Перчатки Ариадны

Анна Летягина, 2021

Школьный конкурс талантов – шанс для Вики проявить себя и стать наконец-то заметной. Но кто же ее туда возьмет, если у нее нет никаких способностей? Внезапно у нее появляется возможность воспользоваться чужим талантом. Только вот за такой щедрый подарок придется расплатиться – ведь он принадлежит девочке Ариадне из мира теней, законы которого очень суровы. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 4

Восхитительный рисунок

После телефонного разговора Вика еще долго размышляет над словами Ады. Она думает об этом и в воскресенье, и в школе в понедельник. Ей кажется, что она уже знает, как можно получить то, что принадлежало Аде. Надо просто надевать перчатки, когда хочется сделать что-то особенное — то, для чего нужен талант. И, наверное, это сработает только с тем, что умела делать сама Ада. Кажется, она играла на пианино, пела, рисовала, танцевала — так говорила бабушка. Возможно, бабушка не все рассказала и Ада умела делать что-то еще? А теперь и Вика сможет. Стоит лишь надеть перчатки — и сразу же…

Но тут Вика вспоминает предостережение Ады: получив что-то принадлежавшее ей, придется отдать что-то свое. Ну и пусть. Что в этом такого? Ведь она получит не какую-нибудь ерунду, а самые настоящие творческие способности, о которых многие только мечтают! Да за такое она готова отдать что угодно!

К завтрашнему уроку ИЗО Вике нужно принести в школу рисунок под названием «Впечатление». Учительница Вера Федоровна дала задание изобразить то, что удивило, восхитило, вызвало сильные эмоции. Вика до сегодняшнего дня не знала, что именно будет рисовать. Вообще, уроки рисования она не любила, потому что получалось у нее не то чтобы из рук вон плохо, но и не очень хорошо, из-за чего и оценки были так себе — и это дурацкое ИЗО портило ей весь табель. Но вот сегодня по дороге домой ей внезапно пришел в голову план. Она не только определилась с сюжетом рисунка, но еще и решила попробовать кое-что.

Вика достает из ящика своего стола альбомный лист, цветные карандаши и… перчатки Ады. Надев их, она снова чувствует, будто у нее появляется какая-то необыкновенная сила. В комнату тут же приходит Шустрик, садится напротив Вики и внимательно смотрит на нее. Точнее, на ее руки в перчатках — так ей кажется. Наверное, почуял даже из другой комнаты, что где-то неподалеку — вещь его бывшей хозяйки.

Время пролетает незаметно — много ли, мало ли секунд, минут, часов проходит на самом деле? — пока Вика выводит линии и контуры, раскрашивает, добавляет нужные штрихи, выписывает тени. Все получается у нее удивительно легко: она совсем не задумывается над движениями своей правой руки, почти их не контролирует. Останавливается она в тот момент, когда больше ничего добавлять уже не нужно: рисунок готов. На нем — гостиная Викиной квартиры, в ней — пианино, за которым сидит девочка в изумрудном платье и черных ажурных перчатках. То ли Ада, то ли сама Вика — они ведь так похожи.

Глядя на альбомный лист, Вика никак не может поверить, что это ее собственное творение: она нарисовала это только что сама! Подумав немного, она дорисовывает еще кое-что, то есть кое-кого: Шустрика, сидящего у ног играющей на пианино девочки. Мысль о дорисовке кажется ей не ее собственной, а «подброшенной» в ее голову: это, конечно, подсказка Ады — она захотела, чтобы Шустрик был рядом с ней на рисунке.

На следующий день Вера Федоровна, проходя между рядами, собирает у ребят готовые работы. Подойдя к Вике и взяв у нее лист, она, взглянув на него, застывает и некоторое время ничего не говорит и не двигается — только смотрит с изумлением и восхищением то на Вику, то на ее рисунок:

— Это ты нарисовала? Сама?

Вика, покраснев, кивает. Ей кажется, что учительница не особо в это верит.

— И никто тебе не помогал?

Если сейчас ответить «нет», то это будет ложью — ведь ей помогала Ада. А врать Вика не привыкла, да и не умеет совсем. Но не рассказывать же прямо здесь и сейчас всем про девочку с того света и ее способности, которыми Вика теперь может пользоваться, надев волшебные перчатки? Ей ведь никто не поверит все равно. Да еще могут подумать, что она сумасшедшая, раз видит призраков и разговаривает с ними. Поэтому на вопрос учительницы она почти шепотом отвечает:

— Никто, я все сделала сама.

— Значит, ты отлично постаралась в этот раз! Вот, ребята, что значит усердие. Подойдите сюда — посмотрите, какая работа получилась у Вики.

Одноклассники по одному подходят к Викиной парте и с явным интересом разглядывают ее рисунок. Вика чувствует облегчение — кажется, ей поверили. Только она успевает об этом подумать, как Тата, подошедшая вместе со всеми, подает голос:

— А почему бы не проверить ее? Пусть нарисует что-нибудь прямо здесь, во время урока.

Вике становится жутко. Если Вера Федоровна согласится на это, что она будет делать, как выкрутится? И чего этой Тате неймется…

— На следующем уроке вы все будете рисовать прямо здесь — у меня для вас есть контрольное задание. Так что «проверку» пройдет весь класс.

Ответ учительницы совсем не обрадовал Вику. Тата хотела сейчас «наказать» ее за то, что она хоть в чем-то оказалась лучше нее, а отдуваться в итоге придется всем. От этого все равно не легче: надо будет что-то придумать, чтобы не упасть лицом в грязь. На уроке она, конечно, не сможет нарисовать что-либо так же хорошо, как у нее получилось дома в перчатках Ады. Значит… Значит, надо будет принести перчатки сюда с собой. Но над ней же все будут в лучшем случае издевательски хихикать, а в худшем — требовать объяснений, задавать вопросы, на которые Вике придется выдумывать какие-то ответы.

— Вера Федоровна, а когда художник сам себя рисует — это же автопортрет?

Тата все никак не успокоится. Слово «художник» она особенно выделяет и произносит его с презрительной миной, закатив глаза к самому потолку. Вера Федоровна утвердительно кивает.

— Так у нас тут, выходит, не просто картина, а самый настоящий автопортрет. Никто не заметил, что ли? Интересно, а когда нарисованный «художник» получается сам у себя гораздо лучше, чем он есть на самом деле в жизни, — вот это как называется?

— Ладно, прекращаем разговоры, — прерывает Вера Федоровна ядовитую речь Таты. — Рассаживайтесь по местам — продолжаем урок.

Вика очень благодарна учительнице за то, что она ее таким образом спасла. Только вот вряд ли Тата успокоится теперь. Это только начало. Она ведь уже не исключительная — для нее это серьезный удар, и она его не оставит без ответа — Вика в этом уверена.

После урока Вика, проходя мимо стола Веры Федоровны, видит на краю свой рисунок — ей хочется напоследок взглянуть на него. Склонившись над ним, она разглядывает Аду — ну или саму себя, — сидящую за пианино. И тут снова вместо девочки ей видится… скелет с черными дырами вместо глаз и костлявыми руками в черных ажурных перчатках! Кажется, голый череп ей подмигивает и улыбается прямо с рисунка!

— Что, любуешься своим «шедевром»? Ну-ну. Проверим в следующий раз, твой ли он на самом деле.

Вика вздрагивает от неожиданности. Позади нее стоит и ухмыляется Тата. И ухмылка ее так похожа на оскал скелета, который Вика только что видела! Не сказав ни слова, Вика разворачивается и выбегает из кабинета.

Следующий урок — труд. Мальчики отправляются в свою мастерскую, а девочки — в кабинет со швейными машинками и прочими принадлежностями для занятий. Вообще, до сих пор девочки только готовили и вышивали, а в шестом классе начали шить одежду. Сначала — самую простую: фартук. Учительница, которую все называют просто Элеонорой из-за непроизносимого отчества, тогда похвалила Вику и поставила ей высший балл. Но и некоторым другим — тоже. Так что Вика не посчитала в тот момент, что ей есть чем гордиться. Однако домашние тоже сказали, что получилось отлично.

Самой Вике понравился не только готовый фартук, который она подарила бабушке, но и работа над ним: она заинтересованно и воодушевленно чертила выкройку, выбирала материал, сшивала элементы друг с другом, прокладывала строчку на машинке. Она даже начала искать в Интернете готовые выкройки брюк, юбок, платьев. Но вскоре случилась история с Ариадной — и Вика забыла о своем новом увлечении, забросила его.

Сегодня Элеонора объявляет, что с этого урока начнется работа над юбками. Все выберут себе какой-нибудь определенный фасон — тот, что больше всего по душе, — а потом она будет помогать им с выкройками и шитьем. Девчонки сразу оживляются. Юбку ведь шить гораздо интереснее, чем какой-нибудь фартук! Хотя и сложнее. Вика всегда носит самые простые юбки. Такие, которые можно купить в любом магазине. Идешь по городу — и по дороге замечаешь множество таких же или похожих. Вику это никогда особо не смущало, но сейчас ей захотелось вдруг чего-то особенного. То, чего нигде не найти. И не юбку даже, а… платье! Да-да. Ей вспоминается изумрудное платье Ариадны. Вот такое же она себе и сошьет. Нет, не такое же, а гораздо лучше — оно будет не похожим ни на какое другое. То есть попробует сшить. Ведь одно дело — фартук, а тут — целое платье. Никакие модные шмотки Таты не сравнятся с тем великолепием, которое Вика прямо сейчас уже рисует в своем воображении. К тому же купить то, что носит и чем хвастается Тата, любой дурак… любая дурочка может на родительские деньги.

А сшить — это значит получить что-то совершенно особенное: такое точно нигде не купишь, ни у кого в мире не будет ничего подобного!

Элеонора очень удивляется, узнав о выборе Вики.

— А ты уверена, что тебе не рано браться за такое сложное изделие? С фартуком ты отлично справилась, конечно, но платье…

Как будто она прочитала мысли Вики. Ну, не получится — значит, она в очередной раз убедится, что ни на что не способна. Вика смотрит на модно одетую Тату, которая увлеченно болтает со своей «свитой», вызывая восхищение и восторженные взгляды, как всегда не прилагая особых усилий. И внезапно уверенность в себе куда-то улетучивается. Как будто и не было только что никаких фантазий о шикарном платье, сшитом своими руками. Уникального, ни на что не похожего. Вряд ли что-то получится. Это слишком сложно. Попробовать, конечно, можно — уже ведь сказала Элеоноре, что будет шить именно платье, не отказываться же теперь от своих слов. Но надеяться на какой-то невероятный результат не стоит, да и просто глупо. Будь что будет. Начать, закончить и сдать готовую работу, чтобы в году вышла приличная оценка, — да и все. Зачем стараться, прилагать какие-то неимоверные усилия? Снова пытаться безуспешно привлечь к себе внимание, чтобы перестать быть пустым местом? Все равно Тату не переплюнуть — и какая-то самодельная одежка точно не поможет в этом. После звонка Вика выходит из кабинета с поникшей головой и чувством безнадежности.