Всего лишь легенда

Анна Неделина, 2019

Я – герцог Леторел Даренгарт, младший советник. Меня всего лишь попросили помочь в поисках пропавшей племянницы графини Терру из маленького городка Рутин Яр, который расположился на границе моих владений. Дело не показалось серьезным: всего-то вернуть домой сбежавшую невесту, позор семьи… Но что если девушка исчезла не просто так? Что если в деле замешан легендарный красный жемчуг – мощнейший артефакт, наделенный силой разрушения. По легенде он появился из крови Богини Утра, поранившей ноги о камни на берегу реки. Когда-то этим жемчугом владели маги Релля. Однако после Великой Магической войны жемчуг пропал… Похоже, в Рутином Яру идет охота за красным жемчугом. Погибают люди, из небытия возрождаются жуткие легенды прошлого. А я оказался в самом центре событий и не намерен отступать! Главное при этом – остаться в живых. И не подставить под удар тех, кто мне дорог.

Часть первая. Герцог Даренгарт

Глава 1. Свободный город Рутин Яр

Всю неделю ливни усердно размывали дорогу. И без того, надо сказать, скверную. Разумеется, где-то между Многонорьем и Прилеском карета угодила в рытвину, намертво завязнув колесом. Пришлось брести в это самое Многонорье, встретившее меня покосившимися воротами и мокрой коровой, флегматично жующей веревку, к которой было привязано колодезное ведро. Корова напоминала сказочного морского коня, на каких скакало в древности подводное воинство под предводительством Повелителя Вод. В глазах животного стояла тоска, разбуженная памятью предков. Веревка, судя по всему, нужна была, чтобы повеситься. Или корова пыталась спуститься в колодец, чтобы проверить, способна ли она еще вернуться к жизни гордого морского скакуна?

Надо бы потом прислать сюда Мура… Похоже, поблизости околачивается нечисть. Какой-нибудь шептунок — обычно они небольшие и силенок у них на людей не хватает, а вот приманивать время от времени коров или коз, вытягивать из них силы — это запросто. Не удивлюсь, если у местной скотины молоко частенько пропадает… А может, просто корова дурная попалась, вот и кажется странной. Мало ли.

Многонорьевский староста явно принял меня за горного духа, которого потоком смыло с лесистых вершин на беду деревенским. Впрочем, вслух своих подозрений мудрый старик предпочел не высказывать. Тем более что я собирался поскорей уехать. Перстень с гербом Даренгартов старосту не разубедил в его подозрениях. Хотя лошадь он мне все же выдал. Я бросил ему серебрушку и обрадовал, что за горным духом рано или поздно притащится и его карета.

Лошадь вовсе не обрадовалась перспективе скакать по грязище до самого Рутина Яра, временами норовила незаметно повернуть обратно. Видимо, однообразный пейзаж давал ей основания надеяться, что я не замечу подлого маневра…

После двух дней пути, далеко за полночь, насквозь промокший и злой, я все же прибыл в вольный город, расположившийся на окраине владений Даренгартов. Дальше тянулась пустошь, за которой — не раньше, чем через шестьдесят лиг, начинались владения барона Искара.

Спасибо Соленмуру Агату за незабываемое путешествие. Что он вообще забыл в этой дыре?..

Справедливости ради следовало бы признать, что не такой уж дырой оказался Рутин Яр, и расположился он вовсе неглупо — недалеко от торгового тракта, существовавшего веками. Меня не пытались гостеприимно ограбить у городских стен, да и сам город отличался циркулярной планировкой, а не хаотичным насаждением неказистых домов. Мокнущий у ворот стражник указал сносный трактир, где я нашел ночлег.

Тем не менее, я все равно остался невысокого мнения о Рутином Яре и о выходке Агата.

В трактире было шумно. На втором этаже располагались несколько комнат, которые хозяин сдавал горемычным путникам. Мне досталась просторная мансарда, с круглым окном в полстены. Комната была обставлена дешевой, но добротной мебелью. Стол, стул с выгнутой спинкой, кровать у стены да сундук для вещей рядом. Постель выглядела свежей. Ужин разносчица притащила прямо в комнату, прибавив к заказу кувшин с сидром — «от заведения». Я благосклонно кивнул. Чего мне только в жизни не приходилось пить, попробуем и местный сидр. «С брусникой», — с улыбкой сообщила разносчица, беззастенчиво меня разглядывая. Было ей вряд ли больше шестнадцати лет. Я скинул плащ, дав ей возможность получше рассмотреть гостя. Прежде всего, меня заботило, чтобы девушка не пропустила серебряную бляху на портупее. Бляха была достаточно массивной. На ней: два скрещенных кинжала, перчатка со сжатыми в кулак пальцами, и, наконец, глаз; поверх кинжалов расположился герб кронпринца. Кулак означал, что сила государевой руки тяжела, а око — зорко. Бляха свидетельствовала о том, что я вхожу в Младший Совет и являюсь доверенным лицом кронпринца в делах государственной важности. Мое положение давало право, среди прочего, вести расследование, если затронуты государственные интересы и привлекать к ответственности особ истинной крови. Впрочем, достаточно и того, что бляха подтверждала, что я — маг на королевской службе. Младший Совет — это, по сути, круг помощников наследника престола, одобренный королем, который желает видеть, что сын его способен решать государственные вопросы. Разумеется, любое такое решение может быть опротестовано Его Величеством и Королевским Советом. Благодаря эмблеме Младший Совет окрестили «Оком кронпринца», а каждого входящего в него — «Младшим Оком».

Разносчица тихо вздохнула. Ну, будем надеяться, что в ближайшее время можно не ждать в гости воров, охочих до поклажи заезжих путешественников, явившихся в город темной ночью в непогоду. Если такой гость исчезнет — кто потом разберет, что случилось на самом деле… Ну, а если все же заглянут — я буду знать, что посетители явились с серьезными намерениями, и уделю им должное внимание.

Когда девушка ушла, я изучил дверной косяк, оконную раму, заглянул под кровать. Скорее привычка, нежели ежедневная необходимость. Не так уж часто меня пытаются убить.

Никаких подозрительных гвоздей, царапин, напоминающих проклинающие руны. По ощущениям — мне здесь не противно. На оконную раму я все же установил охранное заклятие. Дверь запер. Добротный засов шириной в четыре пальца внушал уверенность в собственной надежности. Для верности я усилил «охранкой» и его.

Только после этого я снял пояс с коротким мечом, положил у кровати, и, наконец, умылся и переоделся в сухую одежду. Еда была все еще горяча, когда я закончил.

…А ведь кухарка в этом заведении достойна восхищения. Не знаю, на каких травах она настаивала маринад, но обнаружившееся в принесенной миске мясо оказалось нежным и пряным, с легким ягодным ароматом. Сидр был холодным и тоже пряным. Эй, а не промышляет ли та самая кухарка травничеством? Хм, следовало бы поостеречься. А то, не ровен час, поутру внезапно для себя завещаешь все свое имущество в дар доброму трактирщику. Свежий хлеб с хрустящей корочкой, еще теплый внутри… ощущение, будто меня здесь ждали. Я с ногами забрался в полукруглую нишу у окна, с наслаждением вытянулся. Мне мнилось, что спать я хочу куда больше, чем есть. Но оставить без внимания столь славную трапезу казалось почти кощунством.

Снизу, из зала, доносился приглушенный гул веселья. «Праздник у нас, мастеровые гуляют», — пояснил трактирщик, когда показывал мне комнату. Собственно, мансарда оказалась самой уединенной, потому и была мне предложена.

Я все же уснул, и сильно пожалел об этом утром, проснувшись с ноющей болью в пояснице. Копчик тоже был недоволен, а голова казалась вдвое тяжелей против обычного. Вдобавок прямо в лицо мне светило солнце, а ближайшая крыша оказалась так близко, что я легко мог разглядеть трещины на старой черепице. Стрелку не составило бы труда убить меня. Хм… надо бы тщательней позаботиться о защите.

Пришла разносчица. Смущаясь, пояснила, что стучала вчера вечером, чтобы забрать посуду и слить воду из ванны, но я не отвечал. Стука я не слышал. А смущение девушки было настолько напускным, что я едва не рассмеялся.

***

Я еще завтракал омлетом с морковью и грибами, все с тем же ароматным хлебом (я уловил привкус кориандра), когда в трактир явился Соленмур Агат в сопровождении рутиноярского бургомистра. Они настолько отличались друг от друга, что, находясь рядом, казались карикатурой, нарисованной рукой ехидного художника. Агат был невысок и жилист. Но рядом с плечистым бургомистром выглядел едва ли не тщедушным. При этом он сохранял спокойствие и уверенность в себе. А бургомистр вот нервничал. Он, видно, готовился к встрече со всем тщанием. Ворот рубахи так и слепил белизной. Борода оказалась разделена надвое, как модно в столице. Только столичные щеголи еще суют в бороду мелкий цветок или крашеное перышко. Бургомистр на подобное не решился. Агат с его дымчатой мастью, напротив, казался почти стариком, хотя было ему немногим больше двадцати. Волосы его отросли до плеч. А в столице нынче стриглись коротко или же отращивали косы в стиле «боевые маги древности». И тоже вплетали перышки или цветные нитки, даже пуговицы.

У Агата была очень светлая нежная кожа, отчего тени под глазами казались красными и выглядели так, будто королевский сыщик специально подкрашивается, чтобы блеклые серые глаза не потерялись на лице. Прибавьте к этому поэтичную бледность, прямой нос и тонкие бескровные губы — получите зачарованного принца из романов, которые так любят читать девушки. В библиотеке Даренгартов под книги с подобными персонажами была отведена целая полка. Томики в бархатных переплетах, с тиснеными корешками и позолоченными обрезами. Под тончайшей рисовой бумагой в этих книгах были изящные гравюры с бесконечным множеством деталей, в каждой из которых крылся смысл. По тому, как девушки смотрели на Соленмура Агата, можно было легко угадать — склонны ли они проводить вечера за книгой. Возвращаясь к родовой библиотеке: я пытался представить, как матушка разглядывает загадочные Соленмуровы профили в обрамлении роняющих лепестки кровоточащих роз на фронтисписах и… не мог. Да, матушка не была стара. Но сложно представить ее легкомысленной и наивной. Сдается мне, она никогда не обращала внимания на полку с бархатными переплетами, а слуги тщательно сметали с них пыль, вводя заинтересованного гостя в заблуждение.

Бургомистр был тучен и наверняка с трудом протискивался в большинство дверных проемов. Он нависал над Агатом и надо мной, его заметно раздражало, что ни у одного из нас его вид не вызывает долженствующего трепета. Агат был одет довольно строго, если не сказать — скромно. Бургомистр был облачен в зеленый с серебром камзол, коричневый жилет, замшевые штаны и сапоги с серебряными бляхами. Картину дополняла рубаха с накрахмаленным воротником, зеленый шейный платок, прихваченный брошью с ониксом и два перстня с камнями. Мур обычно не носил украшений на виду, но у него всегда с собой защитные амулеты. Сегодня на его пальце обнаружилось серебряное кольцо-печатка.

— Приветствую вас в нашем городе, ваша светлость. Мое имя — Натаниэль Одэ, — звучным голосом сказал бургомистр и, не чинясь, уселся напротив меня за стол. Агат сел рядом. Я счел возможным выпить остатки вина в их присутствии.

— Господа!

— Благодарю за то, что откликнулись на просьбу приехать, герцог Даренгарт.

Я бросил мимолетный взгляд на Мура, но тот сидел с отстраненным видом. Обычно если Агат находит подозрительные сведения, он не предупреждает направо и налево, что призывает своего господина с проверкой. Ну да ладно. Просьба так просьба. Бургомистр не выглядел взволнованным тем, что Младший советник собирается устроить проверку в его городе. Обычно люди дрожат, едва узнав о том, что Агат работает на господина следователя, который имеет право выступать от имени кронпринца.

— Графиню Терру обрадует ваш приезд, — тем временем продолжил Одэ. — Когда вы будете готовы ее посетить?

Графиня Терру… Ах да, тетка пропавшей племянницы.

Я едва удержался, чтобы снова не посмотреть на Агата. Каков шельмец! Младший советник — и сбежавшая из-под венца невеста…

— Я поговорю с графиней в самое ближайшее время. Дайте только закончить завтрак.

Бургомистр кивнул, но какая-то недосказанность все равно оставалась. Ну, совершенно спокойные собеседники вызывают у меня куда больше подозрений. И все же…

— Что вы можете рассказать мне об исчезновении девушки? — спросил я. Бургомистр сразу ответил, очевидно, будучи готовым к подобному повороту разговора:

— Как дело было, вам никто не расскажет лучше самой графини. Да только и сама она мало что знает. Во время исчезновения племянницы ее не было в городе — она иногда уезжает, а дела оставляет на Эльду, весьма разумную девушку. Исчезновение обнаружили утром, после того, как Эльда не вышла к завтраку, и никто из слуг не смог дать разумных объяснений. В особняке было не так много людей, разыгралась гроза. Слуги не слышали ничего подозрительного, и куда делась Эльда — до сих пор никто не знает.

Племянницы графинь так просто не пропадают. А исчезнуть из собственной постели без следа весьма сложно. Слуг можно подкупить.

Не понимаю, причем тут я? Не знаю таких подруг возле своей матушки. Конечно, у меня нет полного списка, а матушка немало ездила по своим владениям, могла бывать и в Рутином Яру. Да только зачем бы графине обращаться за помощью именно ко мне, когда у меня в вольном городе нет власти?

В общем — снова спасибо, Агат, удружил.

Виновник моего недоумения сидел возле бургомистра и знай себе помалкивал.

— Герцог, вы ведь впервые в нашем городе, — проговорил вдруг бургомистр. — Здесь есть хорошая гостиница. Она располагается в центре города и там есть все условия… Ваш помощник остановился именно там.

— Значит, я могу быть уверен, что он не терпит лишений, исполняя свою нелегкую работу, — улыбнулся я. — Вчерашний вечер выдался весьма скверным, здесь я нашел укрытие раньше. И видите ли, я не собирался раскрывать того, что я герцог.

Лицо бургомистра озарилось догадкой, и он сказал: «О». А вот Мур даже бровью не повел. Замешательство Одэ было недолгим. Он спросил:

— Ваша комната не слишком мала?

— Нет, что вы, а крыша здесь крепка и надежна. Я доволен.

— Вас… поселили на чердаке?! — выдохнул Мур, впервые утратив видимое равнодушие. Неподалеку застыл хозяин, который, кажется, только сейчас понял, что заполучил в постояльцы целого герцога.

— Разумеется, здесь я не могу быть полностью уверен в вашей безопасности, — проговорил Одэ. — Но если вы так настроены… должно быть, ваши цели…

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался я. Бургомистр не смутился и прямо взглянул мне в глаза.

— Признаюсь, я удивлен тем, как живо вы откликнулись на призыв о помощи в столь щекотливой, но весьма невыдающейся ситуации. Остается предположить, что у вас были и другие мотивы посетить Рутин Яр.

А, теперь понятно, с какой стати он заявился следом за Муром с самого утра. Я едва не расхохотался. Но вместо этого лишь напустил на себя загадочности.

— Я не мог игнорировать просьбу. Рутин Яр, конечно, свободный город, однако он располагается у самых границ моих владений…

***

К графине Терру мы отправились, как только я завершил завтрак. Хозяин весьма удивился тому, что я не велел седлать лошадь и не собрал вещи. Пусть думает, к худу это или к лучшему. Особняк графини Терру располагался на другом конце Рутина Яра. На самой его окраине.

— Места здесь тихие, но расположение не слишком удачно, — сказал Одэ. Я не понял, что он имел в виду, пока карета не взобралась на вершину холма, где стоял двухэтажный особняк, построенный явно в прошлом столетии. Только тогда в моде были столь широкие окна, непрактичные в местах, где сильные ветра приносят непогоду семь месяцев в году. Дорога вилась по холму к его вершине, и в какой-то момент нашим взорам открылась низина с полузатопленным кладбищем. Я увидел крыши фамильных склепов, едва заметные в буйных зарослях кустарника.

— Старое кладбище, — пояснил бургомистр. — Дурное место.

Выходит, когда он говорил о неудачном расположении, имелся в виду только особняк Терру, но не вольный город в целом. Я нередко слышу от горожан, что они побаиваются старых кладбищ, но Одэ меня уведомил со всем официозом, как будто выдал бумагу, заверенную печатью. Видать, толковых магов здесь не водится, только полевой — тот самый, который больше по медовухе специалист. А на кладбищах, бывает, нечисть заводится. Но об этом Мур ни словом не обмолвился. Обычно с такими делами он разбирается сам. Мало кто может заподозрить в нем не только кляузника, но и весьма недурного ведьмака.

Особняк стоял как будто между миром мертвых и живых — на границе города и кладбища. Сегодня и вчера можно было увидеть из этих окон. Не самое лучшее место для воспитания нежной девицы.

Нас встретил старый дворецкий, не слишком обрадованный появлением гостей. Тем не менее, он сообщил, что графиня дожидается нас в «гостиной с портретами».

Внутри особняк выглядел уныло. Как будто наполовину состоял из воспоминаний. Старинная мебель, выцветшие гобелены с поучительными сюжетами — осада Рума, благословение духами на царство Легарта Вендерада, первого короля Релля, получившего прозвище Справедливый, спасение принцессы Лебеди… Хозяйка оказалась особняку под стать — высокая сухая старуха, столько плотно укутанная в старомодные кружева, что я поначалу принял ее за висящую на вешалке невестину фату…

— Герцог Леторел Даренгарт, — объявил дворецкий и тем ограничился. Бургомистр, похоже, не удивился и не обиделся.

Гостиная с портретами без сюрпризов была увешана портретами — вероятно, предки графини немало делали для Рутина Яра, а может — и для страны. Уж больно символичные картины.

— Вы не слишком спешили, герцог Даренгарт, — голосом человека, привыкшего к беспрекословному подчинению, проскрипела графиня Терру.

— Я прибыл в Рутин Яр позже, чем собирался, — отозвался я.

— Да-да, была гроза. Отвратительное зрелище. Не люблю гром. Что же, думаю, это вас оправдывает, молодой человек.

Прозвучало как «юнец» и Мур, стоявший от меня по правую руку, застыл, словно боялся, что сейчас обратят внимание на него.

— Господин Одэ, предусмотрительно с вашей стороны было проводить сюда герцога Даренгарта.

Бургомистр кивнул, признавая за собой столь ценное качество.

Тут вошел дворецкий, степенный и величественный. За ним следовали двое слуг с подносами. Душистый чай, печенье на промасленных салфетках в серебряных вазах. Вся посуда явно принадлежала руке одного мастера и составляла набор. Старинный фамильный сервиз.

— Я слышала о вашем отце, — сообщила графиня, когда мы расселись за низким столиком черного дерева. Я кивнул. Кто же не слышал о моем отце. Но графиня умудрилась удивить. Поджав на мгновение губу, она сварливо продолжила:

— Он весьма поспешно согласился на условия Фибергарского мира. Вероятно, это объяснялось его молодостью и горячностью.

Хм. Я улыбнулся.

— Правильность поступков моего отца еще рассудят король и история. Давайте поговорим об исчезновении вашей племянницы.

— Ветреная девчонка. Родители избаловали, — сухо отрекомендовала графиня. Кажется, я уловил суть ее мировоззрения. В любой непонятной ситуации вали все на родителей. Хорошая позиция человека, который не имеет собственных детей.

— Полагаете, она сбежала?

В письме Агата, между прочим, об этом — ни полслова. В ответ на мой пристальный взгляд он озадаченно нахмурился и как-то напрягся. Ну да, делай вид, что ты сам не подозревал. Добрые духи… сбежавшая невеста!

Ладно, вернемся к ветреной девице. Графиня решительно произнесла:

— Разумеется, я бы не хотела, чтобы расходились слухи.

Уж не потому ли за мной увязался бургомистр на самом деле? Чтобы пресечь опасность распространения слухов. Ну, это он зря. Прошла неделя. Уверен, по Рутину Яру уже легенды гуляют.

— Уехала под покровом ночи, никому ничего не сообщив. Слуги обнаружили ее отсутствие лишь когда она не спустилась к завтраку, — рассказ графини почти слово в слово повторял то, что мне уже было известно от Одэ. Хотелось бы конкретики.

— Двери особняка не запираются на ночь?

— Запираются. Остается лишь выход для слуг. Однако никто не видел Эльды.

— Простите, графиня, с кем ваша племянница решилась бежать?

Графиня и бровью не повела, она взяла щипцы и бросила в чашку с чаем кусок сахара.

— Мне это неизвестно, — сообщила она без удивления или возмущения.

— Но у нее были ухажеры?

— У любой девицы с приданым они будут.

— И кто же из них не пользовался вашим расположением? — поинтересовался я.

Графиня передумала брать чашку в руки. Взглянула на меня. Я спокойно заметил:

— Похитить девицу на выданье решится лишь тот, кто уверен в своей неудаче. К тому же, возможно, слуги молчат, потому что их подкупил неудавшийся жених. Либо сама ваша племянница, в случае, если побег был совершен ею добровольно.

— Она на такое вполне способна. Вздорная девчонка. Но всех моих слуг подкупить невозможно.

Хорошо, когда человек в себе так уверен. Меньше сомнений по жизни. Я терпеливо кивнул.

— Возле дома видели экипаж? Незнакомцев?

— Нет. Вероятно, лошади ждали возле кладбища. Там никого не бывает.

Я задумчиво глянул в стену, словно ждал, что она станет прозрачной и перед нами откроется погост с прочерченным маршрутом побега. Полагаю, Эльда Терру была весьма заинтересована, коли решилась отправиться в путешествие через могилы предков, не страшась осквернить их память.

— Вам не приходило требований о выкупе? — спросил я. Вроде бы очевидно. Если бы что-то такое случилось, бургомистр был бы извещен. Но от старой графини явно можно ждать неожиданностей. Равно как не стоит рассчитывать на полную откровенность.

Агат молчал. Стервец, наверняка ведь развлекается! Доселе беглых девиц нам искать не приходилось. Смех, да и только. Дальше начнем пропавших левреток хозяйкам возвращать.

Графиня отрицательно покачала головой.

— Вы не заметили пропажи ценностей?

— Нет. Моя племянница — не воровка, герцог Даренгарт.

— Однако ветреная особа могла поддаться уговорам человека, к которому испытывает романтическое влечение.

Графиня осуждающе сжала губы.

— Вы собирались рассказать, кто претендовал на руку Эльды? — поторопил я.

— Вы весьма бестактны, — заметила графиня. Я начал внутренне закипать. Фамильная черта. Все Даренгарты вспыльчивы. Истинная кровь и склонность к управлению огнем. Чудо, что моему отцу доверили вести переговоры. Это что-то да говорит о его талантах. Я с тоской оглядел портреты предков графини. А ведь я что-то слышал о Терру.

— Что же… — сказала, наконец, графиня. — Эльде предстояла помолвка с маркизом Ирвеном Оруаном. Все предварительные договоренности были заключены.

В воздухе повисла недосказанность. Маркиз Оруан при всех своих достоинствах, похоже, не пользовался расположением графини Терру.

— К сожалению, вынуждена признать, что моя племянница водила сомнительные знакомства. Вопреки моим предупреждениям, она находила возможность общаться с Лераном Тором.

— Кто это? — живо заинтересовался я. Графиня поморщилась. Да есть ли в Рутином Яру хоть кто-то, кроме бургомистра, не вызывающий неодобрения этой женщины?

— Леран Тор — ювелир. Он весьма состоятелен, — отрекомендовал Одэ.

— Они с Эльдой сошлись на интересе к жемчугу, — добавила графиня. Жемчуг, отметил я про себя. Графиня сделала на этом такой акцент, будто желала обозначить очевидное. Предки рода Терру смотрели со своих портретов надменно, со снисходительными улыбками. Они явно разделяли интерес к жемчугу. На каждой картине присутствовала хотя бы мелкая жемчужная сережка… А Терру не скромны, хотят подчеркнуть свою связь с Первой династией.

— По моему поручению Эльда занималась восстановлением фамильных драгоценностей. Речь идет об ожерелье моей прабабки. В нем потускнели камни и разошлись звенья цепочки. Разумеется, одна Эльда не ходила к этому лавочнику. С ней всегда была Мирана, ее компаньонка.

Ну, вот же, вот! Реальный источник сведений о ветреной жизни Эльды Терру.

— Я хотел бы переговорить с ней, — заявил я. — Как ее зовут?

— Мирана… но ваше желание неосуществимо, — возразила графиня. — Я ее рассчитала. Еще до того, как сбежала Эльда.

Интересно. Чем провинилась компаньонка? Тем, что допустила общение Эльды с Лераном Тором? Или помимо ювелира были у легкомысленной племянницы и другие увлечения? Женихов-то заявлено трое.

— Вы не знаете, где она живет?

— Не имею ни малейшего представления.

Я кивнул. Чему удивляться?

— В таком случае, я должен поговорить с вашими слугами. Кто-то из них наверняка знает, где искать эту компаньонку.

— Не думаю, что слуги вам помогут. Я сменила всех после случившегося с Эльдой.

Я улыбнулся. Предусмотрительно. Госпожа графиня приложила все усилия, чтобы усложнить поиски племянницы.

— Сможете ли вы отыскать Эльду, герцог Даренгарт?

Прозвучало как издевка.

— Посмотрим, что мне удастся сделать.

«После всего того, что уже проделали вы».

Графиня кивнула. Кружевной саван лениво колыхнулся.

— Скажите, драгоценности были возвращены в ваш дом? — спросил я. — Те, которые Эльда относила Лерану Тору.

— О да. Хотите на них взглянуть?

— Пока нет. Но благодарю за предложение. Вы давали кому-то из своих слуг рекомендации? Знаете, в какие дома они устроились на работу?

— Зачем мне это?

— И то верно. Назовете кого-то еще?

— Что?.. Ах, да. Румел Фарфаль. Мать из достойной семьи, но вышла замуж за совершенно бесхарактерного человека… И сынок вырос таким же. Типичный легкомысленный прожигатель жизни. Он рано остался без отца, а мать была слишком недальновидна…

Помню-помню, виноваты родители.

— Фарфаль из тех, кто загорается, искрит, но быстро перегорает. К Эльде он остыл. На его счастье, потому что я бы все равно не дала согласия на их брак.

Хорошо. Примем к сведению и это. Однако графиня все равно включила Фарфаля в список тех людей, о которых стоило меня известить. Даже удивительно, учитывая ее скупость на детали.

Что же, будем благодарны за эти крупицы откровенности. Я пытливо посмотрел на старую графиню. А ведь она чего-то от меня ждет. И бургомистр как-то загадочно молчит.

— И все же, графиня, отчего вы так уверены в том, что Эльда сбежала?

— Молодость безответственна, — отрезала старуха. Ах, так это камень в мой огород? А я уже отвык от упреков в неуместной молодости. Но не будем отвлекаться.

— У вас есть средства. И вы увольняете слуг. Почему бы не допустить, что девушку похитили…

— Требований о выкупе не приходило, — заметил Одэ. Да я уже понял, но что тогда? Графиня щелкнула пальцами. Тут же вошел дворецкий. Он принес небольшую шкатулку, в каких обычно хранят бумаги. Поставил перед графиней на стол и молча удалился. Продуманная сцена, ничего не скажешь. Графиня двумя пальцами приподняла крышку шкатулки, извлекла несколько свернутых из очень хорошей белой бумаги. Протянула мне.

Письма были написаны размашистым, уверенным почерком. Почти никаких излишеств, разве что слишком уж залихватская буква «р» с длинным хвостом, который вечно цеплял буквы, оказавшийся ниже на строке, а то и на двух. «Душа моя…». А, любовные послания! Я пробежался по строкам взглядом. Разумеется, не подписаны. Даже знака никакого нет. Только точка под самой последней строкой. Весьма осторожный поклонник. «Понимаю, что подвожу тебя к краю пропасти». Звучит как цитата из романтической повести. Кто-то старался.

— Есть предположения, кто мог написать эти письма?

Графиня осуждающе покачала головой. Понятно, были бы предположения, давно бы нажаловалась бургомистру. И в моем приезде не было бы смысла. Я сложил бумаги без намерения возвращать их хозяйке дома. Сказал:

— Мой помощник останется, чтобы поговорить с вашей прислугой. Если у меня возникнут вопросы, я еще зайду к вам, графиня.

— Разумеется, — неодобрительно произнесла женщина. — Надеюсь, к тому моменту услышать что-то дельное.

Я поднялся из-за стола и откланялся. Бургомистр последовал моему примеру. Графиня не пошла нас провожать. В коридоре дожидался все тот же слуга. Я спросил, когда он заступил на службу. Оказалось, третьего дня. Работал ли в имении раньше кто-то из его родственников? Такого не бывало. Очень вежливые тихие ответы — как шелест ткани в коридоре на сквозняке. И правда, в доме зябко. Бургомистр прислушивался к моим расспросам настороженно. Агат будто и вовсе никакого отношения к делу не имел, хотя по уговору именно он и должен был заниматься слугами. Собственно, он и занялся, а мы с Одэ вернулись в город.

По пути я заметил:

— Похоже, Эльде нелегко было ужиться с такой теткой.

— Графиня Терру весьма строга, — признал бургомистр. — Но справедлива.

Самодурка она. И племянницу затюкала. Не удивительно, что девица сбежала, стоило кому-то ласково поманить…

Надо бы найти компаньонку Эльды.

— Чем собираетесь заняться теперь? — спросил Одэ. — Наверняка, захотите поговорить с маркизом? Он ждет вашего визита, герцог… По пути же мы можем заглянуть в лавку Лерана Тора. Это здесь недалеко.

В Рутином Яру вообще есть человек, который не в курсе моего приезда? Я вздохнул. Был бы я чересчур мнительным, подумал бы, что они тут все сговорились. А так: собственно, мне все равно, в каком порядке общаться с поклонниками ветреной Эльды.

Глава 2. Тонкости провинциального сватовства

Мура я застал возле гостиницы. Действительно примечательное заведение, между прочим. С впечатляющими витражами. Такое ощущение, что собирались построить храм, но отчего-то передумали.

Было еще не поздно. Видимо, Мур мало чего добился от слуг графини Терру. Иначе не вернулся бы так скоро.

— Агат! — окликнул я. Он, видно, задумался о чем-то, потому и вздрогнул, как будто был удивлен обнаружить меня рядом.

— Герцог?

Ага, спасибо, что вспомнил. А то я уже начал в себе сомневаться, пока трясся в этой повозке без рессор.

— С кем из списка, данного графиней Терру, вы имели честь общаться?

Да, насколько ты облегчил мне работу, баламут? По твоей милости мне пришлось приехать в этот славный край ароматной наливки. Как твой начальник я имею право ожидать начала расследования…

Соленмур Агат взглянул на меня ясным взглядом младенца, не успевшего совершить в жизни ничего постыднее прикосновения к груди замужней женщины…

— Простите мне, герцог, я полагал, мы здесь для осмотра башни.

Разумеется. Именно потому исчезновению девицы Терру в письме уделено всего пара скупых строк.

Бургомистр внимательно прислушивался. Не таился и не чувствовал себя смущенным. Нравился он мне. Такой вряд ли будет брать взятки или устраивать охоту на слуг в день Исчезновения луны.

— Выходит, с ювелиром вы не общались?

— Нет, Ваша светлость, — покаялся Агат. И глаза такие честные-честные. Мол, вы ж тут герцог и королевский следователь, а я так — на подхвате. Вам и разговаривать с важными людьми. Ну да, я бы все равно пожелал познакомиться со всеми потенциальными виновниками лично. Но ведь мог и поработать, а не только наливку местную изучать!

— Вы намерены сопровождать нас все время? — без обиняков спросил я бургомистра.

— Ваша безопасность…

— Уверяю вас, я могу обеспечить собственную сохранность.

Бургомистр задумался. Я тоже поразмыслил — оскорбиться мне для вида или мы договоримся миром? Все равно ведь не сможет таскаться за мной неотлучно. Или у него совсем никаких забот нет?

— Хорошо, — решил он, наконец. Но если у вас возникнут затруднения с кем-то из местных, помните, что вы всегда можете обратиться ко мне.

— Рутиноярцы не любят чужаков? — хмыкнул я, не став напоминать лишний раз, что я — вообще-то герцог Даренгарт, а не бродяга какой-нибудь. Ну да ладно, местечковые порядки священны (да еще и вольный город!), лишний раз чихнешь — чего доброго, разобидятся, вытаскивай потом из них сведения клещами.

— Мы тут привыкли к тихой-мирной жизни, — поведал бургомистр.

А вот это хорошо, это правильно. Люблю, когда на вверенных мне правом предков и милостью короля землях все спокойно. Да и по-соседству — тоже.

— А Башня? — спросил я.

— Что Башня? — не удивился бургомистр; понятно, ждал вопроса, тем более что Агат, похоже, как раз этой местной достопримечательностью интересовался больше, чем делом девицы Терру. — Стоит себе уже двести лет… не разваливается.

Ну да, первый признак магической печати. Вот только отчего же я не слышал о том, что в этих местах есть Черная башня? Или Агат все же что-то напутал? Ну, тогда он у меня получит. Припомню ему расхлябанную дорогу… хотя иногда мне кажется, что бумажная работа Агата вовсе не пугает. Есть у него некоторая склонность к самоистязанию. Что поделаешь, совершенных подчиненных не существует, приходится работать с теми, кто есть.

В это время у гостиницы остановилась дорожная карета, заляпанная грязью. Уставшие лошади переступали с ноги на ногу, утопая копытами в вязкой грязи. Возница тяжело спрыгнул с козел и поковылял открывать дверцу, услужливо выдвинул лесенку. Из кареты вышла женщина: Молодая, я бы даже сказал юная особа. Прекрасное создание с каштановыми волосами, правда, прическа слегка сбилась на бок. Дорога была нелегка. Прекрасное видение поправило короткий желтый жакетик с контрастной, по последней моде, оторочкой, пригладило складки на черной юбке. Незнакомка напоминала синичку. Возница вытащил ее кожаный чемоданчик, а также круглую коробку, перевязанную лентой. Девушка отдала пару распоряжений, и багаж отправился прямиком в гостиницу. Незнакомка собралась уйти, но прежде заинтересованно огляделась, взгляд ее натолкнулся на Мура. Девушка замерла, приоткрыв четко очерченный алый ротик, потом мимолетно улыбнулась и решительно направилась к нам. Я выгнул бровь. Мур встревожился и оглянулся.

— Господин Агат, вот и вы! — воскликнула девушка, стремительно приближаясь. Тут только она осознала, что Мур не бросился к ней навстречу и слегка смешалась. Агат молчал и, кажется, даже обездвижел.

— Простите… — произнес он, но что-то в лице незнакомки заставило его осечься и не произнести фразы полностью. Да, дружок, поздно делать вид, что вы не знакомы с этой милой птичкой.

— Господин Агат, не будете ли столь любезны представить нас? — напомнил я о своем существовании. Так-так, решаем, значит, личные вопросы во время несения службы?

Мур в смятении оглянулся на меня. В глазах его я увидел чувство потерянности. Будто Агат страстно желал оказаться сейчас где-нибудь в другом месте. Интересно, кому из нас с прекрасной незнакомкой предназначено его раздражение, а кому — страх?

Неловкая ситуация затягивалась. Я терпеливо улыбался, ожидая, когда Мур все же снизойдет до приличествующего этикету представления. Агат продолжал теряться в себе и скоро, судя по всему, его пришлось бы спасать. Незнакомка, очевидно, это тоже поняла. Решительно взглянув на меня (впрочем, она тут же вполне пристойно опустила взгляд), она произнесла:

— Позвольте мне представиться самой, раз уж я невежливо вмешалась в ваши дела, герцог Даренгарт. Мое имя — Шарлотта Грац, я только что приехала в город и еще плохо здесь ориентируюсь. Это счастливое стечение обстоятельств, что я нашла вас так скоро.

Я принял протянутую руку. Очень тонкая перчатка из самой лучшей замши.

— Путешествуете в одиночку? — поинтересовался я.

Агат, кажется, начал слегка отмирать. Обычно он не смущается в присутствии красивых дам. В конце концов, он не первый день в помощниках у Младшего советника. И по части добывания сведений весьма искушен. Но госпожа Грац легко привела его в оторопь. Я заинтригован.

— Не из тех ли вы Грацев, которые…

— Из тех, — решительно согласилась Шарлотта, подтверждая близкое родство с Нателем Грацем, владельцем крупнейшего рудника и железоделательных заводов. Двоюродный брат Нателя Элер Грац владеет лучшими в Релле оружейными фабриками. Хм. Полезное знакомство, и не возразишь. Однако судя по неловкости, которую Мур так и не преодолел, дело тут вовсе не в деловой выгоде.

— Мне доводилось вести дела с Элером Грацем, — сказал я. Шарлотта кивнула.

— Я об этом осведомлена, герцог.

Вот как? Не думал, что господину Грацу пришлась по душе наша встреча, и он пересказывает подробности в семейном кругу. Словно уловив мои мысли, Шарлотта пояснила:

— Дядя упоминал о том, что вы оказали ему помощь.

Ах, вот как дядя это подал! Что же, почти уверен: он забыл сказать о том, что был момент, когда я упрекнул Элера Граца в продаже новых военных разработок душке послу Карии. Вот уж настоящий подвижник своего дела. Во дворце после его визита даже чайной пары из фамильного сервиза не досчитались. Говорят, сервиз делали для Вендерадов намиры, загадочный народ причудливой страны, очень небольшой и внезапно опустевшей. У них даже войны ни с кем не было. Просто в один момент от них перестали приезжать торговцы, а когда разведчики добрались до намирских земель, оказалось, что дома опустели, и ни одного жителя не осталось во всей стране. Легенды приписывали им родство с духами моря. Предки их якобы были изгнаны из морских глубин за какие-то прегрешения. Сочли, что Владыка Вод простил их и дозволил вернуться на родину. Магическая печать королевы Мареллы, принявшей сервиз в дар, стояла на каждой чашке. И как только посол умудрился его вынести? Жуть, как интересно. Кстати, пока во дворце справлялись с удивлением, не сразу выяснили, что помимо чайной пары пропали еще несколько секретных документов, проходивших по разным ведомствам. Но при этом все в голос твердили, что ах, как жаль, уехал такой замечательный человек: тонкий, обходительный, предупредительный и… духи побери, когда еще найдется среди этой дипломатической братии столь душевный собутыльник?! Да-а…

Элер Грац оказался невиновен. Но мы все равно не расстались друзьями. Я улыбнулся Шарлотте.

— Приятно слышать, что ему осталась памятна наша встреча.

Девушка вела себя безупречно. И оттого настораживала. Мур старательно изображал бледную декорацию к светской сценке «беседа у гостиницы». Ну, нет, уважаемый. Так просто вы двое от меня не отделаетесь.

— Так значит, вам доводилось встречаться с господином Агатом? — поинтересовался я. Шарлотта позволила себе выказать недовольство. Ну, нет, птичка, тебе не удастся вызвать у меня чувство вины за неудобные вопросы. К тому же, я лицо заинтересованное. Как ни погляди.

— Это так, герцог. Нашу встречу нельзя назвать приятной, учитывая обстоятельства. Но она точно была счастливой. Господин Агат оказал мне неоценимую помощь, когда мне грозила опасность.

Ни слова больше, дорогая! Я заинтригован! И обязательно потом вытрясу из Агата героические подробности.

— В этом городе нас снова свел случай.

Да ну? Поэтому ты выскочила из кареты и была столь удивлена смятением бедняги Агата?

— Я прибыла в Рутин Яр по деловой надобности. Узнав, что господин Агат тоже здесь, я не могла не искать с ним встречи, чтобы выказать свою благодарность.

У Мура вытянулось лицо. Мне даже стало жаль беднягу, и я подумал: не попросить ли Шарлотту придержать ему челюсть. А то отвалится, и Агат уже больше не сможет передвигаться по городу, не привлекая внимания.

Когда Шарлотта повернулась к Муру, он уже взял себя в руки и даже смог изобразить вежливую улыбку. Ах, проказник! И ведь ни полсловом не обмолвился…

— Позвольте полюбопытствовать, какую деловую надобность вы упомянули? — вновь спросил я.

— Ах, я помогаю отцу в его делах. Здесь я встречаюсь с одним из его деловых партнеров.

Вот как? Я внимательно смотрел. Шарлотта нисколько не смущалась собственного объяснения.

— И часто ваш отец посылает вместо себя прекрасную дочь на переговоры с деловыми партнерами?

Миг — и девушка заледенела. Взгляд ее стал острым, как игла.

— Случается, герцог Даренгарт, — сообщила она. — Партнеры отца ценят мои советы в области редких металлов.

Тут Шарлотта не удержалась и бросила очередной взгляд на Мура. Ни дать, ни взять, ждала от него поддержки. Эта мимолетная слабость о многом мне сказала. Ну, Мур, теперь тебе точно не отвертеться от серьезного разговора!

Агат продолжал вежливо улыбаться и тем определенно накликал на себя синичкин гнев. Госпожа Грац вздохнула и снисходительно пояснила для меня:

— У меня дар слышащей.

О… А ведь Грацы — не так уж родовиты. Ни у отца, ни у дяди кровного дара нет, насколько мне известно. Случайное обстоятельство или происхождение девушки связано с некой пикантной тайной? В таком случае, она весьма смела, раз не скрывает своих способностей. Впрочем, дар слышащих проявляется так редко и так хаотично, что связать его с каким-то конкретным родом вряд ли возможно.

— Вы слышите металлы? — уточнил я. Шарлотта кивнула.

— Я оцениваю рудные месторождения. Помогаю обнаружить риски при строительстве рудников.

Да. Не женское занятие. Не удивительно, что она такая боевая. Но зачем Муру здесь понадобилась слышащая металлы? Или это действительно совпадение?

— Должно быть, я отняла у вас непозволительно много времени. Была рада повидаться с вами, баронет.

Мур кивнул — скорее непроизвольно, нежели осознанно. Неправильный ход. Что с тобой творится, друг мой? Шарлотта, должно быть, озадачилась тем же вопросом, но недовольство свое умудрилась сдержать.

— Прошу меня простить, — с достоинством произнесла она. Я склонил голову в вежливом поклоне. И наше общество заметно оскудело. Дождавшись, когда девушка исчезнет за дверями гостиницы, я поинтересовался:

— Когда ты намеревался поставить меня в известность о запланированной встрече?

Мур что-то неопределенно промычал. Вид у него был самый озадаченный. Но ни капли вины во взгляде. Паршивец!

— Признаться, я не думал, что нам придется увидеться так скоро, — вывернулся он, наконец. И, разумеется, я ему не поверил.

— Расскажешь в подробностях, — безжалостно предупредил я. Вот уж точно, не отстану, тем более, если Муру вздумалось воспользоваться услугами слышащей для успеха нашего расследования.

Агат вымученно улыбнулся.

— Как вам будет угодно, герцог Даренгарт.

Ах ты, зараза. Да-да, мне именно так и угодно. Не думай, что забуду.

— Но работа, конечно, первей. Что со слугами графини?

— Я разыскал троих. Но всех их не было в поместье, когда Эльда Терру пропала. Поэтому толком ничего и рассказать не могут. Да и о графине отзывались… с трудом. В доме строгие правила, за любую провинность выгоняют.

Ради того, чтобы выяснить такие подробности, вовсе не требовалось искать троих слуг, не выдержавших условий работы в доме Терру. И понятно, почему у графини немного слуг. Нет, с одной стороны, зачем е вообще в доме толпа. С другой — не так уж много в Рутином Яру жителей, поди, и выбирать уже особо не из кого.

— В городе среди прислуги даже ходят особые рекомендации: ежели кто-то работал прежде у графини Терру и продержался более недели, ценится как хороший работник. Если, конечно, выгнали не за воровство, — продолжил Мур. Я кивнул. Собственно, что только подтверждает очевидное.

— И много в городе недовольных?

Агат задумался.

— На самом деле, графиня Терру мнительна, но в воровстве обвиняет редко. В основном — страдают горничные.

Что и понятно — они имеют доступ в спальни… Так-так, запомним, что графиня предпочитает хранить ценные вещи под матрасом.

— Двум девушкам пришлось покинуть город. Работы в Рутином Яру им найти не удалось.

Сурово, но справедливо. Я вот тоже воров не люблю. Не так, как наемных убийц, конечно.

— Зато иные устроились на доходные места, и полагаю, жаловаться им не на что.

И, разумеется, они не захотят распространять слухи о бывшем нанимателе.

— Я продолжу поиски, — поспешно сказал Мур, расценив мое молчание за недовольство.

— Да… и выясни, куда уехали уволенные горничные.

Хотя первым делом было бы хорошо найти прежнего дворецкого графини Терру. Это Мур и так понимает.

— Узнай, какой лекарь пользует графиню и ее племянницу, — добавил я.

***

Пока мы дошли до ювелирной лавки, Агат весь извелся. Он ничего мне так и не сказал. Лишь вздрагивал под пристальным взглядом. Вот это правильно, пусть чувствует мое герцогское недовольство.

Лавка оказалась небольшой, но дом располагался в самом центре города, стены тщательно выбелены, краска на наличниках подновлялась. Под окнами стояли длинные деревянные кадки с розовыми кустами. Сами окна были забраны дивными резными решетками. Хитрое витье — словно и не решетка вовсе, а редкой работы кружева… Дубовая дверь наверняка была усилена защитным заклинанием. Во всяком случае, выглядела слишком уж гладкой, дверное кольцо сжимала грозная чугунная львиная морда.

Тренькнули колокольцы над входом. В лавке было светло и чисто. У окна стояла банкетка на гнутых ножках. Рядом с банкеткой обнаружился стол, на нем ваза с цветами. Розы — такие же, как в кадках под окнами. Агат цепко оглянулся.

Из-за занавеси, скрывавшей вход в соседнее помещение у дальней стены, появился человек. На вид ему лет сорок. Одет он был богато, но без присущих порой провинциалам излишествах. Украшений почти никаких, только на шее сверкнула серебряная цепь. Камзол и штаны добротного серого полотна. Стоячий воротник белой рубашки был украшен вышивкой. Под камзолом был расшитый серебром черный жилет, подхваченный кожаным поясом. Волосы мужчины были зачесаны на одну сторону, а усы — подстрижены. В общем, типичный молодящийся щеголь. Это еще не делает его мерзавцем, разумеется, зато дает популярность среди женщин.

— Господин проездом в нашем городе? — поинтересовался он. Я благосклонно кивнул.

— Вы хозяин этой лавки, Леран Тор?

— Истинно так, — он заинтересованно взглянул на меня, не слишком приветливо — на Агата. — Что привело вас ко мне?

Не стал спрашивать насчет украшений. Выходит, понял, что я по другому делу.

— Мое имя Леторел Даренгарт. По просьбе графини Терру я пекусь о судьбе пропавшей девицы Эльды Терру.

— Простите, Ваша светлость, я не ожидал увидеть вас в своей скромной лавке, — сказал Тор, слегка изменившись в лице. — Чем же я могу вам помочь?

Мы посмотрели друг другу в глаза. Не очень-то я ему нравился и не стремился он мне помогать. Но препятствовать тоже не был намерен, тем более, после того, как узнал во мне владельца Даренгарта.

Я сел на банкетку. Тор застыл напротив.

— Графиня высказала предположение, что вы имели намерение в отношении ее племянницы.

— Да, мне тоже приходилось слышать эти обвинения.

— Ну, я бы не назвал это обвинением. Я видел портреты предков сей девицы, у нее прекрасная наследственность. Так что сама она наверняка не дурна собой.

— Бесспорно, — отозвался Тор. — Но графиня в каком-то смысле порочит имя племянницы, приписывая ей излишнюю… легкость взглядов.

— Она называет это «ветреностью», — подсказал я.

— Не могу согласиться с этим, — заключил Тор.

— Это означает, что ваши намерения чисты и тверды?

— Это означает, что у меня вообще не было мысли порочить имя Эльды Терру. Как и намерения жениться. Я, возможно, способен поспорить со старой графиней в богатстве, но не в родовитости.

— Когда это мешало молодым чувствам?

— Герцог, я не столь уж молод и способен здраво оценить свои возможности.

Мы снова смотрели друг на друга.

— Значит, Эльда Терру не приходила в вашу лавку?

— Почему же? Приходила по поручению графини. Она приносила ожерелье из старых потемневших камней. Я чистил серебро и восстанавливал магические защитные плетения. Смею надеяться, работа понравилась госпоже графине. Однако Эльду ко мне прислала она сама.

Я кивнул.

— Выходит, она принесла вам ожерелье и более вы не виделись? Откуда же слухи о ваших тайных встречах?

Тор не колебался.

— Нет, после этого юная Терру посещала мою лавку еще дважды. Принесла мне другое украшение. На этот раз просьба была лично ее.

— Что за украшение?

— Жемчужная брошь. Старинная вещь, но не слишком ценная. Серебряная, с чернением. Ковка грубая, а жемчуг хоть и крупный, но потемневший, почти мертвый. Эльда сказала, что брошь принадлежала ее предкам и хотела узнать, можно ли оживить жемчуг. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть чем-то ей помочь. Мне удалось сделать не так уж много. Даже цвет жемчужинам толком не вернул.

Я кивнул.

— Почему Эльда не сказала об этом тетке?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Тор. — Графиня — весьма властная женщина. Возможно, Эльда действовала так, желая почувствовать себя самостоятельной девушкой.

Возможно, он и прав. Жизнь под командованием графини Терру, должно быть, утомительна.

— Вы вернули Эльде брошь?

— Да, для этого мы встречались вторично. Я послал Эльде записку. Возможно, это послужило дополнительным основанием для слухов.

— Благодарю за откровенность, господин Тор.

Мы с Агатом покинули ювелирную лавку.

— Вы ему верите? — спросил Агат. Я покосился на него, и он примолк.

— Кто его знает. Говорит убедительно. Во всяком случае, господин Тор на работе, а не пропадает где-то по неизвестным причинам.

Впрочем, на месте похитителя, который решил остаться в городе, было бы разумно не привлекать внимания. Но Тор сказал, что не имел романтической связи с Эльдой. И, честно признаться, мне сложно представить, как девица при такой тетке могла бы исчезать из дома на свидания… Только когда ходила в лавку. Или выполняла другие поручения тетки. Были ведь другие поручения? На диво доверительное отношение к «ветреной» племяннице — вручить ей фамильную драгоценность и отправить в город…

***

Маркиз Оруан был предельно вежлив и неестественно добродушен. Нашему с Муром появлению он предсказуемо не удивился, и было очевидно, что к разговору он готовился загодя. Маркиз Оруан был заметно моложе Лерана Тора. Еще один щеголь. Роскошный особняк, огромный парк с двумя блюдцами прудов по сторонам от дороги: в одном плавали упитанные белоснежные лебеди, в другом — угольно-черные… кажется, дом Оруана занимал добрую половину города. В отличие от Лерана Тора, Оруан определенно не был сторонником умеренности. И средства позволяли ему шиковать. Видно было, что маркиз умеет и любит произвести впечатление.

В доме маркиза было много слуг. А еще — куча излишеств. Вазы, головы диких животных на стенах… В маркизе с трудом можно было предположить любителя охоты. И эти цветы. Везде — в доме, в парке. Какое-то сумасшедшее буйство цвета: бешеные глицинии, безумные розы, я уже молчу о настурциях… Яркие бутоны, сочная, словно после дождя зелень… как будто по вечерам маркиз приказывает тайком подкрасить растительность, чтобы утром впечатлить горожан больше обычного. Стены дома были облицованы темно-серым арверийским мрамором, на портике извивались рогатые змеи и скалились горгульи. Посреди всей этой цветной неумеренности мрачный дом смотрелся откровенно дико.

Родовая магия? Имя Оруана не было мне известно. Но стоило призадуматься…

— Я планировал жениться на Эльде, — сказал Оруан доверительно. — Хоть старуха Терру кичится своими корнями, дать достойное приданое за девушку она не в состоянии. Впрочем, корни все искупают. Легендарная белая кровь, родство с Вендерадами. Отдаленное, разумеется. И весьма сомнительное. Но в Рутином Яру и этого достаточно. А мне неплохо было бы украсить фамильный герб жемчугом.

Я задумчиво взглянул на Оруана. Но он, похоже, не шутил. Белая кровь, ха! По крайней мере, теперь ясно, почему на всех портретах в доме Терру присутствуют жемчужные украшения. Порой люди сами создают себе проблемы, намысливая невероятное.

А у самого Оруана, похоже, есть некое чувство обделенности. Должно быть, горгульи не просто так поселились на крыше его дома. Предки маркиза водили родство с Лоэнринами, не такое близкое, чтобы оказаться в числе приговоренных к смерти, но достаточное, чтобы лишиться своих владений. Даренгарты избежали этой участи лишь благодаря своим заслугам перед короной, особенно во время магической войны… А вот у Оруана своих владений — только поместье да сад, потому и живет он в вольном городе…

Историей Рутина Яра я раньше не интересовался. Знаю только, что, как и большинство других, он получил статус вольного в первое десятилетие после Великой Магической войны. В те времена все жители таких городов обязаны были служить на благо короне вне зависимости от происхождения и богатства. А взамен — могли не опасаться карательных магических патрулей, рыщущих по Реллю в поисках отступников и их родни. В вольных городах оседали все, кому посчастливилось спастись от кровавых расправ первых послевоенных лет и дожить до тех времен, когда испуганные люди начали приходить в себя и подсчитали число жертв, прикинув, сколько среди них было действительно виновных…

Вольные города обычно возникали двумя путями. Чаще всего они создавались в послевоенное время на выморочных землях, что остались после казни магов-отступников или конфискованные у их родственников, достаточно близких, чтобы попасть в немилость к королю. Еще бывало, что обычные города просили у короля пожаловать им вольную грамоту в обмен на верную службу и особые заслуги перед короной… порой, даже повышенные налоги казались облегчением по сравнению с самодурством аристократов.

Появление Рутина Яра во владениях Даренгартов тоже логично было считать королевской карой за родство с Лоэнринами. Не удивительно — некоторые мои предки уж очень ревностно хранили память об этом. Вот почти как маркиз Оруан, с показной гордостью, чтобы ни у кого сомнений не осталось. А были для равновесия и такие, кто хотел истребить память о родственных связях с магами-отступниками…

Потомки королевской династии по соседству с наследниками Лоэнринов. Хм. Не это ли истинная причина взволнованного письма Агата?

Да ну, ерунда. Он, конечно, идеалист и мечтатель, но тут явно перегнул палку!

Оруан продолжил:

— Исчезновение Эльды, разумеется, нарушило мои планы.

— Что, как вы полагаете, случилось?

— Разве старуха не сказала вам? Эльда сбежала, — хмыкнул Оруан. — Я бы на ее месте тоже сбежал, пожалуй.

Да, только какой смысл, если тебя уже и так выдают замуж? Или Эльда из тех девиц, которые считают брак клеткой?

— Вот только способ она выбрала не особо умный, — в такт моим мыслям проговорил Оруан.

— Вы не особо уважительно отзываетесь о графине Терру. Вы с ней не ладите?

— Не то чтобы. Она вообще мало кого любит… Но с Оруанами у нее кровная вражда. Мы — потомки Лоэнринов.

Так вот что должны были символизировать змеи… Добрые духи, да рутиноярцы все помешаны на вопросе родства? И я еще могу понять тех, кто жаждет оказаться поближе к светлым легендам, но Лоэнрины…

— Понимаю, нечем гордиться, — снисходительно произнес маркиз. — Но предков не выбирают… Герцог, удовлетворите мое любопытство. Зачем вы на самом деле приехали в Рутин Яр?

— О чем вы? — небрежно спросил я. — Графиня Терру просила покровительства, и я не мог ей отказать. Оруан сжал губы в линию, размышляя.

— И все же, — сказал он, наконец, — бегство девицы с любовником, как это подает графиня, не видится мне достаточным поводом для вашего приезда. Рутин Яр — не ваши владения и… что же вы расследуете здесь на самом деле?

— Вы не считаете Эльду Терру способной сбежать с любовником? — спросил я. Оруан осекся, видимо, сообразив, что оговорился. Но лишь пожал плечами.

— Во всяком случае, я знаю, что у нее ничего не было с Тором, хоть она к нему и бегала. Да я и сам разговаривал с Эльдой вряд ли больше трех раз — и то в присутствии компаньонки. Вот уж кто мог ввязаться в авантюру. Стреляла глазками направо и налево. Не удивительно, что графиня вышвырнула ее из поместья. Девчонка смущала Эльду своими фантазиями.

— Какими же?

— По-моему, она делилась с Эльдой подробностями своих фривольных похождений. Эльда была этим озадачена. Сама же она очаровательна и мила, в достаточной степени наивна. Я не уверен, что она решилась бы бежать.

И эти выводы — на основе столь краткого знакомства? Маркиз наблюдателен. Или задается и выставляет домыслы за надежные сведения.

— Вы не пытались отыскать девушку? — спросил я. Оруан, будучи одобренным женихом, вполне мог себе позволить оказать графине Терру посильную помощь и почти родственную поддержку.

— Пытался, — признал Оруан. — Втайне от графини. Она убеждена, что дело скандальное и потому предпочла сделать вид, что поиски бесполезны.

— Что-нибудь нашли?

— Нет, что вы. Но это и подозрительно. Графиня кивает на ювелира. В его отсутствие мои люди побывали у него дома. Не нашли ни следа Эльды. Никто из дворовых ничего подозрительного не видел. Его помощники тоже не заметили в хозяине перемен. Если он увез Эльду, то очень старательно выжидает.

— Других ухажеров Эльды вы проверили столь же тщательно?

Маркиз улыбнулся, и под маской добродушия проступила на миг натура хищника. Оруан был оскорблен тем, что у него отняли. Действительно заинтересован в поиске? Романтических чувств к Эльде он ведь не питает, несмотря на демонстративное сопереживание. Мог бы поступить на манер графини, но нет.

— Серьезных соперников у меня не было, — уронил Оруан. — Ювелир — это так, разве что увлечение. Виконта Фарфаля можете сразу вычеркнуть из списка. Трус и мот. Ему не хватило бы духу решиться, а жена нужна с приданым. Он слишком любит игру в кости, однако, не особо удачлив.

— Вот как?

— Я говорил с ним открыто. Предложил оплатить долги за сведения об Эльде. Он сокрушался, что не может решить свои проблемы таким простым способом.

Выходит, графиня Терру выдавала желаемое за действительное. Претендент на руку Эльды остался только один.

— Значит, денег от вас Фарфаль не получил?

— Отчего же? Я заплатил ему. Он собирался использовать эту возможность, чтобы расплатиться с долгами в Игорном доме. В обмен Фарфаль дал слово, что откажется от любых притязаний на Эльду в дальнейшем. К сожалению, это все мои успехи. Эльду отыскать мне так и не удалось.

— Понятно, — проговорил я. — Спасибо за откровенность, маркиз.

— Мне жаль, что не могу помочь вам больше. Однако, герцог, вы ведь задержитесь в Рутином Яру? У меня есть свой театр. Послезавтра будут играть «Проклятье Гарета». Приходите, не пожалеете.

Приглашение прозвучало столь нелепо и неожиданно, что у меня сложилось впечатление, будто маркиз Оруан пытается сменить тему разговора.

***

По-моему, для тихого городка Рутин Яр по ночам чересчур оживлен. Фарфаль, как выяснилось, любил бывать в Игорном доме. Вот мы и пришли искать его там, когда оказалось, что дома третий ухажер Эльды нас дожидаться не изволит.

Снаружи Игорный дом выглядел как самый настоящий притон. Из тех, в которых обворовывают заезжих игроков, а по утрам отмывают кровь с деревянных полов. Я бы сюда заглянул спросить, как пройти к местному отделению воровской гильдии. Но внутри внезапно обнаружилась тихая обстановка, вежливый вышибала, больше похожий на дворецкого и весьма приличное общество.

Не успел я толком оглядеться, как навстречу мне вышел человек в серых одеждах. Невысокий, поджарый он напоминал бульдога. На пальце блеснул перстень, исключая сомнения: воровскую гильдию дальше можно не искать.

— Барон игры, я полагаю? — я высокомерно кивнул и презрительно огляделся. По сравнению со столичными игорными домами этот и правда сильно уступал. Особенно снаружи, да. Барон игры — это гильдейский титул. Местный глава всех игорных домов, а равно борделей и подпольных боевых арен. Что-то мне подсказывало — в Рутином Яру увеселения найдутся на любой вкус. Чтобы жизнь не казалась слишком уж однообразной и унылой.

— Как видите, у нас тут спокойное место. Все сообразно законам дражайшего нашего величества, — сообщил Барон. Сообразность вызвала у меня сомнения, но высказываться по этому поводу я посчитал излишним.

— Я предполагал, что вы можете к нам заглянуть, — меж тем, продолжил Барон. Правда, что ли? Вот новость.

— На чем же основано это ваше предположение? — поинтересовался я вежливо. К скромно любовавшемуся фикусом в углу вышибале, присоединился брат-близнец. Оба выглядели исключительно невинно и смотрели такими ясными взорами, словно только что выпустились из монастыря, в коем воспитывались с малых лет.

— У нас здесь не так уж много развлечений, — подтвердил мои размышления Барон. Я кивнул. Ну да, и большую их часть обеспечивает воровская гильдия.

— Я уже получил приглашение на завтрашнюю театральную постановку у маркиза Оруана.

— Разумеется. Я хотел сказать, что развлечений у нас не так много, как в столице. Но на самом деле надеялся, что мне выпадет возможность выказать вам почтение. Мой племянник Лави работает в Эвелере и как-то раз встречался с вами. Он передавал мне лишь в самых общих чертах эту занимательную историю.

— Лави? Лавель Волк? — уточнил я. Барон кивнул.

Лавель Волк — телохранитель советника Морана, бывший лейтенант королевской гвардии. Был бы капитаном, не перейди он в распоряжение советника. Занятно.

— В хороших ли вы отношениях со своим племянником? — хмыкнул я.

— Вот еще! — фыркнул Барон. Как я и предполагал. Волк — первосортный зануда, если доходит до королевских законов. Если бы был указ чихать каждые два часа, он везде таскал бы с собой песочные часы. И бои останавливал бы, принуждая противников к исполнению монаршей воли. Но охранник из него получился неплохой, что и говорить.

— Так почему на наше благопристойное поведение обратил внимание господин Младшее Око? — тихо спросил Барон. Ну, вот. Даже мое звание в этом благопристойном заведении звучит как воровская кличка. А в подвале они наверняка делают конфеты, которые по праздникам раздают сиротам и калекам!

— Слышал, к вам заходит Румел Фарфаль.

— Случается.

— Надеюсь, сегодня тоже случилось? Раз уж дома мы его не застали.

— Его не было уже несколько дней. Удивительная стойкость при его тяге к игре.

И то правда, игра шла хорошо. Благородное общество предпочитало карты. Весьма прилично одетая компания пристроилась в дальнем углу просторного помещения, за круглым столом, обитым сукном. Девушка принесла игрокам на подносе графин и стаканы… мельком глянула в карты ближайшего игрока.

— Говорят также, что Фарфаль вам серьезно задолжал.

— Нагло лгут, — возразил Барон. — С Игорным домом он расплатился в полной мере. Но он занимал деньги у друзей.

Да. Хм, вряд ли речь о маркизе. У меня не сложилось впечатления, будто Оруан считает Фарфаля своим другом.

— С кем он обычно играет?

— Да вот с этими самыми господами. У нас здесь не так уж много людей. Все друг друга знают. Вот, господин Рояр в прошлом месяце проиграл Фарфалю перстень с прекрасными смарагдами. И очень злился, когда Фарфаль заложил выигрыш, чтобы расплатиться с господами Мареном и Уллемом.

— Маркиз Оруан тоже бывает в вашем заведении?

— Нет. Он любит… если вы видели его дом, знаете, что ему больше по нраву приобретать, чем рисковать имуществом. Проще говоря, маркиз тщеславен, но не азартен.

У меня сложилось несколько иное представление, но к мнению Барона Игры можно прислушаться.

— А он приходил, когда расплатился по долгам Фарфаля?

— В этом не было нужды. Фарфаль выиграл немалую сумму несколько дней назад. Это не покрыло весь его долг, но сократило вшестеро. В моем присутствии господин Марен оплатил то, что осталось, поддавшись на уговоры. Фарфаль бывает весьма убедителен.

— Кто такой этот Марен? — негромко спросил я.

— Господин в синем, — подсказал Барон. — Он из богатых, но не слишком благородных по местным меркам.

Я иронично взглянул на него. Барон невозмутимо пояснил:

— Вы видели старое кладбище, герцог? Рутин Яр — город с долгой историей и его обитатели привыкли держаться за традиции. Прошлое определяет здесь все. Марен чем-то обязан Фарфалю, а может — просто дурак при деньгах. Во всяком случае, на уговоры Фарфаля до сих пор ведется. Рядом с ним — господин Уллем, владелец лучшей мебельной мастерской, какая мне только известна. Тоже одалживал денег Фарфалю пару раз.

Я кивнул, приняв к сведению. Но Барон на этом не остановился. Провел меня к столу и представил игрокам.

— Слышал, вы навещали графиню Терру, — заметил Уллем. Он отнесся к моему появлению настороженно. Я выгнул бровь. Однако стремительно распространяются по Рутину Яру слухи.

— Мои люди как раз доставили заказ, сделанный графиней. Буфет вишневого дерева, — добавил Уллем, правильно истолковав мое замешательство. Что же, замолвить за себя словечко всегда полезно.

— Надеюсь, графиня осталась довольна.

— Я тоже, — кивнул Уллем. — Вы помогаете графине в поиске ее племянницы?

— Да, по ее просьбе.

— И поэтому вы оказались в Игорном доме? — дал себе труд поддержать светскую беседу господин Марен. Надо же, а Барон его таким милахой расписывал.

— Как мне стало известно, Румел Фарфаль вхож в семью Терру и был знаком с Эльдой.

Марен усмехнулся.

— Ста… хм-хм, простите, госпожа графиня вряд ли могла одобрить это знакомство. Да и не верю я в серьезность Румела.

— Однако же господин Фарфаль обозначал свое намерение вполне четко, — заметил я. Марен кивнул.

Уллем поморщился.

— Зная Фарфаля, можно ожидать, что он сказал это вынужденно, чтобы прикрыть свои истинные цели.

— Уллем! — воскликнул Марен возмущенно. И правда, защищает слишком рьяно.

— Любой мужчина рано или поздно начинает думать о браке, — уже спокойней добавил Марен.

Уллем хмыкнул:

— Только не Фарфаль. Он красив и не раз мог воспользоваться этим, чтобы заполучить богатую вдовушку. Но слишком боялся ответственности. Так в чем разница на этот раз?

— Полагаете, он ввел графиню в заблуждение относительно своих намерений? — спросил я.

Уллем пожал плечами.

— Полагаю, он задурил девушке голову, чтобы попасть в дом ее тетки.

— Уллем! — снова возмутился Марен. — Это выходит за рамки допустимого! Румел, конечно, мот, но вором он никогда не был!

— А среди привычек Фарфаля водилось что-то, кроме страсти к игре? — поинтересовался я.

— На что вы изволите намекать? — раздраженно спросил Марен. Я пояснил:

— Недавно я слышал, что вы оплатили долги господина Фарфаля перед Игорным домом.

— Румел мне друг и я не вижу причин, по которым не могу оказать ему услугу.

— Он возвратил вам деньги?

— Какое вам, собственно, дело?

Похоже, Марен уже готов был ввязаться в ссору. Может, на поединок чести меня вызовет? В Игорном доме со мной подобные казусы еще не случались, это обещает быть забавным.

— Дело в том, что совсем недавно маркиз Оруан рассказал мне, что и он принял участие в судьбе вашего друга, оплатив его долги.

— Зачем?!

— Чтобы не лез к Эльде Терру, разумеется, — хмыкнул Уллем. — Не думаешь же ты, что господин герцог был введен в заблуждение маркизом?

Марен замер, хоть и был зол сверх меры.

— Выходит, деньги он вам не возвратил, — заключил я. — На что же он мог их употребить?

Марен поднялся из-за стола. Ну, вот, а собирались играть.

— Я не знаю, что вам ответить, Ваша светлость. Но полагаю, всему есть разумное объяснение.

— Полностью с вами согласен, — кивнул я. — Мне жаль, что вы огорчены услышанным. Однако мой интерес продиктован просьбой графини Терру, которая обеспокоена судьбой своей племянницы.

Уллем скривился. Похоже, графиня не вызывала в нем теплых чувств. Что же, не могу сказать, будто удивлен данным обстоятельством.

Мы распрощались, так и не приступив к игре. Барон уже пропал, а вышибалы хоть и остались в зале вдвоем, никак не отреагировали на затевающуюся ссору гостей.

***

— Вон он, лекарь, — сказал Мур, кивком указав на неприметного человека, сидевшего в трактире за дальним столиком. Кажется, вчера я видел его там же, даже поза такая же: расслабленная, как будто он дремлет, нисколько не заботясь о сохранности своих вещей. Откинулся на спинку стула и вытянул ноги в добротных сапогах. Ага, сапоги мое внимание и привлекли, хороши они для обычного пьяницы.

Лекарь поднял голову и улыбнулся нам. Выходит, заметил особое к себе внимание. Что же, пойдем и пообщаемся.

— Его зовут Теуш Армиль, — добавил Мур. — Он приезжий. Живет в Рутином Яру уже второй год.

— Подать вам что-нибудь? — спросил хозяин, тоже заметивший мое намерение задержаться в общем зале. — Жаркое готово, если Вашей светлости будет угодно.

— Давай его сюда, — согласился я. — И вина.

— Разумеется, — хозяин поспешил выполнять поручение. Я уселся напротив лекаря, а тот и не возражал.

— Доброго дня, господин Армиль.

— И вам того же, герцог Даренгарт. Говорят, вы помогаете графине Терру в поисках племянницы.

— Уже говорят? — неодобрительно переспросил я. Армиль улыбнулся.

— Вы нанесли уже немало визитов. Скоро заговорят. В Рутином Яру не так много громких событий.

— Откуда же вам известно о том, чем я занимаюсь?

— Был сегодня у графини Терру, у нее приступ мигрени. Вы ведь потому хотели со мной побеседовать?

Уж точно не из-за мигрени старой графини, но в целом мы друг друга поняли.

— Вы наблюдали Эльду Терру?

— А иногда и некоторых слуг старой графини. Правда, об этом ей самой вряд ли известно. Она чересчур щепетильна.

Да уж, старушке могло бы не понравиться, что ее ставят в одну шеренгу с прислугой.

— А с компаньонкой Эльды вам доводилось разговаривать? — спросил я. Армиль даже не задумался.

— Да, Мирану Эш я осматривал несколько раз. Эльда сильно переживала после того, как девушка исчезла.

Я заинтересованно взглянул на Армиля. Что это за коварный прищур? Он ведь знает, что старая графиня рассказала мне немного другую историю…

— Мирана покинула дом Терру поспешно и Эльда сильно сокрушалась по этому поводу. По-моему, она чувствовала себя виноватой.

— Почему?

— Эльда не объяснила. У нее мало возможностей поговорить с кем-то по душам, поэтому иногда она рассказывала мне о своих печалях. Я не был свидетелем их ссор, но Эльда тяготилась возникшими между ней и Мираной тайнами. Она была уверена, что у Мираны появился мужчина.

— Хм… — проговорил я, пока не зная, как эти сведения оценивать. Хозяин принес еду для меня и Мура, а вина добавил и лекарю тоже. Тот поблагодарил легкой улыбкой. И не скажешь, что не местный. Хотя трактирщику должно быть привычно общаться с чужаками.

— Эльда видела их. Мирана встречалась с каким-то человеком, тайно покидая особняк Терру по вечерам.

— Эльда следила за ними?

А тихоня племянница явно себе на уме. Издержки чрезмерной строгости в воспитании.

— Не в полной мере, — задумчиво сказал Армиль. — Она видела из окна, как Мирана уезжала в последний раз. И дважды до этого замечала, как Мирану кто-то поджидает у ограды. Она настаивала, что это мужчина.

Занятно. Какое-то поветрие в доме Терру: девицы бегут ради сомнительных связей. Выходит, графиня могла узнать о ночных похождениях Мираны и счесть ее поведение недостойным, а потому — отлучить от Эльды. Или же девушка действительно воровала из хозяйского дома…

— Сама Мирана вам об этом не рассказывала?

— Нет, конечно. Она показалась мне весьма скрытной девушкой. Но это не удивительно, если учесть, что она работала на графиню и привыкла следить за словами.

— Графиня утверждает, что рассчитала Мирану и та покинула город.

Армиль пожал плечами.

— Возможно, так и было. Эльда впечатлительна. Я готовил для нее успокоительную настойку. В последние месяцы она жаловалась на то, что не может уснуть.

— Что за настойка?

— Из корней пиона и валерианы. Должен сказать, настойка ей не помогала, девушка жаловалась все чаще. В последнее время я стал применять магию. Девушка вошла в пору совершеннолетия. К тому же, шла речь о приближающемся замужестве. Не удивительно, что Эльда Терру плохо спала.

Это да. Это возможно.

Мур кашлянул.

— Вы маг-целитель… по какой же причине вы оказались в провинциальном городке?

Собственно, я как раз к этому подходил. Если только Армиль не хвастался сверх меры, когда упомянул о том, что использовал магию для приготовления настойки. Для травничества дар не обязателен. А вот целители — это штучный товар. Человек, который может лечить других за счет собственной магической энергии, может обеспечить себе неплохую карьеру в столице или любом крупном городе. Когда такой человек оказывается в захудалом провинциальном городке, жди историй об ошибках молодости…

— Башня, — пояснил Армиль.

— Башня? — озадаченно повторил Мур, хотя смотрел господин лекарь на меня.

— Именно. Я изучаю ее влияние на Рутин Яр. Не только природные явления. Знаете ли, здесь нередки грозы без дождя. Ну и конечно — растения. Они впитывают энергию, скапливающуюся вокруг Башни. Видели, как скручиваются деревья, которые растут рядом?

Мур в замешательстве взглянул на меня. Да, подвижника легко спутать с сумасшедшим. Отличий-то особо и нет.

— А лекарский промысел не дает вам умереть с голоду? — иронично спросил я. Судя по качеству сапог, да и одежды, промысел дает господину Армилю достаточно дохода. — Выходит, вы Наблюдатель? — предположил я и Мур вздрогнул.

А вот Армиль остался благодушен.

— Запрашиваете подтверждение как Младший советник?

Сделанное на «Младшем» ударение я с успехом игнорировал. Мне, случалось, и прежде намекали на то, что я слишком молод для советника. В Королевском совете не было никого, кто еще не прожил хотя бы пять десятков лет.

— Пока просто любопытствую. Я выполняю просьбу графини в частном порядке, — сказал я. Армиль улыбнулся.

— Разумеется, герцог. Ну, а я занимаюсь изучением Башни в частном порядке. Оттого и совмещаю…

Он протянул ко мне раскрытую ладонь, на которой прямо из воздуха соткалась золотая печать с королевским гербом. Вещица оставалась зримой всего несколько мгновений, но мне этого хватило. Королевскую печать невозможно подделать, она дается в руки только тому, на кого указал сам повелитель. Так что передо мной действительно Наблюдатель, представитель тайной королевской службы… Занятно.

Глава 3. Тайны рутиноярских окраин

— Какие мысли?

Агат едва заметно напрягся. Да, я бы на его месте тоже нервничал, зная, насколько зол собеседник.

— Вряд ли девица Терру сбежала к Лерану Тору. Он выглядел куда более заинтересованным украшениями, чем самой Эльдой.

Что само по себе еще ничего не значит. Маркиз Оруан тоже выглядит больше заинтересованным украшением фамильного герба, чем девушкой…

— Господин Оруан и так получил бы ее, — словно угадав мои мысли, заметил Мур. — А к Фарфалю девица в здравом уме не отправилась бы.

Я засмеялась. В точку, драгоценный Мур. Эльда Терру, судя по всему, не слишком-то в себе. Жизнь в строгих рамках, надежда на освобождение из-под власти деспотичной тетки. И тут вдруг — сватовство. Как гром среди ясного неба. Вполне вероятно, у Эльды Терру тоже есть книги в бархатных переплетиках, с гравюрами, на которых изображены загадочные красавцы. Проще говоря, что мешало Фарфалю или кому-то другому вскружить несчастной девушке голову?

Или слугам — отомстить тетке через племянницу.

Я покосился на Агата.

— Так в чем дело?

Он вздрогнул.

— Ваша светлость?

Светлость, значит. Это что, месть за годы службы под моим началом такая? Заметив мое недовольство, Мур отвел взгляд. Не хочет со мной говорить? Обсуждать на улице подробности пребывания в Рутином Яру?

Что ж, разумно.

Замнем на время. И вернемся к нашим странным делам. Решив, что уделил исчезновению Эльды Терру достаточно внимания, я счел возможным отвлечься.

— А ведь Черная башня недалеко от города? Наведаемся туда.

— Б-башня?

— В которую ударила молния, — напомнил я. Во взгляде Мура вполне отчетливо мелькнуло непонимание.

— Но как это связано…

Действительно, как? Да почему бы не съездить к этой клятой башне просто потому, что я здесь и она здесь — в общем, все так удачно совпало? Соленмур Агат, коли уж ты упомянул о существовании запечатанной башни, так будто добр, покажи мне ее. Не знал, что хоть одна есть так близко от моих владений.

Мур вдруг странным образом успокоился.

— Не стоило бы вам отвлекаться, господин, — проговорил он тихо. Я хмыкнул. Стыдим начальство? Очень в стиле Агата.

— Разве не ты о ней написал? Сам виноват, — отрезал я.

— Похоже, что так, — вздохнул Мур.

***

— Ну и местечко вы выбрали, ваше благородие, — поцокал языком возница. Звали его Митр. Он был нанят еще вчера — для поездки к графине Терру. Вполне вероятно, бургомистр специально подослал его к трактиру и сегодня. Ну, так не будем создавать проблем главе города. А то подумает, что снова необходимо сопровождать меня везде и всюду.

Митр обнаружил трогательную привычку беседовать со своими пегими коняшками во время ожидания, причем и их и себя умудрялся именовать в третьем лице. Должно быть, так он соблюдал приличия: ни он, ни лошади не обращались друг к другу напрямую, а потому были избавлены от чувства неловкости по поводу странностей подобных разговоров.

Митр был терпелив, и на все причуды наемщиков отвечал благодушным: «Раз надыть, что же…». Так мы и оказались возле Черной башни. Самой настоящей, не просто так магически опечатанным жилищем давно умершего некроманта… Честно говоря, я не ожидал.

Не то, чтобы в Черной башне было что-то такое уж невероятное. В окрестностях столицы их было немало, и я навидался. Но то — в окрестностях столицы. А тут — самое сердце северных земель, слишком далеко для наследия Лоэнринов. Но вот же — в каких-то пятнадцати от меня шагах тускло поблескивает в солнечных лучах полированная поверхность…

— Что же местечко? Тихо, спокойно, — заметил я.

«Птички не поют, мушки не жужжат», — тут же подсказал внутренний голос. Действительно, тишина была слишком уж непроницаемой. Лошади забеспокоились, Митру пришлось их успокаивать.

— Здесь такое бывает. Зверье магию чует. Старое кладбище рядом, недоброе место. Да Башня еще, — пояснил возница. А я сразу заподозрил в нем бесценный источник сведений о городе. Агат не спешил отмечать детали.

— А что, там неспокойно?

— Может. Кто же туда сунется по доброй воле, чтоб проверить? Достанет и того, что там почти все семейство Лоэнринов похоронено. Почитай половина кладбища — усыпальницы. Я сам-то не был там, но крыши, конечно, видел.

Ну да, ну да.

…«Зимние графы» — все равно, что «маги-отступники», «неназываемые»… или еще с десяток прозваний, которые прижились в разных концах Релля. Так стали называть самый многочисленный в королевстве магический род Лоэнринов после того, как их имя было запрещено. Не говорить же о них каждый раз: «ну, вы понимаете, эти… которые!». Их кровь была сильна, а сам род — влиятелен. Веками они служили повелителям. И трудились над преумножением их величия и собственного влияния. Башни служили им лабораториями. Это — отличительный признак Лоэнринов. Стены башен были укреплены родовой магией. Не удивительно, что когда род Лоэнринов был истреблен, Башни, хранящие в себе древнюю магию, а внутри своих стен — опаснейшие артефакты, трактаты и сомнительные результаты магических опытов, защищенные ловушками, стали угрозой. Войти внутрь могли только владельцы — сами Лоэнрины, коих не осталось. И тогда башни запечатали. Как места магических разломов, отравленные земли, оставшиеся после войны… Конечно, потребовались усилия многих магов и магическая королевская печать. Но это было лучшее, что можно было сделать, спохватившись после бойни.

Причина падения Лоэнринов была в том, что они взяли силы больше, чем смогли удержать. Случилось это так. Родовая магия, присущая древнейшим родам, уникальна и практически не поддавалась влиянию извне. У каждого рода были свои собственные способности, которые передавались только по наследству, с кровью предков. А во главе каждого рода стоял майорат, способный приказать любому магу своего дома, сами же майораты подчинялись напрямую повелителю. Обладателей родовой магии страшились все, самим же им некого было бояться, кроме повелителя и Лоэнринов.

В роду Лоэнринов рождались изредка маги, способные отменять клятвы крови. Короли прибегал к их помощи редко. Если майорат предавал корону, чтобы защитить оставшихся верными престолу членов его семьи — разрывали кровную связь, избавляли магов от обязанности выполнять волю майората. К заклинателям обращались за помощью и маги, в самых безысходных случаях. Майоратами становились старшие сыновья, реже — дочери. И не всегда они были достойны, но правила были незыблемы. Если действия и решения майората угрожали всему роду — вмешательство Лоэнринов было скорее заступничеством. Бывало в истории много чего, рано или поздно кто-то из Лоэнринов сам должен был стать предателем: во время магической войны Лоэнрины выступили на стороне торгров. Если верить хроникам, это случилось из-за кровной обиды, нанесенной не самым дальновидным королем Маденом Третьим. Прислушивайся этот монарх чуть больше к министрам и генералам, единожды в истории проявившим удивительную солидарность, может, и войны бы не случилось, а Вендерады до сих пор правили бы в пределах Релля…

Нет ничего удивительного в том, что старое рутиноярское кладбище получило дурную репутацию.

***

Маденом Третьим завершилась династия Вендерадов, которым покровительствовала сама Эолла, Богиня Утра. По правде сказать, ко времени Мадена королевская кровь была изрядно разбавлена, Вендерады были горазды плодить бастардов. Да и самого Мадена после войны тоже подозревали в том, что он не мог в полной мере унаследовать древнюю кровь. Этим и объяснялся его скверный нрав, а также невнимание Эоллы к откровенному самодурству.

Были такие, кто полагал более достойным править племянника Мадена — герцога Ирие. В достоинства его при этом определенно не входила умеренность. Герцог четырежды женился, прижил двух признанных бастардов. Говорили также об одном непризнанном — графе Эвеоре, знаменитом полководце, в происхождении которого никто не сомневался. Хроникеры писали, что, возмужав, он стал так похож на герцога Ирие, что некоторые почитали брата короля всесильным магом, продавшим душу в обмен на вечную молодость. Слухи эти подогревал курьез — Ирие и Эвеора никто и никогда не видел вместе.

Но герцог, безусловно, больше понимал в военном деле, нежели Маден Третий. Он выиграл не одно сражение во время магической войны и он командовал карательными отрядами, направленными на поиски Лоэнринов — после.

Так вот. Споры с торграми начались еще при деде Мадена. Тот в один отнюдь не прекрасный день решил, что Реллю принадлежат не только восточные склоны Грифоньего кряжа, но и западные. Об этом его озарении, учитывая обычную пустынность предгорий (Грифоньим кряж называли не поэтичности ради), в Торгрене стало известно лишь через неделю после того, как релльские щиты были установлены по обе стороны кряжа. А торгренское войско — облегченный его вариант, тщательно изображавший сопровождение княжеских послов, выбравшихся на охоту — добралось до места и вовсе дней через двенадцать. И с удивлением обнаружило помимо щитов потрепанную деревеньку на два десятка дворов (срубы не без потерь перенесли магическую переброску «мозаичным» методом — что собралось, то и собралось, так что домишки временами удивляли весьма странным положением ставень в стороне от криво прорубленных окон), со слегка очумевшей скотиной (нет, ее не перекидывали «мозаичным» методом — просто перегнали через кряж, но в пути живность повидала местную хищную фауну и должна была немало впечатлиться), весьма хаотично раскиданными огородами и толпой крестьян, вилами гоняющих по выжженному полю чахленького грифона… Ну вот. Дед Мадена заявил, что поскольку договор о границе весьма древний и витиеватый, из его содержания сложно определить бессомнительно, который из склонов является официальным межгосударственным рубежом. Да и составлен договор был, если по чести, когда Торгрен представлял собой еще скопище мелких княжеств, кои ныне и по именам-то никто не вспомнит… А крестьяне Релля испокон веку с превеликими трудностями вспахивали землю именно по эту сторону неприветливого кряжа, так что… Князь Торгрена к тонким интригам питал отвращение, поскольку не умел их плести, а чувства юмора у него и вовсе не было. Не найдя сочувствия у соседей, разорвал с Реллем торговые отношения и потребовал заключения нового пограничного договора, условия которого стороны не могли согласовать еще лет двадцать.

Взаимной любви между Реллем и Торгреном никогда не водилось, так что королевским указом на западном склоне кряжа был основан городок Рум, весьма укрепленный (какие намеки на недружественность? Оставьте, в самом деле… Просто — грифоны ведь!). А еще в городе всегда было много магов, по слухам — сплошь боевых… Разумеется, среди них были Лоэнрины. У магов Рума имелся немалый запас артефактов — в целях самозащиты, разумеется. И конечно — исключительно от грифонов. Говорят, там хранился магический красный жемчуг, мощнейший артефакт уничтожающего типа. Легендарный след Эоллы… Но дело не в том. Переговоры между Реллем и Торгреном велись в Руме, что само по себе было торграм как плевок в лицо.

А тут случилось, что посол Торгрена был убит на магической дуэли. Дуэль, скорее всего, была дракой на почве взаимной неприязни. Хотя в хрониках нет-нет, да и проскальзывают намеки на участие в деле некой дамы… А уважаемый за свою скрупулезность в описании событий монах Дац упомянул, что на самом деле посол погиб уже после дуэли, спустя два дня и виной тому, вероятно, был заклинатель из рода Лоэнринов.

Именно участие Лоэнрина и стало роковым обстоятельством. Хотя в той дуэли засветились не меньше шести магов с обеих сторон и были они не трезвы, а потому не стеснялись в выражениях. Наша сторона утверждала, что посол словом и делом оскорбил одного из магов городской стражи, едва ли в двухстах шагах от ратуши. Ввечеру после очередного провального витка переговоров. Оскорбления не были в новинку, но впервые посол торгров ранил мага, применив подлый прием. И наши не стерпели… В общем, в деле было слишком много магов, еще больше политики и маловато истинной чести. Торгры утверждали, что на посла напали скопом, и отбиться у него не было возможности. А посол внезапно оказался родственником торгренского князя.

Мадену бы устроить суд, чтобы дать торграм выкричаться. Князь торгренский требовал выдать всех обидчиков (между прочим, как говорят хроники, к требованию словесному прилагался и объемистый список). Но Маден не стал устраивать долгих разбирательств. Лоэнрина выдал на расправу торграм. Вместе с братьями, вступившимися за мага… И это возмутило как род Лоэнринов, так и торгров, нисколько не удовлетворенных столь откровенной подачкой. Впрочем, отданных на расправу магов они все равно казнили и выставили их тела у стен Рума, там, где начинались уже земли Торгрена, и они гнили на виду у румской стражи, каждодневной выходившей на стену… Мастер Дац справедливо предположил, что, скорее всего, разложиться тела не успели, потому как грифоны должны были добраться до них раньше. И не все маги были к тому моменту действительно мертвы. Если верить одному негромкому слуху (а мастер Дац очевидно ему верил) имела место даже спасательная вылазка (или, скорее, вылазка протеста), одного из приговоренных Лоэнринов все же спасли, а когда его хватились, он уже исчез из Рума. Вместе с ним исчезла и часть городских боевых артефактов, за хранение которых отвечали Лоэнрины. Как можно догадаться, среди пропавших магических предметов оказался и красный жемчуг. Во всяком случае, после Великой Магической войны его уже никто не видал.

Теперь о войне.

Лоэнрины требовали справедливости, но нарвались лишь на монарший гнев. Маден отлучил от двора отца и дядю казненных, лишил привилегий всех Лоэнринов, а также родственные с ним фамилии, хоть как-то выказавшие недовольство решением румского дела.

А когда вспыхнула Великая Магическая война, Лоэнрины перешли на сторону торгров… Тогда-то и выяснилась тщательно скрываемая заклинателями тайна о пределе их сил. Или, возможно, об отсутствии таких пределов. Заклинатели Лоэнринов не выжидали, оказавшись в опале. Они провели немалую работу по поиску недовольных и переманили их на свою сторону.

Справедливости ради: не все, поддерживавшие Лоэнринов, сознавали, что поддерживают и Торгрен. Просчитать вероятности можно было. Но Лоэнрины всегда хранили верность трону… Однако были и такие, кто отказывались выступить на стороне Лоэнринов… Внезапно в столице умерли от скоротечной горячки сразу трое майоратов. Случается. Но цепочка ошибок или же Лоэнрины, уверившись в своих силах, стали неосторожны и вскоре выяснилось то, что раньше было доступно только самим Лоэнринам да королю: заклинатели способны проклинать кровь рода. Под воздействием проклятия неизменно умирал сильнейший — майорат. Противиться силе Лоэнринов могла разве что королевская кровь, ведь род Вендерадов был благословлен самой Эоллой.

Неспокойные времена всегда полны жестокости. А все вероятности в истории правители стремятся свести к определенностям. Люди были напуганы. Хуже всех было, надо думать, Мадену: как же не страшиться, когда Релль погряз в войне с торграми, а тут прошел нетихий слух, будто король скрывал оружие против майоратов… И дело закончилось бойней. Все, в ком текла кровь Лоэнринов, даже сильно разбавленная, были заклеймены предателями, поддерживающими заклинателей, и на удивление быстро истреблены. Должно быть, виной тому военное время.

Вот и все, конец истории.

Ну, почти.

Всегда ведь есть неучтенное обстоятельство, о котором задумываются уже когда становится поздно. Вот так и случилось с Башнями. Печально и поучительно — не более. Насчет «поучительно», кстати, Мур ведь писал в своем доно… хм-хм, отчете писал, что недавно в рутиноярскую Башню молнией шибануло. Неужто нашелся дурак, который пытался проникнуть внутрь? Заманчивая перспектива разжиться редким артефактом и баснословными сокровищами все еще приводила к смерти особо ретивых охотников за удачей.

Или все же мы имеем дело с типичной природной реакцией на возмущение магического потока? Принято считать, что пока артефакт лежит без дела, и никто не пытается прикоснуться к нему, страшного не случится. Это не верно. Существуют артефакты, которые бездействуют лишь в присутствии владельца и становятся нестабильными, если его нет поблизости достаточно долгое время. И есть артефакты, которые нельзя держать рядом: это столь же опасно, как поместить в одну комнату двух ненавидящих друг друга магов. В общем, мало ли что может скрываться за печатью в Башне Лоэнринов. Все же несколько сотен лет прошло. Хотя по самой Башне не скажешь. Будучи запечатанной, она сохранила свой облик нетронутым временем.

Башня сверкала полированной каменной облицовкой. Черный урарский магнетит с призрачной внутренней искринкой, которая становится видна, если подойти ближе. Не удивительно, что рядом молния ударила. Однако… Земля возле Башни была оплавлена. Если это последствия пожара, то как должно было гореть… Похоже, молнии бьют здесь нередко. Или это — последствия человеческой неосторожности? Любопытных в округе, должно быть, не осталось.

Мрачное трехъярусное здание, сужающееся к остроконечной крыше, на которой примостилась уже знакомая горгулья с растопыренными крыльями, загнутыми клыками, нетопырьими ушами и цепкими, перепончатыми лапами. Очень правдоподобное чудище, наверное, работает не хуже, чем пугало в огороде. Похожие страшилища украшали особняк Оруана. Да уж… в Рутином Яру куда ни шагнешь — рискуешь споткнуться о древние корни.

Но вернемся к Башне. Недостаточно велика, чтобы возвышаться над городом напоминанием о былых не самых лучших временах. Построена с преувеличенной монументальностью. Башню подпирали четыре контрфорса. А вот входа не было отсутствовал. На стенах нижнего, самого широкого, яруса были вырезаны очертания фальшивых окон. Словно кто-то прикидывал, но так и не довел дело до конца. Окна были узкими и стрельчатыми, рамы украшены множеством каменных лепестков. Лепестки накладывались друг на друга и кое-где между ними проглядывали тугие бока ежевичин. Второй ярус Башни внезапно закручивался и ребрился — как будто его обернули лестницей. Здесь не было даже намека на окна. Третий ярус был стиснут между острыми шпилями контрфорсов. Сверху на всю конструкцию прикрывала крыша-колпак с уже помянутой горгульей. Весьма причудливая постройка.

Возле Башни было настораживающе тихо: даже ветер, кажется, стихает перед напоминанием о Лоэнринах. Как тут не испугаться.

В принципе, любое запечатанное здание будет отпугивать живность — все же нарушение природных магических токов. Да и молнии, бьющие в места концентрации злой энергии — никакая не редкость. Но что-то тут не так. В Башне есть артефакт, к гадалкам не ходи. Хотя, конечно, интересно было бы послушать местных работниц хрустального шара. Предсказания грядущих бедствий им, должно быть, хорошо даются.

Понятно, что вход в Башню скрыла магическая печать, а окон, вполне возможно, не было и в те времена, когда Лоэнрины еще были здесь полноправными хозяевами. Тем не менее, я обошел Башню — по самому краю оплавленного поля, не нарушая опасной границы. Агат топтался на дороге, настороженно следя за моими передвижениями. Беспокоится, значит. И сам наверняка уже успел тут побродить. Но ничего не нашел, иначе уже нажаловался бы.

— Герцог, лучше нам уехать, — не выдержал Мур. Я оглянулся. Не шутит, что ли? В голосе чуть ли не дрожь. Ишь ты! О да, чувствую возмущение. Однако печать действует, не повреждена.

— Кажется, собирается гроза, — беспокойно добавил помощник. Облака и правда становились пышнее. Ну да, гроза — это неприятно. Я вернулся на дорогу.

— Господин Агат, что можете добавить к отчету?

Ну, правда. В письме-то про Башню — так, несколько слов, никакой конкретики. А за городом можно и прекратить играть в строгого начальника и робеющего перед ним туповатого наемника. На лице Агата отразилась напряженная задумчивость. Потом он с достоинством ответил:

— Полагаю, поиски племянницы графини Терру — первоочередная задача и Башня вряд ли играет здесь роль.

Ладно. Первоочередная задача, значит. Будь по-твоему, Мур, понаблюдаю еще.

— Я впервые узнаю о Башне в пределах владений Даренгартов, хоть, как говорят, моя прапрапрабабка была замужем за Медаром Илитом, а его тетка вторым браком сочеталась с Гуго Лоэнрином.

Мур притих. Вот, пусть тоже подумает, к чему я это вдруг вспомнил. Не все же мне одному мучиться догадками. Такой вот я господин: коварный и непредсказуемый.

***

В трактире было шумно. Опять гуляли мастеровые. «Так ведь у них тут конкуренция», — флегматично пояснил хозяин. Вот, мол, они в конце недели подсчитывают прибыль и назначают победителя. Так ведь конец недели вчера был, припомнил я. А, улыбнулся хозяин, ошибка вышла, поспешили. Сегодня пересчитали — и вон они, победители.

Веселье шло полным ходом. Мастеровых было никак не меньше дюжины. Только в углу у окна расположился знакомый тип, как всегда скучал. В другом углу, ближе к двери — еще один скучающий гость, перед этим даже выпивки не стояло. Явно не из победителей глупого соревнования…

— Ужинать будете? — спросил хозяин. Я покачал головой. Зря, как выяснилось. Голова уже не просто гудела, в ней словно разожгли костер. Пока не слишком великий, но пекло изрядно. И резкое от раздражения движение подействовало как меха в горне…

Что-то со мной происходит. Откуда это смутное беспокойство? Как будто я упустил что-то важное.

— Принеси вина, — переменился вдруг я. Хозяин с готовностью кивнул и испарился. Вернулся с кувшином. Мне представилось, что в подвале у него должны быть невероятно большие бутыли с бражкой. Ведь не кончается же пойло…

— Меня никто не искал? — поинтересовался я, принимая кувшин. Ну, правда. Прежде бургомистр готов был за мной по пятам ходить, а теперь — ни слуху, ни духу. Даже настораживает. Не ценят, не берегут.

Я поднялся на второй этаж. Шум сюда доносился, но приглушенно. Подумалось, не установить ли полог тишины? Но поленился. Пошел сразу в мансарду. Под ногой хрупнуло. На полу валялся высохший комок земли. Кто-то проходил по коридору до меня. Что, в общем, не слишком странно. Но я уже насторожился. Шевельнул рукой, свободной от кувшина. В фонаре, висевшем на стене, вспыхнул фитиль.

Я оглянулся. Еще один комок земли — у самой чердачной лестницы и у окна… Кто бы здесь ни прошел, он был очень неосторожен. Хотя с нынешней погодой попробуй не наследи, коли явился с улицы. Я поднялся по лестнице к двери в свою комнату. Дверь была заперта, и перед уходом я запечатал ее магией.

Интере-есно!

Защита была на месте. Но ощутимо ослаблена. Как будто кто-то аккуратно приподнял полог, вошел и вышел. Если, вышел…

Да возможно ли вообще такое? Получается, есть умельцы.

Я повернул в замке ключ и толкнул дверь ногой. Сам отступил в сторону, насколько позволила лестница. Так, на всякий случай. Опасности я не чувствовал, но мое чутье — не самый надежный помощник. Вот Муру куда как лучше удается улавливать опасность. Врожденная способность. За то и ценю…

Из комнаты не доносилось ни звука. Я вошел. Луна заинтересованно заглядывала в окно. Видимо, хотела первой узнать мою реакцию. Я остановился в задумчивости. Прислонил кувшин ко лбу. Не удивился бы, услышав шипение. Но нет, даже почти не полегчало.

Кто бы ни забрался в комнату, дожидаться меня он не пожелал. Какая досада.

Я поставил кувшин на пол и вышел. Прикрыл за собой дверь. Внимательно изучил окно в коридоре. Кто-то пришел отсюда? Или ушел этим путем? Может, еще и наблюдал, как я захожу в трактир? На подоконнике — никаких следов, кроме нескольких крупиц земли. Если бы не они. Вор был достаточно осторожен. А как, интересно, он закрыл раму изнутри, когда выбрался?

Я спустился в зал, где продолжалась гулянка. Лекарь все еще скучал в углу. А вот второго гостя и след простыл.

Я метнулся к хозяину.

— Где он?!

— Кто? — слегка озадачился тот.

— Человек, который сидел в углу! Там! — для наглядности я ткнул пальцем в нужном направлении. Хозяин покачал головой.

— Господин должно быть ошибся. Никого за тем столом не было и быть не могло.

— Что ты мне голову морочишь, милейший! — я только сейчас обнаружил, что ору, не сдерживаясь, и веселье вокруг начинает стихать.

— Это традиция, — пояснил хозяин. — Стол Темного мастера, господин. Никто не рискнул бы его занять и чужакам отсоветовал бы.

Что еще за чушь? Ладно, потом разберусь.

— Здесь все местные? — уточнил я.

— Да, все — подмастерья господина Ларика.

— Кто-нибудь поднимался наверх? — я оглянулся. Подвыпившие подмастерья начали сбиваться в кучу. Ну, давайте еще пьяную драку устроим. Моя светлость вполне готова. А то как-то все скучно и вяло. Расследование не расследование. Глупость одна. Вот маг, который рискнул пробраться через заклятье крови — это, знаете ли, настоящий сказочный персонаж. Или сказочный дурак. Что, впрочем, равноценно.

И самое возмутительное: преодолевая защиту, этот тип должен был понимать, против кого выступает! Но это его не остановило. Обидно, знаете ли… неужто кто-то всерьез полагал, будто я вожу с собой секретные документы и оставляю их на подоконнике, когда покидаю комнату? Или, может, каждый раз зашиваю в матрац, а перед отъездом — вытаскиваю… Ну, если память не отшибает. Какие могли бы быть казусы в истории тайных служб!

Да. Я не люблю покушений на свою персону. Кому такое понравится? Однако сейчас дело было не в панике и не в обиде. Магию крови кто-то обошел. Даренгарты славились сильными магами. Да еще сохранение родового дара, который характерен только для носителей истинной крови. Это вам не над хрустальным шаром руками водить! Таких древних фамилий осталось едва ли больше дюжины. Все наперечет. Все уважаемые люди. По-разному, конечно.

И что я вижу? В занюханном Рутином Яру, который я впервые нашел на карте три дня назад, кто-то играючи обошел установленную мной защиту. Защиту, основанную на магии крови. Это уж точно не простой форточник.

Я уже пришел в себя и дышал вполне спокойно. Отпустил хозяина, которого когда-то успел схватить за ворот рубахи.

— Пошли кого-нибудь с кухни за стражей, — распорядился я. — И чтобы все, кто сейчас здесь, здесь и оставались.

Я мысли не читаю, могу обыскать каждого, но в свободном городе желательно сделать это в присутствии стражи. Разве что вор выдаст себя сам. На это и был мой расчет. В комнате действительно не хранилось ничего такого — ни секретных сведений, ни компрометирующих подарков от прекрасных дам из благородных семейств… Оттого я и вышел из себя — повода нет, а кто-то беспорядок устроил. Бесит, господа! Да отчего же с момента прибытия в Рутин Яр у меня такое чувство, будто я не понимаю главного. Что-то здесь происходит, и Агат это заметил. Только молчит, зараза!

А я вот — расслабился. Повелся на глупую историю о сбежавшей девице.

— Господин, — напомнил о себе хозяин, вернувшись с кухни. — Что случилось?

— Кто-то пробрался в мою комнату.

— Велико дело, — прошептал один из подмастерьев.

— Для этого воспользовался услугами мага! — Повысил я голос. Шепотки стихли. Я снова взглянул на хозяина.

— Кто сидел за тем столом?

Но на это я услышал лишь все тот же глупый лепет: никто не сидел, никому бы и в голову такое не пришло. Я выгнул бровь. Уж я-то точно знаю, что видел. В отличие от свидетелей, я был трезв, когда пришел.

— Там действительно никого не было, — подал голос лекарь. Его добротный плащ был перекинут через спинку стула. Ни дать, ни взять — собирался уходить, да тут все закрутилось…

— Подозреваете меня? — поинтересовался он. — Я владею только магией исцеления.

Ну да. Целительская магия — редкая штука. И дается не за просто так. Если человек отказывается от целительства, рано или поздно дар угасает. Духи забирают его обратно, чтобы передать более достойному. Если целитель использует свой дар во вред людям — он также лишается своих магических сил. Рано или поздно. Ни один магистр еще этого не объяснил. Во всяком случае, в имеющихся трудах лично мне аргументации не хватало. Сплошное словоблудие и допущения.

Армиль вытянул ноги, продемонстрировав запыленные сапоги.

— Говорят, этот трактир держала жена мага, ушедшего вместе со своим господином на войну. Она ждала возвращения мужа всю жизнь и всегда в трактире была открыта дверь — на случай его возвращения. А один стол всегда был свободен — специально для мага. Кличка его была Темный мастер, и местные люди верят, что если не он сам, то хотя бы его дух рано или поздно доберется до родного очага. Такая история, господин герцог.

Какое-то всеобщее помешательство. То Лоэнрины, то Темный мастер…

Как раз в тот момент, когда я готов был выразить свое нелицеприятное мнение о верящих в легенды рутиноярцах, явилась городская стража. Кого-то все же отправили с вестью. Отрадно. Я развернулся и, не произнеся больше ни слова, направился к лестнице.

— А ведь я вас предупреждал, герцог, — прозвучало за спиной. Меня нагнал бургомистр. Под его ногами ступени скрипели и только что не прогибались. Я хмыкнул.

— Да. Зато я сделал интересные выводы.

— Какие же? — озадачился Одэ.

— Город у вас интересный. Почитай, сам — словно легенда.

Бургомистр промолчал.

— Осторожно, не затопчите свидетельства, — рекомендовал я, когда мы оказались на втором этаже. Бургомистр пошел медленнее. Я оглянулся. Он шагал за мной след в след.

— Надеюсь, хотя бы после случившегося вы переберетесь в гостиницу? — снова заговорил Одэ. Я хмыкнул.

— В гостинице есть маги в охране?

— Нет.

— В таком случае — без разницы. Кто-то обошел защиту родовой магии.

Как? Кто-то знающий мог использовать для этого кровь Мура… Хм, например, тот же, кто подавил его кровную клятву. Да что же скрывать в Рутином Яру?

Конец ознакомительного фрагмента.