Вера: не Вера

Анна Пак, 2023

Приложение для обработки фотографий переворачивает жизнь десятиклассницы Веры с ног на голову. Пытаясь во всём разобраться, Вера оказывается в теле незнакомой девушки. Чёртово приложение только теперь сообщает о существовании каких-то правил! По воле случая Вере удаётся вернуться в собственное тело. Она обнаруживает, что отсутствовала больше двух месяцев. Однако пропажи никто не заметил, ведь её телом заведовала самозванка. Куда делись родители? Почему у Веры сразу два парня? Как она стала популярной? И почему самозванка не исчезает и пытается отобрать её жизнь?

Глава третья

Соседи этажом выше громко выясняли отношения. К счастью, хруст огурца заглушал высокий женский голос и помогал не отвлекаться на чужие проблемы. Впрочем, сконцентрироваться на собственных мыслях он тоже не позволял. Но Вера была слишком голодна, чтобы перестать жевать, и просто пялилась в экран ноутбука.

Возможно, если бы в эту минуту Лев опускался перед ней на колено и собирался признаться в любви… Нет, она бы не бросила огурец ни при каких обстоятельствах, еще бы и второй прихватила, чтоб любимый не посягнул.Хорошо, что эта дурацкая фантазия никак не могла воплотиться в жизнь. Сама идея так позабавила Веру, что, услышав утробное хрюканье и нелепые смешки, пришлось сделать серьезное лицо и выпрямить спину. Ну и что, что она была в комнате одна, а камера на ноутбуке залеплена кусочком цветного скотча. Хрюкать и брызгать слюной — было уже слишком.

Вера не собиралась рассказывать семье о появившейся из ниоткуда фотографии. Вспомнился «танец» строгих, нахмуренных бровей отца, когда он растолковывал о подозрительных незнакомцах, настойчиво желающих познакомиться через интернет, и о том, как важно сообщать об этом родителям. Но ведь ей никто не писал! И ей уже не одиннадцать лет, как тогда, когда папа, с трудом подбирая слова, предупреждал какие порой злодеи сидят по ту сторону экрана. Теперь она и сама могла с этим разобраться.

Если кто-то взломал ее аккаунт, надо поменять пароль и посмотреть, что будет дальше. Ну чем ей могли помочь родители? Никто же не пострадал. Что-то подсказывало: кто бы ни затеял эту игру, ее пароль не был изменен, и она по-прежнему имела доступ к своей странице. Угроз, предложений, да вообще ничего не поступало — как будто ничего и не случилось. Никакой такой необходимости делиться с родителями не отыскалось. Однако пароль все-таки поменяла.

В настройках профиля также ничего не изменилось. Никто из членов семьи не мог видеть фотографии, которые она публиковала. Хорошо, что они с подругами позаботились об этом заранее. Их родители делились на два лагеря: одни делали вид, будто ничего не замечают, а другие устраивали такой разнос, что ничего не оставалось, как завести тайный аккаунт и оставить родителей за бортом навсегда. Так было у Алисы.

Родители Веры и Маши, относились к первой категории. И все же для верности, подруги создали специальный альбом для родственников и их друзей и иногда добавляли в него безобидные фотографии.

Не верилось, что родители не пользовались никакими хитростями, чтобы усмирить любопытство и разузнать что-нибудь о личной жизни Веры. Особенно мама! Именно поэтому мысль о «прослушке» в ее комнате казалась более чем реальной.Китайские гаджеты, которые мама постоянно покупала, вполне могли иметь дополнительную шпионскую функцию. И это тревожило.

Если бы мама узнала, что Вера примеряет ее одежду и драгоценности, красится ее косметикой и выкладывает эти фотографии на всеобщее обозрение — Вера бы пережила. Но узнай хоть кто-нибудь, что во время этого она крутится перед зеркалом и репетирует озорной смех, страстный взгляд, ужимки кокетки, говорит вслух бранные слова, которыми потом впечатляет друзей, да и вообще частенько разговаривает сама с собой — эту тайну она собиралась унести в могилу!

«Если родители узнают про фотку, — размышляла Вера, принимаясь за второй огурец, — скажу, обработала портрет в фоторедакторе. Посмотрела парочку видео уроков и все такое. Объясню, что для друзей паук настоящий и живет у меня дома. Надеюсь, сами поймут зачем мне все это. Девяносто один лайк — это вам не шутки! Так легче справляться с арахнофобией. Такая вот терапия».

Вымышленного питомца Вера назвала «Павлином» — первое, что пришло в голову, когда Алиса и Маша набросились на нее с расспросами. Виной тому была пестрая окраска паука: насыщенно-синий цвет с серо-белыми пятнышками, да еще с желтыми полосками на ногах.

Подруги и не вспоминали, что вчера Вера не явилась на встречу. Видать, были очень заняты, ведь они вычитали в интернете, что это очень редкий паук, даже узнали другое его название — «металлика». Видите ли он обладает токсичным ядом и непредсказуемым поведением. Да и вообще, рекомендовался только для профессионалов, а не для того, чтобы ползать по лицам арахнафобов, учащихся в десятом классе.

Подруги знали обо всех слабостях Веры и не могли поверить, когда та начала рассказывать про какого-то неизвестного им знакомого, который уехал куда-то там и оставил ей экзотического питомца на пару недель. Он-то якобы и сфотографировал ее. Сама бы она не решилась. И она не могла показывать Павлина посторонним, иначе у того случится стресс.

Ничего лучше Вера придумать не успела. Старалась быть убедительной, следила за дыханием, не торопилась и наблюдала за бровями подруг. Если они бурно реагировали, приходилось слегка понижать градус повествования. Главное — не перегнуть палку. Хотя очень хотелось. По лицам подруг трудно было догадаться, изумлены ли они победой над арахнофобией, или же, напротив, не верили ни единому слову. Но, кажется, и в самом деле, пронесло, и они приняли фантастическую версию. Все благодаря покрасневшему к этому моменту глазу. Как же кстати эта кара небесная свалилась на голову! Сказала, что это аллергия на паучьи волоски!

Вере впервые не было стыдно. Она сразу же поймала себя на этой мысли, она достаточно натерпелась от подруг, пора было и им узнать свое место. Теперь Вера была самой популярной из их троицы. О таком можно лишь мечтать.

Дискомфорт из-за глаза казался вполне приемлемой ценой за эти минуты счастья.

Нарисовалась еще одна проблема — двойка. Если Вера промолчит и об этом, а родители рано или поздно должны были открыть электронный дневник и узнать, то с платьем, выбранным для тетиного дня рождения, можно будет попрощаться. Мама непременно решит вопрос сама и, как и в прошлые года — не в Верину пользу.

«Сразу признаюсь, — решила Вера, — главное — опередить все комментарии и торжественно объявить, что исправлю оценку в ближайшее время. Типа мне и самой неприятна сложившаяся ситуация, и я докажу этой училке чего я стою. Да, так и скажу!»

Вера воинственно стукнула кулаком по столу. Соседи внезапно смолкли. Это придало уверенности в собственных силах, будто это она приказала им заткнуться.

Когда эйфория прошла, Вера рассудила, что может и не справиться с актерской игрой, если мама будет испытующе вглядываться в ее глаза. Поразмыслив, она схватила телефон и начала писать, выбивающее слезу сообщение.

Вера вошла в электронный дневник с ноутбука. Сделать скриншот с телефона было бы намного проще, да только пароль для личного кабинета придумывал папа, он был такой сложный, будто охранял документы государственной важности. Запомнить невозможно. А отыскать клочок бумаги, на котором он был записан на всякий случай, руки никогда не доходили. Поэтому, в отличие от родителей, которые могли посмотреть ее оценки с любого из своих устройств, у Веры был доступ к школьному кабинету только с личного ноутбука, на котором папа сохранил пароль.

Вера поднесла телефон к экрану, навела камеру на злосчастную двойку и ткнула в дисплей. Вновь раздался неприятный звук, о котором она уже успела позабыть: будто сотни костей ломались одновременно. По экрану вновь разлилась яркая вспышка. На этот раз Вера не выронила телефон, хоть и здорово испугалась.

«Как отключить-то? С чего вдруг приложение включается без моего согласия? А если мне надо будет тайно что-нибудь сфотографировать?»

На фотографии красовался ноутбук, на мониторе которого все текущие оценки были скрыты за отражением вспышки ее телефона.

Она попробовала еще раз, но вспышка никак не отключалась.

Вера долго не могла найти новую иконку. Это приложение должно было отправиться в корзину навсегда. В итоге, она решила нажимать на все приложения, которыми редко пользовалась: ни названия, ни картинки она не помнила. Она-то искала объектив фотоаппарата или что-то, связанное с камерой, и сперва не обращала внимания на черный квадратик с зеленым двоеточием в самом центре.

Открылся экран, ничем не отличающийся от стандартной камеры телефона — полная копия. Круглая кнопка для фотографирования, типичные настройки, фотогалерея. Да и название странное «Прокси». Разве название не должно отражать суть содержимого?

«Прокси — это же посредник, типа прокси-сервер… — думала Вера. — Я, конечно, не разбираюсь, но при чем здесь фильтры и фотки?»

Приложение постоянно вылетало. Удалить его никак не получалось. Вера взглянула на часы: потратила целых двадцать минут на безрезультатную битву.

«Ладно, просто напишу, — решила Вера. — Мама что двоек не видела? Захочет — сама полюбуется. С приложением разберусь позже».

Примерно через сорок минут сообщение для мамы было сотни раз отредактировано, вычитано и в конечном счете утверждено.

Отправить.

***

Аромат жареной курицы проник в каждый уголок дома задолго до того, как Вера села за стол. За ужином она внимательно следила за родителями и за тем, чтобы собственная голова не поворачивалась в сторону блюда с манящим запахом.

Вера все пыталась разгадать: успела ли мама нажаловаться отцу. Но как бы она ни старалась, родители выглядели такими же, как в обычную среду, когда половина рабочей недели была позади.

«Чтобы ни произошло сегодня, — подумала Вера, — завтра все забудется».

Так всегда бывало по четвергам, когда в предвкушении пятницы, родители, строя планы на выходные, начинали чаще улыбаться. С плохими новостями нужно было покончить как можно скорее.

Этот секрет поведала бабушка Надя. Папина мама отличалась прямотой и, кажется, вовсе не подозревала, что в мире существовали и другие мнения, отличные от ее собственного. О воспитании детей, естественно, у нее тоже были свои представления. Тем не менее бабушка Надя обожала Веру и всегда находила время для задушевных разговоров. Другой бабушки — для сравнения — у Веры не было: мамина мама умерла незадолго до ее рождения.

Когда Вере было всего шесть лет, бабушка Надя впервые попыталась объяснить, как устроен мир взрослых. По ее словам, родители и без того уставали играть перед начальством, знакомыми и соседями, что на игры с собственными детьми у них просто не оставалось сил. Вера тогда мало что поняла, но стала замечать: мама и папа и в самом деле бывали уставшими.

Как назло, вскоре после этого открытия, она узнала, что люди имеют способность умирать просто так. Никого не предупредив. Не от старости и не из-за того, что перешли дорогу в неположенном месте, а от каких-то инфарктов. Так случилось с тренером по беговым лыжам, в секцию которого она отходила два месяца.

Зима. Свежий воздух. Никаких пауков. Вот с чем ассоциировалось счастье. Однако со спортом как-то не складывалось, да еще и смерть тренера… Он был давним папиным другом. Все тогда говорили «какой молодой», хотя для юной Веры, только собиравшейся в первый класс, он казался вполне пожившим. Она еще не понимала, что он был папиным ровесником. Тогда Вера подумала, что, прощаясь с человеком, чтобы сделать ему приятное напоследок, полагается соврать. Если она слышала, как вздыхала мама, говоря, «какой молодой», то непременно добавляла, что еще от него приятно пахло.

Если бы умерла бабушка Надя, она бы сказала, что та вкусно готовила, мама красиво пела колыбельные, папа дарил хорошие подарки, а брат никогда не жадничал. После того как Вера все это придумала — она очень долго плакала. Никто не мог ни успокоить, ни понять, что с ней происходило.

Невидимый монстр «инфаркт», по словам бабы Нади, приходил к тем, кто очень уставал. Так баба Надя уговаривала маленькую Веру засыпать, когда та оставалась у нее с ночевкой и вертелась с боку на бок, болтая без умолку.

Папа гремел вилкой о тарелку, нанизывая очередной пучок макарон. По телевизору шла какая-то скучная передача. Седовласый мужчина в очках монотонно рассказывал про Грибоедова. Вера нетерпеливо трясла ногой под столом и старалась не вслушиваться, как чавкает папа.

«Мама, почему ты молчишь? Должно же хоть что-то начаться? Хотя бы ради приличия! Еще этот Грибоедов… теперь буду сидеть и мучиться, что же он написал».

Вера напряженно смотрела на родителей и не находила себе места, пока они беззаботно пялились в телевизор.

«Затишье перед бурей?» — думала она.

Наконец-то ведущий произнес: «Горе от ума», — и она вздохнула с облегчением.

Мама многозначительно уставилась на Веру, вытянув при этом шею.

«Начинается, — Вера мысленно вздохнула. — Быстрее бы закончилось».

Но мама продолжала сверлить ее взглядом, не произнося ни слова. Вера не знала, куда себя деть, и от безысходности с притворной заинтересованностью уставилась в телевизор.

«Четвертная дуэль возобновилась уже через год, когда Грибоедов прибыл в Тифлис по службе. Там он и повстречал своего давнего врага Якубовича».

— Сектор-приз на барабане, — прокомментировал папа.

«Начало этого противостояния было положено на Волковом поле двадцать четвертого ноября тысяча восемьсот семнадцатого года, где им так и не удалось свести счеты друг с другом. Все из-за смертельного ранения кавалергардского штаб-ротмистра Василия Шереметева, чьим секундантом и был Якубович.

Однако четвертная дуэль подразумевает еще одно столкновение.

Двадцать третьего октября тысяча восемьсот восемнадцатого года в Тифлисе — Грибоедов промахнулся и упустил шанс поставить точку. Правда, существует мнение, что сделал он это намеренно. А вот его соперник попал Грибоедову в мизинец левой руки. Несмотря на то, что ранение казалось легким, оно давало о себе знать до конца его жизни».

Раздался мамин голос:

— Доча, кажется, у тебя аллергия на тушь. У тебя глаз покраснел!

Сперва Вера от неожиданности растерялась. Затем сообразила, что маме не стоило беспокоиться, потому что она давно тайком пользовалась ее дорогущей тушью. Но вслух сказала, что глаз чесался с самого утра, и, возможно, она была неосторожна и натерла его.

— Тогда надо сходить к врачу. А тушью лучше не пользуйся какое-то время, — ответила мама и продолжила есть ужин, поглядывая в телевизор.

— Что? — возмутилась Вера, стараясь как можно скорее отделаться от слишком серьезного маминого настроя. — Ну дай какие-нибудь капли. Я не могу не…

— Здоровье важнее, — нравоучительно перебила мама. — Я все понимаю, но представь, что с глазом что-нибудь серьезное случится. Будешь в повязке ходить, как пират?

— Лучше, как пират, — выдохнула Вера. — чем представить, что приду в школу не накрашенная.

— Милая, — влез в разговор папа. Он не смотрел ни на кого конкретно и говорил с очень серьезным видом: — В следующий раз, когда наша дочь будет спрашивать, как избавиться от второго подбородка, посоветуй ей надеть искусственную бороду.

Когда папа начал говорить, Вера замерла, но как только поняла, что его ремарка не относилась к двойке, покраснела и насупилась.

— Витя, — мама одарила его строгим взглядом.

— Извините, — хихикнул папа, более не скрывая улыбки. — Наверное, я никогда не пойму природу женских проблем. Ну откуда у нее второй подбородок? Но она же его видит! И вечно изводит себя диетами. А так, классный пират получится: с повязкой, скрывающей красный глаз и бородой, маскирующей подбородок. Она же не съела ничего кроме листа салата и…

Он беспомощно тряс вилкой над общей тарелкой, пытаясь вспомнить название овоща, нарезанного тонкими кружками.

— Кольраби, — помогла мама.

Папа отмахнулся, даже не пытаясь запомнить:

— Вот, вот.

— Кстати, — вдруг вспомнила мама. — А что там с двойкой? Прикол очередной, или как вы это называете? Я ничего не нашла в дневнике.

— «Панк», кажется, — с умным видом ответил папа.

На кухне повисла театральная пауза. Мужчина из телевизора продолжал напоминать про Грибоедова.

«Пранк, папа, пранк, а не «панк»! — мысленно злилась Вера. — Вот всегда так: делает вид, что ничего не видит и не слышит, а сам… Даже сколько я съела от него не ускользнуло. Про двойку хотя бы ничего не сказал».

Вера решила не исправлять папу вслух — такое наказание она отвела ему за его неуместные шуточки. Пусть кто-нибудь другой сделает это вместо нее, когда он с таким же умным видом будет выделываться, типа не отстает от молодежи.

«Вечно со своими тупыми шуточками. Я еще за прошлый раз тебя не простила, — закипала Вера. — Ты тогда с таким же хитрым лицом спрашивал: «Доченька, сколько стоит нарастить брови?» Да, может, я немного переборщила с краской, и черный цвет оказался слишком темным для моего лица, но можно же было промолчать!»

Голос из телевизора привлек внимание:

«И тем удивительнее то, что произошло позже».

Папа взял пульт и прибавил громкость.

«Тридцатого января тысяча восемьсот двадцать девятого года в российское посольство в Тегеране ворвалась толпа религиозных фанатиков. В тот день погибли десятки дипломатов. Среди них был и Александр Сергеевич Грибоедов. Представьте себе, если бы не простреленный на дуэли мизинец, его обезображенное тело вряд ли удалось бы опознать, — ведущий посмотрел прямо в камеру и задумчиво на выдохе произнес, — как не поверить в провидение судьбы?»

Вера взглянула на пустой стул старшего брата. Хотелось бы ей сейчас быть на его месте. Он мог не присоединяться к семейному ужину и сидеть в комнате.

А если бы ей по провидению судьбы выпало стать старшим ребенком в семье? Что тогда? Могла бы она влиять на взросление младшего брата? Дали бы ей такое право?

Вера гадала, чтобы сейчас сказал Кирилл. А если бы по провидению судьбы у нее была старшая сестра? Она бы заступилась или поддержала папу? Выросла бы Вера другим человеком, изменись в ее жизни заводские установки?

Мысленно Вера улетела в прошлое. В маленькие приключения, которые они всей семьей совершали раз в неделю: то в парк, то в кино, то по магазинам. Все для того, чтобы в конце дня поесть мороженое — можно сказать, этот ритуал был маленькой семейной традицией.

И вот мама спрашивала: «Какое ты хочешь, Верочка?»

Глаза пускались в пляс, потому что, естественно, хотелось все и сразу. Она мечтала об этом целую неделю.

«Слишком большое — заболеешь; слишком синее — много химии; невкусное», — слышала она от мамы.

Отбиваясь от всех возражений, Вера выбирала, к примеру — маленькое зеленое.

Но мама говорила: «Нет, оно тебе не понравится. Это же зеленый чай. Выбери другое».

Вера не спорила и искала другое.

А если бы Вера была старшей сестрой? Смогла бы она заступиться за Кирилла? Захотела бы?

Или мама говорила: «Выбирай книгу». А потом: «Нет, ну это какая-то глупая бессмысленная книга, лучше что-то другое».

«Выбирай футболку; ой, эта никуда не годится. Красно-белая ткань ужасно непрактичная. Красное после стирки обязательно перекрасит белое. Мы не богачи, чтобы покупать вещи на один раз».

Можно ли было остановить эту дурацкую игру? Пытался ли ее брат? Или Вера должна смиренно принять, что смысл провидения судьбы, откроется только после ее смерти, как у Грибоедова?

Вера почувствовала, как внутри вспыхнула ярость.

«Я ведь почти ничего не помню до четырех лет. А вдруг они обижали меня, не любили, хихикали, потому что знали, что ребенок не запомнит…» — Вера вдруг очнулась и испугалась собственных мыслей.

Прошло не больше полминуты, а она успела прокатиться на американских горках собственных воспоминаний. И куда ее уносило это паршивое настроение, она не имела представления.

— После ужина позвоню тете Наташе, — сказала мама, — может, запишет тебя на завтра.

Родная мамина сестра владела частной клиникой. Именно ее праздник Вера обожала больше собственного дня рождения: та собирала семью, а главное, всех друзей, которые, как боги, спускались с небес в своих дорогих автомобилях и красивых одеждах. Обычно тетя Наташа приглашала всех в ресторан или в огромный загородный дом, напоминающий сказочный замок. В этом году она будет праздновать юбилей, который по ожиданиям Веры, должен будет переплюнуть все, что она видела до этого.

Единственное, что могло омрачить праздник — заносчивые Лена и Леня — дети тетиного мужа. И, кстати, даже они впервые поставили лайк под ее фотографией с пауком. Она не добавляла их в запретный список, все равно они были в плохих отношениях с самой тетей и вряд ли обсуждали с ней хоть что-то.

«Двойка», — вдруг вспомнила Вера.

Она шумно встала из-за стола, всем видом показывая, как до глубины души обиделась на папу, а сама со всех ног понеслась в комнату с одной-единственной целью.

Ноутбука нигде не было. Он был тяжелый как десять кирпичей и всегда горячий, поэтому Вера никогда не поднимала его. Даже пыль под ним не протирала. За что не раз выслушивала от мамы.

— Что за дурацкие шуточки? — возмущалась она себе под нос.

Вот и настал тот день! Пришлось разыскать чертову бумажку с записанным на ней паролем и наконец активировать вход с телефона.

«Давно надо было так сделать», — успокаивала себя Вера, понимая, что хоть и собиралась сотни раз, но добровольно никогда бы на это не решилась.

Можно валяться в кровати, да и вообще необязательно быть дома, чтобы узнать нужную информацию. От обилия плюсов даже стало стыдно. Неужели она была настолько ленива, что игнорировала все аргументы?

Глаза рыскали по экрану смартфона. Она обновила страницу. Двойка исчезла!

«Что? — Вера терялась от наплыва мыслей. — Даже если случилось чудо, сам подарок небес свалился на мою голову, географичка быстро положит этому конец. Она прекрасно помнит, как влепила мне двойку».

Вера заблокировала телефон, закусила губу и неожиданно громко икнула.

— Так. Я ничего не делала — все честно, — она подняла обе руки, придерживая смартфон в правой ладони, словно показывала кому-то, что не вооружена.

Потом вновь разблокировала экран и обновила страницу. Грудь подпрыгивала от непрекращающейся икоты.

Пусто.

Не может быть!

Тот факт, что фото появилось в профиле, кажется, уже не удивил. На ее кровати, на ее голубом флисовом покрывале лежали разорванная в клочья золотая упаковочная бумага, огромный красный бант и коробка с ультратонким ноутбуком. Подпись к фото гласила: «От любящих родителей за хорошую учебу».

По спине пробежали колючие мурашки. Вера мельком взглянула на потолок, потому что только с такого ракурса могла получиться эта фотография, и в ужасе выскочила из комнаты.

Возвращаться к родителям, громко обсуждавшим ее очередную диету, не было никакого желания. Вера уселась под дверью в комнату брата. Он бы точно ее не предал. Он не стал бы тратить на это время. Только не Кирилл.

Вера прокручивала в голове события последних дней и наконец вспомнила про чудо-вспышку и приложение «Прокси».

«Как накрутить лайки?» — вот что вчера перед самой встречей с пауком она искала в интернете, когда не нашла ответ ни в зеркале, ни в собственной голове. Так и появилась ссылка на приложение с чудо-фильтром и чудо-вспышкой, к которому Вера не отнеслась серьезно. Куда больше заинтересовала следующая строка поиска, где известная блогерша объясняла, как правильно делать селфи.

И все же, Вера скачала «Прокси», несмотря на рейтинг «две звезды» и кучу гневных комментариев о том, что оно не работает. Никогда не знаешь, что именно пригодится.

А сегодня после школы она никак не могла удалить его…Что за чертовщина?

Вера отказывалась верить собственным глазам: неизвестные люди ставили ей лайки. Не пустышки, а реальные с нормальными активными профилями. Среди них были и одноклассники. Писали, какая она везучая, и никто не язвил про сегодняшнюю двойку?! Семьдесят три лайка за фото, где самой ее даже не было!

К этому моменту фото с пауком набрало двести тридцать два лайка. Новые подписчики продолжали добавляться. В комментариях требовали продолжения, спрашивали, как поживает Павлин.

Тридцать четыре лайка — вот ее рекорд за всю историю виртуальной жизни! При этом приходилось постоянно следить за лентой и расставлять сердечки всем знакомым.

Первый лайк поставила Алиса. Она почти всегда была первой, как будто всегда была онлайн. И даже она не усомнилась?

«Это мне-то новый ноутбук от родителей? — мысленно удивлялась Вера. — Старый-то кое-как достался от брата, который в свое время перешел к нему от папы. Если бы Кирилл не пошел подрабатывать и не накопил на игровой компьютер, у нас был бы один ноутбук на двоих».

Становилось не по себе. Однако лайки мало-помалу стачивали шипы бдительности. Она и не заметила, как стремительно побежало время: как не полюбопытствовать, кто именно оценил фотографию? Да и не отправить ответный вежливый лайк тоже было совсем неприлично. Она же не какая-то там зазнайка.

Общий взгляд на ситуацию стирался из поля зрения. Здесь и сейчас было слишком много безотлагательных дел. Кто-то из новеньких парней-подписчиков спрашивал в комментариях про видеокарту.

Вера открыла фотоальбом в телефоне. На последнем фото красовалась вспышка на ноутбуке.

Вера хорошенько встряхнула головой. Она давно привыкла к неразберихе, периодически творящейся в мыслях, но это было что-то совсем другое.

«Поэтому двойка исчезла? Из-за того, что засветился экран? А ноутбук появился, потому что на фото отчетливо виднелся металлический корпус и клавиатура? Погодите-ка…»

Страх, удовольствие, любопытство — активировались на полную мощность. Она еще никогда в жизни не ощущала все это одновременно.

Сообщение для Алисы родилось на одном дыхании: «Привет, помнишь сегодня географичка мне двойку влепила?»

Вера надеялась, подруга, как и всегда, почувствует подвох и спросит: «Да, и что?»

Ну или (хотя это казалось невозможным): «Нет, а что случилось»?»

Ответ от Алисы пришел довольно быстро: «Как ты умудрилась? И что, родители собираются забрать новый ноутбук?»

Вера сперва что-то написала, затем взяла паузу и стерла набранный текст.

«Ну конечно, — подумала она. — Это все ее рук дело! Что я тут выдумываю? Другие одноклассники и в самом деле могли не заметить, но не лучшие подруги. И именно Алиса больше всех просила показать паука. Она же знает, что его нет! Я-то подумала, очередной повод столкнуться с моим братом, а она просто издевалась надо мной. Все сходится! Она как-то говорила, что ее двоюродный брат учится на программиста. Они взломали мой аккаунт, электронный дневник… Ах, ты, дрянь».

Вера подозревала, и почему-то, когда сердилась на Алису, это становилось особенно очевидно — та дружила с ней только из-за Кирилла. Когда он учился в их школе, она бегала за ним (как сейчас Вера охотилась за Левой), только она не пряталась и не делала из этого секрет. Это Машка вздыхала по нему тайно.

«Надо же, так правдоподобно подделали фотографии, — искренне восхищалась Вера. — Да у кого-то талант пропадает! Взбредет же в голову тратиться на такую чепуху».

Дверь скрипнула и открылась. Вера, погруженная в детали расследования, не расслышала приближение Кирилла. Она резко свалилась на пол и теперь, щурясь от звона в ушах после удара, смотрела на перевернутый силуэт брата.

— Даже не хочу знать, — сказал Кирилл, потом зевнул и бесцеремонно переступил через распластавшуюся по полу сестру.

— Привет, — с ухмылкой брызнула Светка — его девушка, и с застывшей на лице неловкой гримасой, как коза, перепрыгнула через препятствие.

Цветочный аромат туалетной воды смешался с запахом грязных носков брата. Гадость. Однако это не шло ни в какое сравнение с перенесенным позором. Не выдержала даже икота и, наконец, исчезла.