Энеата. Воин и Солнце

Анна Павловна Бодарацкая, 2015

Пока все заняты собственными проблемами: военачальник Идшара жаждет отомстить за убитого побратима, старый знахарь не может разобраться со страшными ошибками прошлого, а юная девушка с колдовским даром стремится спасти друзей. Но над Дарфией сгущаются тучи общей беды – колдунья Зара, выдающая себя за богиню луны, стремится к силе и власти, и одиночкам её не победить. Героям придётся забыть распри и объединить усилия, чтобы не погибнуть.

Глава 4. Призраки прошлого

…Девушка танцевала легко и изящно, казалось, она вот-вот взлетит над травой и растворится в лучах закатного солнца. Красавица высоко подпрыгивала и приземлялась так ловко и тихо, что шелест листьев в зарослях заглушал звуки ее движений. Тонкие ноги лишь едва касались выжженной солнцем и стоптанной в камень земли; за спиной красавицы развивались волосы цвета хлопка, немыслимо, нестерпимо белые. Девушка запрокинула голову назад, и волосы проехались по иссушенным травинкам, шелестя.

Она была здесь давно, провожающая закат, танцующая с южным ветром. Свет зари отблескивал на сверкающей поверхности канала и на совершенном теле незнакомки, окрашивал траву в красновато-золотой, делал тени от кустов и деревьев резче и чернее. Аромат пряных трав и кошеного сена, возвещающий о приближении ночи приторно-сладкий запах левкоя…

— Это Аарка, Аарка-луна, — выдохнул пастух, замерев, боясь шевельнуться и спугнуть дивное видение.

Незнакомка была хороша, слишком хороша. Гибкое и стройное тело, грациозные, плавные, но исполненные силы и страсти движения. В красноватых лучах и её белоснежная кожа, и волосы, и прозрачная короткая туника из шёлка казались нежно-розовыми, сверкающими переливами перламутрового блеска.

Юноша жадно следил за каждым движением, не отворачиваясь и не моргая. Красота загадочной танцовщицы так увлекла его, что он не заметил всё ярче проявляющийся густой туман, поднимающийся от сухой земли и постепенно окружающий девушку. Серебристая мгла, завихряясь вокруг тонких белых ладоней и ступней, окутывала пространство мерцающей пеленой.

Лишь когда туман коснулся груди очарованного пастуха, юноша очнулся, сбрасывая наваждение и понимая, что становится слишком трудно дышать. Прекрасная незнакомка исчезла. Вокруг него было лишь непроглядное белоснежное марево, ледяное, до боли колкое, а в шелесте ветра упорно слышался чей-то хриплый смех.

Старик Хурсан когда-то был лекарем-асу, но несколько лет назад понял, что целительство становится для него слишком тяжёлой службой. Теперь знахарь жил в пригороде и содержал лавку, где продавал различные снадобья, травы и масла. Дело это было прибыльным и достойным, и Хурсана по-прежнему уважала и знать Арка, и воины аркского правителя.

Родных детей и внуков у Хурсана не было, как и других родственников; найденыш Энеата, давным-давно встретившаяся ему на пути, стала его единственной наследницей. Он обучал девушку своему ремеслу — как тайнам врачевания, заготовления трав и смешивания масел, так и тому, о чём не догадывались соседи — премудростям чародейства. Энеата обладала чудесным природным даром, и Хурсану не составило труда помочь ей раскрыть таланты. Одинокий старик и в самом деле любил Энеату, как родную дочь; и постарался не только обеспечить её неплохим наследством и лекарским ремеслом, но и подобрал ей завидного жениха — сына верховного судьи богатого города.

Вот только скверный призрак прошлого вдруг встал перед стариком, не дав насладиться приятными хлопотами. В один неприятный день пришло письмо из дальней деревеньки, где жил давний друг Хурсана. То ли немилость богов, то ли чьё-то проклятье поразило те края. И кого просить о помощи, как не старого товарища, пусть и отошедшего от колдовских дел?

Деревня Карауд находилась чуть в стороне от Великой Реки. Несмотря на прорытые каналы, приносящие воду для орошения, жара и сухость здесь ощущались куда серьёзнее, нежели в городах на берегу. В Карауде делали финиковое вино, славное по всей Дарфии и даже вывозимое торговыми караванами дальше на запад; уроженцы этого поселения хранили в тайне секреты изготовления напитка, придающие ему особый, отличный от других дарфийских вин вкус. Умельцы, пытавшиеся открыть рецептуру караудского вина, перепробовали все мыслимые и немыслимые добавки — специи, травы, фрукты, цветы, даже порошки камней — но так и не добились подобного оттенка.

Асу Хурсан когда-то жил здесь — ещё в юности, только-только пройдя целительское испытание и получив право лечить. Рамзаш, сейчас ставший деревенским старостой, был его приятелем; они вместе увлекались чародейскими изысканиями, но Рамзаш вскоре оставил это занятие, а Хурсан, устав от косых взглядов жителей, уехал в город.

С тех пор они не виделись. Прошло три с половиной десятка лет, в течение которых друзья лишь изредка разменивались письмами; Рамзаш успел подзабыть приключения молодости, но недавние события заставили его вспомнить о старом товарище. Слишком пугал караудцев таинственный туман, появлявшийся некоторыми ночами на полях. Финиковые пальмы, кормившие всё поселение, иссыхали там, где пролетало это странное марево. Сперва староста велел отправить несколько людей в соседний город Эрисум, где стояло святилище водной богини Тааль; но подношения и задабривания жрецов, по-видимому, не привлекли милости к Карауду. Всё стало только хуже — начал падать скот. А последнее событие было и вовсе жутким — один из жителей припозднился, не успев до заката возвратиться домой, и попал под непонятные чары. Он не погиб, но был до ужаса напуган и, похоже, потерял рассудок вместе со способностью связно разговаривать. Тогда Рамзаш отправил своего раба найти асу Хурсана и привезти его в деревню.

Старый лекарь прибыл в поселение только через шесть дней после того, как получил известие. Ближайший к Карауду город был выше по течению Великой Реки, и доплыть туда по воде было трудно, так что Хурсан и сопровождавший его раб сперва ехали с сухопутным обозом, а затем шли вдоль канала пешком, погрузив вещи на двух вьючных ослов.

В деревню, окруженную невысоким тростниковым забором, они въехали в полдень, когда жар от солнца и земли стал почти невыносимым. Вступив под тень деревьев, высаженных рядами между домов, Хурсан и его спутник вздохнули с облегчением, утирая пот со лбов и сбрасывая с волос ткань накидок.

— Хурсан, брат! — раздалось восклицание.

Рамзаш на удивление легко узнал приятеля после долгих лет разлуки, и дело было вовсе не в том, что рядом шагал раб, посланный за лекарем. Хурсан и вправду мало изменился — он поседел, да старость легким касанием прочертила морщины в углах глаз и рта, но более тридцати лет назад точно такой же была и худощавая сутулая фигура асу, и манера коротко стричь бороду по моде западных земель. И взгляд был точно таким же — хитрым, но доброжелательным.

— Рамзаш? — неуверенно произнёс Хурсан, вглядываясь в лицо вышедшего навстречу старика. — Ты?..

— Что, не узнал? Да, много лет прошло, — Рамзаш грустно улыбнулся, поджимая губы и вышагивая в сторону прибывшего.

Они обнялись, Рамзаш радушно похлопал друга по спине.

— Что ты не договорил в письме? — сразу поинтересовался Хурсан.

— Это скверная история. Но ты устал с дороги, друг мой, пройдём в дом. Отдохнёшь, поешь, тогда поговорим.

Лекарь вздохнул и ссутулился ещё сильнее.

Вскоре старик Хурсан разглядывал молодого пастуха, попавшего под чары загадочного тумана. Юноша к приезду целителя уже начал приходить в себя, но жители деревни на всякий случай продолжали держать его взаперти в сарае.

— Замар? — позвал его по имени Хурсан.

Судя по повернувшейся в сторону асу голове, Замар уже вспомнил, как его звали.

— Замар, ты меня слышишь?

Тот только пристально смотрел ему в глаза, не моргая и не шевелясь. В его взгляде с той ночи и до сих пор застыл ужас, который сложно было передать словами. Хурсан тяжело вздохнул и, подавшись вперёд, положил ладонь на плечо юноши. Несколько мгновений они оба были неподвижны, затем пастух коротко вскрикнул, отшатываясь, а Хурсан отдёрнул руку.

— Ну что? — нетерпеливо спросил староста Рамзаш, приоткрывая дверь и заглядывая внутрь сарая.

— Ничего, — Хурсан осторожно уложил на рассыпанное сено мгновенно заснувшего юношу, затем повернулся к появившемуся другу и добавил: — Отпоим зельями. Через пару седмиц будет в полном порядке.

— Ну, хвала богам.

Хурсан покачал головой, затем поинтересовался:

— Пастух, три овцы, бык… А ещё что попадалось?

— Половина пальм сгнила. И небольшой кусок ячменного поля.

— Пойдём, покажешь места. Зельями я займусь потом. Пусть пока поспит.

Рамзаш замялся.

— Видишь ли… — неуверенно и смущённо начал он. — Совсем недавно был этот туман, позапрошлой ночью, и как-то…

— Рамзаш, — твёрдо произнёс Хурсан, упирая руки в боки. — Идём. Ты что, боишься?

— Хурсан, брат!.. Я не мальчишка, чтобы такое меня зацепило! — ответил Рамзаш, но было видно, что он всё же обижен и задет словами старого друга. — Ладно, пойдём. Но давай издалека глянем.

Ничего таинственного и опасного не виделось в поле, где, по словам Рамзаша, прошлый раз повис холодный белый туман. Пожухлые ветви пальм не смутили бы тех, кто увидел их, не зная предыстории; казалось, их всего лишь поджарило жестокое южное солнце. Но Хурсан, узрев иссохший сад, заметно поник.

— Слушай, Рамзаш, — медленно произнёс он. — Иди сейчас в деревню, вели кому-нибудь взять принести мне сюда мою синюю сумку. И шерстяной плащ, какой не очень жалко.

— Пока туда, пока сюда — темнеть начнёт, не успеешь ничего.

— Я собираюсь ночевать здесь.

— Хурсан!..

Голос старика стал жёстким:

— Иди, делай, что велено!..

Рамзаш застыл на пару мгновений, затем всё же развернулся и зашагал к поселению. Когда он уже отошёл на некоторое расстояние, Хурсан крикнул вслед:

— Рамзаш! Если я не справлюсь, напиши в Энаран, верховному судье Арнунне, пусть увезёт Энеату как можно дальше!..

Марево поднялось ещё раньше, чем солнце скрылось за горизонтом, в предзакатных сумерках. Хурсан кутался в плащ, что принёс ему из деревни мальчишка, и вглядывался в молочно-белый туман.

— Я ждала тебя, — где-то позади прозвенел нежный женский голос.

Старик не шевельнулся, не обернулся на зов. Взяв в руку тонкую палочку, он принялся чертить на земле знаки; на стоптанной, иссохшей и потрескавшейся земле не оставалось и следа от подобного действия, но он продолжал рисовать невидимые узоры.

— Ты думал, что всё прошло само собой? — произнесла незримая незнакомка. Раздался тихий перезвон смеха. — А видишь, я ещё жива. Ты отобрал у меня солнце, но я взрастила свой собственный свет. С твоей помощью.

— Да, — устало выдохнул Хурсан. — Это было моей ошибкой, и я пришёл всё исправить.

— Исправить? Ошибка? О, нет, мой друг, всё вышло на диво удачно. Ты пытался убить меня тем ритуалом? Как глупо. Он дал мне столько сил… Я тянула жизнь из земли, из травы, из животных. Пришёл черёд людей. Ты явился слишком поздно.

Туманные клубы приняли очертания скалящихся призрачных чудовищ, немыслимых форм и размеров; рыча и стуча хищными челюстями, они окружали Хурсана, ожидая приказа своей госпожи. Из марева вышагнула стройная красавица с белыми волосами, и, холодно и равнодушно улыбаясь, подняла руку, намереваясь коснуться старика.

Невидимые прежде руны, вычерченные знахарем, вспыхнули огнём, ограждая его со всех сторон высокой пламенной стеной. Дева тумана отдёрнула руку, обжегшись. С любопытством во взоре она посмотрела, как на белоснежной коже ладони уродливым пятном расползся след ожога.

— Зара… — начал было Хурсан, но Зара перебила его, разозлившись:

— Зарой была беззащитная девочка, которую ты пытался убить лишь потому, что не понимал, не хотел понимать, не мог понять, на что она способна! Теперь меня зовут Ааркой, богиней Луны, и ты будешь звать меня так же! — Зара встряхнула головой, затем уже спокойнее произнесла: — Мне некого бояться. Моя сестра…

— Твоя сестра жива, Зара. Я забрал её тогда. Она жива и полна силы, с которой тебе не сравниться никогда.

— Ты лжёшь!.. Энеата мертва!..

Глаза туманной колдуньи округлились. Она сверкнула взглядом, в котором смешались гнев и испуг. Чудовища бросились из марева, нападая на рунную стену Хурсана, рывок за рывком подтачивая её. Старик что-то бормотал, пытаясь поддержать щит, и тот слабо поблескивал, отвечая на слова заклинаний; Зара вскоре засмеялась, поняв, что её чары сильнее.

— Ты зря пришёл, старик. Ты хотя бы понимаешь, сколько сил ты мне отдашь?..

Рунная защита старого знахаря взорвалась вспышкой нестерпимо яркого золотого света. Туман вокруг рассеялся, тени отступили, Зара растворилась в сверкающих лучах. Вокруг была лишь чёрная, непроглядная южная ночь, почему-то пахнущая гарью. Пошатнувшись, Хурсан рухнул на потрескавшуюся от жары и сухости землю.

Первым, что увидел старик Хурсан, открыв глаза, было испуганное лицо его друга Рамзаша.

— Живой? Хвала богам! — выдохнул Рамзаш. — Как ты напугал нас. Пить хочешь?

Хурсан кивнул, и друг протянул ему глиняную пиалу. Сделав глоток освежающей холодной воды, старый колдун почувствовал себя лучше и смог приподняться, садясь и оглядываясь.

Он был в доме Рамзаша, в выделенной ему комнате. Его сумки тоже уже принесли сюда, уложив рядом с кроватью; Хурсан тут же попросил подать их ему, чтобы найти подходящее лекарство. Только насыпав в оставшуюся воду какой-то пахучий порошок и выпив получившееся пойло, знахарь начал рассказ.

— Она ушла, но не навсегда, — заявил Хурсан.

— Она?

— Да… Она. Ох, это долгая и постыдная история, Рамзаш! Когда-то я тоже был молод и глуп, тщеславен вне пределов разумного…

— Ну это-то мне известно.

— Не перебивай! Я много изучал, много читал и слушал. Помнишь, после поисков Ахарта я писал, что все легенды о нём оказались выдумками?

— Помню.

— Я соврал, Рамзаш! Ахарт, Двуликий свет. Яростное Солнце и холодная Луна… Он был в Идшаре, у жрецов! Кроме меня, его, конечно, искали и другие колдуны. И одна из колдуний была очень и очень сильна… Она выкрала Ахарт. Вскоре я нашёл её, но… В общем, она была уже мертва. Но обряд уже был проведен, и чары Ахарта, как и её собственная сила, разделились между её дочерями. В одной из них воплотилось Солнце, в другой — Луна. Старшую я нашёл довольно быстро. Она не могла управлять доставшейся ей мощью Луны. Город вокруг неё полыхал, а она сама… — Хурсан покачал головой, морщась от скверных воспоминаний. — Тогда я понял, что обладать Ахартом — не счастье, а наказание. Слишком большая сила. Слишком страшная… Мне удалось на время ослабить маленькую Луну и начать очищающий ритуал. Но что-то пошло не так. Это она, Зара, сейчас творит скверну на этих землях. Это ей повинуется морок. Это она — воплощение Луны Ахарта.

— Но ведь ты справился с ней?

— Ненадолго… Вторую дочь колдуньи, Энеату, я нашёл и забрал себе.

— Твоя воспитанница?..

— Да.

— Она знает об этом?

— Она знает, что у неё есть могучий дар. Но это всё. Я всегда учил её сдерживаться и не прибегать к чарам…

— А она сможет справиться со своей сестрой?

— Нет, Рамзаш, прошу тебя — даже не думай об этом. Эне — очень добрая девочка, она не сможет убить человека. Даже злого. Даже опасного для других. И я не хочу втягивать её в это… Нет, пусть она живёт обычной человеческой жизнью. Это моя вина, и Эне не должна платить мои долги. Не бойся, я справлюсь.

Рамзаш задумчиво уставился в стену, подпирая подбородок ладонью и поджимая сухие губы.

— И что теперь делать? — спросил староста.

— Искать её убежище.

— Убежище?

— Да. Зара — не дух, она девушка во плоти, ей надо есть и спать. Так что наша задача — просто найти, где она это делает.