Вернуться любой ценой

Анна Митро, 2019

Что делать, если богине справедливости нужна помощь и выбор пал на тебя? Что делать, если в своем мире у тебя остались муж и сын? Что делать, если у тебя чужое тело и магия? И как вернуться обратно? Полина не знает как, но уверена в одном – она должна вернуться любой ценой.

Глава 8

Это было ужасно, теперь я реально шарахалась от собственной тени, с удвоенным рвением практиковала все новые заклинания, почти не спала. А немного затравленный взгляд с синяками под глазами делал меня похожей на собственных адептов. А все потому, что через день девицы раскололись. Адептка Плинт уговорила их помочь мне понять, что она моя судьба. Круче формулировки не придумаешь. Вот только исполнение подвело. По задумке Плинт должна была проконтролировать, что именно я пойду по тому коридору, и непременно с ней, а когда прогремит взрыв, она закроет меня своим щитом, готовым. Планировалось, что за спасение своей жизни немного потрепанный ректор будет просто обязан «прикипеть» к «спасительнице» душой. Вот только из-за меня мы оказали не в коридоре, а в аудитории, и именно это нас спасло. Девчонки клялись, что заряд был в три раза слабее. И прошли проверку тем самым «камнем правды», что и я. То есть кто-то узнал об их планах и решил избавиться от меня их руками. Но обсуждали «маневр» красавицы в своих комнатах, что к слову были сделаны «карманами», в каждом из них было две комнаты, по два адепта или адептки в каждой, а в коридорчике, туалет и душевая, тоже парные. Вот все три жили в одном таком «кармане», Плинт одна в одной комнате, подпевалы вдвоем во второй. Как и кто мог их подслушать непонятно. Ведь без разрешения туда никто, кроме смотрителя общежития, кастелянши, куратора, ректора и лекаря пройти не может, нужно открывать самой дверь. То есть список подозреваемых это пять человек, включая меня. Но выходит полный бред. Хотя и этот бред теневики проверяют сейчас, а я хожу и трясусь.

— Полина! Очнись! — Бран сердито щелкал пальцами у меня перед лицом.

— Извини, кажется, зависла, — пришлось вынырнуть из своих мыслей.

— Что сделала? Полина, я надеюсь, ты контролируешь свою речь с окружающими? — голос мужчины сочился недовольством.

— Стараюсь, — ругаться с ним не хотелось, слишком устала, душа просилась побыть слабой женщиной, но с телом это явно не вязалось. — Расслабляюсь лишь при тебе и государе, — он скорчил гримасу непонятной эмоции, а я даже не заморочилась на этот счет.

— Спешу тебя обрадовать, твоя воздыхательница Плинт выдана замуж в срочном порядке за барона, у которого имение почти на границе с кочевничьей степью. А вот с ее подружками сложнее, фактически они подложили заряд, а исполнителям таких поблажек не делают, тем более их роды не столь знатные.

— Жалко девчонок, глупые конечно, но не заслужили тюрьмы, — от мысли о том, что они еще дети мне стало печально.

— Ты еще глупее! — вдруг взъярился викинг. — Они! Пытались! Тебя! Убить! А ты их жалеешь? Не понимаю… — он осел на кресло и взялся руками за голову.

— Бран, — я растерялась от такой реакции на свою слабость. Присела на подлокотник и тихонько погладила его по голове. — Ты пойми, непоправимого не случилось, а для меня они — совсем девчонки. Дети. Бестолковые, совершающие ошибки и учащиеся на них дети. Да, они поддались чужому влиянию, и незнание не освобождает от ответственности. Но они не собирались никого убивать, даже ранить не хотели. Просто глупые дети. Такие же, каким станет мой сын через несколько лет. Поэтому отношение к происходящему у меня другое. У нас это называют материнским инстинктом. А еще, мне будет тяжело с этим жить. Что я не пострадала, а они все равно могут лишится будущего и даже жизни.

— Ладно, передам их семьям, что ты за них попросила. Что же мне с ними сделать? Работы исправительные мужские, точно не для изнеженных девичьих рук.

— Пристрой медсестрами в госпиталь. А лучше нянечками. Научатся ценить жизнь, и свою, и чужую, когда увидят больных.

— Хорошая идея, — улыбка озарила суровое лицо, а я исподлобья залюбовалась им, с трудом оторвавшись от неожиданных ямочек на щеках. Слишком мило они смотрелись у такого волевого мужчины. — Как у тебя с управлением стихиями?

Вопрос оказался неожиданным, до этого Мортена не особо волновала эта часть моей жизни.

— Благодаря тому, что часть знаний все же память воспроизводит автоматически, то бытовую освоила полностью, хотя и постоянно тренирую, чтобы не случилось казуса, если она откажет. Впрочем, как и со всем остальным. Повторение — мать учения. Вода подчиняется изумительно, стоит мне сконцентрироваться на ней и попросить, воздух балуется иногда, но это издержки легкомысленного нрава стихии, а вот с огнем приходится бороться и управлять заклинаниями. У меня складывается впечатление, что вода с воздухом живые организмы, а огонь программа. Хотя может это потому, что он был изначально, а остальные стихии либо изменились, либо появились с моим появлением.

— А что с менталом? — взгляд прищуренных глаз прожигал насквозь.

— Я не всегда его контролирую, — созналась и увидела уже любимый мимический жест в виде приподнявшейся левой брови, что вызвало смущение и улыбку одновременно. — О, нет, как ты можешь посмотреть, с щитом все в порядке, с чтением тоже, всех, кто слабее могу прочесть, а вот с эмоциональным воздействием возникают сбои.

— С чем? — бровь поползла выше, к ней присоединилась правая.

— С эмоциональным воздействием, — уточнила я и удивилась его непониманию. — Ты не знаешь, что это такое? — Бран помотал головой с искренним ужасом всезнайки осознавшего, что он не самый умный. — Я сначала не понимала, что это, пока не наткнулась на небольшую брошурку в закрытой части библиотеки, той, что только для преподавателей и аспирантов. Среди менталов иногда бывают маги имеющие «расширенные» способности. Особую предрасположенность к эмоциональному воздействию. Эмпаты. Обычно этот дар раскрывается в стрессовых ситуациях, таких, как близость смерти, например. А для меня вообще последние пара декад — сплошной стресс. Первый раз я почувствовала эту силу после взрыва, еще не поняла, что меня парни так испугались, списала просто на реакцию от случившегося. Но нет, я могу передавать свои эмоции людям, или заставлять их испытывать те, которые считаю нужным. Только совсем не контролирую это.

— Это потрясающе. Невероятно. И очень опасно, опасно для окружающих, — он был воодушевлен и растерян одновременно. — Доложу об этом Асмонду.

— Да уж, чувствую себя оружием массового поражения в спящем режиме, и никто не знает, что может спровоцировать активирование и кто окажется целью.

— Есть еще один момент, который ты не можешь контролировать, поэтому я здесь. Боевые искусства, — моя тирада Брану явно не понравилась, но меня смущало ощущение, что он мало что понял.