениха?! — Что? Я не понимаю, о чём ты! — отвечаю мерзавке, позволившей засовывать свой нос в моё прошлое. — И твой Дима — его сын, верно? Я, ещё когда первый раз увидела твоего ребёнка, сразу всё поняла. Они похожи, как две капли воды. — И что? Расскажешь Таранову, что у него есть сын? — Поверь, ему это не интересно. Он о тебе забыл и больше никогда не вспомнит. Авария, черепно-мозговая травма и необратимая потеря памяти, — произносит с широкой улыбкой на пол лица. В прошлом у нас роман. Две полоски на тесте и молчание любимого длиной в четыре года. Но судьба повторно свела нас. Я преподаю вокал его дочери. Он готовится к свадьбе с моей бывшей подругой, которая со школьной скамьи пыталась доказать всем, что на её фоне я — полное ничтожество.

Глава 3

Вера

— Вера Викторовна, очень рад, что вы согласились на наше предложение, — произносит мужчина и грузит наши с Димкой чемоданы в багажник огромного внедорожника.

— Обстоятельства, — произношу себе под нос и целую сыночка в макушку.

— Мария Петровна была в таком восторге, когда узнала, что вы согласились.

— Мария Петровна, это, простите, кто?

— А я разве не говорил? — мужчина вытягивает бровь в вопросительном жесте.

Отрицательно качаю головой.

— Воспитанием юной Анны в основном занимается Мария Петровна Щербакова. Невеста господина Таранова. Сам Таранов постоянно в разъездах и дома бывает не чаще чем раз в месяц. Так что взаимодействовать вам придётся с Марией Петровной, а не с отцом. Его, я думаю, вы за время своей работы ни разу и не встретите. Я сам-то хозяина видел последний раз в прошлом году.

Громко сглатываю. С души словно тяжёлый камень сходит. Получается, что с главой семьи мне не представится возможность встретиться. Оно и к лучшему. Так мне будет гораздо спокойнее. Тихонечко приеду, отработаю по договору и также тихонечко уеду обратно.

Только вот меня смущает ещё один момент: в своей жизни я уже как-то сталкивалась с Щербаковой Марией Петровной. Так звали мою не самую добропорядочную одноклассницу.

До одиннадцатого класса мы с ней хорошо дружили. Но только на выпускном, поднявшись на высокую сцену, девушка объявила перед всей школой, что я ничтожна и что она общалась со мной только лишь с одной целью: списать у меня экзамены, чтобы пройти на бюджет в университет.

— Мама, а где мы будем жить? — вовремя спрашивает сынок и хлопает умными глазами.

— Не переживайте, в договоре найма всё указано. Жильё полностью оплачивается нанимателем. Вероятнее всего вас поселят в западном крыле особняка, — отвечает Перунов, размещая наш последний чемодан в багажнике.

— Хорошо, — произношу я и с болью прикусываю язык.

Я осмотрела договор найма. С ним всё было хорошо и прозрачно.

От указанной суммы за мои уроки, если честно, у меня свело дух и поджилки ходуном заходили. За несколько лет работы мне не только на хорошую частную школу сыночку с лихвой хватит, да и на институт останется. А о погашении задолженности перед банком и речи не идёт. С ней я расквитаюсь через несколько месяцев.

Надежда во всём была права. Эта работа — наш с сыном единственный и, вероятнее всего, последний билет на нормальную жизнь без нужды и в достатке.

Ради сына я должна терпеть, если даже нанимателем является человек, уничтоживший мою веру в любовь…

Погрузившись в автомобиль мы отправились в столицу.

***

— Ого, а где лыцали? — произносит сынок, удивлёнными глазами уставившись на огромный каменный особняк с длинным шпилем на крыше.

— А рыцарей тут нет, наверное, — на выходе произношу и на трясущихся ногах выхожу из машины.

Если мысленно я смирилась с мыслью о том, что возможным нанимателем может оказаться отец моего ребёнка, то сердцем — нет. С того момента, как мы приступили к сборке чемоданов, всё вокруг меня словно погрузилось в какой-то беспросветный туман.

Сердце уже почти сутки стучит в таком ритме, что невольно складывается ощущение, что оно вот-вот вырвется наружу. Успокаивает меня лишь тот факт, что господин Таранов — человек занятой и дома появляется крайне редко. Шанс того, что мы с ним встретимся в стенах его дома, близок к нулю.

Мужчина достаёт наши вещи и помогает сыну выбраться из высокого автомобиля.

— Пройдёмте за мной, Мария Петровна уже ждёт нас в кабинете, — произносит мужчина и, схватив наши чемоданы в обе руки, устремляется вперёд по вымощенной брусчаткой дорожке.

— Лыцалей тут нет, а длакон? — спрашивает сынок, с опаской поглядывая на каменный особняк миллиардера..

— Один точно есть… Но, к счастью, на него мы не наткнёмся, — на выходе произношу я.

— Ого! Здолява! У него много монеток! — радостно вскрикивает сынок, чем привлекает внимание Перунова.

— Потише, пожалуйста, в саду живут совы, — строго произносит мужчина.

— Плостите, — виновато отзывается сынок.

Не нарушая тишины сада, следуем за мужчиной и заходим в каменный особняк миллиардера Таранова, чью дочь мне предстоит обучать академическому вокалу.

— Чемоданы я сразу отнесу в вашу с сыном комнату, а вы отправляйтесь в кабинет, — произносит мужчина и указывает на большую дубовую дверь.

Вот вроде бы крепостное право отменили, а мужчина о своих работодателях говорит с таким трепетом, будто бы они не просто работодатели, а настоящие помещики. Хотя, судя по богатству их дома, не удивлять, если оно так и есть на самом деле.

Громко выдыхаю и посильнее беру сына за ручку. Обратно дороги нет… Я собственноручно заставила себя прийти в дом мужчины, который много лет назад заставил отказаться верить в любовь.

— Смотли лыцаль! — во всё горло вскрикивает сынок и крохотным пальчиком тычет на кованый доспех рыцаря, стоящего в коридоре.

— И правда рыцарь. А есть рыцарь, значит есть и дракон… — на выдохе произношу я.

— И пинцесса, котолую надо спасти, — произносит Димочка и хлопает на меня глазами.

Громко сглатываю. Честно сказать, быть принцессой-заложницей в замке дракона — перспектива не самая радужная. Это только в сказках их принцы на белых конях спасают, в жизни обычно всё куда драматичнее.

Громкий голосок сыночка для владельцев замка незамеченным не остаётся.

Дубовая дверь открывается, и навстречу нам выходит женщина.

Всматриваюсь в знакомый силуэт и глазам своим поверить не могу… Та самая девушка, которая пыталась во всём и вся превзойти меня в школе, сейчас стоит передо мной и смотрит на меня с презрением сверху вниз.

Без какого-либо преувеличения можно сказать, что годы пошли ей на пользу. Мария выглядит как настоящая модель. Как эталон современной красоты — холодной, нечеловеческой, искусственной. Творение профессионального пластического хирурга… Как женщина, привыкшая оставлять на столике косметолога увесистую пачку пятитысячных купюр.

— Вера Владимировна? — не утруждая себя приветствием, спрашивает девушка.

— Здравствуйте. Да, только Вера Викторовна, а не Владимировна. А это мой сын Дима, — смущённо произношу я.

— Пивет, — отзывается сыночек и машет ей ручкой.

— Допустим. Мария Петровна. Про меня вам должны были рассказать, — произносит женщина и, резко развернувшись, добавляет властным голосом: — В кабинет!

Судя по выражению лица, Мария не очень-то и рада нашей встрече. И, кажется, она выбрала самый простой вариант — изображать, будто бы мы никогда не были знакомы.

Манер, конечно, девушке не занимать. С самой школьной скамьи она повадилась на всех смотреть свысока. Настоящая барыня-сударыня, привыкшая самоутверждаться за чужой счёт.

Беру сына за руку и следую за девушкой в кабинет.

Перешагнув через порог, теряю дар речи. Поджилки начинают трястись, а ноги предательски подкашиваются. Ведь передо мной сейчас за огромным дубовым столом сидит и смотрит на нашего сына Таранов Дмитрий Александрович.

Тот самый мужчина, который четыре года назад зачал мне ребёнка и пропал, не сказав на прощание даже короткое «прощай». И который совсем скоро женится на девушке которая со школьной скамьи пыталась доказать всем, что на её фоне я — полное ничтожество.