Цена мести

Анна Кир, 2023

Ника заключает сделку ради мести, но отказывается платить, ведь речь идет не о её жизни. А он не станет закрывать глаза на нарушение контракта и сделает все, чтобы плату за услугу получить.

Глава 5

Ника

Она проходит мимо него в обозначенное время, садится на заднее и хлопает громко дверью, чтоб мужское лицо перекосило. Лучше бы его перекосило по более весомой причине, но увы.

Ден забирает ключи у Ильи и занимает водительское место. Авто трогается в тишине.

Ника не разговаривает всю дорогу, а он врубает музыку так, что завести беседу не вышло бы при всём желании. Видимо, не её одну тяготит проездка. И ей совершенно непонятно, зачем он её затеял. Почему нельзя было выбрать зал самостоятельно, раз уж занялся? Ей плевать, где давать лживую клятву, которую она всё равно держать не намерена. Может, держать слово, вообще, не её конёк.

Они заезжают в два ресторана, где Ника безразлично оглядывает пространство и кивает головой. Ей, правда, всё равно. И, видимо, Дену тоже. Потому что на вопросы персонала он отвечает коротко, не давая никаких обещаний.

Третьим оказывается небольшое кафе: домик в старинном стиле, где ворота обвивает виноградник. Она заходит внутрь без энтузиазма, но с облегчением от того, что променад, наконец, закончится.

Заведение совершенно не подходит для крупной свадьбы, и она удивляется тому, что он запланировал осмотр. Но всё встаёт на свои места, когда они выходят через заднюю дверь. Огромная лужайка на берегу реки поражает. Взгляд цепляется за удивительную статую медведя, где вместо глаз сверкают два инкрустированных камня, рот приоткрывается, стоит увидеть шатёр. Ткань молочного оттенка развивается на его входе, привлекая внимание.

Ден рядом понимающе хмыкает. Она тут же старается принять безразличный вид. Выходит не очень. Если бы ей дали выбирать, пожалуй, настоящую свадьбу она бы провела здесь.

— Я так и думал, — комментирует он, подписывая договор с администратором.

Она жмёт недовольно губы. Будто бы уступить даже в подобном — уже зазорно.

— Теперь домой? — с облегчением выдыхает она, но, наткнувшись на его взгляд, хмурится.

— Нет. Сначала в магазин. Я знаю отличный. Потом… Не знаю, как ты, а я голодный.

— Так поешь в одиночестве, — отказывается от компании Ника, вновь веря в его благоразумность. И зря. Когда-нибудь жизнь научит её не тешить себя иллюзиями. Когда-нибудь. Не сегодня.

— Я буду есть, что захочу и с кем захочу. Сегодня ты идёшь со мной, — ей остаётся только сжать зубы покрепче, чтобы не закричать. Чтобы не вывести его на что-то подобное тому, что случилось вчера. Ей не нужны такие приключения. Вообще никакие приключения не нужны.

— Не отравись, — цедит Ника, про себя желая ему обратного. Если бы помер от куска стейка, ставшего поперек горла, ей это было бы только на руку. К сожалению, мечты и реальность слишком далеки друг от друга. Как параллели. Не пересекаются.

Путь проходит быстро. Она бы предпочла сразу отправиться домой. Светка осталась с приятной наружности женщиной, но всё же переживания не покидают. Зная сотрудницу лишь несколько минут, тяжело довериться полностью. Они увиделись перед уходом, но та сразу завоевала внимание дочери, словно они общались уже не раз. Может, то и отлично, хоть к чему-то Ден подошёл ответственно. Но её всё равно тянет назад, в дом.

Магазин оказывается детским, на что она выразительно вскидывает брови. Сложно предположить, что он задумался о вещах ребёнка. Но сомневаться сложно, когда продавщица протягивает каталог, где Ден скупает почти половину. И ей сложно сказать что-то против, потому что вещи Светке, вправду, нужны.

— Удивлён. Ты, оказывается, можешь не ворчать на меня дольше пяти минут, — хмыкает он, когда за ними закрывается дверь с характерным звоном.

Она ведёт плечами и говорит:

— Было бы куда проще сосуществовать, если бы ты всегда притворялся лапочкой, — Ден фыркает в ответ, перехватывая пакеты удобнее.

— Я, вообще, лапочка, просто ты об этом не знаешь, — она закатывает глаза. Если он — лапочка, то тигр — хомячок. — Тебе тоже нужно обновить гардероб. Я попросил знакомую, она заедет за тобой на днях.

Ника соглашается не потому что считает это хорошей идеей. Её предпочтения явно отличаются от предпочтений его знакомой. Но чему она научилась, так это тому, что, если Ден что-то там расписал в своей голове, то повлиять на решение почти невозможно, как не старайся.

— Господи, если бы ты всегда была такой тихой, я бы ходил в церковь, — комментирует он, забрасывая покупки в багажник. Она жмёт губы до тонкой полосы. Ей не кажется, что молчать — лучший выход, просто сейчас в разговоре нет жгучей необходимости. — Пошли есть, нам туда.

Место, куда он указал, находится на первом этаже высотки через дорогу, нет смысла заново парковать машину. Они добираются пешком. Ника идёт позади, разглядывая широкую спину. Сегодня на нём чёрное худи и джинсы, которые, чтоб их, сидят слишком хорошо, чтобы это было реально. Но он реален. И это дерьмово. Дерьмово и то, что она смеет думать о том, как и что на нём сидит, ведь это не её дело. Никогда не было. Не должно им быть.

Официант провожает их за столик у панорамного окна, откуда видно набережную и мост. Нике неловко в подобном месте. Одета не так, накрашена не профессиональным визажистом, с сумкой по скидке за тысячу за плечами. Ден же, напротив, как рыба в воде: быстро выбирает блюдо в меню, не смотря на цены.

Ника утыкается в лист, округляя глаза от баснословности сумм, и называет сотруднику первое попавшееся, где нулей чуточку меньше. Он цокает языком, и делает заказ за неё, отменяя, видимо, паршивый выбор.

Она смотрит в окно, когда рядом раздаются шаги, а затем и низкий, хорошо поставленный мужской голос:

— Рад тебя видеть сын, но лучше бы ты был без… спутницы.

Взгляд цепляется за носки блестящих классических туфель, после плавно скользит к жёсткому лицу с выраженными скулами, прямым длинным носом и коротко стриженной бородой. Она отводит глаза почти сразу, потому что выдержать холод на его радужке физически нереально. Ей кажется, что ещё немного контакта, и Никольский старший превратит её в глыбу изо льда, чтобы разбить в ту же минуту — в мелкую крошку.

— Доброго дня, отец, — сдержанно кивает Ден, отодвигая в сторону стакан с водой. Его встреча ничуть не смущает, он даже не выглядит ошарашенным, точно всё так, как и должно быть. И она начинает догадываться, что вся поездка затевалась ради этой минуты.

— Зайди ко мне, как поешь, — приказным тоном говорит мужчина, поправляя серебристый галстук. — Не задерживайся, у меня ещё встреча с партнёром через два часа.

Он уходит, у неё совершенно пропадает аппетит. Он не появляется даже тогда, когда официантка ставит на стол ароматные блюда. Салат вяжет на языке, хоть и не должен, а апельсиновый соус к утке дерёт горло. Ника водит вилкой по тарелке без энтузиазма, пока Ден неспешно расправляется со своим стейком и запечённым картофелем.

— Доедать не будешь? — спрашивает он и, получив отрицательный ответ, расплачивается наличными, укладывая деньги в тонкую кожаную счётницу, щедро добавляет к сумме несколько купюр.

Она морщится, отодвигая почти нетронутое второе в сторону. Он ведёт плечами и поднимается, следом подаёт ей руку, которую Ника предпочитает не заметить.

Лифт везёт их на верхний этаж. Она тем временем окончательно убеждается, что выбор ресторана был не случайным, а вполне осознанным. Каковы шансы наткнуться на такого занятого бизнесмена, как его папаша? Вряд ли это возможно, если только у Дена нет на руках его расписания. У него оно есть. Ника уже не сомневается.

Двери закрываются за спиной, отрезая их от спасительной свободы. И она понимает, что сбежать не получится. Ей придётся стоически перенести предстоящий разговор, который, вероятно, касается её, иначе к чему ей присутствовать?

Никольский старший сидит в кресле и выглядит напряжённым, как перетянутая струна: спина идеально прямая, будто позвоночник заменили на стальной прут, пронзительный строгий взгляд синих глаз и пальцы, сомкнутые на странице документа так, что вот-вот бумага может обратиться пылью.

Он не откладывает лист в сторону с их приходом, лишь оглядывает поверх с прищуром, брезгливо поджимая губы, когда дело доходит до неё.

— Отец, — начинает Ден, но мужчина поднимает ладонь вверх, заставляя его замолчать.

— Что за история с женитьбой? — чеканит слова он. — Это же та девка, что на тебя напала. Или я чего-то не понимаю?

Ника стоит позади и старается оставаться незаметной, боясь сделать не то что движение, даже громкий вдох. Ей чудится, что тогда Никольский старший испепелит её на месте, не оставив и следа.

— Ну, пары склонны ссориться, будто не знаешь, — легкомысленно замечает Ден, неопределённо взмахивая рукой.

— Если бы Катерина делала что-то подобное, она не стала бы моей женой, — отрезает мужчина. — Она — человек, не вампир. Но, думаю, ты и так это знаешь.

— Да. Ты сам говорил, что иметь супругу — человека сподручнее, — отзывается Ден.

Ника поражается, как он умудряется сохранять такое спокойствие. Ей хочется вылететь за дверь и никогда не возвращаться. Если раньше ей казалось, что он — чудовище без эмоций, то в сравнении со своим отцом, Ден лишь безобидный дворовый пёс, пусть и чумной. От чумы хотя бы существуют лекарство, а вот от неизлечимого вируса, что сидит в мозгу Никольского, — нет.

— Когда-то говорил, — легко соглашается его собеседник, оглаживая бороду. — Допустим. А ребёнок? Едва ли он твой, — его верхняя губа дёргается, когда речь заходит о Свете.

Ника сжимает кулаки крепко-крепко, чтобы не сморозить что-нибудь неуместное. Нужно держаться, о чём бы речь не зашла.

— Прости, что разочаровываю, но он, правда, мой, — огорошивает Ден одновременно и папочку, и её. Ника втягивает воздух ртом, давит удивлённый стон, проглатывая звук до того, как тот вылетит наружу. — Вечеринка, литр или больше виски, красивая девушка. Ну, ты знаешь, как получаются дети.

— Брешешь, — зло цедит Никольский старший, стреляя в неё глазами.

Она отводит взгляд, опуская его в пол.

Ден пальцами зачёсывает волосы назад и громко вздыхает, будто бы ему не впервой доказывать обратное. Будто он уже устал произносить настолько очевидную истину вслух.

— Можешь сделать ДНК-тест, я не возражаю, — и это звучит действительно убедительно. Она бы поверила, не знай реального положения вещей.

— Конечно, сделаю. Привезёшь образец. Завтра же. Если соврал, свадьбы не будет. Согласен? — мужчина откидывается в кресле и заметно расслабляется, кажется, уверенный в своих умозаключениях. Ника с ним солидарна. Она знает, что покажет исследование. Оттого совершенно не понимает, чего добивается Ден.

— Завтра занесу перед собранием. Можешь выбирать парадный костюм и радоваться внучке, — усмехается паршивец, и, не прощаясь, выходит вон, ухватив её за руку.

Ника волочется следом, еле-еле переставляя ватные ноги. До неё никак не доходит, как он собирается обмануть генетику. Это попросту невозможно, как дотянуться пальцами до луны на ночном небе или умертвить феникса. Что-то из ряда фантастики. А ещё она люто зла. Стоило решить, что он, наконец, подумал о ком-то кроме себя и выстроенных планах, как иллюзия тут же разбилась в дребезги о колкую правду. Нужно усвоить раз и навсегда: Ден никогда не делает ничего просто так.

***

Домой они едут молча. Тихая музыка не глушит роя мыслей, не глушит и обиду. Ника упрямо смотрит в кожаную обивку сидения, но то и дело возвращается глазами к его затылку. На двадцатой минуте Ден не выдерживает.

— Что? Если хочешь что-то сказать, давай. Я слушаю, — своими словами он спускает иллюзорный курок в её голове.

Она поворачивается, ловя его взгляд в зеркале.

— Ты это спланировал, — утверждение — не вопрос. Это слишком очевидно.

Уголок его губы едет в сторону, что выводит её окончательно.

— Не думал спросить моё мнение? Так, для справки, — повышает тон она, стискивая ткань джинсов в районе бёдер.

Он задумывается, отбивая ритм мелодии пальцами по рулю. Играет какая-то глупая песня. Она бы предпочла белый шум дебильному современному репу.

— Это лишнее. Да и к чему? Всё прекрасно закончилось, — она выдыхает воздух из лёгких со свистом, поражённо раскрыв рот. Где та линия её терпения, которую он не может пересечь? И есть ли она вообще.

— Прекрасно? — голос дрожит от эмоций, хоть Ника пытается говорить спокойно. — Это ты называешь «прекрасно»? Твой отец реально проведёт тест. Он не шутил. Или передумал жениться? Тогда мы можем уйти прямо по возвращению. Я буду только рада, — ей бы действительно расклад пришёлся по душе. Вот только, если бы он изменил своё мнение, она бы узнала первой. Не стал бы уж удерживать более ненужных людей. — Что за история со Светкой? Она — не твоя дочь или у меня провалы в памяти? В чём я очень сомневаюсь.

Он заворачивает во дворы, следует команде навигатора, объезжая пробки. Мурлычет тихонько под нос слова трека. И отвечает лишь спустя пару минут.

— Вы никуда не пойдёте. Всё будет в порядке. Я знаю, что делаю. Поверь, ты наденешь свадебное платье к концу этой недели, — его уверенности можно позавидовать, ведь только тест займёт дня три — четыре, а сегодня вторник. — Кстати, завтра я заберу Свету. Можешь поехать с нами, чтобы ей было спокойнее, — сообщает Ден, будто между делом. Словно эта информация — сущая мелочь.

Ника массирует виски и отворачивается к окну, где проносятся детские площадки и серые дома. Ей явно стоит пропить курс успокоительных таблеток. Если будет и дальше каждый раз так близко к сердцу воспринимать любой их диалог, вскоре слетит с катушек. Хочется верить, что этот процесс ещё обратим.

— Я поеду, — не то чтобы она горела желанием, но лучше так, чем отправить Светку с ним. Хотя бы сможет наблюдать и, если повезёт, узнает что-то полезное. В конце концов, ей до сих пор непонятно, на кой ему сдалась именно её дочь.

— Отлично. Раз так, пара — тройка анализов не повредит. Судя по записям, кровь ты не сдавала уже давно.

Ника хмурится, не совсем соображая, зачем ему её анализы. Причём тут, вообще, их медицинские карты, ведь, если он в курсе, когда она обращалась в больницу в последний раз, значит, изучил историю пациента. С учётом, как тяжело что-то нарыть в бесплатных клиниках, постарался он на славу, ну, или тот, кто за него эту работу выполнял. Ей знатно не фартило с больницами: то карточку потеряют, то база электронная слетит, и именно её результаты аннулируются. Помнится, с несколько лет назад пришлось дважды пересдавать мазок из носа: первый благополучно утратили в лаборатории.

— Грядёт апокалипсис, что ты так заботишься о нашем здоровье или просто мизофоб? — отшучивается она, всё ещё недоумевая. Сначала маме лечение оплатил, теперь это.

Ден ухмыляется и жмёт плечами.

— А похоже, что я боюсь испачкаться? — нет. Она ни разу не видела, чтобы он носил маску или мыл руки так часто, что те не успевали бы высохнуть. — Впрочем, неважно. Завтра сама увидишь.

Он останавливается на светофоре и открывает бардачок. Оборачивается и кладёт ей на колени маленькую чёрную коробочку, обвязанную белой лентой. Ника вопросительно вскидывает брови.

— Это что? — его пальцы задевают джинсовую ткань, кажется, что её прожигают. Насквозь. Несмотря на то, что касание длится долю секунды. Она сглатывает.

— Твоё кольцо. Моё уже на положенном месте, — отвечает он, демонстрируя безымянный с золотистым обручальным. — Мы должны выглядеть как нормальная пара.

Видимо, он задумался об этом ещё до встречи с отцом, только странно, что не отдал раньше. Но Нике в общем-то плевать.

Коробочка ложится в карман. Отчего-то она ощущается непомерной ношей, словно не сотня граммов картона и золота, а, как минимум, тонна.

Авто останавливается за воротами. Ника выходит наружу и застаёт Светку за игрой на улице. Дочь прячется за густорастущим розовым кустом и жмёт палец к губам, без слов упрашивая её не выдавать. Няня стоически делает вид, что не догадывается, где прячется девочка, обходя сад явно не в первый раз.

Ден смотрит на всё это дело не больше минуты, после чего скрывается за порогом дома.

— Нашла! — восклицает Ульяна, а Светка довольно визжит, когда женщина касается её плеча.

— Долго искала! — смеётся дочь и несётся к Нике прямо по газону. Она врезается головой ей в живот, кольцует руками талию.

— Потому что кое-кто отлично умеет прятаться, — хмыкает няня, приближаясь к ним. — С возвращением, — обращается она уже к ней, с улыбкой наблюдая за объятиями. — Света вела себя прекрасно. Мы уже пообедали и после игры планировали дневной сон.

Обыкновенно за дочерью следила мама, Ника же никогда не заморачивалась с расписанием Светки. И только сейчас она понимает, что понятия не имеет, сколько часов ребёнок должен спать днём, а во сколько укладываться вечером. Её никогда это не заботило: ляжет дочь в десять или двенадцать. Пожалуй, Ден верно поступил, наняв профессионала. Нужно будет попросить его оставить работницу, помощь не помешает. А она будет наблюдать и перенимать необходимое.

— Рада слышать, что вы поладили, — улыбается Ника, оглаживая ребёнка по щеке. Голубые глаза её сияют от счастья, и, кажется, она, наконец, ведёт себя соответственно своему возрасту.