Прощай, «Египет»! или Я, Семья, Деньги, и где во всём этом Бог

Анна Николаева

Все мечты, планы и цели каждого человека укладываются в треугольник: Я, Семья, Финансы. В каждой вершине три составляющих: физическое, ментальное и духовное.Когда-то моя семья жила только физическим и ментальным. Но стул не может устоять на двух ножках. В нашу жизнь пришел Бог.Эта книга о том, как мы открыли для себя третью составляющую – Духовное. Бога в здоровье, Бога в отношениях и Бога в деньгах.

Глава 2. Наш «Египет»

Мне 7 лет. Я читаю маленькую книжечку — детскую Библию. Не знаю, откуда она у нас взялась. Бабушки и дедушки — коммунисты, родители всё время на работе, только папа водит нас с сестрой и братом в православный храм. Стабильно два раза в год — на Пасху Христову и Рождество. Мы молча ставим свечки, недолго стоим и уходим. Народу в храме в праздники много, мне это нравится.

Мне 10 лет. Я перед сном пытаюсь молиться Богу. Просто говорю с Ним, как чувствую.

Мне 14 лет. Январь, жадно глотаю ртом холодный воздух, меня душат слезы — только что сообщили, что погиб отец. Помню, сколько внутри было злости на Бога и непонимания. Оно пришло потом, намного позже. Невозможно понять и услышать Его ответы, если не знаешь, где и как Его слушать. В год, когда умер отец, Бог дал мне будущего мужа Андрея. Мы были знакомы и раньше, вместе ходили в детский сад в маленьком алтайском городке, потом в школу. А дружить начали только сейчас.

Мне 15 лет. Снова январь, канун Рождества, мы с Андреем идём в церковь на службу. Опять невидимая внутренняя потребность ведет меня к Богу.

Сейчас вспоминаю прошлое и вижу, что Бог всегда шёл рядом с нами и предпринимал множество попыток познакомить нас с самими собой. У нас были уши, но мы не слышали, были глаза, но мы не видели. В то время про Бога я знала ровно… ничего. После смерти отца перестала ходить в церковь даже на праздники. К этой традиции я вернулась намного позже вместе со своей семьей.

Жизнь продолжалась. Я поступила в медицинский университет, Андрей — в Университет связи и информатики (СибГУТИ), в 18 лет поженились. И вот мы, юные специалисты, доктор и программист, начали взрослую жизнь. Одновременно с окончанием университета у нас появился первенец, и всей семьей мы уехали на север.

Так начались наши поиски «места под солнцем».

Семья — не только я, муж и маленький Кирилл. Мы взяли с собой маму, мою младшую сестру (тогда ей было 15 лет), позже приехал брат. Жизнь у нас была «весёлая», прежде всего потому, что мы не умели жить вместе. А ещё первая работа и чужой город.

Я помню, как в то время стало расти моё желание посещать церковь. Мы даже начали ходить в храм почти каждое воскресенье. Но не на службу, а после её окончания — это были мои первые шаги.

Через два года младшая сестра поступила учиться, мама с братом вернулись на Алтай, а мы с мужем и сыном уехали жить в Сочи.

Тогда мы ещё не знали, что вскоре нам придется вернуться домой…

Мы радовались жизни на юге. Где бы мы ни были, нас окружали чудесные люди. И до сих пор самое главное для нашей семьи — люди и отношения с ними. В новых городах местные всегда говорили: «Тут нет работы!» Но у нас таких проблем никогда не было. В Сочи мы хорошо зарабатывали. Мужа взяли в дочернее предприятие Газпрома, я устроилась врачом в прекрасное место. Кстати, именно на юге Андрей начал делать уверенные шаги в сторону фриланса — фотографировал в свободное от работы время, ездил на семинары.

Андрей: «Мне всегда нравилось общение с людьми. Позже я узнал, что это одна из моих ценностей. Я как чувствовал это и всегда старался выбирать работу исходя из них. Программирование и разработка ПО — это про общение с компьютером. Я же хотел общаться с людьми и стал смотреть в сторону фотосъёмки».

Я всё больше углублялась в сферу медицины, день за днём нарабатывая опыт. У меня было много прекрасных пациентов. В процессе работы я начала сближаться с людьми и разговаривать с ними на разные жизненные темы.

Интересно, но именно в этот период мои пациентки начали говорить о Боге. Молодая, красивая, успешная девушка, православная христианка, рассказала, что они всей семьей каждое воскресенье ходят в храм, а потом завтракают на море. Мне очень понравилась эта картинка (в тот воскресный день я была на работе). Другая пациентка была христианкой протестантской церкви. Она делилась историями про сына и христианский лагерь. Тогда я в этом ничего не понимала.

Сейчас, оглядываясь назад, вижу, как часто Бог был рядом со мной и протягивал свою руку. Но мы по-прежнему только ставили свечки в храме по воскресеньям. Удивительно, но в то же время, когда в моей жизни появились разговоры про Бога, мама с братом на Алтае начали чаще ходить в храм, читали Библию и посещали воскресную школу.

У нашей маленькой семьи была обычная жизнь, как у миллионов других людей: работа, дом, ребёнок, прогулки, мечты о своём жилье, машину хотели поменять.

В начале лета в клинике, где я работала, и у мужа на поприще фотосъемок дела шли в гору. С виду всё хорошо, но только жизнь стала напоминать бесконечную гонку. Помню, как уставшая сидела у стены, и мне было грустно от глубочайшей внутренней пустоты — я не чувствовала внутренней силы и опоры, от которых могла оттолкнуться, чтобы двигаться дальше (опора на себя и деньги не в счёт).

А потом прозвучал телефонный звонок, который разделил жизнь нашей семьи на «до» и «после» и в то же время объединил нас.

В трубке рыдала мама — с младшим братом происходит что-то страшное. Я уже начала слышать внутренний зов перемен, как моя жизнь затрещала по швам. Брату поставили диагноз — маниакально-депрессивное расстройство. Это состояние, когда человек месяц, три, шесть абсолютно здоров. Живёт, общается с людьми, работает. А потом начинается фаза депрессии или мании. И в данном случае депрессия — не блажь. Это полное ощущение, что человек умирает: не ест, не пьёт, боится выходить на улицу. Во время приступа мании, наоборот, жизнь яркая, быстрая, весёлая. Это состояние тоже губит и разрушает человека.

Эта новость стала ударом и болью для нашей семьи. Но «всё зло, что враг обрушил на нас, Бог обращает в добро». Сейчас, когда с постановки диагноза минуло несколько лет, я понимаю, что эти трудности были благом для нашей семьи, хотя в тот период нам было очень больно и тяжело.

Я обожаю свою семью, у меня близкие отношения с родными. Семья для меня — мощный рычаг к переменам. Я начала «рыть землю» в поисках решения, искала знания везде, где только можно: гомеопатия, смена питания, витамины. Много училась и читала. Как и многие коллеги, тогда я видела только физическую составляющую этой болезни и очень отдаленно эмоциональную. Отчаянно пыталась вернуть всё на свои места и надеялась найти решение, чтобы мы снова жили, как прежде. Не понимая, что как раньше уже не будет никогда. Мы с мужем решили вернуться на Алтай.

Мы снова стали жить в 4-комнатной квартире с мамой и братом. Чуть позже, после смерти любимого деда, забрали к себе бабулю. Как мы шутили, в квартире у каждой части нашей большой семьи была своя «палата».

Минул год. В то лето я вывела брата из острого состояния. Расслабилась, думая, что тяжёлые времена прошли, и открыла кабинет частной практики, истратив на аренду все накопления, оставшиеся от Сочи. Время шло, аренда «съедала» почти все деньги, но мы с мужем принципиально не хотели возвращаться в найм. В то время у нас были только кредитные карты, подработки и моя зарплата. Андрей фотографировал, но осенью активный сезон пошёл на спад. К тому же на Алтае его никто не знал, и люди не были готовы к ценам, которые мы привезли с юга. Родители запаниковали и мягко начали подталкивать нас к «нормальной работе», но мы твёрдо стояли на своём.

Через три месяца свободного плавания я закрыла кабинет частной практики и начала ездить на работу в соседний город — консультировала как доктор. Так прошло ещё шесть месяцев. А с началом лета у Андрея стали появляться заказы.

Нам казалось, что теперь жизнь точно налаживается. Но в первых числах июня у брата снова началось обострение, да ещё какое! Трое суток его не было дома, он просто ушёл и не вернулся. В первый год его болезни мы знали наизусть телефоны всех моргов, больниц и отделений милиции. Но известий нигде не было. Мама в истерике, я целыми днями читаю молитвы и прошу Бога дать ответ. В воскресенье мы пошли на службу. Помолились, и мама подошла к священнику взять благословение на поиски сына. Он ответил: «Не переживайте, найдется». Каково же было наше изумление, когда брат позвонил — мы даже не успели вернуться домой со службы.

Брат вернулся, а в голове стучала мысль: «Неужели у меня ничего не получилось?» Тяжело и горько ощущать разочарование в самой себе. Коллеги сразу говорили: «Это не лечится, посади его на таблетки или отправь в клинику». И мы приняли решение пробовать путь через больницу. Нашли хорошего психиатра (он будет наблюдать брата несколько лет и менять одни таблетки на другие), но фокус не удался. Лекарства не помогали, к тому же брат отказывался их пить. Тогда я ещё активнее погрузилась в учёбу и яростнее искала знания. Период обострений (он мог длиться полгода) ужасен для всей семьи. А мы ещё взяли ипотеку и начали строительство дома. Атмосфера в семье накалилась до предела — кто жил с родителями, поймет. К тому же у нас собрались несколько поколений под одной крышей.

История с братом стала первым сильным ощущением беспомощности, когда ищешь опору, пытаешься от чего-то оттолкнуться, но ни связи, ни деньги не работают. Остается только Бог. И несмотря на то, что Бога в нашей жизни было ещё немного, я поняла, что выбрала верный путь, когда пришла к Нему.

Ответ Бога

Помните, я говорила про зов перемен? Он уже звучал во мне, но только уши мои были закрыты — я утопала в собственном «болоте», как тысячи лет назад израильский народ утопал в египетском рабстве.

«И потому Египтяне с жестокостью принуждали сынов Израилевых к работам и делали жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью.»

(Библия, Исход, 1:13—14)

Зов перемен может быть сквозь страдания, голосом совести и шёпотом любви. У меня был первый вариант. Закончилось второе лето с болезнью брата, жёлтые листья усыпали землю, и его состояние нормализовалось. Жизнь потекла своим чередом, и я снова пошла вперёд.

Однажды во ВКонтакте я наткнулась на ведические лекции о воспитании детей. Никогда не забуду своё первое ощущение. В них не было ни слова про Бога и христианство. Но именно во время прослушивания этих лекций во мне зародилась мысль, что я не просто «человек с руками и глазами». Я — живая душа, а моё тело — её дом. Казалось, я впервые осознала, что человек — не просто «вариация обезьяны». Для меня стало открытием, что есть духовный мир, и жизнь состоит не только из «поесть, попить, сходить на работу, купить квартиру и заработать пенсию». Наша жизнь — намного больше этого и точно больше событий, которые происходят в мире.

С детства мама с бабушкой говорили мне, что «нужно работать, и будет счастье, деньги, признание людей и спокойствие на душе». Как же они ошибались! Что дала старшему поколению работа с утра до вечера? Ничего, кроме усталости и раздражения, отсутствия времени на себя и семью, суеты и вечной спешки. У них было признание и уважение, но они потеряли себя и здоровье.

Я рано начала работать — мой мозг всегда кипел от идей, а голова не давала покоя ногам. В школе я продавала ягоду на базаре и помогала родителям в нашем магазинчике (за лето сама зарабатывала деньги на школьные нужды). В университете тоже не сидела без дела. И после получения профессии с огромной радостью окунулась в открывшийся океан возможностей. Даже рождение первенца не смогло удержать меня в домашних стенах. Благо хватило ума совмещать работу и грудное вскармливание.

Я обожала свою работу. Мне всегда везло на руководителей и коллег, меня любили и ценили пациенты, мой заработок увеличивался с каждым месяцем. Суммы доходили до таких значений, что я легко обеспечивала мужа, сына, маму, сестру с братом. И ещё оставалось на витамины бабушкам и дедушкам, аренду квартиры и отпуск. Но чем крупнее была сумма в кошельке, тем хуже становилась домашняя обстановка. До сих пор помню ощущение пустоты и безысходности в душе — постоянные ссоры, малыш болеет, а мы с мужем отдаляемся друг от друга.

Я никогда не мечтала найтийё богатого мужчину, чтобы жить на всём готовом. У меня было два желания: выйти замуж по большой любви и всего достичь самой. Но я угодила в ловушку — мои достижения начали разрушать нашу любовь. И когда мои убеждения стали рушиться, словно карточный домик, пришли перемены — я поняла, что прежняя система не работает, и решила жить по-другому.

С юных лет я мечтала стать хозяйкой большого деревянного дома. Детство прошло, а мечта превратилась в цель, и, вернувшись на Алтай, мы начали строительство. Но внутри поселилось ощущение, будто что-то не так. Я страстно хотела новый дом и мысленно уже вешала красивые шторы. Но приняла решение бросить хорошую работу, отказаться от приличной зарплаты, на которую мы жили и строили, и уйти в никуда. Пришло время сделать выбор. Я выбрала себя и сказала прежней жизни «стоп».

Начался период исканий. Я продолжала слушать лекции про воспитание детей, отношения с родственниками и с мужем. И в каждой из них всё чаще стала слышать про Бога и Высшие силы. Я чувствовала, что делаю первый шаг на новом пути. В нашем доме теперь постоянно звучала духовная музыка разных конфессий, я обнималась с деревьями и освещала еду, отрастила волосы и сменила брюки на юбки.

На этой волне я оказалась в сообществе классных девушек. Каждая из нас искала «свою стаю», и мне с ними было хорошо — вместе легче идти, к тому же в общении опыт другого человека усваивается проще.

Я всегда любила делиться своими знаниями. Муж, видя мою потребность, создал сайт о жизни и здоровье «Легко жить с Анной Николаевой». Пациенты из других городов стали меня находить через интернет, и со временем началась моя личная практика. Я продолжала ходить на тренинги, начала заниматься йогой. Казалось, всё делаю правильно, но эффект был не тот, как будто без глубины.

На тот момент я считала себя достаточно духовной личностью. На деле же у меня не было главного — отношений с Богом. И внутри всё сильнее формировалось желание познакомиться с Ним ближе. В апреле, в свой день рождения, я пришла на первую исповедь и причастие в православный храм. Меня трясло, хотя было тепло, я не могла сдержать рыданий. «Что это?», — спросила я батюшку. «Преддверие Пасхи», — ответил он.

Я была словно слепой котёнок, который хотел питаться «духовным молоком», ибо моя жажда по Богу не унималась, и по воскресеньям стала ходить в православный храм. Но продлилось это недолго. Одна из причин в том, что меня никто не подхватил и ничего не объяснил. Скажу сразу, я ничего не имею против православия. Увы, это беда многих церквей, включая протестантские, — отсутствие душепопечения, когда тебя ведут, поддерживают и направляют. Очень важно понимать, что мы читаем, куда ходим и как строим отношения с Богом. Была у нас забавная история. Однажды в православной церкви 5-летний Кирилл изнемогал от нетерпения, ожидая причастия, и кричал во весь голос: «Когда выйдет Христос и даст нам хлеба?» Тогда на многие вопросы у нас не было ответов и нам не у кого было спросить.

В мае я поехала на свой последний тренинг, где услышала важные для себя слова: «Перестань оценивать и просто доверься». А в июле брат позвал меня в протестантскую церковь. И я пошла, отбросив установки, страхи и мнение людей.