Райское место убийства

Анна Львовна Абаимова, 2020

Все мы ищем любовь и порой даже находим её. Но чем сильней зашкаливают амбиции и чем серьёзней поиски, тем больше шансов нарваться… Например – на маньяка. А может быть маньяков тоже кто-нибудь любит? Эта книга – гимн любви, такой сильной и, несомненно, настоящей, которая способна победить не только разочарование и боль, но и даже преодолеть смерть.

Глава 1

Они ехали на озеро вдвоём — влюблённая пара. В этот день всё происходило как-то особенно мило и романтично: приветливое солнце с утра, обещающее к полудню с ума сводящую жару, во время которой лучше всего лежать на пляже, ещё — запах абрикос и вкус кваса, выпитого по дороге…

— Кажется, в нём уже появились градусы, а мы за рулём, — пошутила девушка.

Со своим спутником они садились за руль, чередуясь, и теперь мужчина засмеялся, однако смех его был какой-то неестественно тихий, больше похожий на полушёпот, и может быть даже в нём сквозила грусть. Однако девушка не обратила на это внимания. Его грустный шёпот она вспомнит позднее, когда по крупицам станет воссоздавать картину того рокового дня — тогда уже важным покажется каждый взгляд, сказанное слово и даже случайно дрогнувшая на лице мышца.

— С ночёвкой едем, — сказал он.

Она улыбнулась.

— С тобой — хоть на край света! — ответила, положив руку ему на бедро.

Ехали медленно, и как ни странно в этот день мужчина почему-то не торопился — видимо смаковал по-своему предвкушение, хотя прежде обычно мчался так, что дух захватывало, даже если и в самом деле спешить было особенно некуда.

— Жизнь торопит, — приговаривал всегда. — в жизни нельзя медлить, иначе кто-нибудь опередит.

Поэтому навряд ли кто пытался опередить его — везде он был первым, лучшим и самым ярким. Хотя яркость эта проявлялась скорее в манерах, чем в особенностях внешности, и ещё может быть — в самой личности, каковой он являлся. Да, он выглядел ярко, несмотря на то, что предпочитал в одежде чёрный цвет, черными были его волосы, глаза и ещё — машина. Возможно даже чёрной была его душа, хотя этого никто не мог знать и не мог даже догадываться, по крайней мере до определённой поры.

— Зачем нам мыло и вода? — засмеялась девушка, когда он, заскочив в придорожный супермаркет, вышел оттуда с такими покупками.

— Мы же с ночёвкой, — напомнил он.

— Там же воды кругом — полным-полно, — сказала девушка.

— А это — чистая, — ответил он и тотчас поправил себя. — питьевая.

— Десять литров? Не захлебнёмся?

Ей явно было радостно, беззаботно и хорошо оттого, что любимый мужчина уделял столько времени и внимания.

Встречались они редко, хоть и знакомы были давно, просто у каждого своим чередом протекала жизнь, приходилось делать какие-то пустяковые дела, возможно которые и мешали им соединиться навсегда. А может быть что-то другое мешало, о чём каждый не знал и не подозревал. Или может не знал только кто-то один, потому что ведь всегда так бывает в отношениях — кто-то любит сильнее, поэтому больше уступает, и тогда в самом деле готов идти за любимым даже на край света.

Девушку эту звали Света, мужчину — Ярослав…

Как многим казалось, имена их сочетались красиво. Девушка часто выискивала в этом сочетании какие-нибудь таинственные судьбоносные взаимосвязи: называла себя для своего любимого — светом, а его для себя — солнцем, объясняя, что старорусское имя Ярослав одинаково с именем Яша, или как раньше говорили — Ярило, что в общем-то и обозначало солнце. Так что друг для друга они были источниками света и тепла — может это и звучало для кого-то нелепо. Хотя чужая любовь часто вызывает зависть у тех, кто никогда и никого не любил. Света явно любила больше, чувствовала даже, как Ярослав ей необходим: для полноты ощущений, для радости и в целом для жизни. Наверное, так и выражается порой любовь, или точнее — самое её сильное проявление.

— Хотел взять абрикосов, но засомневался — вдруг ты не будешь, — сказал мужчина.

— А я была уверена, что ты взял, — удивилась девушка. — мне даже показалось, что из пакета пахнет абрикосами.

— Это мыло, — пояснил он.

— Мы уже столько времени вместе, — сказала девушка, и хотела добавить, что в общем-то за это время можно создать семью и родить детей.

Но промолчала. Он тоже не сказал больше ничего, видимо дальше думая о чём-то своём. Потом заметил:

— Пятнадцать лет скоро будет. Как отпразднуем?

Она хотела бы сказать — свадьбой, но промолчала снова.

За эти годы они часто расставались, потом снова возобновляли отношения. Не ссорились никогда, просто порой какие-то обстоятельства и другие люди мешали им быть вместе. Ярослав за это время успел даже жениться на другой женщине и развестись. Света сильно переживала те смутные времена, поэтому, когда он вернулся, стала ценить его ещё больше и, разумеется, ещё больше привязалась.

С междугородней трассы он свернул наконец-то в лес и девушка поняла — они почти приехали. Утреннее солнце ласково обнимало за стволы старые берёзы, ветви которых роскошно свисали до самой земли, и теперь прямо немедленно захотелось выйти из машины, пройтись по этому лесу, дойти даже пешком до самого озера, ведь оно явно находилось совсем близко.

— Была здесь когда-нибудь? — спросил Ярослав.

— Нет, — девушка даже удивилась такому его вопросу. — ведь если я и бываю где-то, только с тобой.

— Ну, мало ли, — смутился он и отвернулся.

— Смотри, иван-чай уже расцветает, любишь? — спросила она.

В этот момент он явно думал о чём-то другом и не услышал её вопроса. Она растерялась от его невнимательности, однако если бы прочитала его мысли, была бы вовсе шокирована ими, но к сожалению, не обладала такими способностями.

— Насобираем на обратном пути, — сказала ещё. Искоса посмотрела на него, ожидая, когда он выйдет из своего странного забытья.

— Обязательно насобираем, — тотчас встрепенулся он, хотя может быть даже и не понял, о чём идёт речь.

Она улыбнулась.

— Музыку даже за всю дорогу не включили, — заметила растерянно.

Он кивнул, однако не поспешил исправить это упущение.

Но вот уже лес закончился, и минуя хорошо утрамбованную дорогу, окаймлённую камышами, они свернули в сторону озера… Вид открылся красивый и здесь в самом деле было как-то особенно романтично — обстановка интриговала. Такое уютное местечко наверняка посещали многие, приезжали отдыхать семьями, хотя какого-то сногсшибательного великолепия девушка не заметила.

Лодку, огромную, металлическую, с мотором Ярослав привёз на прицепе.

Конечно она была далеко не такая шикарная, какие обычно показывают в фильмах про любовь, во всяких сериалах и душещипательных мелодрамах, однако поездка на ней всё же могла выглядеть красиво, и Света специально надела длинное расклешенное платье, представляя заранее, как подол будет развеваться на ветру, и ещё распустила свои длинные белокурые волосы.

Спутник её явно нервничал… С трудом столкнул лодку с прицепа, пока девушка гуляла по берегу. Пляж оставался почему-то безлюден — может быть потому что день этот был рабочий, или погода ещё не совсем установилась, а вода в озере не прогрелась.

В камышах Света увидела притаившихся рыбаков и рассмотрела, какое интересное у озера дно — одна сплошная каменная плита, но гладкая от воды и заходить купаться по ней, наверное, было очень приятно. Возле располагалась деревня, но нельзя было сказать, что это совсем другой берег, потому что кромка воды прямо тут, рядом, изгибалась и уходила в сторону, но до деревни так просто не получилось бы дойти — в той стороне, где озеро закруглялось, берег его с камышами переходил уже в болото.

Ярослав наконец-то справился с лодкой и завёл мотор. Быстро прокатился полукругом недалеко от берега. Издалека Света залюбовалась им, да в общем-то она любовалась им всегда, но теперь он выглядел особенно экстравагантно и сексуально. Он переоделся, хотя девушка даже не заметила — когда, и ещё удивилась — зачем. Теперь вместо светлых брюк на нём были старые джинсы и полинявшая, даже порванная местами футболка.

— Садись в лодку! — крикнул он.

Но Света почему-то не хотела никуда плыть, ей нравилось здесь.

— Может тут расположимся? — предложила она, окидывая берег взглядом.

Здесь в самом деле было много мест, видимо уже полюбившихся отдыхающим, с примятой травой и уложенными аккуратно камнями — чтобы сидеть на них или устанавливать привезённые с собой зонтики от солнца. Девушка даже присмотрела одно такое местечко, безветренное, которое с одной стороны от ветра загораживал каменистый утёс, с другой — густо росли камыши. Она показала место своему спутнику.

— Ты собралась лежать в этом болоте? — небрежно бросил он, стоя в лодке и не заглушая мотор.

— Это не болото, здесь хорошо, — сказала Света.

— Да знаю я тут каждый закуток, и уж поверь — там ещё лучше.

Девушка посмотрела вдаль — туда, куда звал её Ярослав.

Про остров этот она слышала от него множество раз на протяжении всех этих пятнадцати лет. Он любил бывать там один — ставил палатку, когда все берега вокруг озера были переполнены отдыхающими. Но туда, к нему, доплыть не мог никто — ни на надувных матрасах, ни тем более вплавь, а таких же лодок, как у него, у других отдыхающих не было и не было ни у кого из жителей деревни, поэтому, приплывая на тот пустынный кусок земли, он ощущал себя там даже полноправным хозяином… И вовсе не надо было оформлять документы на обладание островом и выкупать его. Ярослав — владелец, точка. Просто хотя бы потому, что больше никто и никогда туда не намеревался доплыть, а если всё же нашлись бы желающие, он уж непременно придумал бы, как от них избавиться.

То и дело мужчина повторял: на острове этом случайным людям не место. Поэтому таких он туда никогда не возил: ни тех, которые называли себя друзьями, по сути же не являясь таковыми, ни женщин, которые в его жизни были вовсе не навсегда. В общем, это было его тайное место, куда он мог убежать от всего мира, где мог вести себя, не соблюдая никакие условности, и знал — там никто его не застанет врасплох, не потревожит какими-нибудь дурацкими вопросами или просьбами.

— Ты наверняка там для себя даже терем построил? — спросила Света.

— Терема нету, зато есть понтон, — с улыбкой ответил он.

— А что это? Типа — пирс?

— Нет, понтон — это другое.

— Чтобы нырять и понтоваться?

— Ага…

— И шалаш для любимой подруги есть?

— Поехали скорее, там всё увидишь, — торопил он.

— Но я не умею плавать, — продолжала она.

И теперь голос её звучал даже кокетливо.

— Так за лодкой не придётся плыть, не надо, — пошутил он. — ты в лодку садись.

Тогда она посмотрела ему в глаза.

Заметила почему-то в них холод. Вздрогнула…

Сама не зная почему — не придала этому значения, к тому же лучи солнца, проникая через быстрые облака, то и дело согревали, так что в общем было тепло, хотя запросто получилось бы обмануться, отчего теплее — от солнца или от любви.

Света заметила, что её пляжную сумку мужчина уже поставил на дно лодки, здесь же лежал его большой пакет, но девушка знала, что покрывало Ярослав обычно носил в простом прозрачном мешке и удивилась, не заметив его, не увидела и пакета с продуктами. Немного смутилась, но ничего не спросила об этом, зато ещё раз предложила остаться здесь, надеясь, что может спутник её всё-таки передумает.

— Нет, поехали, — однако настаивал он. — здесь ветрено, а там тепло, хорошо… К тому же неужели ты не хочешь побывать в таком таинственном и самом укромном уголке, какой есть на земле?

— Прямо на всей земле?.. Тогда хочу, — отозвалась Света, и что-то кольнуло в груди.

Впрочем, она сомневалась, что это правда самый укромный уголок. Наверняка есть и другие, все не пересмотреть. Однако надо сказать, что рядом с любимым мужчиной она чувствовала себя всегда как-то особенно. Любовь ли её окрыляла, а может что-то другое — она не слишком размышляла по этому поводу. А может к любви ещё примешивалось какое-то чувство превосходства — явно она впитывала его от Ярослава, потому что он всегда вёл себя так, будто был выше этого мира, будто ему было позволено больше, чем остальным людям… От соприкосновения с этой его мнимой недосягаемостью появлялось непривычное волнение, а ещё — небывалая уверенность в себе, которой, как она замечала, не хватает многим людям вокруг.

Вот теперь — его остров, где Ярослав — главный… Она же там будет с ним — любимая и единственная. И никто не побеспокоит их.

Девушка была уверена — они проведут там незабываемое время: на протяжении всего дня особенным станет каждое мгновение, и дальше их ждёт потрясающая романтичная ночь… Однако ехать почему-то всё же не хотелось. Внимательно она посмотрела на Ярослава — его взгляд гипнотизировал и Света никогда не могла понять, откуда в нём это свойство, и почему он так явно превосходит всех остальных людей, с которыми она когда-то была знакома или просто которых видела вокруг. Потом также внимательно посмотрела вдаль — на остров. Он правда находился далеко отсюда и скорее всего ближе к противоположным, безлюдным берегам. Почему-то теперь этот отдалённый кусок земли показался даже зловещим: над островом кружили какие-то птицы и маловероятно, что это были чайки, скорее всего — вороны, они то поднимались вверх, то словно падали, теряясь где-то в вершинах деревьев, и оттуда же, из-за вершин, тотчас появлялись тёмные тучи, возможно даже дождевые.

— Погода кажется портится, — заметила Света. — может всё-таки не поплывём?

— Поплыли скорее, — всё же настаивал Ярослав. — там тепло, хорошо.

Сказал он это с такой же интонацией, как в предыдущий раз.

— Прямо рай? — переспросила Света.

— Ну, смотря что ты под этим подразумеваешь, — усмехнулся он.

Она всё-таки медлила. На несколько долей секунды подумала, что влюблённые везде, всюду и во все эпохи стремятся уединиться, так что пустынный остров — в самый раз для них. Птицы там по-прежнему кружили где-то между макушками деревьев и краями облаков.

— Там наверняка уже земляника поспела, — сказал Ярослав. — она всегда там поспевает раньше, чем везде — поляна солнечная.

На берегу теперь не осталось никого, даже последние рыбаки, которые видимо сидели здесь со своими удочками с самого рассвета, и те уехали. Света заметила, что спутник её начинает нервничать. Всегда она старалась избегать в отношениях острых углов, поэтому подумала — несмотря на то, как сильно не хочется ехать, всё равно придётся сделать так, как он хочет. Тогда быстро прыгнула в лодку, не дожидаясь даже, когда он протянет руку, и весьма удивилась, как ловко у неё это получилось.

— Мы забыли продукты, — воскликнула она в ту же минуту, но он уже завёл мотор и отплыл от берега.

— Думаешь, в машине испортятся?

— Нет, ну ты же сам сказал — мы с ночёвкой.

— Точно. Не переживай, я после сплаваю, заберу.

***

…Доплыли они на удивление быстро и плавание это было совсем не страшное, несмотря на скорость, ветер и чернеющую глубину озера вокруг лодки… Света смотрела только на своего любимого — наверное в такие моменты любовь проявлялась именно в отсутствии страха. Ярослав теперь казался особенно сильным и большим — мечта любой девушки, и Света очень жалела, что сейчас их никто не видит.

Лодка громко царапнула по камням на мелководье, однако идти всё равно пришлось по щиколотку в воде.

— Добежишь? — крикнул Ярослав, заглушая мотор.

Девушка немного смутилась, однако всё равно кивнула.

Она ожидала, что может быть он донесёт её до берега на руках, или хотя бы протянет руку и поможет вылезти из лодки, однако он в тот момент даже не смотрел в её сторону — был занят своими делами, выгружал вещи и собирался привязать лодку к железному колу, видимо специально им когда-то давно вкопанному на берегу.

Света сняла босоножки и прошлась по воде.

Здесь было мелко, и может быть поэтому вода хорошо прогрелась, даже выходить из неё не хотелось, и так босиком девушка прошлась немного вдоль берега. На острове правда всё было совсем по-другому: камыши не росли, а вместо них кое-где цвели кувшинки. Берег был песчаным, а песок такой белый, какой можно было увидеть только в каталогах туристических фирм, предлагающих дорогие заграничные курорты.

Берёзы почему-то не росли, зато всюду склоняли свои ветви ивы, ещё — черёмуха, стволы которой облепляли какие-то кустарники. Веяло ароматом цветов, возможно так пахло иван-чаем. Или может розами, да только откуда им было взяться и кто их мог тут посадить. Света подошла поближе к кустарникам и увидела воочию этот источник аромата — цвёл шиповник, точнее отцветал, и всё вместе: и облетевшие лепестки, и только распустившиеся, благоухали одинаково приторно, заглушая все другие ароматы, которые явно тоже присутствовали здесь.

Узенькая тропинка уводила с песчаного берега куда-то вглубь острова через кусты, и девушка предположила — наверняка там и есть их заветный шалаш, и может быть любимый мужчина даже заранее обвил его разными цветами, потому как ведь палатку с собой он не взял, но ведь где-то же они должны были ночевать.

— Туда идти? — спросила она и оглянулась, посмотрела, чем он занят.

— Можно и не ходить, — отозвался он.

Теперь лодка была уже привязана и стояла у самого берега. Ярослав поставил свой пакет на песок и выглядел при этом каким-то растерянным, смотрел даже как будто не на Свету, а куда-то вдаль. Она удивилась, почему он не вытащил из лодки её пляжную сумку, и теперь направилась к лодке, чтобы взять её оттуда.

Поравнялась с Ярославом, и как будто бы даже он преградил ей дорогу. Она засмеялась и посмотрела ему в глаза, однако он оставался серьёзным и по-прежнему не смотрел на неё.

— Ты чего? — спросила она робко.

Подумала, что может он нехорошо себя чувствует, и если ему станет вдруг совсем плохо, здесь на острове она не знает, как ему помочь и что делать.

Но в следующую минуту он толкнул её, потом резко схватил за руку и больно сжал запястье.

— Ты чего? — повторила она свой вопрос теперь уже громче, с раздражением и даже вскрикнула.

— Никогда не знал, с чего следует начинать, — сказал он, и она не поняла, что он имеет ввиду.

Попыталась вырваться, однако он не отпускал, и теперь схватил вторую её руку, обе их попытался скрутить за спиной.

— Что ты делаешь? Отпусти! Мне же больно! — закричала она.

— Неужели? — будто шутя спросил он.

— Ну, пожалуйста!

— Поиграем?

— Прямо здесь что ли и сейчас?

— Разве это не особенное место?

— Давай в другой раз…

— Другого раза может не быть.

— Почему это?

— После поймёшь… Говорю же — никогда не знаю, с чего начать.

— Ты уже начал, отпусти.

— Хватит кричать.

— Отпусти. Или позову на помощь.

Тогда он прижал её к себе и зажал ладонью рот.

— Вот видишь, сама сказала, что мы уже начали, а раз так, зачем останавливаться. Только трусливые идут на попятную.

— Отпусти! — прокричала она, вдруг каким-то удивительным образом вырвавшись.

Отскочила в сторону и подняла с берега огромный камень. Не сразу почувствовала, какой он тяжёлый и подумала, что долго его не сможет держать, так что надо было либо бросить его на песок, либо ударить им Ярослава.

— Ну же, давай, бей, — прокричал он, и небывалая злоба появилась в его голосе.

Таких интонаций прежде она никогда у него не слышала.

— Что с тобой сегодня? — продолжала она, однако мужчина как будто не слышал этот её вопрос и вёл какую-то свою линию игры.

— А ты умеешь управлять моторной лодкой? — спросил он. — убьёшь меня и сдохнешь тут, потому что отсюда не докричишься до берега, а сотовая связь здесь не берёт.

Света притихла, понимая, что действительно оказалась в ловушке, и теперь вообще непонятно было, как себя вести и что будет дальше. Хотя явно, кто затеял эту игру, тот и был здесь главным, а значит следовало считаться с его правилами. Тогда она положила камень на песок и отряхнула руки… Попятилась, глядя в глаза этому вроде бы близкому, но как оказывалось по сути — совсем незнакомому ей человеку. Явно настроен он был агрессивно и это вовсе не походило на игру. Света попятилась ещё, но бежать было некуда.

— Ты из-за чего-то обижаешься на меня? — спросила она тогда, полагая, что если они поговорят, то всё выяснят и он успокоится.

— Да вроде не было повода, — холодно ответил он и добавил. — в ближайшее время.

Теперь быстро отвёл взгляд, но сразу посмотрел снова, внимательно окидывая взглядом не только девушку, но и берег.

— Здесь в самом деле красиво, — сказала Света.

— Прогуляемся? — предложил он.

Она подумала, что теперь всё хорошо и он правда одумался. Сделала несколько шагов в его сторону и почувствовала, как ноги её дрожат. Он протянул руку, однако она почувствовала, что руки у неё дрожат тоже, и не смогла протянуть свою. Тогда он стянул с себя футболку и бросил на песок.

— Здесь никто не возьмёт, — засмеялся, но как-то натянуто и неестественно. — тоже раздевайся.

В этот момент как раз выглянуло солнце — такое яркое и по-летнему безжалостное. Ветер на острове по правде не ощущался, и можно было хоть прямо сейчас ложиться загорать даже на песок.

Света скинула платье, осталась в купальнике, и платье бросила тоже рядом с футболкой Ярослава. Теперь он взял с собой свой большой пакет и торопливо зашагал вперёд по тропинке — девушка заметила, что это вовсе не просто протоптанная среди травы тропа, а выложена она аккуратно камнями, может быть даже очень давно и кем-то другим, а вовсе не Ярославом, потому что камни эти, такие гладкие, явно были отшлифованы и ногами, и временем… Шиповник рос совсем близко и часто царапал своими ветками голые руки.

— Куда мы торопимся? — спросила Света, но спутник её не оглянулся.

— Мы торопимся жить, — отозвался через плечо.

Голос его теперь звучал задорно и можно было подумать — совсем ничего плохого между ними только что не произошло. Теперь даже девушка сама взяла его за руку, удивилась, какая она влажная, хотя они не купались — это значило, что Ярослав разволновался чрезвычайно сильно и ей даже стало стыдно, что она так явно выказала своё недоверие ему. Ещё стыдно — за камень.

— Правда красивый остров, — сказала теперь, надеясь разрядить со своей стороны обстановку.

Вскоре они пришли на поляну…

Никакого шалаша здесь не было, и не было палатки, хотя в стороне имелась сваленная большая куча из веток, и Света предположила — шалаш ещё предстоит построить. На поляне в самом деле росла земляника, но ягоды были совсем зелёные, а некоторые ветки и вовсе только цвели. Когда девушка присмотрелась внимательней, место это и вовсе показалось ей странным, и шалаш здесь ставить было совсем негде, потому что множество камней на приблизительно равном расстоянии лежали по всей поляне и выглядело это так неестественно, будто кто-то разложил их тут так специально.

— Что это? — удивилась Света.

— Кладбище, — не долго думая, отозвался Ярослав.

— Э-э-э, — девушка растерялась и не знала, как реагировать.

— Сомневаешься? Я вроде бы никогда не вру… Это кладбище моих врагов.

— Ты их… Они приезжали сюда вместе с тобой?

Ярослав засмеялся, однако это был едва слышный приглушённый смех, так что Света растерялась, полагая, что так смеяться могут либо одержимые, либо сумасшедшие — либо и те, и те, если таковым является один человек. Заглянула в глаза Ярославу и увидела теперь там бесноватый блеск.

— Зачем ты показываешь мне всё это? — спросила непринуждённо, стараясь выглядеть как можно наивнее.

— Ох, я и дебил, — в отчаянии воскликнул Ярослав. — в самом деле — зачем показываю?

Теперь он набросился на девушку с такой агрессией, какую она в нём никак не ожидала: вдвоём они повалились на землю, она — лицом вниз, и больно ударилась плечом об один из камней, громко закричала.

— Хватит уже орать, — рявкнул он.

И в ту же минуту как-то изловчился перемотать верёвкой руки у неё за спиной.

Все мысли теперь заглушил страх, но всё-таки Света успела подумать, что если бы Ярослав правда хотел её убить, сделал бы это сразу, как только они сюда приплыли. А если не убил, значит возможно просто дурачился — девушка стала цепляться за эту надежду, хотя и находила в ней мало утешения.

— Послушай, я не расположена сейчас к экстремальным развлечениям, — сказала даже она, стараясь не выказывать свою панику.

Однако голос всё-таки дрогнул. Впрочем, с разговорами она могла бы не стараться — мужчина её совсем не слушал.

— Не туго связал? — спросил он невозмутимо, так, как к примеру, спросил бы, не слишком ли горячий чай.

Лёгкая усмешка скользнула по его губам и застыла с одной стороны. Девушка закрыла глаза, так как лицо его в этот момент показалось ей чужим и страшным, даже отталкивающим.

— Так чего молчишь? Не туго? — повторил он.

— Нормально, — ответила она. — но лучше бы ты развязал.

— Почему это? Разве ты не любишь приключения?

Теперь он даже как будто говорил шутливо, и голос его стал мягче — Света на миг поверила, что вправду он говорит искренне.

— Может не сегодня и не здесь? — попросила она.

— А когда? Зачем тогда мы вообще сюда приехали, — продолжал он всё в той же ироничной манере.

— Послушай, давай просто позагораем и поплывём обратно, не останемся ночевать.

— Испугалась, что ли? Не бойся, я ведь рядом, ты же всегда об этом мечтала.

— Не об этом.

— О чём же? Расскажи! Ну, оглянись же — здесь ведь прямо райское место и можно делать, что угодно. Кстати, ночью будет особенно интересно. Но до ночи у нас ещё полно времени — целый день! И представляешь, весь этот день я буду принадлежать тебе. Слышишь меня? А?

Света, разумеется, слышала, но не хотела ничего отвечать, вообще не хотела с ним разговаривать в такой ситуации и в таком состоянии.

— Может хочешь сексом позаниматься? Я не против, — сказал он и погладил её по бедру.

Она отвернулась.

— Да, в самом деле, зря я так рано начал — весь день впереди, а заняться совсем нечем. Знаю за собой этот недостаток: никогда не умею начинать.

«Уже начал», — подумала Света с досадой, но не повторила этого вслух.

Теперь страх всё больше овладевал ею. Совсем не хотелось верить в реальность происходящего, которое пока ещё даже было сложно понять — всё казалось каким-то дурацким, ненастоящим, и теперь вовсе неизвестно чем могло закончиться. Она предположила, что любое её неосторожное слово может склонить настроение Ярослава в любую непредсказуемую сторону, а значит следовало молчать, чтобы не разозлить его совсем.

— Чего притихла? — спросил он вдруг. — ну же, не молчи, я ведь ещё не заклеил тебе рот.

— А что, даже до этого дойдёт? Заклеишь?

Мужчина усмехнулся.

— В общем сейчас можешь говорить, что угодно, позже у тебя такой возможности не будет.

Но Света всё равно молчала.

— Слушай, а давай ты повизжишь, мне нравится, когда женщины визжат, это сильно возбуждает, — проговорил он теперь уже заговорщицким шёпотом и поднял её, взяв на руки.

Она подумала, что за все пятнадцать лет, которые они знакомы, он ни разу этого не делал, и у неё захватило дыхание — на миг она даже забыла о всей нелепости происходящего.

— Чёрт, — тут же однако воскликнул он и положил девушку обратно на траву. — забыл связать тебе ноги.

Сразу быстро стянул ей обе щиколотки верёвкой.

— Может хватит уже, — сказала она теперь слегка раздражённо.

— Неужели это всё, что ты хотела сказать? — усмехнулся он. — маловато, поверь, ты ещё будешь жалеть, что не поговорила, больше я тебе такой возможности не предоставлю.

— Ярослав, послушай, поехали обратно, пожалуйста, — попросила она, и теперь голос её совсем задрожал.

Мужчина снова поднял её на руках и куда-то понёс.

Она попыталась заглянуть ему в глаза, но он всё время отводил взгляд… Она слышала его дыхание и улавливала стук сердца — такой частый-частый. Больше нигде — ни близко, ни далеко не раздавалось никаких звуков, поэтому каждый вдох слышно было очень хорошо. Только изредка кричали птицы, которые оказались вовсе не воронами, а дикими утками — они прямо-таки заполонили остров и Света подняла голову, чтобы посмотреть, как они летают.

«Зачем они поднимаются так высоко?» — подумала совсем некстати.

— Я их подкармливаю, поэтому их тут так много, — сообщил Ярослав. — а по осени перед тем, как они улетят в тёплые края, забираю себе пару-тройку: жаркое получается отменное.

Девушка помнила, что в самом деле каждую годовщину их знакомства они отмечали вкуснейшей утятиной — иногда даже Ярослав запекал утку в духовке с яблоками, такое блюдо нравилось девушке особенно.

— Давай в этом году приготовим что-нибудь другое, прямо какой-нибудь по-настоящему королевский деликатес, — предложила Света, усиленно стараясь вернуть своего возлюбленного к реальности и к нормальным мыслям.

Однако в ответ он тихо засмеялся — всё так же приглушённо и зловеще.

— Я найду в интернете новый интересный рецепт, — сказала она.

— Всё, вот и пришли, — с важностью в голосе объявил он, будто думал в это время совсем о другом и не слушал её. — тяжёлая ты, худеть тебе надо.

— Как скажешь, — улыбнулась она.

Он наклонился, чтобы положить её снова на землю. Трава здесь была высокая и Света завертела головой.

— Боишься насекомых? — серьёзно и как будто даже с тревогой в голосе спросил он. — знаю, что боишься, значит визжать будешь.

Теперь она упала на землю — упала, потому что каких-нибудь нескольких десятков сантиметров недоставало до земли, когда он разжал руки. Она вскрикнула, посмотрела на него обиженно и удивлённо… В следующую минуту по её коже в самом деле стали быстро ползать какие-то насекомые, и присмотревшись, Света поняла — это муравьи.

— Ты что, бросил меня в муравейник? — взвизгнула она.

— Извини, я не хотел… Не ударилась? — заботливо проговорил он. — думаешь, синяки будут? Ну, не переживай — до свадьбы заживёт.

На этот раз он не засмеялся, однако по-прежнему отводил взгляд, и Света почувствовала, как эти суетливые муравьи торопливо исследуют её тело. Потом они стали бесцеремонно заползать в уши, в нос и лезть даже в глаза — разом стали её покусывать, тогда она завизжала уже совсем громко, попыталась перевернуться и каким-то образом отползти от муравейника, но это не получалось совсем и выглядело наверняка даже нелепо. Она завизжала снова, потому что укусы муравьёв становились чаще и больнее. Ярослав в это время смотрел на неё спокойно и безучастно — ни ненависти, ни злобы не проскальзывало на его лице.

В какой-то миг он показался ей теперь совсем чужим человеком, каким она вовсе не знала его прежде — тогда по-настоящему стало страшно. Она закричала, потом ещё громче… Потом громко настолько, что у неё самой зазвенело в ушах — звала на помощь, хотя кроме диких птиц на острове её точно никто не мог услышать, и она предположила, что просто физически невозможно кричать так громко, чтобы её услышали на берегу. Тогда от отчаяния девушка заплакала.

— Эмоции, вот что я люблю! — воскликнул мужчина и торопливо скрылся в кустах, в той стороне, откуда они пришли.

Не прошло и минуты, как он вернулся — выскочил из зарослей шиповника прямо как дикий зверь. В руках нёс свой большой пакет. Теперь аккуратно положил его на землю, раскрыл и быстрым движением достал оттуда скотч.

— Для тебя купил, — заботливо сказал он. — вместо абрикосов.

Света метнулась в сторону, однако понимала, что никак ей не увернуться от его рук. Раздался резкий чавкающий звук, от которого вместе с муравьями ещё какие-то невидимые мурашки пробежали по её телу — явно от того звука, с которым Ярослав размотал кусок скотча.

— Не надо, — успела лишь сказать девушка, и слова эти прозвучали как-то хрипло, видимо громким криком она уже надорвала голос.

— Вот теперь я злой, — проговорил Ярослав. — теперь всё пошло, как мне хотелось.

— Прекрати, — прокричала она и остатки голоса прорезались сквозь хрипоту.

Она хотела закашлять, но в этот момент он уже приклеил скотч к её губам.

— Теперь всё хорошо, — спокойно проговорил он и оглядел её с головы до ног. — слушай, а может тебе даже понравится. Некоторым правда нравится. Ты наверняка знаешь об этом.

Она мотнула головой.

— Ну вот, как печально, теперь ты уже не можешь говорить. Но не переживай, любящие сердца понимают друг друга без слов.

Слёзы тогда потекли из её глаз, а он достал салфетку, аккуратно вытер их.

— Тебе сейчас нельзя плакать, — всё с той же заботливой интонацией прошептал он. — от слёз заложится нос, и ты не сможешь дышать.

После этих слов Света просто закрыла глаза — больше ей уже ничего не оставалось.

— Ой, — воскликнул он. — ведь ты так и лежишь в муравейнике… Давая я буду стряхивать с тебя этих злых насекомых…

И он в самом деле старательно стал отгонять муравьёв. Света больше не пыталась двигаться и понимала — никакими своими усилиями скотч она не отклеит. Ни о чём думать тоже не могла, да и смысла в этом не находила никакого. Единственное, что ей оставалось — слушать, как кричат птицы… Подул слабый ветерок, от этого тучи все разошлись и солнце пригревало.

— Я же говорил, здесь будет тепло, хорошо, — прошептал зловеще Ярослав. — я же тебя никогда не обманываю.

Теперь в этом шёпоте Света уловила жёсткий цинизм — подумала, что при таких обстоятельствах разговаривать таким образом мог только маньяк, причём безжалостный и весьма искушённый…

От ветра тихонько зашелестела листва и этот шелест показался в самом деле райским, к нему ещё примешивался плеск волн, доносящийся откуда-то издали — всё это было удивительно хорошо слышно. Если бы не эта дурацкая ситуация, на острове в самом деле было потрясающе.

— Пожалуй, я отнесу тебя на земляничную поляну, здесь чересчур тебя беспокоят муравьи и тебе совсем неудобно лежать, — сказал Ярослав.

Он ловко приподнял девушку, ласково даже стряхнул с неё нескольких муравьёв, но это уже скорее всего для того, чтобы они не переползли на него.

— Знаешь, как интересно разговаривать с человеком, который всё время молчит, — продолжал он. — можно говорить, что угодно, и на всё ответом будет согласие.

Света повернула теперь голову в его сторону: смотрела большими глазами, наполненными отчаянием и ужасом, однако по-прежнему не могла поймать его взгляд.

— Смотри, какая красивая земляничная поляна, — продолжал он. — нравится? Жаль, ягоды ещё не поспели, не получится полакомиться, зато полюбуйся, как они красиво цветут.

После этих слов Света оказалась в траве и прямо рядом со своим лицом увидела пышно цветущий земляничный куст — над ним кружили пчёлы и теперь можно было позавидовать даже им, потому что они свободно могли лететь, куда им хочется. Девушка подумала, как хорошо было бы сейчас просто лежать на солнечном берегу, загорать, пусть даже в одиночестве, ведь жизнь дана человеку не для того, чтобы с кем-то её обязательно разделять, можно в самом деле жить и одной, просто для себя, и не ждать, что кто-нибудь сделает тебя счастливой, потому что человек уже изначально счастлив, хотя бы от того, что живёт в этом мире — может наслаждаться солнцем и всем, что его окружает. Она даже удивилась, как это никогда прежде такие мысли не приходили ей в голову.

Ярослав теперь был явно чужим человеком — совсем посторонним, хотя по-прежнему, по привычке она тянулась к нему всей душой, тянулась может быть даже, надеясь, что он спасёт её от самого себя. Что в общем-то было весьма нелепо.

Он снова наклонился к своему большому пакету, достал оттуда какой-то предмет. Света не увидела, что это, однако стало как-то особенно тревожно — вообще эта странная поклажа изначально вызывала у неё серьёзные опасения.

— Хочешь посмотреть? — догадался он. — взгляни, что я для тебя купил.

После этих слов он улыбнулся и поднёс какой-то предмет к её лицу.

— Наверное, не знаешь, что это, — усмехнулся он. — я подскажу: это болгарка. Отлично режет металл. Но ещё ей расчленяют трупы.

Мучитель в этот момент пристально посмотрел на свою жертву, однако она явно не понимала, что он говорит, и скорее всего по-прежнему не думала, что он может сделать ей что-нибудь плохое.

— Ты совсем не боишься меня! — воскликнул он. — а это зря, это плохо. Мужчин надо бояться. Мужчины — это совсем не друзья, хотя друзьями они конечно становятся, но в очень редких случаях, да и не каждый… А знаешь, что я сделаю, чтобы ты меня боялась? Я отпилю тебе палец… Скажи, какой тебе не жалко? Ах да, ты же теперь не можешь говорить… Тогда я выберу сам — вот этот, мизинец, мне кажется, он у тебя чересчур длинноват. Но не переживай, я сделаю это ещё не сие мгновенье: у тебя будет время и ты успеешь насладиться этим миром без боли. После я распилю тебя по частям всю — с головы до ног… Нет — лучше с ног до головы. Ты даже не сможешь кричать, зато всё будешь видеть и чувствовать. Каково, а?

Девушка конечно не поверила ему и вовсе не напугалась настолько сильно, как он бы хотел. Всегда прежде она думала, что подобные рабочие инструменты включаются от электричества и продолжала оставаться невозмутимой, когда он нажал какую-то кнопку и машинка завизжала.

— Гениальное изобретение! — воскликнул Ярослав. — в самый раз для маньяка! Работает от аккумулятора, в подобном случае — самая подходящая вещь!

В следующую минуту он поднёс вертящийся режущий край прямо к её руке — так близко, что она ощутила, как он разрезает воздух. До сих пор девушка пребывала в уверенности, что ничего плохого он всё-таки ей не сделает. Хотя теперь страх понемногу начинал проявляться и заглушать все остальные мысли и чувства — в самом деле она поняла, что вместо любви никогда не приходит ненависть. Вместо любви всегда приходит только страх. Но ведь в их отношениях всё было так хорошо, и много всего хорошего ещё могло быть, так зачем же он всё разрушал? Для себя она уже решила — если вернётся с острова, ни за что не станет продолжать отношения с этим неадекватным, даже опасным человеком.

Наблюдая эту её какую-то непонятную бесстрастность, он поднёс болгарку теперь к её лицу, включил.

— Смотри, новёхонькая и даже красивая, — сказал он. — правда для тебя купил. Не веришь? Я же знаю, ты любишь всё красивое и новое. Жаль, потом придётся выбрасывать — кровь хоть и отмоется, но следы на ней могут обнаружить… Всё же зря ты не боишься. Придётся мне тебя напугать основательно.

Света дёрнулась, пытаясь хоть немного отдалиться от жужжащего перед самым её лицом страшного инструмента. Ярослав сразу выключил его.

— От меня не убежишь, — сказал он, и это прозвучало как будто бы совершенно равнодушно. — я же обещал, здесь будет тепло, хорошо… Правда ведь тебе хорошо? И солнце греет. Я же знаю — ты любишь солнце. Может даже подзагоришь чуть-чуть. Отнести тебя снова на берег, на песок? Хотя нет, лучше позднее, скоро самый полдень и загорать в это время вредно. Так что наслаждайся пока здесь — жизнью и ароматами цветущей земляники.

Теперь Света совершенно другими глазами смотрела на этот кусочек мира, который её окружал — думала, а вдруг Ярослав правда её убьёт? Ведь бывает же в самом деле такое: люди долго встречаются, любят друг друга или даже живут вместе, а после между ними что-то происходит такое странное, отчего один человек вдруг убивает другого. А может такое странное было изначально в их отношениях, только никто не замечал, не улавливал, потому что любовь заглушала всё, и разумеется — заглушала даже страх.

— Ну всё, пора… Готова? — спросил Ярослав так, как будто они вместе собирались в поход, назад пути из которого уже не было.

Тем не менее он будто подбадривал… Так что она даже сразу не поняла, о чём это он.

Всё время поворачивать голову в его сторону было неудобно, и связанная девушка продолжала лежать в одном положении. Он же расхаживал по поляне кругами вокруг неё. Приблизился, погладил лежащую по плечу. И тотчас включил болгарку.

— Я быстро, ты не бойся, — прокричал он в самое её ухо. — зажмурься… Представь, ты ведь подстригаешь ногти, когда они вырастают у тебя слишком длинными, вот и я укорочу тебе пальчик, он правда торчит у тебя как-то нелепо.

В следующую секунду девушку пронзила боль — такая ужасная и сильная, что она почувствовала её всем телом, ноги при этом свело судорогой, в ушах зазвенело от включенной работающей адской машинки и от этой боли, охватившей её до самой макушки, она почувствовала, как теперь даже волосы, раскинувшиеся по траве вокруг её головы, будто зашевелились и вспотели. Капельки пота текли по её лбу, затекая в глаза, ещё через секунду она вспотела и вся сама, хрипло застонала, потому что кричать не могла. Но если бы ей это удалось, крик бы в самом деле был страшен.

— Сейчас всё будет хорошо, сейчас мы остановим кровь, — проговорил, суетясь возле неё, Ярослав. — однако красивый был пальчик, оставлю его себе на память — будет мне талисманом. Или оставить его тебе?

До Светы теперь только дошло, что в самом деле он отрезал её мизинец — почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

— Нет, нет, не умирай, ещё слишком рано, — закричал он. — у меня есть обезболивающее, сейчас всё будет хорошо… Насчёт талисмана я пошутил. Когда мы вернёмся, я отвезу тебя к лучшему хирургу, и он пришьёт тебе палец, так что ты даже забудешь, что когда-то его не было на месте.

Свету тошнило.

Крики птиц теперь раздавались как будто бы далеко-далеко, и оттуда же, издали, звучал голос мужчины, которому она когда-то верила и которого любила. Она не понимала, что он говорит теперь, и не понимала, как такое вообще могло произойти — причём именно с ней.

В следующую минуту он правда поставил ей какой-то укол и стало легче, тем не менее дурнота не проходила. Теперь в таком же дурном сне она чувствовала его заботливые руки, и даже понимала — он перевязывает ей палец, пытаясь остановить текущую из раны кровь.

— Просто так было нужно, — участливо объяснил он. — чтобы ты меня боялась… А без этого не интересно играть. Ты ведь тоже хочешь поиграть? Страх и любовь всегда так тесно соединены друг с другом. И ещё боль, потому как ведь невозможно любить другого человека и не причинять ему страдания.

Сейчас Света заплакала. Беззвучные слёзы стекали по её щекам и заполняли глаза, так что всё вокруг виделось мутным и будто не настоящим, как расплывчатые картинки неудачных фотографий.

— Ой, да ты вся вспотела, наверное хочешь искупаться, — сказал вдруг Ярослав. — давай я отнесу тебя на берег.

И он в самом деле поднял её на руках и понёс — снова через те же кусты шиповника.

…Снова колючие ветки царапали её голые руки, однако эти царапины казались мелкими и вовсе не болезненными. Видимо обезболивающий укол, который поставил ей мужчина, действовал не слишком сильно, потому что боль снова возвращалась и теперь прямо пульсировала по всей руке.

Он донёс её до озера и положил в воду — скорее всего от боли у неё случился жар, потому что вода теперь показалась ледяной, будто зимой её опустили в прорубь. Девушка застонала, а ветер в следующую минуту накрыл её всю волной: вода затекала в нос, в рот, но почему-то теперь это казалось даже приятным, может быть хотелось захлебнуться и утонуть прямо сейчас, лишь бы не терпеть то, что творил над ней её мучитель, и лишь бы избежать какого-либо ещё неведомого и страшного продолжения, уготованного ей.

— Купайся, купайся, — повторял мужчина, и его слова по-прежнему доносились будто бы откуда-то издали. — кстати сказать, многие всегда на мелководье ложатся именно на дно — если не умеют плавать, а ты ведь как раз не умеешь.

Вода постепенно переставала казаться слишком холодной, и Света как будто даже испытывала какое-то наслаждение, окутываясь этими прохладными волнами — тело её становилось неожиданно лёгким, боль в самом деле отступала, и сознание как будто начинало понемногу проясняться.

— Всё для тебя, дорогая, — улыбнулся Ярослав. — но ты уже слишком долго находишься в воде, можешь простудиться. Я знаю, ты очень часто простываешь, поэтому пора на берег — сохнуть.

Он наклонился к ней, поднял её на руках и положил рядом с кромкой воды на песок. Теперь вода изредка касалась её ног.

— Тоже, пожалуй, искупаюсь, — сказал мужчина и зашёл в воду.

Света нашла в себе силы, чтобы приподняться и посмотреть на него — смотрела и смотрела, прямо сверлила взглядом, думая между прочим, что вот если он сейчас утонет, она здесь тоже непременно умрёт. Но и если не утонет, она явно умрёт тоже. Однако это будут две совершенно разные смерти…

***

Поплавать он любил, и даже если никогда не заплывал слишком далеко, порой очень долго мог плавать вдоль берега туда-сюда. И сейчас вот так стал плавать, явно наслаждаясь своим здоровьем и своей силой. Света завидовала ему. Теперь даже упрекала себя, что всё-таки не пришибла его тем огромным камнем, когда они только приплыли сюда, упустила этот свой маленький шанс на спасение. И пусть она не умела управлять моторной лодкой, всё равно получилось бы найти какой-нибудь способ добраться до берега — хоть на чём. Но сейчас уже не было никаких вариантов спасения.

Несмотря на то, что минул полдень, солнце припекало очень сильно, однако в том состоянии, в каком находилась сейчас девушка, это вовсе не радовало. Она снова почувствовала подкатывающую дурноту. Подумала, как хорошо было бы сейчас просто позагорать и отдохнуть на берегу, поболтать, искупаться по-человечески и в беззаботном настроении вернуться обратно. Удивлялась, что может о чём-то думать вот так вот — связанная по рукам, по ногам и с отрезанным мизинцем.

Вскоре Ярослав вышел из воды, раскинулся рядом с ней на песке, не постелив ничего. Она хотела бы сказать ему, что совсем не хочет загорать — повернулась, застонала.

— Что, позагорала уже? Перевернуть тебя? Как ты это делаешь на пляже с подружками, — участливо сказал он и подошёл. — все твои желания, любимая. Они ведь наверняка будут последними.

Он перевернул её на живот, прямо всем лицом уткнув в песок, но она не смогла пошевелиться и отвернуться — да в общем, каким образом теперь лежать казалось вовсе не важным. После он снова лёг рядом.

— Помнишь, как мы клялись друг другу в вечной любви, как обещали до самого конца быть вместе, — проговорил он и теперь в этом его тоне вдруг прозвучала даже злоба.

Света притаилась, слушала.

— Так вот, — продолжал он. — я в самом деле буду с тобой до самого конца, я тебя тут не брошу, можешь не переживать.

Об этом девушка и не переживала — точнее даже не надеялась на такое. Теперь она уже не могла думать ни о чём: чувствовала, как здравые мысли исчезают и вообще сознание покидает её, даже очень хотела побыстрее забыться совсем.

В самом деле она всегда сильно любила солнце, и понимая, что может быть это последние минуты пребывания в его лучах, не могла наслаждаться им как прежде — от этого досада и отчаяние переполняли, а где-то вдали продолжал раздаваться голос Ярослава, который говорил с ней, даже повторяя теперь снова и снова своё обещание привезти её в это райское место, рассказывал, как на острове будет тепло, хорошо…

— Тебе ведь в самом деле сейчас хорошо? И в самом деле тепло? Я ведь никогда тебя не обманываю, — твердил он. — правда тепло, хорошо… Тепло… Хорошо…

Однако она понимала — это не он сейчас говорит с ней.

Он молчал, а её болезненное сознание зачем-то снова и снова напоминало ей эти его слова. Он также, как и она, лежал, уткнувшись лицом в песок — и уж точно сейчас наслаждался теплом… И ему в самом деле было хорошо.

***

Прошло неизвестно сколько времени — Света не могла уже контролировать ни минуты, ни часы. Но явно день был на исходе, потому как невозможно ведь ему было длиться бесконечно, и так он уже продолжался чересчур долго — наверняка был самым долгим днём в её жизни. По крайней мере никогда ещё так отчётливо она не осознавала каждый миг — а каждую следующую секунду ощущала своё присутствие в этом мире всё меньше и меньше. Но всё вокруг отдалялось вовсе не потому что она пребывала в полу-сознании, а потому что чувствовала — что-то другое, но явно не её тело, начинает подниматься над этим миром: и над песчаным и поистине райским берегом, и над всем островом.

Ярослав похоже даже задремал, а когда очнулся, всполошился:

— Вот и день прошёл, — сказал он. — с ночёвкой останемся?

Он спрашивал так, будто она в самом деле могла ответить.

— Молчишь… Молчание знак согласия, — продолжал он свой странный монолог. — помнишь, я ведь обещал тебе, что ты останешься с ночёвкой. А мне всё-таки придётся уехать домой.

До Светы понемногу дошло сказанное им: и даже не просто при этом охватил страх, а какая-то животная жуть: остатки того, что ещё теплилось в её теле, сжались и задрожали — может это была душа, кровь или сама жизнь, но девушка теперь окончательно осознала наступивший предел и свою обречённость.

— Ты не переживай, утром я вернусь, — продолжал Ярослав спокойным тоном. — что привезти тебе к завтраку?

Тогда на какой-то миг Света подумала, что может быть он её в самом деле освободит…

Может он просто заигрался, но вскоре одумается и утром всё будет иначе — он заберёт её отсюда и всё будет хорошо. Она очень хотела сказать ему, что завтрака не надо, что лучше она позавтракает дома, и уж скорее бы до туда добраться. Сразу даже представила аромат кофе, который варила утрами на молоке, вспомнила своё любимое галетное печенье, на которое любила намазывать жидкий плавленый сыр. Заплакала.

— Ну-ну, не надо, — сразу же заметил её слёзы Ярослав. — ночи ведь всегда проходят очень быстро. Я могу исполнить любое твоё желание и привезу к завтраку всё, что захочешь. Абрикосов? Клубники? Турецкая уже поспела — я видел, продаётся на рынке.

Он как и в прошлый раз взял её на руки и понёс обратно в глубь острова.

Она умоляющим взглядом пыталась поймать его взгляд. Но он не смотрел больше ей в лицо. Теперь вдруг снова как ни странно надежда затеплилась в её сердце и она стала видеть в Ярославе своего спасителя. А вдруг что-нибудь случится с его лодкой или с ним самим и он завтра не вернётся сюда? Вдруг на трассе попадёт в аварию… Мысли о том, что он может просто забыть о ней, даже не приходили в голову — нет, он точно так не поступит, да и разве можно забыть её тут связанную и одну.

Теперь он пронёс её мимо той самой роковой земляничной поляны.

Когда девушка посмотрела на зелёные кусты внизу, ей почудились спелые ягоды. Тотчас она опомнилась и поняла — так быстро они не могли поспеть, догадалась, что это по листьям разбрызгалась её собственная кровь. Отвернулась. Снова её замутило, видимо действие обезболивающего лекарства закончилось совсем, потому что она почувствовала, как боль возвращается с новой силой.

Мучитель принёс её в какое-то укромное место, где деревья склонялись низко-низко, образуя своими ветвями своеобразную нишу, внизу трава была или скошена, или сильно примята.

— Я здесь обычно ночую, — сообщил Ярослав. — прямо сюда вот ставлю палатку, так что уступаю тебе это своё любимое место — здесь правда совсем спокойно и безопасно. Ни один дикий зверь не подступится. Хотя признаться честно, здесь нет никаких диких зверей.

Ярослав хохотнул своим беззвучным вкрадчивым хохотом. Света тем временем подумала, что если здесь и есть какой дикий зверь, так это сам Ярослав.

Он положил её на траву, которая здесь почему-то оставалась ещё влажной: видимо из-за густой листвы на ветках деревьев солнце совсем не проникало сюда и трава не успела просохнуть после недавних дождей и ночной росы.

— Кстати, сегодня обещают холодную ночь, как бы ты у меня не простудилась, — цинично и вкрадчиво проговорил Ярослав. — так что, пожалуй, я тебя накрою, ты ведь наверняка не хочешь простыть.

С этими словами он вытащил из кустов большой кусок брезента, явно заранее приготовленный и спрятанный здесь.

— Спокойной ночи, любимая, — прошептал ласково. — хотя ведь явно ты не будешь спать, поэтому подумай на досуге, почему с тобой стряслась такая беда. Ведь у всего в жизни есть причины — не сомневайся в этом. У всего! Ни один здравомыслящий человек не станет ни за что вот так мучить другого.

Говорил Ярослав это серьёзным тоном — так, будто они находились где-нибудь в деловом офисе и сидели за столом переговоров. Света однако в этот момент подумала, что какое-либо здравомыслие здесь вовсе неуместно, всё больше она убеждалась — Ярослав свихнулся окончательно.

Теперь он накрыл её брезентом всю с головой — лишь по краям остались маленькие просветы, через которые для неё проникал воздух, и она подумала, что вовсе не из-за какой-то циничной заботы укрыл он её этой дрянью, а явно на случай, если на остров приплывёт за это время кто-нибудь другой, тогда ни за что никто не сможет её тут найти.

***

Потом он ушёл, и она слышала, как взревел мотор лодки…

Какое-то время этот звук раздавался равномерно и близко, хотя как-то странно перемещался, и Света догадалась — это он проплыл на лодке вокруг острова: видимо желал убедиться наверняка, что здесь точно нет никого больше. Вскоре звук мотора стал отдаляться, зазвучал тише, ещё тише и затих совсем, исчезнув где-то далеко, где мог находиться только тот берег, с которого они приплыли.

В отчаянии Света подёргала руками и ногами — прочные верёвки были завязаны очень крепко, так что освободиться никак не получилось бы, да и сил оставалось совсем мало для подобных движений. Единственное, что она ещё могла, это просто хоть немного держаться за свою жизнь, хотя отчаяние и паника уже не позволяли ей ни о чём думать. Тогда она захотела помечтать — представила, как сейчас вместе с Ярославом они вернулись бы обратно на берег, загоревшие, накупавшиеся и весьма довольные друг другом… Поехали бы домой с радостными мыслями о том, что всё лето у них ещё впереди и планируя, как множество раз они приплывут на этот остров и даже обязательно по правде с ночёвкой, когда здесь по-настоящему будет тепло и хорошо, вода прогреется и пляжный отдых будет в самом разгаре. Тогда не случится ничего плохого, а все будут здоровы и счастливы.

Действительность однако была иной и она отрезвляла.

Света почувствовала вдруг, как нестерпимо сильно хочется пить — хотя бы один глоток воды. Представила даже, как смаковала бы прохладную, по-своему вкусную воду, и это теперь стало её единственным желанием…

Солнце понемногу начинало садиться. Девушка почувствовала, как холодок заструился к ней со всех сторон. Потом что-то зашевелилось совсем рядом и возле самого своего лица она увидела лягушку — такую довольную, толстую и беззаботную, лягушка эта явно удивлённо смотрела на неё. Света представила, какая долгая ночь ждёт её впереди, и хотя неизвестно, какое продолжение мучений приготовил для неё с утра Ярослав, то время, которое у неё оставалось до утра и до встречи с ним, сложно было назвать жизнью — эта жизнь была весьма относительной, потому что вовсе ею уже никак невозможно было наслаждаться. Тем не менее девушка изо всех сил попыталась оставаться в сознании, и единственное, что она сейчас могла — вспоминать приятные моменты прошлого, которых было у неё вовсе не мало.

Мысли о настоящем и будущем мучили и пугали… Но в прошлом всё-таки получилось найти прибежище и для души, и для истерзанного сердца, и для болезненно ноющего тела. К воспоминаниям даже примешались какие-то бредовые фантазии, которые ей вдруг чрезвычайно понравились, так что она тотчас ими увлеклась. И дальше воображение разыгралось…