Шведский стол в отеле Виктория

Анна Идесис, 2022

Человек есть то что он ест… Именно еда делает нас такими, какие мы есть. Из-за способов питания возникали и разрушались цивилизации, армии завоевывали государства, продуктовые войны продолжаются в мире и по сей день. Культура возникла в первобытно-общинном обществе как следствие удовлетворения базовой потребности в питании. То есть понятие "человек культурный" неразрывно связано с понятием "сытый человек". А в будущем – сможет ли человек победить свою зависимость от еды или то, что заложено природой, останется спутником Homo Sapiens навсегда, как и варварство, нездоровая конкуренция, желание захватить, отобрать, уничтожить. Еда как форма помешательства. Какие перспективы у человечества, если продуктов на планете станет недостаточно. Какой способ питания выберет человек в будущем, и останутся ли при этом традиции. Юмористический рассказ об отношении человека к пище в древности, в настоящем и в будущем. С тонким юмором показана практика коллективного приема пищи в современном обществе.

Сидящим на диете посвящается

1

Оаве проснулся раньше всех, даже раньше детей — они обычно просыпались первыми. Он выбрался из пещеры на Великую равнину. Позади него в темноте мирно дремало его племя — сонные женщины, старшие сыновья, несколько мужчин-охотников, добровольно оставшихся в их жилище переждать сезон дождей, но спутавшихся с его сестрами и не покинувших их. Он был рад этому, потому что мужчины не сидели без дела, и они все уважали его главенство, хотя конфликты иногда случались, но, в конце концов, разрешались мирно. Гигантский диск солнца чуть показал свой край из-за горизонта, и Великая равнина загорелась ярким оранжевым цветом, предметы еще отбрасывали длинные тени, которые к полудню становились короче. Он постоял немного, глядя вокруг, прикрыв от яркого солнечного света глаза. Густой утренний воздух наполнил его тело, нужно было действовать, утренняя прохлада сменится утомительным зноем, тогда все живое спрячется в тени гигантских деревьев и охотиться станет невозможно. В это время года саванна была необыкновенно плодородна. Огромные скопления птиц, змей, насекомых, хищных и травоядных животных бродили по просторам, питались, размножались и умирали. Круговорот жизни и смерти. Их кости еще долго белели среди густой растительности, привлекая падальщиков, устраивавших жестокие побоища между собой над трупами погибших животных. Сегодня он убьет антилопу, замеченную вчера из стада, которое паслось поблизости уже третий день. Когда Оаве впервые увидел его, огромный самец с закрученными рогами бил копытами, фыркал, и другие особи в ужасе расступались перед его мощью и агрессией. Самец горел желанием, самки прижимали уши, пряча своих детенышей. Мясом этой антилопы можно накормить всех — хватит даже старому слепому Иффе, который ел всегда последним и ему доставались обычно только кости с остатками мышц на них и немного жил. Иффе был слепой от рождения — никогда его глаза не видели солнечного света, но он прожил достаточно длинную жизнь, сидя в пещере и поддерживая огонь, что в племени считалось самой ответственной работой. Иногда Иффе выходил, однако делал это не охотно — солнце сушило его кожу, и он все равно ничего не видел, быть в пещере или снаружи ему было безразлично. Совместная трапеза, как правило, выглядела так: в племени сложилась четкая иерархия, сначала ели мужчины, они делали это медленно и важно, в то время как другие члены племени стояли рядом и смотрели им в рот, обливаясь слюной, потом, то что не доели мужчины передавалось женщинам, постоянно устраивающим драку за еду, следом ели дети — им доставалось еще меньше, и последними ели заболевшие, а потом, старый Иффе и старуха Хэя. Старикам уже практически ничего не доставалось, но им и нужно было меньше всех. Еды всегда было вдоволь, Великая равнина кишела живностью, даже в сезон дождей, когда реки вздувались и выходили из берегов, отрезая стадам пути миграции, всегда можно было найти добычу. Никто не голодал. Оаве издалека увидел антилоп, они мирно паслись на склоне холма, самец выделялся огромными размерами, рядом с ним скромно щипали траву три самки — его гарем.

2

В отеле «Виктория» повара и официанты, вставшие чуть свет — в четыре утра, готовили ежедневный шведский стол к завтраку, который начинался в семь утра, а заканчивался в десять тридцать. В отеле останавливались преимущественно русские туристы, следующие проездом в Европу, и решившие задержаться на день, другой, чтобы осмотреть местные достопримечательности и отведать национальной белорусской кухни. Иногда, заезжали китайцы и литовцы, хотя в последнее время их было не много. Стоял конец августа, и отель на семьсот номеров был забит до отказа, свободных комнат не было вовсе, возле стойки администратора дежурили ожидавшие заезда, прибывшие раньше времени туристические группы, охрана с беспокойным видом прижимала ко рту портативную рацию, и та отвечала хриплым лаем. Девушки мило улыбались абсолютно всем, деловито смотрели в мониторы компьютеров, оформляли бумаги и передавали ключи от комнат заехавшим постояльцам:

— Ваш номер готов, приятного отдыха.

— Приезжайте еще, счастливого пути!

Василий Петрович, прибыв в Минск с супругой по работе, дивился такому наплыву отдыхающих в некурортном городе. Видимо, размышлял он, большая часть россиян приехала в «шоп — туры» на выходные после ухода брендов из России. Санкции как не странно породили новое направление социально — культурной жизни. «Шоп-тур» — слово из девяностых, но сейчас оно наполнилось совершенно новым смыслом. Новое подразумевало то, что россияне с кучей наличности ехали скупать ширпотреб для себя, а не на продажу, как раньше. Все остальное осталось таким же, те же автомобили, набитые тряпьем, и куча суетливых покупателей в каждом магазине, причем продавцы безошибочно определяли русских, и расплывались в угодливых, фальшивых улыбках.

— Мы на шведский стол сегодня успеем, — спросил он у приветливой администраторши.

— Успеете, и оплатить можно прямо там, на месте!

Василий Петрович расплатился и гордо последовал в направлении, указанном девицей. Столовая на триста мест была забита постояльцами отеля до отказа. Вдоль стен стояли поддоны с едой — с горкой лежали блины с мясом и вишней, стоял творог, сметана, кефир, молоко, гречневая, манная, овсяная каши, картофель двух видов, мясные рулеты, жаренные куриные грудки, котлеты, свиные рулетики, колбаса, сосиски, яйца и омлеты, яичница и сладости, булочки, свежий хлеб и сливочное масло, вареная цветная капуста, зеленая фасоль, огурцы, помидоры, кукуруза, и ломтики сыра, минимум шести сортов. На другом столе с пузатыми кофе машинами наливали чай, кофе, рядом — сладости и фрукты, порезанные на дольки. Тут же находились кукурузные хлопья и мюсли, и расположился графин с молоком.

3

Оаве осмотрел холм и оценил, где лучше подбираться к добыче. Подойти нужно было против ветра, и для этого он послюнявил палец и поднял его вверх, чтобы понять, откуда ветер. Самец, почуяв опасность — выдали птицы, поднял голову и начал напряженно принюхиваться. Уши его нервно задергались, самки тоже настороженно прислушивались. Оаве уважал свою добычу, он никогда не убивал просто так, потехи ради и всегда закрывал глаза зверю рукой, когда перерезал ему горло, чтобы тому не было страшно. Копье с каменным наконечником было довольно тяжелым, но Оаве хорошо овладел искусством метания. Он знал, что перед броском надо вдохнуть глубоко, а потом, размахнувшись, выдохнуть весь воздух из легких, на выдохе представив, что твое тело становится копьем, бросить орудие. Каменный наконечник глубоко проникал внутрь, разрывая мышцы, сухожилия и кожу, обессиленное павшее животное, добивали костяным ножом, Оаве всегда гладил антилопу, пока она умирала, и просил прощения, потом она испускала последний выдох, а он еще долго стоял рядом, закрыв глаза — эта смерть дает им жизнь. Самец был довольно тяжелым, но Оаве взвалил его тушу на плечи, так что ноги его задрожали от такой тяжести, и понес добычу в пещеру. Оаве любил Великую равнину, и она отвечала ему тем же, он всю жизнь прожил здесь, и его сыновья родились здесь, здесь он и умрет, когда придет его время. Огромные стада тучных животных паслись вокруг, он никогда не трогал самок с детенышами и не убивал детенышей. Проснувшиеся женщины устроили возню, ведь кто будет разделывать антилопу, тому и достанется дополнительный кусок из лучшей филейной части.

4

Василий Петрович, схватив поднос и поддавшись общему психозу, стал накладывать в тарелки мясо и картошку с салатом, на другую тарелку он положил овсянку, так как дома с утра он всегда ел овсянку, приправив ее сливочным маслом и малиновым вареньем. Потом отнес поднос на единственный свободный стол в зале и вернулся за блинчиками, сырниками и творогом с медом. Люди стояли довольно плотно возле стойки, быстро накладывали еду в тарелки и отходили, юркая брюнетка напомнившая ему капитана женской команды по гребле, с начесом на голове, в цветастой футболке и подхваченных почти под грудь шортах, втиснувшись между ним и впереди стоящим, ловко подцепила последний сырник и взгромоздила его на горку с овсянкой на своем подносе. Он так и застыл с вилкой в руке, собиравшейся наколоть тот же самый злополучный кулинарный шедевр.

Конец ознакомительного фрагмента.