Замочные скважины. Сборник рассказов

Анна Парижская

«Лаконичные рассказы, написанные изнутри, правдиво и искренне. Сюжеты развиваются динамично и создают сплетение интриг, которые заканчиваются порой намеренно неожиданно – именно так, чтобы читатель, став соавтором, сам решал судьбу героев». Александр Мелихов, прозаик-публицист, литературный критик и заместитель главного редактора журнала «Нева».

Наваждение

Николь вылетала из Лондона поздним рейсом. Перелет через Атлантику обещал быть долгим. По ту сторону океана ее ждали родители. Николь планировала провести с ними несколько дней перед Новым годом, а 30-го улететь в Седону.

В Седоне, в просторном одноэтажном доме, жил Джон, ее старый друг. Он оставил Нью-Йорк, как только ему стукнуло семьдесят, жил скромно, занимался духовными практиками, а с Николь они три раза в неделю медитировали. Джон звонил ей на WhatsApp в назначенное время, и они сидели молча по разные стороны океана.

***

Они познакомились лет двадцать назад. Николь нашла его книжку стихов в магазине старых книг и, когда в очередной раз навещала родителей, разыскала его телефон и позвонила. Она рассказала, как его книга, случайно найденная в провинциальном английском городке, изменила ее жизнь. Так они впервые встретились на его ранчо, где он проводил лето с женой, и началась долгая дружба, и хотя они виделись крайне редко, связь, возникшая между ними, почти не прерывалась.

В конце сентября Джон не позвонил, и Николь сама набрала его номер. Ответил незнакомый мужской голос и сообщил, что Джон нездоров. Голос представился, его звали Роджер. Он подробно описал состояние больного и весь процесс лечения и поинтересовался, кем Николь приходится их общему другу. Завязалась долгая беседа и увела их сначала в Лондон на турецкий ковер у камина, где сидела Николь, потом в Индию, где Роджер провел девять лет в ашраме, потом Николь увлекла его рассказом о любви в далекую снежную Россию, где прошли семь лет ее жизни, и в конце концов они расстались в Аризоне после неожиданного пятичасового путешествия.

***

Через три недели Джон достаточно поправился и их регулярные медитации восстановились, но тишина, натянутая между ними, нарушалась помехами. Николь слышала в ней громкие шумные вибрации, она чувствовала трансляцию Роджера. Его энергия нарушала гармонию между двумя континентами, и Николь наконец решилась и купила билет.

Рейс был прямой, без пересадки. Николь устроилась удобно в кресле под пледом и приготовилась смотреть фильм. Рядом с ней сидела молодая парочка, укрывшись одним пледом, у каждого в руках был телефон. До Николь вдруг дошло, что они подключены к интернету, и тогда она, прервавшись на середине фильма, отправила сообщение Роджеру. Она написала, что ей безразлична их разница в возрасте. Она чувствует в его голосе мужественность и силу, которую искала. Она чувствует желание соединиться с ним в любой форме, поэтому она сейчас в воздухе, над океаном, по дороге к нему пишет этот текст.

***

Утром Николь проснулась в родительском доме. Ответ от Роджера так и не пришел. Лежа с закрытыми глазами, она придумывала разные причины. Возможно, он передумал и теперь не знает, как ей об этом сказать. Или испугался, может, у него не такой уж и сильный характер. И постепенно возбуждение от встречи с Роджером растаяло, оставив слякотное чувство бессмысленности всей затеи.

На кухне уже завтракали родители. Мама, в шелковом кимоно, голосом с трещинками, как на старинной картине, исполняет арию, и отец внимает, дирижируя чайной ложкой. Они не сразу заметили Николь. Она налила себе кофе и села к ним за стол. Мама замолчала и, повернув к Николь лицо постаревшей красавицы, одарила дочь улыбкой. Отец разочарованно вскинул брови, не понимая, зачем прекратилось пение. Они были удивительной парой, ее родители. Мать юной студенткой влюбляется в своего профессора, и он, уже шестой десяток, не в силах оторвать от нее глаз.

— Как вовремя ты приехала, родная! — произнесла мать.

— Мама, я уеду на четыре дня и вернусь после Нового года.

— Ох, как жаль! Твоя сестра приедет с детьми и с мужем.

— Да, знаю, я их застану на пару часов.

Николь допила кофе и вышла. Из кухни полилась прерванная ария. Николь вспомнила, как в детстве родители, громко смеясь, носились по дому. Отец был шумный, требовательный, и мама всегда была рядом с ним. Они часто запирались в спальне среди дня, и Николь помнит, как однажды постучалась к ним. Отец решил пошутить и, тонко разлив спирт под дверью, поджег его. Пятилетняя Ники больше никогда не подходила к двери.

Николь вернулась в свою комнату и не могла решить, что делать. Наконец пришло сообщение от Роджера. На ее длинный текст в две с половиной страницы он ответил через двенадцать часов: «Мы ждем».

***

Николь специально остановилась в мотеле, в пятнадцати километрах от дома, где жили Джон и Роджер. Она все продумала еще в Лондоне. Если не сложится, у нее будет убежище, где она сможет прийти в себя, выспаться, собраться с мыслями. Перед тем как отправиться к ним, Николь решила посмотреть городок и позавтракать. Ей нравилась простота и провинциальность этого места. Николь сразу все заметили как приезжую. Некоторые здоровались, улыбались, и одна женщина в кафе, прищурив глаза, сказала, что чувствует в ней силу целительницы.

Николь всегда привлекала природа, особенно пустыня. Еще в Лондоне, лет шесть назад, у нее были фантазии уехать в Аризону, и вот она по дороге к самому близкому ей человеку, которого ни разу не видела, но ради которого оставила все и прилетела.

Роджер открыл ей дверь, но от сильного, почти нервного волнения они запутались на пороге, и, увидев в дальней комнате Джона, Николь вырвалась к нему.

Джон сильно постарел, болезнь отняла у него силы. Он сидел в кресле, она подошла и обняла его. Они не виделись восемь лет, с тех пор как он потерял жену. Джону повезло, он встретил Роджера, который за небольшую плату готовил и помогал по хозяйству, а теперь переехал ухаживать за больным. Это была странная дружба, больше похожая на монахов-отшельников. Роджер поставил стул для Николь и сел напротив, рядом с Джоном. Оба внимательно и молча смотрели на нее. Она закрыла глаза. Ее нарушенный от дальнего перелета биоритм давал о себе знать. Николь хотелось заснуть или умереть, но день только начался.

Они говорили мало, ели молча, потом медитировали. Она провела в их доме пять бессмысленных мучительных часов и, наконец, решилась уйти. Роджер, проводив Николь до двери, обнял ее на прощание, и вдруг она ощутила в его объятии свободу, давным-давно утраченную у закрытой родительской двери, охваченной пламенем чужой запретной страсти.