Не ждите смеха Козодоя

Анна Михайловна Лёвина, 2022

Дарина почти смирилась со своей жизнью. Всё, что она сделала в прошлом – правильно. Помогла спасти людей от бесов, что рвались через множественные дыры в пространстве, защитила близких. Только вот осознала, что в новом мире ей места не нашлось. В конце войны её отослали подальше. Против она не была. Дарина была готова к этому. Но прошлое вернулось, и героиня возвращается в город и людям, которых так отчаянно пыталась забыть. Содержит нецензурную брань.

1 глава

Ведьма

Никогда не считавшая себя хорошим другом, она молча смотрела на закрытую дверь. На лице не было сожаления или сочувствия. Девушка холодной ладонью ощущала каждый элемент деревянной поверхности, кончики пальцев покалывало от ощущения гнетущей атмосферы, прорывающейся из закрытой комнаты сквозь преграду. В чужой, но столь знакомой квартире тихо, будто соседи испуганно заткнули рты вечноорущим детям и невыгулянным собакам. Оставляя её наедине с этим раздирающим чувством собственной ничтожности как друга и поддержки.

Она бы могла долго молчать, и просто прислушиваться к звукам за хлипкой старой дверью, в надежде услышать хоть что-то, кроме еле слышного дыхания. Звенящая тишина наполнила квартиру и нахально пыталась проникнуть и в неё. Если бы не пронзительный треск звонка, такого же старого, как и квартира, такого же израненного, как и её хозяйка.

Девушка, шаркая по полу изношенными тапками, добралась до массивной чёрной двери входа. Уголки красивых, в меру полных губ поползли вниз, когда она взглянула в глазок. Но дверь всё же открыла.

— Добрый вечер, — разорвал тишину мужской голос.

— Привет, — голос девушки плохо скрывал её напряжённость. — Зачем пришёл?

— Вы должны отправиться послезавтра в качестве сопровождения, — было слышно некое неудобство в прохладном голосе. — Но с тех пор как вы вернулись,она не появлялась в штабе, как бы ты это не пыталась скрыть.

Девушка мотнула головой, русые кудри заструились по оголённым плечам. Неосознанно она сжала руки столь крепко, что костяшки её побелели. Всё тем же недружелюбным тоном она ответила незваному гостю:

-Она будет в порядке. Конечно, если ты не будешь приближаться к ней. Так всё наладится быстрее. Уверяю.

Девушке будто было непривычны столь длинные фразы, тонкие, аккуратно выщипанные брови исказились. Она с вызовом смотрела на гостя, хоть и не являлась хозяйкой квартиры.

Молчание затянулось. Девушка преграждала собой вход в квартиру. Высокая, стройная она вглядывалась в лицо пришедшего задаваясь одним вопросом: «Что в нём такого?».

— Значит, всё в порядке, — немного рассеянно прозвучало со стороны мужчины.

— Да.

— Тогда я пошёл.

В тот же момент дверь с протяжным скрипом закрылась.

— Ведьма, — мужчина тяжело вздохнул и покрепче сжал в руке крафтовый пакет, который не успел всучить девушке.

***

Тянущее чувство усталости растекалось по телу, стоило ей взглянуть на кипу тетрадей перед носом. В кабинете было пусто, зелёные стены и темнота за окном. Ничего не изменилось с момента переезда. Её недолюбливали и остерегались, что было естественно.

В свете последних лет каждый незнакомец в городе, посёлке или захудалой деревушке воспринимался с опаской. Ведь так и начиналась война. Люди вечно воевали между собой, самозабвенно отыскивая всё новых противников. Но никто не ждал опасности от того, кого считали мифом или эфимерной сущностью. Былому рациональному и научному миру было сложно принять то, что врагами окажутся демоны. Осознание пришло с первой кровью. Крупные города, мелкие сёла… взрыв потустороннего насилия, рвущие плоть и кровь твари, вырывающиеся из земли. Полная несостоятельность и неспособность противоборства им армии.

Тогда зазвучали голоса: «Бог отвернулся от нас». Казалось, пришёл конец уютном миру, что при необходимости можно было заключить в три физические формулы и две книжки по психологии. Растерянные и испуганные люди обращались к небесам. Но никто не отвечал. Первым возгласам вторил другой, шедший из тех самых разломов: « Бог умер».

Тотальное истребление продолжалось три года. Людей становилось меньше, наступало отчаянье. Они ждали ангелов и святых. Нового спасителя, всепрощающего и чистого душой. Но пришли другие, выбрались из тёмных углов, с болью стянули веками стягивающую кожу маску. Демоны и раньше были здесь, оставляя свои следы в поколения людей. «Дурная кровь» давала свои плоды, смешивалась с людской массой, храня секреты и адаптируясь. Раньше их сжигали и пытали, страх отречения смог перебороть лишь другой. Трепет перед смертью выгнал их на поле битвы. Быстро создалась диагностика, позволяющая определить процент «дурной» крови. Те, кто вышел первым принял ношу обучения. К четвёртому году демонического вторжения был создан Корпус Надежды. Каждый в обязательном порядке исследовался на дурную кровь и при достаточном её проценте зачислялся в Корпус.

Вторжение было остановлено спустя шесть лет. Корпус оправдал себя с лихвой, хоть и армией его назвать было сложно. На них никогда не смотрели с уважением, у них не было чести, чтобы терять её. Этого от них и не требовалось. Уничтожить демонов, истребить угрозу — цель ясна и понятна. Перемирие убило последнюю надежду агентов Корпуса стать героями. Люди не хотели вникать в политику и раньше, теперь же, когда дело касалось параллельных миров и демонов — тем более. Поэтому Корпус стал лишь сборищем уродов, которые были опасны для общества. А то, что стало Единым Государством Земли, волновали вопросы подъёма экономики и отстаивание разрушенных во время вторжения городов.

Всё это привело к тому, что в каждом незнакомце видели бывшего или настоящего агента Корпуса. Будто снова вернулись года сжигания ведьм и подозрения каждого встречного в колдовстве.

После примирения с демонами и разграничения территорий Государство обратило взгляд на зигибающийся от травли Корпус. Они были нужны, ведь никто не знал, долго ли продержится перемирие. Самые одарённые остались в Столице, в главном отделении Корпуса. Другие распределены по границам под прикрытием, для контроля за активностью демонов.

И она отлично понимала, что, не смотря на «прикрытие», пограничное поселение Эдельвейс отлично осознавало кто к ним приехал в качестве экзотического учителя Естествознания Нового Мира. ЕНМ — самая «молодая» дисциплина в школах по всей территории столь же юного Государства.

От медленного прокручивания в голове фактов, послуживших тотальному игнорированию и скрытой ненависти в отношении её персоны отвлёк чужой голос.

— Дарина, вы уже закончили? — сухой и вкрадчивый голос принадлежал заместителю директора.

Женщина старалась быть с ней приветливой. Дарина же по природе своей была подозрительна, ещё до начала восстания. Острый взгляд серых глаз пробежал по стоящей в дверях женщине, одетой просто и блекло.

— Да, Екатерина Олеговна, — не скрывая усталость девушка закрыла последнюю тетрадь и торжественно водрузила её на стопку других.

Они не знали о чём говорить. Дарина вежливо улыбалась, от чего на лбу двадцатишестилетней девушки выделялась ранние морщинки. Катерина же явно проходила мимо открытого кабинета случайно. Естественно, её не могло не привлечь непривычно спокойное лицо Дарины, обычно не расстававшееся с немного простодушной улыбкой. Она с самого первого дня прибывания нового учителя замечала её странности. Конечно, было известно, что часть педагогов ЕНМ были связаны или непосредственно являлись агентами, но по Дарине было сложно определить, к какому типу она относится. Напористо-вежливая и неконфликтная девушка отталкивала от себя, но никто не мог понять чем. Было в ней то, что оставляло неприятный осадок. В то же время, снаружи всё было почти идеально. Приметное лицо, пусть и не отличающееся красотой, но явно притягивающее взгляд мягкими линиями, выдержанный и классический стиль одежды, голос ровно такой, чтобы не напрягал и не бил по ушам. Россыпь мелких пятен в районе щёк — метка недавней юности и проблем с кожей. «У носителей дурной крови может быть акне?» — задумывалась Екатерина, стоило увидеть Дарину ближе к концу учебного дня. К тому времени макияж девушки едва смазывался и изъяны становились заметней.

— У вас какое-то дело? — Дарина не стерпела молчания.

— Сегодня вы более задумчивы, — женщина сделала шаг, переступая порог кабинета. — У вас что-то случилось?

Екатерина пережила вторжение в тылу, но знала, что те, кто был ближе к зоне сражений повидали всякого. Срывы и психозы стали отголоском недавней войны, как и подавляющее число сирот в рядах обучающихся. В каждом городе был детдом. От детей не отказывались, сиротами их оставили бесконечные попытки людей отбиться до того, как в свет вышли носители дурной крови. Возможно, Дарина тоже потеряла кого-то в той войне. Причина её странного поведения могла быть вовсе и не в причастности к Корпусу. Но верилось в это мало.

— Нет, всё хорошо, — руки девушки легонько побарабанили по столу. — Просто задумалась. Скоро годовщина подписания мирового соглашения. Только подумать, уже три года с конца вторжения прошло. Потом пройдёт ещё три, и ещё… И это станет уже не новейшей историей, а просто — историей.

— Это нормально, — Екатерине разговор был всё ещё неприятен. — Вы боитесь, что люди забудут о вторжении?

— Нет, — коротко отозвалась Дарина. — Пока демоны будут нашими соседями.

— Тогда почему вас это угнетает? — озадачилась заместитель директора.

— Сама не знаю, — девушка пожала плечами. — Поэтому и задумалась.

Разговор медленно перерос в прощание и вот Дарина уже медленно направляется по погружённым в сумрак улицам домой. Как бы не хотела она растянуть дорогу, квартира находилась слишком близко. Настолько, что даже раздражало. В этой местности темнело рано, прохладный осенний воздух был даже свеж, отчего она не удержалась и вздохнула глубоко. Выдох получился тяжёлым, болезненным.

Если начинаешь мало говорить, то со временем слышишь больше. Обращаешь внимание на звук поворота ключа в скважине, на мягкий шелест выпавших из уставших рук бумаг. Дарина хмурилась, подбирая листы с пыльного пола в прихожей. Ногти с неприятным скрежетом проскользили по линолеуму.

Дальше всё шло по плану. Торопливо поставить разогреть еду, переодеться, сесть с тарелкой на скрипучий диван и около часа пялиться на пустую стену. В выделенной квартире ничего не понялось за три года что она здесь.

Доев нехитрый поздний ужин, частота которых уже сказалась на фигуре, Дарина рухнула лицом вниз, ощущая неприятную обивку. Теперь нужно было добраться до состояния сонливости. Ленивый взгляд пробежался по корешкам книг, для которых она до сих пор не приобрела полки. Они лежали на полу, образуя четырёхугольные усечённые пирамиды. Ей было важно создавать иллюзию порядка: от самой большой до маленькой.

Она почти определилась с тем, что будет читать, когда раздалась уже позабытая мелодия. Дарине звонили редко и, обычно, каждый звонок был предсказуем. Сегодня связи с Корпусом не ожидалось, что весьма заинтересовало девушку.

— Слушаю.

— У тебя пополнение, — голос агента Корпуса был ей незнаком. — Через пять минут вышлю тебе вводную и досье.

— Эм, — смогла лишь выдавить Дарина. — С чего это. Мы вроде устанавливали правила.

— Мы помним. Даже слишком хорошо. Особенно то, что твой район считается не просто пограничным. Решение Корпуса не обсуждается. До свидания.

— Бросать трубку некрасиво, — Дарина с горькой усмешкой посмотрела на мобильник.

***

Следующий день отличался от предыдущего лишь непривычным тяжёлым осадком в голове. Вчера она долго изучала присланные файлы. Мужчина, двадцать девять лет, представить своим родственником. Отметила для себя отсутствие фото и ощущение того, что документы были подготовлены наспех. Недосказанность так и лезла в глаза, что Дарину весьма напрягало. Уроки прошли как обычно, дети явно побаивались её, говорили тихо, некоторые плохо скрывали неприязнь. Отношение родителей проецировалось на них. Естественная реакция. Принимая это как должное, Дарина с лёгкой улыбкой смотрела на макушки школьников, решающих очередной тест.

— Дарина Михайловна, можно вопрос? — раздалось со стороны окна.

— Слушаю, Валентин.

— А вы можете… ну, колдовать?

— Некорректно, — Дарина едва нахмурилась. — Правильно говорить — «биологическое преобразование энергии». И даже если бы могла, то всё равно бы не показала. Необходимо разрешение.

— Тогда откуда вы это знаете тогда?

— Странно, что ты не знаешь, мы изучаем мою дисциплину два года… а это — основы.

По девятому классу пробежали смешки. Дарина посмотрела в раскрасневшееся лицо паренька, сконфуженного и растерянного. Переведу взгляд на настенные часы, Дарина громко произнесла:

— Сдаём работы.

Заполнив журналы и поставив оценки, Дарина торопливо направилась домой. Впервые, за долгое время, неизвестный агент не удосужился осведомить её о времени своего приезда. Директор, тучный мужчина средних лет жестом остановил её:

— Дарина. Зайдите ко мне.

— Конечно.

Она уселась на неудобном стуле в приёмной. Мужчина расположился в своём комфортом кожаном кресле. Перед ним лежала папка. Совсем новенькая, блестящая в лучах лампы под потолком.

— Необходима ваша подпись как опекуна, — директор протянул листок.

Дарина прокляла информационный отдел Корпуса, в то же время поражаюсь своим актёрским способностям. Узнать то, что за ночь у тебя образовался младший брат — событие весьма волнительное. Дарина сохранял спокойное лицо, изучая документ о зачислении в десятый класс некого Константина Михайловича Козодоева. «Очаровательно, мать твою» — Дарина расписалась и, спешно распрощавшись, покинула школу.

Перед дверью квартиры стоял увесистый чемодан. Дарина даже удивилась, так как такие «раритеты» найти было сложно. Хотя, ей стоило удивиться тому парню, что сидел на чемодане. Он затылком упирался в дверь, вглядываясь в потолок. Подшитая мехом куртка, растянутый полосатый свитер, натянутый на голову капюшон. Несмотря на общую неприятность, кроссовки у парнишки были чистые. «Противоречиво» — Дарина замерла на лестнице.

— Ты долго там будешь стоять? — парень подал голос, вздыхая тяжело и устало.

— Здравствуй.

— Вежливая какая.

— Есть такое.

— Мне тоже поздороваться?

— Момент потерян, так что не нужно.

Этот диалог протекал в процессе открывания двери и затаскивания в квартиру багажа. Все произошло быстро, поэтому Дарина и не осознала, как оказалась на кухне, наливая чай незнакомому агенту, который совершенно не тянул на двадцать девять.

— Костя? — Дарина осознала, что не подтвердила личность приехавшего.

— Константин, — весьма раздражённо поправил парень, вытаскивая помятый лист из кармана куртки, которую он снять так и не соизволил.

Но капюшон стянул. Дарина отметила то, что волосы у него были аккуратно подстрижены и уложены. Без зазрения совести она изучала его лицо, хранившее подростковую округлость, хоть и с весьма острыми скулами. Тёмные глаза в обрамлении густых ресниц смотрели по-взрослому насмешливо на девушку, а густые каштановые волосы бликовали рыжиной. Бумагу, протянутую Константином, она посмотрела вскользь, сравнив лишь номера приказов. Интерес вызывал… мужчина? Или всё же парень?

— Дарина, — девушка представилась и села напротив него, взглядом указывая на сахарницу.

— Она пустая, — Костя непонимающе смотрел на неё.

— Ага. Я так, для приличия.

— Это подло, — Костя усмехнулся.

— Подло то, что ты на двадцать девять не тянешь никак.

— Тебе ли не знать, что у каждого агента есть свои… особенности.

Последнее было сказано весьма высокомерно. Дарина прикинула, что если она и правда младше его на три года, то должна была видеть во время восстания. Но такого бы парнишку она заприметила сразу. Больно разило от него опасностью.

Она так и была в рабочем костюме. Дарину радовало это, придавало ощущения защищённости. Окажись она в домашней одежде под бездушным взглядом Константина, то явно бы уже сжалась в жалкий комочек где-то в углу.

— Нас вряд ли примут за родственников, — вздохнула Дарина. — Нужно было бы со мной посоветоваться.

— С тобой? — смешок пронзил комнату.

— Ну не с тобой же, — девушка опёрлась об стол локтями.

— Как много ты знаешь?

Вот этого Дарина вовсе не хотела. Она перебрались сюда лишь для того, чтобы быть подальше от всех этих «знаю-не знаю» и «нужно-ненужно».

— Константин, — Дарина улыбнулась привычно и легко. — Давай так. Здесь у меня особые правила.

— И какие это правила?

— Мы не демонстрируем силу и не высовываемся без лишней необходимости, — девушка отхлебнула чаю, пачкая чашку помадой. — Просто пережидаем.

— Что именно?

— Да всё, что в голову придёт.

— Ладно, по другому спрошу. Что ты здесь «пережидаешь»?

Дарина замерла на мгновение, с характерным звуком опуская чашку на блюдце. Она подняла глаза на Константина, позволяя тому оценить всю пугающую и раздирающую боль в серых глазах, обрамлённых чёрным ободком. Не смывая с стремительно сереющего от усталости лица улыбку она прошептала:

— Неразделённую любовь, к примеру.

Константину оставалось гадать, было ли это шуткой или запутанной правдой.