Энеата. Воин и Солнце

Анна Павловна Бодарацкая, 2015

Пока все заняты собственными проблемами: военачальник Идшара жаждет отомстить за убитого побратима, старый знахарь не может разобраться со страшными ошибками прошлого, а юная девушка с колдовским даром стремится спасти друзей. Но над Дарфией сгущаются тучи общей беды – колдунья Зара, выдающая себя за богиню луны, стремится к силе и власти, и одиночкам её не победить. Героям придётся забыть распри и объединить усилия, чтобы не погибнуть.

Глава 3. Заступница

Нунне было семнадцать лет, и он был воином. Пусть ещё слишком молодым и неопытным, не заставшим ни одного настоящего сражения — слишком мирно жил Энаран уже долгие годы, — но всё же. И потому Нунне было до боли обидно, когда в преддверии войны отец приказал ему покинуть Энаран вместе с младшей сестрой и юной невестой.

Однако ослушаться приказа отца Нунна не посмел. Кое-как юноша убедил себя, что покидает город не из трусости, а чтобы позаботиться об этих двух беззащитных девушках.

Если бы Нунна знал, насколько плохо слова «беззащитная девушка» подходят к его невесте!.. Но с Энеатой он познакомился только на днях, когда она приехала на смотрины из своего города. И пока ничего подозрительного в ней не заметил. Конечно, внешность её показалась странной — никогда раньше Нунна не встречал голубых и таких круглых глаз. Но в целом Энеата выглядела просто милой чужеземкой.

Энеата была сиротой, воспитанницей старого лекаря, давнего друга отца Нунны. Родители ещё давно договорились поженить Энеату и Нунну, и недавно начали готовиться к свадьбе.

Только сначала лекарю Хурсану пришлось уехать в отдалённую деревню по каким-то срочным делам, а потом погиб побратим Асахира, и вместо обручения пришлось бежать прочь.

В городах, раскинувшихся на берегах Великой Реки, ночи были невообразимо хороши; приторно-сладкие, терпкие ароматы лилий и сладких плодов, которыми полнились сады жителей, смешивались с дувшим с воды лёгким, свежим ветерком, насыщаясь прохладой и влагой. В иссиня-черном небе горели россыпи звёзд, во мраке улиц изредка мелькали тени припозднившихся горожан, волны Великой Реки плескались и журчали, тихо шуршали пальмы и тростники. Светлые стены домов таинственными очертаниями виднелись в темноте, раскрашенные пятнами цветущих деревьев, даже в полуночи поражавшие яркостью сочных, выразительных красок.

Нунна смотрел на прекрасный город с высокого холма, прощаясь тоскливым взглядом — надолго или навсегда. Они ушли уже довольно далеко от родного дома: он, его младшая сестра Фазмира и невеста Энеата.

Впереди и по бокам от повозки вышагивали слуги и рабы. Они несли факелы, освещая ими путь в ночи; мощёная дорога с высаженными по обочинам рядами пальм вела беглецов прочь от цветущего города.

Погрузив свои вещи на повозку, Энеата шагала рядом, хотя Нунна предложил ей сесть и ехать.

— Твой вес быки даже не почуют, — хмыкнул он. — Тебя что, давно не кормили?

— Я всегда такой была, — буркнула себе под нос Энеата.

— Не говори глупостей, Нунна, — вмешалась Фазмира, младшая сестра Нунны, совсем не похожая на блёклую Энеату черноволосая красавица.

Нунна, передразнивая скрип колёс телеги, издал звук, похожий не то на смешок, не то на свист, и начал что-то рассказывать, но девушки его, кажется, не слушали — обе думали о своём, хоть и вежливо кивали.

Вдруг порыв ветра донёс тихий отзвук тревожного рога, и все путешественники встрепенулись.

— Призыв, — тихо пояснил Нунна, отвечая на безмолвный вопрос в глазах Энеаты. — Созывают воинов.

Долгое время после высказывания Нунны никто не решался заговорить. До заставы ехали молча; когда к беглецам приблизились четверо воинов — судя по пустующей башенке, только они и остались на страже границ Энарана — Нунна заговорил с ними. Сын судьи сообщил, что они отправляются в Арк попросить у отца Энеаты благословения и обручиться; стражники покивали и пропустили без дальнейших вопросов.

— Должно быть, остальных уже призвали в Энаран, — тихо заметила Фазмира, когда они отъехали от заставы на порядочное расстояние.

— Должно быть, — согласился Нунна. — Отец сказал, гонцов по округе отправили вчерашним днём.

— По-моему, байру Радан слишком молод для военачальника, — решила вдруг высказать своё мнение Энеата.

— Асахир младше байру Радана, — снисходительно глянув на асу, ответил Нунна. — И слава его затмевает венцы многих воителей древности.

— Младше? — удивилась Фазмира. — Подожди-ка, разве байру Радану не двадцать пять?

— Да, — Нунна кивнул.

— Байру Асахиру гораздо больше! — уверенно заявила дочь судьи. — Я видела его издалека, когда они проходили по городу.

— Ему двадцать четыре, как говорят, — возразил Нунна. — Но он ведь найдёныш, никто не знает, сколько ему на самом деле.

— Двадцать четыре? — не поверила Фазмира. — Брось. Он выглядит гораздо старше. Весь в шрамах и такой суровый.

— Байру Асахир повидал много сражений, — сложно было не заметить, что в голосе Нунны звучит уважение с примесью зависти. — Хотел бы я быть таким.

Застава города Арк смутила путешественников такой же немноголюдностью, что и пограничная башня Энарана. Пятеро стражей, хмуро оглядывавшие приближающихся странников, похоже, были единственными обитателями небольшого укрепления у дороги. Ответив на вопросы охранников, беглецы проехали дальше; когда башня и двор остались на достаточном расстоянии, а впереди на холме уже виднелись стены Арка, Нунна вслух произнёс мучившую его мысль:

— А в Арке-то отчего могли собрать воинов?..

— Наверное, эсин уже прислал сюда гонца с просьбой помощи, — беззаботно отозвалась Фазмира.

— Эсин Арка клялся в вечной дружбе отцу Луганга, у них договорённости о поддержке, — подтвердила Эне.

— Но брат сказал, что у идшарцев здесь три сотни, а у нас полторы тысячи… Зачем ещё помощь?.. — растерянный взгляд Нунны передал его тревогу спутницам.

— Ну, может быть, они сами… — неуверенно начала Фазмира.

…Арк был в разы меньше и беднее Энарана, хотя располагался совсем недалеко. Нунна был здесь впервые, и после родного города Арк казался жалким захолустьем. Все жилые дома Арка свободно умещались внутри невысоких глинобитных городских стен, пригорода не было; беглецы прошли до дома Энеаты, встретив от силы десяток человек.

Дом, где жила Энеата, располагался в самом центре города и по местным меркам считался богатым и просторным. Два этажа, обнесённый крепкой стеной сад с колодцем, пара хозяйственных пристроек и отдельно построенная лавка, в которой старый лекарь Хурсан, опекун и наставник Энеаты, продавал лекарства. Нунна, однако, смотрел на такое богатство несколько свысока — дом верховного судьи был куда роскошнее.

У ворот дома прибывших встретил управитель имения, вольноотпущенник Амар.

— Госпожа! — обрадовался он Энеате, отпирая двери и впуская гостей внутрь. — Хвала всем богам! Мы так боялись, что вы останетесь в Энаране!..

— Здравствуй, Амар! — Эне обняла управителя, словно он был ей родственником, а затем, отодвинувшись, спросила: — Тревожные новости уже дошли до Арка?

— А то как же. Гонцы байру Асахира прибыли ещё вчера утром.

— Гонцы Асахира?.. — встрял Нунна.

— Ну да. Байру требовал дать ему воинов, и эсин отправил пять сотен пращников и полторы сотни стрелков. Мы так боялись, госпожа, что вы не успеете покинуть Энаран!..

— Воины Арка отправились служить Асахиру?! — выкрикнул Нунна.

— Ну да, — косо посмотрел на него Амар.

Фазмира нервным жестом прижала ладонь к губам; Нунна воззрился на управляющего имением, как на своего кровного врага, а Энеата растерянно переводила взгляд с одного на другого.

— Я должен предупредить отца!.. — наконец произнёс Нунна.

— Вас не пропустят обратно через заставу, юный господин, — покачал головой Амар.

Юноша прикусил губу, судорожно размышляя.

***

Второй этаж дома Хурсана и Энеаты скорее напоминал тростниковый шалаш, поставленный на плоской крыше. Здесь старик и его воспитанница сушили лекарственные растения и собранные в саду плоды, здесь же спала Эне, постелив набитое кудельками одеяло на тростниковую циновку. Сегодня ароматы целебных трав ничуть не успокаивали Энеату, и девушка бодрствовала, сидя на этом подобии кровати, поджав и обхватив руками колени.

Близился рассвет, а юная знахарка всё не могла перестать думать. Несмотря на изученное ремесло и заботу о большом доме и саде, воспитанница целителя оставалась в душе маленькой девочкой, живущей одним днём и перекладывающей бремя всех житейских вопросов на плечи своего наставника. Теперь старый лекарь покинул её, оставив безраздельной госпожой над лавкой и хозяйством, и, хотя по сути всеми делами занимался вольноотпущенник Амар, Энеата чувствовала странную тревогу и даже страх из-за свалившейся на хрупкие плечи ответственности.

Прибывших гостей из Энарана кое-как разместили в не слишком большом доме; Нунну поселили в комнате Хурсана, Фазмира пристроилась на втором этаже вместе с Энеатой, служанке и её супругу-слуге пришлось спать в кухне, а двоих рабов и вовсе отправили ночевать в овине.

К утру, когда уже светало, Энеате всё же удалось задремать, но вскоре её разбудила Фазмира.

— Эне! — взволнованно позвала она. — Эне, беда!.. Стражники хотят увести Нунну!..

Энеата с трудом разлепила заспанные глаза, поднимаясь и потирая ладонями веки.

— Чего? — пробормотала она, воззрившись на гостью.

— Нунна! Помоги же нам! Они говорят, что их прислал эсин…

Энеата вскочила, торопливо натянула подобающее дню одеяние и помчалась за Фазмирой вниз, во двор.

Энеата старалась хотя бы казаться спокойной и рассудительной, но волнение всё сильнее охватывало её. Хоть с детьми энаранского судьи она познакомилась совсем недавно, Энеата переживала о них даже сильнее, чем могла бы о ком-то давно известном.

У открытых ворот столпились и слуги, и праздные соседи, наблюдавшие за происходящим. Несколько стражей города уводили прочь Нунну. Энеата попыталась их остановить, но ей удалось лишь ненадолго задержать одного из стражей, своего давнего знакомого, и быстро его расспросить.

Тот сообщил, что чуть раньше некий Нунна пытался покинуть город, но выходы были уже перекрыты. А у стражников был приказ задерживать всех, кто прибыл из Энарана, особенно представителей знатных родов.

— Я могу узнать у эсина, в чем дело? — поинтересовалась Энеата.

— Вы можете попробовать, госпожа асу, но вряд ли вас допустят к эсину.

— Ничего, я поговорю с кем-нибудь, к кому допустят, — Энеата начинала раздражаться, и старалась глубоко и медленно дышать, как учил её Хурсан — чтобы сдерживать растущую ярость.

Стражник развел руками, не найдя возражений.

Уважение жителей Арка к имени Хурсана в очередной раз помогло Энеате. Её без сомнений пропустили к верховному судье, и тот уделил достаточно времени, чтобы объяснить: предавший дружбу с Энараном эсин Арка присягнул на верность Идшару, и отныне выполняет все приказы, идущие оттуда. А среди прочих пожеланий военачальника Асахира было и требование сообщать всё, что станет известно о высокородных горожанах Энарана. О семействах эсина и верховного судьи и вовсе оговорили особо, и потому Нунну решили отправить к стану идшарцев.

К счастью, Энеате верили. Услышав из её уст, что кроме Нунны прибыли только слуги, проверять не стали — Фазмира была в безопасности. Юная асу вернулась домой, чтобы предупредить Фазмиру и собрать кое-какие вещи, а затем устремилась вслед за Нунной.

***

Старик Хурсан никогда не уставал напоминать Энеате об опасностях, таящихся в колдовстве. Он обучал её упорно и требовательно, но все занятия сопровождались запретами на любое проявление силы при свидетелях. Он говорил, что люди не поймут, не примут, отвернутся от неё, если она хоть в чём-то будет отличаться от них; по этой же причине он заставлял чужеземную сиротку с детства красить волосы смесью трав, превращающей её рыже-медовые волосы в чёрные.

И Энеата в этом вопросе слушалась наставника беспрекословно — вероятно, потому, что только в этом старик Хурсан был так настойчив.

Соседи любили молодую асу, всегда доброжелательную, приветливую и заботливую, и охотно доверяли ей лечение близких, несмотря на совсем ещё юный возраст целительницы; однако посплетничать о судьбе «бедняжки» не стеснялись даже в её присутствии. Круглые светлые глаза, не стыдясь, называли «рыбьими», укоряли за слишком бледную кожу и худую, почти тощую фигурку, открыто говорили, что шансов выдать такую замухрышку замуж у Хурсана нет даже при столь щедром приданом и добром имени.

Что бы сказали снисходительные соседки, если бы видели Энеату вместе с красавцем Нунной!.. Эти мысли неустанно лезли в голову Энеаты, пока она старалась незаметно пройти по улицам к воротам, и девушка постоянно встряхивала головой, как будто надеясь, что идеи и мечтания просто упадут с головы вместе с постоянно съезжавшим с волос покрывалом. Она не могла позволить себе просто сидеть и ждать, пока с Нунной что-нибудь случится.

Энеата была уверена: Нунна не может быть в чём-то повинен, власти Арка просто напутали. Но успеют ли разобраться идшарцы, славные пылкостью нрава? Бежать. Укрыть. Дождаться в безопасности, пока идшарцы уйдут домой…

Энеата научилась скрываться от чужих глаз ещё в детстве, до встречи с Хурсаном, когда пряталась от недобрых людей и хищных зверей. И сейчас она вышагивала чуть в стороне от пыльной дороги, скрытая мороком и уверенная, что семеро стражей, ведущих Нунну в сторону Закатных скал, не увидят её, пока она сама того не захочет.

Как же она ненавидела палящее южное солнце! С каким удовольствием Энеата скрылась бы от невыносимого зноя под сенью персикового сада или в тени увитой зеленью стены… Но надо было идти вперёд, не отставая, выжидая удачный случай.

Вскоре стражники остановились на отдых, разместившись возле нескольких чахлых деревьев, дававших какую-никакую, но тень. Подойти близко Эне не решалась, а в отдалении, как на зло, не было ни единой ветки. Солнце нестерпимо жгло, и девушка решила, что ждать больше не может.

Томный морок превратил раскалённый воздух в густой туман, окутавший стражей. Один за другим воины Арка, теряя силы, закрыли глаза, падая на землю. Энеата бегом рванулась вперёд, почти что подлетела к Нунне, единственному здесь оставшемуся в сознании, и резко разрезала опутавшие запястья жениха верёвки вынутым из поясной сумки ножом.

— Бежим быстрее, пока они не очнулись, — оттараторила Энеата, потянув его за руку и нервным жестом указывая направление — прочь от Арка вдоль скал.

— Эне?.. — округлившимися от ужаса глазами пробормотал Нунна, уставившись на чародейку.

— Надо успеть скрыться! — Эне начала сердиться на опешившего от испуга Нунну, а тот никак не мог осознать произошедшего. Через несколько мгновений он наконец немного пришёл в себя и побежал следом за мчащейся Энеатой.

Под сенью скал они остановились, так как Эне без сил рухнула бы на камни, если бы Нунна не успел её подхватить и бережно усадить, поддерживая под руки.

Девушка вытащила из сумки флягу и пригубила, после чего сбивчивым голосом виновато произнесла:

— Не выношу жары.

Нунна молча присел рядом, совсем нерадостно оглядывая спутницу и не решаясь задавать вопросы.

— У нас есть несколько минут на отдых. Не могу идти… Стражники очнутся не слишком скоро…

— Энеата… — неуверенно начал Нунна. Эне подняла голову, ожидая его слов. — Они сначала гонцов послали. Воины Асахира обещали прийти навстречу. Надо бы скрыться понадёжнее…

— Ох… Это очень плохо. Пойдём, я покажу тебе старые копи, через один из туннелей можно пройти насквозь.

Нунна помог ей подняться, и они зашагали дальше, хотя Эне еле волочила ноги, опираясь обеими руками на локоть молодого энаранца.

— И всё же, Эне, что произошло?.. Почему они заснули, и что это за страшный туман?.. — спросил Нунна, когда они уже подошли к подножию и начали карабкаться к одному из наиболее доступно выглядящих мест.

— Колдовство. Да, это я сделала. Больше вопросов не задавай, — строго ответила Эне, но Нунне, похоже, этого и было достаточно.

Эти скалы прозвали в народе Закатными из-за красноватого оттенка каменной породы; в разговоре их всегда называли только этим поэтичным названием, хотя все карты и древние предания величали их горами Хатор. Издалека, если смотреть со стороны Арка, скалы виделись неприступной огромной крепостью с отвесными склонами, но вблизи становилось ясно, что среди песчаниковых стен прорезаны сотни и тысячи ходов, лазеек и мелких расселин. А возле руин двух маленьких домиков-складов, здесь же, недалеко от Арка, начинались Хаторские медные копи, давно заброшенные, но когда-то принесшие Арку немало богатства. Именно сюда и вела Нунну Энеата, надеясь укрыть от посторонних глаз.

— Я не могу отлучиться надолго, Нунна, — с огромным трудом вкарабкавшись, наконец, на выступ над одним из входом, вновь начала говорить Энеата. — Поэтому доведу тебя только до входа в нужный лаз.

Нунна, взбиравшийся по склону позади Энеаты, влетел на уступ без особых усилий, уцепившись обеими руками за край и втянувшись следом. Отряхнув запылившуюся одежду, юноша коротко кивнул.

Энеата подошла к краю, чтобы посмотреть на покинутых стражников. Там, внизу, на месте стоянки, остались только двое; Энеата судорожно вздохнула, испугавшись слишком быстрому пробуждению. Вдруг они успеют позвать подмогу и перехватить по пути…

Но, повернувшись в другую сторону, Энеата тут же застыла, как изваяние. С другой стороны большой расселины по склону быстро спускались воины в боевом идшарском облачении, и их было не меньше десятка. Вместе с ними шагали и двое стражей из сопровождения Нунны. И вот один из стражей поднял голову и посмотрел прямо на Энеату. Тут же раздался возглас, и кто-то показал рукой на склон, призывая других воинов бежать сюда.

— Видели… — обречённо прошептала Энеата, дернувшись назад и прячась за поворотом. — Нунна!..

Судя по выражению лица Нунны, он тоже заметил приближающуюся опасность.

— Нунна! Слушай меня! В Энаран идти нельзя. В Арк тоже! Перехватят на пути. Беги в Карауд — это деревня недалеко от Эрисума, ну знаешь, караудское вино… Ты знаешь, в какую сторону отсюда Эрисум?

Нунна кивнул, затем спросил:

— Думаешь, тебя не разглядели? Лучше бы нам теперь обоим бежать.

— Нет. Мне надо вернуться в Арк и позаботиться о Фазмире. Тут в сумке деньги, немного еды и воды… Ты беги. Не переживай, меня не отыщут.

— Но…

— Сюда! — она схватила его за руку и потащила вперёд, к зияющему чернотой проходу в скале.

Юркнув внутрь, Энеата взметнула ладонь, и яркий свет сорвался с кончиков пальцев и озарил копи.

— Бегом! — поторопила она Нунну.

Юноша, похоже, теперь боялся своей невесты даже сильнее, чем идшарских преследователей, но всё же шагал следом.

Они бежали по извилистому ходу, чудом не переломав ноги среди куч камней и торчащих выступов, пока за следующим поворотом не увидели сияющий дневным светом выход. Огонёк в руке девушки погас, и она остановилась.

— Иди прямо, всегда прямо, пока не кончатся скалы… Там легко скрыться! В Карауде сейчас дедушка Хурсан. Объяснишь ему всё, он поможет. Иди вдоль скал! К реке поворачивай, только когда они кончатся, иначе тебя заметят! На берегу прибьёшься к каким-нибудь торговцам и дойдёшь до Эрисума, а там уже разберешься… Карауд! Ищи старосту Рамзаша, дедушка Хурсан живёт у него. Староста Рамзаш, запомни! Теперь беги.

— Ты точно…

— Да! — почти что рявкнула Энеата.

Опешивший от неожиданности Нунна уже через мгновение пришёл в себя и, в порыве подавшись вперёд, крепко обнял Энеату.

— Я справлюсь, — с улыбкой пообещала девушка, вновь говоря знакомым нежным и кротким голосом. — Это просто. Но ты беги быстрее.

— Да хранят тебя все боги всех миров, асу, — произнёс Нунна.

— Беги в Карауд, пожалуйста!..

Энеата выскользнула из его рук и развернулась. Услышала, как удалялись его шаги и приближались чужие.

Дедушка Хурсан всё же научил её многому, хоть и каждый раз напоминал, что колдовать она должна лишь при самой острой необходимости. Юная целительница сочла, что сейчас именно такой случай — ведь речь шла о судьбе человека, уже ставшего ей близким.

Преследователи вскоре показались из-за поворота, как-то слишком быстро приближаясь. Но асу Энеата успела соткать заклятие.

Густой тёмно-серый туман вмиг поднялся от земли и заполнил пространство, заклубился среди камней, закрывая обзор и нападавшим, и защищавшейся. Откуда-то не то сзади, не то сверху из-под мрачных сводов раздался странный и страшный, пронзительно-высокий дикий вой; взвились и растерянно заметались стаи нетопырей, в страхе рванувших прочь; вихри ветра, слетев с пальцев девушки, ударились мощной волной в непроглядную мглу, сбивая воинов Идшара с ног, но не прогоняя пугающего марева.

Новые и новые потоки ветра врезались в строй врагов — Эне не видела этого, но чувствовала. Вот только силы были уже давно исчерпаны, растрачены на долгий бег и борьбу с жарой. После очередной волны девушка вдруг чересчур ясно услышала стук собственного сердца, как-то спешно и яростно барабанившего ритм. Чары на миг утихли, и Энеата замерла. Девушка пыталась прийти в себя и немного передохнуть, но сделать этого не успела. Острая, нестерпимо сильная боль нежданно пронзила плечо, и девушка, вскрикнув, пошатнулась и открыла глаза. Короткий пернатый дротик торчал из щедро кровоточащей раны; девушка пошатнулась и прислонилась к стене, но не удержалась и сползла к полу, опираясь на камни здоровой рукой.

Ветер стих вместе с воем, и хмарь покинула пещеру, оставив после себя лёгкую дымку, которую почти сразу сдуло сквозняком. В сторону Эне стремительно шагал незнакомый воин, но Эне ещё сопротивлялась растекавшемуся в крови холоду — похоже, острие дротика было пропитано сонным зельем. Нащупав за спиной углубление в стене, девушка юркнула туда. По счастью, выемка оказалась проходом, и Эне скатилась в другой лаз. Вспышка чародейского света озарила шахту на долю мгновения, которого хватило, чтобы примерно прикинуть, в какую сторону бежать. Вот только бежать не удавалось, ноги подкашивались, уступая пожирающему изнутри холоду, и Эне, упав на землю, успела только заползти за большой камень и понадеяться, что её не найдут в темноте.

В оставшейся с ней поясной сумке были некоторые лекарственные припасы, и Энеата, нащупав во мраке листья, похожие на нужные, и тряпку, попыталась выдернуть из раны дротик. Но терпимости к боли никогда не было в списке сильных сторон Энеаты, и девушка пронзительно пискнула, выдавая себя.

Чьи-то сильные руки вытащили её за ворот туники, швыряя на камни. Энеата попыталась подняться, но яд уже вступил в полную силу. Обмякнув и растекшись по полу каменной шахты, она успела почувствовать лишь, как кто-то поднял её и взвалил на плечо, как мешок.

В глазах почернело, и девушка погрузилась в мучительный холодный сон.