Молчание громче крика

Анна Князева, 2020

«Софья дотянулась до тумбочки и отключила будильник. С закрытыми глазами встала с постели и на автомате пошла на кухню. Там, сварив кофе, она окончательно проснулась и даже заставила себя съесть бутерброд. В холодильнике кроме хлеба и колбасы ничего не было. Её квартира напоминала шоу-рум в офисе продаж новостроек. В ней имелось всё: отличный ремонт, модные вещи и красивая мебель. Но ритм жизни был такой, что она приходила сюда лишь за тем, чтобы выспаться. Вся её жизнь, завтраки, обеды и ужины проходили в офисе, где она работала, или в ресторанах поблизости от него. Поэтому в квартире всё ещё пахло ремонтом и кое-где лежала строительная пыль…»

День первый

Софья дотянулась до тумбочки и отключила будильник. С закрытыми глазами встала с постели и на автомате пошла на кухню. Там, сварив кофе, она окончательно проснулась и даже заставила себя съесть бутерброд. В холодильнике кроме хлеба и колбасы ничего не было.

Её квартира напоминала шоу-рум в офисе продаж новостроек. В ней имелось всё: отличный ремонт, модные вещи и красивая мебель. Но ритм жизни был такой, что она приходила сюда лишь за тем, чтобы выспаться. Вся её жизнь, завтраки, обеды и ужины проходили в офисе, где она работала, или в ресторанах поблизости от него. Поэтому в квартире всё ещё пахло ремонтом и кое-где лежала строительная пыль.

Собираясь на работу, Софья надела строгий брючный костюм, который подчёркивал все прелести её стройной фигуры. Впереди у неё был очень ответственный день.

Спустившись в цокольный этаж, Софья села в машину и выехала из подземного гаража на оживлённую улицу. Там она сразу окунулась в суматоху центра Москвы. Преодолев пару пробок и несколько светофоров, через полчаса она уже вошла в приёмную своего офиса.

Её встретила секретарша:

— Доброе утро, Софья Михайловна. К совещанию всё готово.

— Спасибо. — Прежде чем пройти в кабинет, она распорядилась: — Спустись в кафе и принеси какой-нибудь завтрак.

— Вам с омлетом или с оладьями? — спросила секретарша.

— Мне всё равно.

Через открытую дверь кабинета Софья видела, как комнату для совещаний постепенно заполняли сотрудники. По большей части это были мужчины в строгих костюмах. Они здоровались, шутили и похлопывали друг друга по плечам. Темы разговоров были одни и те же: биржевые индексы, фондовые рынки и ценные бумаги.

Последней туда вошла Софья. Прикрыв за собой дверь, она сказала:

— Доброе утро, коллеги! Прошу всех занять свои места. Сегодня на повестке много вопросов. Начинаем…

Работа шла своим чередом, участники совещания обсуждали график презентации, докладчик излагал свою точку зрения. Именно в этот момент дверь приоткрылась, и в проёме показалась голова секретарши:

— Софья Михайловна, вас к телефону…

— Я занята!

Та виновато продолжила:

— Она говорит — срочно…

— Кто она?

— Тётя Маша…

— Кто? — Уточнила Софья.

— Ваша тётя Маша из Камышлова.

— Скажи — перезвоню.

Секретарша покачала головой и повторила:

— Она говорит — очень срочно.

Софья вышла за дверь и на ходу, выхватила из рук секретарши свой телефон:

— Слушаю!

В ответ из трубки прозвучал слабый старческий голос:

— Сонечка, здравствуй…

— Тётя Маша, давай я тебе перезвоню. Ладно?

— Нет, Сонечка. Лучше поговорим сейчас.

— Что-нибудь случилось?

— Заболела… Боюсь, не увидимся. — Тётя Маша, родная сестра отца, — бездетная вдова, и Софья была для неё как дочь.

— Что-нибудь серьёзное? — спросила она.

— Двадцать лет не виделись. Надо бы попрощаться.

Софья замедлила шаг и удивлённо переспросила:

— Неужели так долго? Уже двадцать лет?

— Прошу тебя, деточка, приезжай…

— У меня — работа. Дела…

— Дела никогда не кончатся, а я могу умереть. Пообещай, что приедешь, Сонечка.

В голове у Софьи возник круговорот из несделанных дел, назначенных встреч и плановых совещаний. Тем не менее она ответила:

— Да. Я тебе обещаю.

Софья, как никто другой, умела быстро решать вопросы и так же быстро собираться в дорогу. Уже через несколько часов она сидела в самолёте, который уносил её в родные края. Туда, где у неё осталась прошлая жизнь: Коля, её первая и, пожалуй, единственная любовь, милые герои юности и тот страшный случай, из-за которого родители увезли Софью в Москву.

Глядя через иллюминатор в бескрайнее тёмное небо, она думала о Камышлове: какой он теперь? Думала о Москве, о своей карьере, которая так удачно сложилась. Думала о своём одиночестве. Жалела себя и корила за то, что так и не завела семью. До определённого момента это её не беспокоило — казалось, всё ещё впереди. Но время шло, и ничего не менялось. К тридцати семи годам она поняла, что всё пропало и теперь уже поздно.

«Поздно, поздно, поздно…» Прокручивая в голове свою жизнь, Софья перебирала разные варианты её развития, пыталась понять, что было зря и что пошло не так. Где она, гений математического анализа и финансового планирования, допустила свою главную ошибку. С этими мыслями пришло щемящее чувство тоски по городу юности и трагических потрясений. С присущей ей твёрдостью Софья готовилась встретить прошлое.

Из аэропорта Софья поехала в Камышлов на обычном рейсовом автобусе. Она смотрела на мелькавшие за окном пейзажи и думала о том, куда следует пойти и кого навестить. Когда автобус свернул в Камышлов, она, ожидая увидеть городской пляж и озеро, заметила лишь обмелевшую лужу.

— Где же озеро? — вырвалось у неё.

— Спустили воду, чистят дно, — сказала сидевшая рядом женщина. — С пятьдесят четвёртого года не чистили. Давно пора.

Сакраментальная фраза «ничто не вечно под луной» многое объясняла, но не уменьшала печалей. Вспомнив, как в детстве она купалась в озере с дворовыми ребятами, а повзрослев, целовалась на пляже с Колей, Софья поняла, что высохшее озеро стало первой из ожидавших её потерь.

На вокзал автобус прибыл точно по расписанию. Она вышла из салона, дождалась, когда водитель откроет багажник, и забрала свою сумку.

За спиной раздался знакомый голос:

— Соня? Садкова?

Она обернулась и радостно вскрикнула:

— Павел Алексеевич!

Это был Соколов, её школьный учитель. Софья помнила его молодым, пришедшим в школу после окончания института. Теперь перед ней стоял солидный мужчина в плаще и шляпе.

Он спросил:

— Какими судьбами здесь?

— Приехала к тётушке.

— Ты, если не ошибаюсь, теперь москвичка?

— Уже двадцать лет.

— Соскучилась по родному городу?

— Кажется — да.

— А по школе?

— Не очень… — Софья рассмеялась. — Я, знаете, никогда не любила учиться.

— Ну, всё равно, заходи.

— Работаете там же?

— Да, — кивнул Соколов. — Только теперь — директором.

— Поздравляю. — Она подняла с земли дорожную сумку.

— Давай поднесу, — предложил Павел Алексеевич.

— Сумка не тяжёлая.

— Тогда до встречи. — Прежде чем уйти, Соколов напомнил: — Надеюсь, в школу ты всё же зайдёшь.

К дому, где жила тётя Маша, Софья пошла пешком. Но эта прогулка приумножила её разочарования. Взгляд поднаторевшего в житейских перипетиях человека подмечал несовершенства и провинциальную запущенность города. Здесь всё изменилось, но каждый угол и двор вызывали у Софьи множество воспоминаний.

В многоэтажном доме тёти Маши всё осталось таким же, как двадцать лет назад, даже подъездный запах. Поднявшись на четвёртый этаж, Софья приготовилась к самому страшному — увидеть тётушку в беспомощном состоянии. Ещё в самолёте она разработала краткосрочный план действий, включавший в себя подбор хороших врачей, сиделки и в самом крайнем случае переезд тёти Маши в Москву. Желая компенсировать двадцатилетнее отсутствие, Софья была готова на всё.

Каково же было её удивление, когда, подойдя к квартире, она заметила на пороге румяную тётю Машу, одетую в футболку и джинсы.

— В окно тебя увидела. Заходи, моя деточка!

Софья вошла в прихожую, опустила сумку и уставилась на тётю Машу.

— Ты вроде помирать собралась?…

— Как видишь — вполне здорова.

— Выходит, обманула?

— Взяла грех на душу. Но по-другому ты бы не приехала. Мне и правда скоро помирать. Хочу переписать на тебя квартиру. Больше оставить некому.

— Могла всё объяснить, и я бы выбрала время…

— Ну, хватит! — Тётя Маша заключила Софью в объятия. — Столько лет не виделись! Здравствуй! Помоешь руки — быстро за стол. Я груздей со сметаной сделала, картошечки на сале пожарила.

За столом тётя Маша приступила к расспросам:

— Как родители?

— Живут за городом, отец баню строит, мать садом занимается.

— Сама-то замуж не вышла?

— Нет. — Софья покачала головой.

— Правильно сделали, что в Москву переехали. Даже мне, старухе, здесь скучно.

— Ты, тётя Маша, лучше про себя расскажи.

— Да что про меня? Таблетки выпила, в магазин сходила, суп сварила — и все дела. Утром проснулась, и хорошо. Уже рада. Тебе спасибо за денежки, что высылаешь. Если бы не ты, не знаю, как бы жила.

— А что за спешка с переоформлением квартиры? — спросила Софья.

— Всё надо делать вовремя. Я хоть и держусь, но лет-то мне уже много. Неизвестно, когда Боженька приберёт, может, и завтра. И что тебе потом делать? А переоформим квартиру, возьмёшь — и сразу продашь.

— Не говори чепухи.

Тётя Маша с нежностью посмотрела на Софью и погладила её по голове:

— Ложись, отдохни. Завтра идём к нотариусу.