Кошмарная практика для кошмарной ведьмы

Анна Замосковная, 2015

В спокойном регионе и практика спокойная? Как бы не так! Для юной ведьмы Мияны Тар практика началась с того, что куратора загрызли зомби. Ночь среди оживших мертвяков оказалось цветочками. Первой ягодкой стало знакомством со слугой-гомункулом. Вместо безликой покладистой куклы перед ней предстал богоподобный красавец с упрямым характером. Красавцы, упрямцы, проблемы и загадочные события посыпались, как из рога изобилия. Число трупов росло, число кавалеров тоже. Мияна бы сбежала, но контракт подписан. И людей от зомби надо спасать… зомби, зомби, откуда столько зомби?

Глава 10. В которой напоминает о себе мстительность огненных магов

Самое важное, что следует знать о нашем полном опасностей мире: внешность обманчива. За самым прекрасным лицом и нежным взглядом может прятаться чудовище.

Из наставлений для учеников младших классов.

В пронзительно-синих глазах ангела, очёркнутых чёрными-чёрными ресницами, было сострадание. По скулам вились тёмно-синие тонкие узоры татуировки, как клеймо у гомункулов. И чёрные ногти немного не вязались со светлым образом.

— Доброе утро, — поздоровался ангел звучным драматическим баритоном, почти переходившим в бас. — Ты молодец, прекрасно справилась с работой: всех зомби зачистила.

Я растаяла, в груди и животе, почему-то не стянутых корсажем, стало подозрительно трепетно. Ангел вынул ложку, стряхнул с неё коричневые капли и протянул чашку. От чашки пахло шоколадом.

Значит, последователи триединого бога правы, и я попала в то, что они называют раем. Навернулись слёзы умиления. Я протянула руки — от укусов на пальцах остались бледно-розовые лунки — и приняла в ладони тёплую тяжёлую чашку с шоколадом. Сорвавшаяся со щеки слезинка растеклась по его тёмной поверхности.

Ангел возвышался надо мной, концы длинных белых волос прятались за широкими плечами, узкую талию стягивал пояс с вышивкой. Золотое сияние немного раздражало яркостью, и я не могла решить: зажмуриться и насладиться шоколадом или наслаждаться вкусом, любуясь прекрасным созданием.

Решила любоваться: вдруг ангела ненадолго выделили? Шоколад был тёплым, сладким до терпкости. Ангел приподнял бровь:

— А спасибо? — насыщенный тембр его голоса вызывал лёгкий трепет.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Было так сладко, так хорошо… Постояв немного с приподнятой тёмной бровью, ангел представился:

— Меня зовут Сагихар. Допьёшь — приходи на кухню, это в конце коридора за той дверью, — он указал за мою спину. — Покормлю.

Он шагнул в сторону, в лицо мне ударил солнечный свет. Ангел, устремившийся к той самой двери, больше не сиял золотом, его длинные, почти до колен, волосы колыхались при каждом шаге. Огляделась: это комната в доме штатного мага, где я уснула. Диван точно тот. Платье и нижнее бельё кто-то снял, вместо них надели сорочку. Если это посмертие, то какое-то странное.

Наверное, я всё же жива.

Пожалуй, стоит радоваться.

Переведя дыхание, — внутри ещё бродил подозрительный трепет, — я оглядела комнату: пять дверей, два окна, — напротив ближнего к входной двери я и сидела, — лавки вдоль стен, несколько акварелей в синих и зелёных тонах, на одной — летняя приморская резиденция Его Высочества.

И, конечно же, плакаты с инструкциями, без которых не обходится ни одна контора штатных магов: правила обработки тел, чтобы они не превращались в зомби, признаки, по которым можно распознать оборотней, клещей, пауков-кукловодов и прочую мерзость. Симптомы простейших проклятий и способы самостоятельной борьбы с ними, несколько бытовых заклинаний против мелкой нечисти.

Я определённо жива, в отличие от хозяина дома. Перед глазами так и встало: куратор висит в руках грызущего его зомби, — мурашки побежали по коже, и я натянула одеяло на плечи. Вкус гниющей плоти перебил сладкий вкус горячего шоколада. Тряхнув головой, — волосы так и высохли прядями-лохмами, — уставилась на коричневую сласть в чашке. Воспоминание о мерзком вкусе отступало…

Шоколад — не слишком ли дорогое удовольствие для захолустья? Я сделала пару глотков.

И гомункул… прикрыв глаза, вспомнила татуировки «ангела»: узор незнакомый, но положение и общий размер соответствовал канонам именных печатей мастеров. Этот Холенхайм одна сплошная странность. Снова тряхнув головой, я залпом допила горячий шоколад и опустила ноги на прохладный пол.

Доски были натёрты мастикой и на ощупь напоминали паркет. Я укуталась одеялом и отправилась искать кухню.

За добротной дверью между плакатом с предупреждением о клещах и картинками с грибами-обманками оказался коридор шагов на десять. На его стенах было по двери. Неосвещённый, удручающий, он напоминал бесконечные коридоры из кошмаров. Зябко поводя плечами, я крепче сжала на груди края одеяла и, выставив вперёд пустую кружку, достаточно тяжёлую, чтобы ею можно было защищаться от внезапной напасти, пошла вперёд.

Напастей не было, я надавила на дугу медной ручки, и, щёлкнув, дверь открылась в просторную кухню, после сумрака коридора понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к свету, зато запахи — выпечки, варёных овощей и трав — я вдохнула полной грудью, и они почти опьянили.

Перед выбеленной печью стоял массивный стол и лавки, с потолка свисали пучки трав. Стеллажи вдоль стен скрывали кумачовые шторки, а в большое окно искоса падал солнечный луч. Умывавшаяся в его свете чёрная кошка подняла на меня разноцветные глаза:

— Мяу, — алая тряпочка языка болтнулась между клыков и снова заскользила по сжатой в кулачок лапе.

«Ангел» вышел из-за печи с кастрюлей в руках, теперь на нём был фартук и поварской синий колпак. Да, татуировки точно были гомункульными, и от этого по нервам пробежал холодок разочарования и грусти. На всякий случай уточнила:

— Ты гомункул, да?

Кивнув, Саги — рычащее имя «Сагихар» никак не вязалось с его тонким остроносым лицом — опустил кастрюлю на выступ плиты и вновь исчез за печью.

Тяжко вздохнув, я обошла стол и, поставив чашку, уселась на широкую добротную лавку — отсюда просматривались полки с посудой и закрытая белыми волосами спина. На Саги невозможно было не смотреть: такой стройный, явно сильный. Когда он повернулся, я с трудом перевела взгляд с точёных черт лица на не менее изящные руки с тарелкой, ложкой и поварешкой. Движения Саги были лёгкими, грациозными. Его создавал мастер с золотыми руками и огромным даром.

Гомункулов часто делали прислугой, у нас в институте было пару десятков: не слишком умные, будто высеченные из дерева, они прекрасно выполняли черновую работу, но обычная уборка в комнате — верх их возможностей. А Саги напоминал гомункулов столичных борделей и создаваемых для частного использования аристократами — такие беседу могли поддержать.

Столь изумительных созданий, как Саги, я видела лишь в папиной мастерской: то же щемящее сердце совершенство. Только папино клеймо было замысловатее и пурпурное — цвет придворных мастеров.

Интересно, Саги создан только слугой или у него и сексуальная функция есть?

Он поставил передо мной тарелку, от пряного запаха потекли слюни. Я смотрела в синие-синие глаза, на тонкий острый нос, тонкие губы. Саги отвернулся, и я, моргнув, опустила взгляд на тарелку: мелкие кубики моркови и прямоугольники клёцок, золотистые ломтики лука и жёлтые пятна жира.

«Какие у Саги глаза…»

Интересно, откуда у местного мага деньги на такого дорогого гомункула? Взяв прохладную серебряную ложку, я размешала цветные кусочки.

А если все функции Саги в норме, и куратор приобрёл его скрашивать одинокие ночи? Бывали такие любители.

Положив доску на выступ печи, Саги стал крошить баклажаны.

Удивительно, что никто из практикантов о нём не рассказал: такие шедевры не каждый день встречаются, даже ученикам институтов магии. Особенно ученикам нашего института. Или это недавнее приобретение? Подарок? Или сам маг… нет, если бы куратор мог делать таких гомункулов, он бы озолотился!

Продолжая крутить ложкой в супе, я тихо заметила:

— Эмм… грустно, когда хозяин погибает?

— Хозяин? — полуобернулся Саги, и косой солнечный луч почти дотянулся до прелестного лица.

— Ну… куратор.

— Он не был моим хозяином, я приписан к посту.

У меня отвисла челюсть: такая красота — и просто прислуга штатного мага? Да не может быть!

— Но… — я несколько раз моргнула. — Как? Ты же… такой, — чуть не проболталась, что даже папа таких красавцев не создавал; впрочем, он на женщинах специализировался и мужчин делал дважды на моей памяти.

— Я дипломный проект предыдущего штатного мага, — Саги отвернулся, продолжил с профессиональной быстротой крошить баклажан. — При создании не приняли во внимание влияние места — под домом плиты старого храма — и меня связало с этой точкой пространства: силы быстро расходуются, если выхожу за ворота, город покинуть вовсе не могу. Поэтому меня оставили служить здесь.

Дипломный проект… интересно, за какие провинности сюда сослали практиковаться такой талантище? И почему никто из студентов о Саги не рассказывал? Или я традиционно пропустила всё самое интересное?

И имейся у Саги сексуальная функция, от ведьм-практиканток, пожалуй, отбоя бы не было: выносливые, стерильные гомункулы идеальные любовники. Нет, мне пока такие услуги гомункула противопоказаны, но… Он впечатлял, действительно впечатлял, с таким было бы недурно… Что-то как-то жарко стало, особенно в нижней части туловища.

Сбросив накрошенные баклажаны в кастрюлю, Саги достал из корзины возле печи две золотистые луковицы и, посмотрев на мою тарелку, велел:

— Ешь быстрее, у тебя много дел.

Какие же у него красивые глаза… Смысл сказанного дошёл не сразу, я выронила ложку:

— Каких дел?

— Рабочих. Сегодня нужно нанести визит бургомистру, засвидетельствовать почтение главе торгового союза. И принести извинения графу Эйлару за использование его племянника в качестве ездового животного.

— Эмм… — в принципе, звучало не так страшно.

— А потом, — промокнув руки о полотенце, Саги снял с верхней полки увесистую тетрадь и раскрыл, — ближайшие две недели расписаны буквально по минутам: Гауэйн хотел провести как можно больше практических занятий, поэтому оставлял не слишком опасную нечисть до твоего приезда…

— Но почему? — похолодела я. — Практика здесь — это же всем известная халява, почему в этом году серьёзная программа?

— Гауэйну пришло письмо из вашего института от некоего господина Марли.

Сердце ухнуло в пятки: ох уж этот глава факультета огненных магов!

— Письмо было довольно грубым: он обвинил Гауэйна в некомпетентности и потворстве студенческой лени, обещал написать жалобу в министерство образования, если в этот раз подготовка не будет достойной.

Вот гад: ну подумаешь, шкаф ему нос сломал… в двух местах, да глаз подбил, ведь подлатали так, что на следующий день было уже незаметно.

— Гауэйн рвал и метал, так что программа практики вышла насыщенная: он собирался по всем годам обучения пройтись, не только по последнему. Сегодня по плану уничтожение гнезда клещей и обновление охранных чар на восточных фермах. Если правильно помню карты, одной езды на добрые три часа. Ешь быстрее, надо это сегодня закончить, завтра дел ещё больше.

На сердце стало как-то совсем нехорошо, я поёрзала:

— Эмм… практика без куратора?

— Бургомистр послал запрос, но вряд ли замена прибудет раньше, чем через месяц, так что пока ты у нас штатный специалист.

Я ослышалась, да? Я сглотнула:

— Что?

Ресницы Саги дрогнули, он поднял на меня спокойный взгляд:

— Согласно тарагдскому праву ты, как самый подготовленный специалист, несёшь ответственность за участок до прибытия нового штатного специалиста. Извещение отправлено в университет, если не успеешь вернуться к защите дипломной работы, дадут отсрочку, всё в порядке.

Сердце медленно и неотвратимо уходило в пятки, а ужас стальными кольцами сковывал грудь.

В порядке, да? Да ни разу!

Ну почему я не прошла инициацию, а? У меня два месяца было на решение проблемы по-тихому! Зачем я вообще промолчала — ну, ладно, это я знаю: стыдно было, что не получилось, пожалела, но… если бы знала, если бы только знала, что всё так обернётся — плевать на позор! А теперь… ужас-то какой.

От лица отхлынула кровь, кожа похолодела: а если признаюсь, что не инициированная сюда потащилась и об этом никого не известила — мне крышка. Ну как я могла настолько сглупить?! Чем я думала?

— Послушай, — мой голос дрожал и звучал хрипло, Саги удивлённо вскинул брови, а я облизнула пересохшие губы и пролепетала: — У вас здесь живут маги? Ну хоть какой-нибудь завалящий просто маг?

Сердце тревожно ухало, я вся сжалась, ожидая ответа, как приговора.