Русская инфанта

Анна Дюндик, 2015

Куда лучше всего бежать от несчастной любви? Конечно, в другую страну! В самолете юная Лаура знакомится с героем из другого романа – Тристаном. Невозможное оказывается возможным. Так начинается их совместное путешествие по Европе, в древний Рим и шикарную Марбелью. В попытке убежать от прошлого, двое разных, совершенно не подходящих друг другу людей становятся одной командой. Рассказ об их приключениях плывет по волнам рассуждений главной героини, нелепых, трогательных и очень смешных. То она чуть не влипнет в историю с проституцией, то хочет спасти быка на корриде, то купить дом Одри Хепберн… Ее вечный спутник тоже хранит свою тайну, но и она будет раскрыта. Добро пожаловать в беспечное путешествие, о котором мечтает каждая девушка! Комментарий Редакции: Легкая и очень теплая романтическая комедия, со страниц которой светит итальянское солнце. Рекомендуется читать вместе с какао или чаем, вечером, при мягком оранжевом свете торшера.

Другие города. Малага

1.

Очередной самолет в моей жизни вышел на взлетную полосу. Он взмыл высоко в воздух, оставив внизу земные проблемы. Всякий раз, глядя в иллюминатор, я резонно размышляю, что будет здорово иметь шанс к ним вернуться.

Я сидела у окна.

Возле меня пытался откинуть спинку неподвижного кресла мой неизменный спутник. Попасть в самолет «Чампино — Малага» оказалось непросто.

У стойки выяснилось, что при заказе билетов я написала свое имя с ошибкой. И не зарегистрировала наш багаж. Поэтому нужно быстро бежать в соседний зал и там заниматься чемоданами. А вот что делать со мной — вообще непонятно.

Я решила, что мой спутник меня расчленит и спрячет в багаж, который аккуратно зарегистрирует сам, уже без моего участия и эксцессов. Судя по его недовольному лицу, только таким образом я имела шанс оказаться в Испании…

Вместо этого он просто ушел заниматься чемоданами, оставив меня разбираться с регистрацией.

Я сообразила связаться с представителем авиакомпании по телефону и перерегистрировать свой билет. Мне опять повезло.

Удача, как всегда, оказалась сомнительной: в самолете местных европейских авиалиний нам не были предложены даже напитки, а спинки кресел оставались сурово неподвижны в течение всего полета.

— Вы когда-нибудь были в Испании? — спросил мой спутник.

— Да, в прошлом году в мае ездила в Барселону.

— Расскажите!

Я на секунду закрыла глаза.

— Ну, если убрать всю мою личную историю, то в Барселоне великолепная картинная галерея. И творения волшебника Гауди. А вы когда были в Испании?

— Никогда, — равнодушно сказал мой спутник.

— Хотите, я расскажу вам мою теорию об этой стране?

— Я бы послушал о практике, но давайте теорию…

В Испании есть политически активный, промышленный север и расслабленный провинциальный юг. На севере стоят крупные заводы. Север считает деньги. Север все успевает. Он много делает, он с пользой отдыхает, окуная своих гостей в богатство барселонской архитектуры и в теплое море побережья Коста Брава. Здесь сохранены традиции страны басков. Поэтому северяне прагматичные романтики: мечтают о невозможном. Мечта имеет прямую выгоду. Они на полном серьезе хотят получить экономическую независимость от Испании.

А юг не умеет экономически выгодно мечтать. Сгоряча может показаться, что он ничего не умеет. Юг старательно ничего не производит. Здесь не интересуются политикой или религией. Юг свято соблюдает только сиесту. Он бедный, но слишком гордый, для того чтобы работать. Он берет деньги из бюджета Испании, как из тумбочки, и складывает туда только свои надежды на дальнейшее получение средств.

Мое сердце всегда принадлежало югу. Я говорила всем, что дело в архитектуре, но все было проще. На юге просто больше солнца и расслабленности. Больше мавров, смешения стилей, крови, экзотики, бурной растительности и попугаев ара. Здесь кажется, что счастье можно вытащить сетью, рыбача на полуразвалившимся баркасе. И не нужно для этого делать карьеру. А если карьера уже сделана, то на юге спокойно отдыхают, терпеливо снося тот факт, что в сезон некуда пришвартовать новую яхту.

Такой была моя теория. А практика заключалась в том, что в прошлом мае в Барселоне я встретила мужчину, с которым решила провести всю оставшуюся жизнь. Правда, это был Макс, и наши отношения уже насчитывали несколько нежных лет… Сейчас эта мысль кажется мне опасной, она сделала меня беззащитной, я сама отрезала себе путь к любой альтернативе. Всего через год Макс понял, что тоже встретил женщину, с которой хочет быть до конца жизни. Ею была не я, и эта история не дает мне покоя. Но не рассказывать же ее моему спутнику в сто первый раз.

Малага — вершина айсберга, сливки горячего юга Испании. Здесь есть все, что встретишь в южных городах от Севильи до Гренады. Тротуары от стены до стены вымощены мрамором, как во дворцах. В зданиях средневековой постройки раскинулись брендовые магазины. Вся архитектура сделана с сильным уклоном в жгучую мавританскую традицию. Историческая часть города смахивает на один большой торговый центр.

После Рима мне казалось, что здесь нет архитектуры. Есть просто улочки, порт с многоэтажными лайнерами, экзотический парк, отшлифованные мраморные тротуары, по которым скользили мои римские сапоги. И кафедральный собор, выстреливший вверх на фоне общих невысоких аккуратных строений.

Мы остановились в квартире с огромным телевизором и прочими атрибутами современности, основательно забытыми нами после римского стиля жизни. Осенний Рим не подразумевал никакого курорта. Здесь же все дышало летним туристическим отдыхом. На фоне глубокой осени это было несколько вызывающе. Огромные кровати, ванная комната с претензией, а не просто с унитазом и душевой кабиной. В этой квартире все делал хороший дизайнер. Читалась авторская кладка камешков в прозрачные вазочки на столе и вдумчивый подбор подушек для дивана. Одним словом, не Рим.

Ввалившись в свою спальню, я поняла, что не уверена, нужно ли мне распаковывать чемодан. Я вышла в зал. Мой спутник уже осваивался на кухне.

— Вот здесь мы переведем дыхание после Италии… — сказал он мне. — Затеряемся среди испанцев…

— А долго мы будем теряться? — спросила я.

— Несколько дней, потом уедем на запад по побережью, я покажу вам чудесное место. Будем искать мне дом в горах. А что? Вам не нравится прятаться?

— Не нравится, — честно сказала я.

— Почему? Шпионское прошлое?

— Ну… Да, прошлое… — вздохнула я.

— Отлично! — его почему-то всегда радовало, когда в море наших бесед мы натыкались на мои болевые рифы. — Тогда сейчас я буду готовить ужин, а вы мне рассказывать про ваше шпионское прошлое.

Я приуныла. Все мои рассказы вели к прошлой жизни, и фигурировал в ней человек, которого я и без того вспоминала каждую минуту.

— А мы посмотрим город? — с надеждой спросила я.

— Обязательно! А еще мы посмотрим с вами какое-нибудь интеллектуальное кино. У нас будет масса развлечений! — воодушевленно сказал мой спутник.

Я напряглась.

Если человек хочет посмотреть со мной фильм или дает книгу, значит, он прощупывает мои культурные коды. Чтобы потом стать ближе не только культурно. Я проходила такой вариант заигрывания неоднократно. Где теперь эти книги, диски, а главное — где эти люди, мне неизвестно. Так что я не верю в духовную близость, отрегулированную с помощью искусства. Только в любовь.

А мне не хотелось влюбляться в моего спутника, хотя он и нравился мне. Я знала, что он женат. У меня был серьезный опыт по части тайных отношений. Мне хватило с лихвой, и я поклялась впредь не ввязываться в то, что придется скрывать. Он женат, повторила я себе. И вместо нормальных отношений я опять получу стопку паролей для явки в определенное место и четко обозначенное время.

Он выбрал Тарковского, а из него еще и «Сталкера», это было совсем не мое кино.

— Я смотрела «Сталкера». Это было ужасно. Серость, грязь, холод… — честно сказала я.

— Вы что, смотрели его в канализации? — удивился мой спутник.

— Нет, я смотрела его у друзей. И это было ужасно, потому что, по замыслу художника, в конце фильма нужно было идти вешаться, а мы продолжили пить и веселиться. Не понимаю, как этот фильм можно смотреть.

— Я смотрел его раз десять…

— Вы шутите! Зачем?

— Там люди говорят о чем-то мне интересном. Да и сами съемки меня завораживают. Как вы думаете, о чем этот фильм?

— Не суйся куда не просят?

— Такая мысль в фильме тоже есть. И это все, что вы об этом думаете?

— Это все. Я не понимаю искусство, которое вызывает у меня тоску. Не понимаю пятиминутных пейзажей, в которых муха не проскочит за все время. Не понимаю, как не стыдно произносить длинные пафосные монологи…

— Какой же тут пафос? — искренне удивился он. — Люди думают, что знают мотивы своих поступков, даже уверены в этом. А я, как и они в фильме, не могу отыскать ни одного определенного мотива того, что делаю. Мои мотивы вытекают один из другого, разветвляются, путаются… Например, почему я вас таскаю с собой? Не знаете? И я не знаю!

Какое-то время мы смотрели друг на друга с нескрываемым изумлением.

— Я… я ни разу не думала об этом… — призналась я наконец. — Мне казалось, вы взрослый, умный, и у вас есть план в отношении меня…

— Нет у меня никакого плана, — устало сказал мой спутник.

Мне почему-то сразу стало очень тоскливо.

— Может, я вам все-таки нравлюсь? — робко спросила я.

— Нравитесь, конечно, — спокойно сказал он. И тут же добавил: — А что в вас может не нравиться?

Мы вышли на прогулку. На улице дул нешуточный ветер, ветер с моря. Я застегнула куртку. Совсем скоро ветры задуют еще сильнее, и, может быть, даже пойдут дожди. Вот такая здесь будет зима.

Первым делом мы направились на пляж. Узкая полоска песочного берега вплотную подходила к дороге. Средиземная гладь воды, такая знакомая, перекатывалась перед нами. Я, конечно, разулась и сунулась ногами в воду, холодную как лед. Мой спутник терпеливо ждал, пока я стояла по щиколотку в воде с задумчивым видом, словно выглядывая алый парус на горизонте. Вид у меня, надо думать, был глуповат, но что поделать — море меня поглощало. Так странно было ощущать в совершенно незнакомом месте такой привычный мелкий песок с колючими камушками и вкус волны, висевший в воздухе на берегу. Где-то там, за морем, была жаркая Африка. И где-то там в другие времена в похожую воду я ныряла с головой, чтобы навсегда пропитаться солью.

Я вспомнила, как однажды на одном из берегов Средиземного моря придумала любовную клятву. Зачем я это сделала, кому это было нужно — ответы на эти вопросы перестали существовать, а глупая клятва осталась. Как любая женщина я хотела запечатлеть любовь, иметь знак, ее подтверждающий. Клятва была такая: «Моря будут разными, а любовь будет она». Мне тогда казалось, что это красиво.

Быстро темнело. С неохотой, волоча мокрые ноги, я вышла на берег.

2.

Вечером мне предстоял обильный ужин. Кажется, мой спутник вычислил формулу, согласно которой количество выдаваемой мной информации приравнивалось к количеству сожранной еды.

— Пожарю вам рыбу, — серьезно сказал он в ответ на мой вопрос, что мы будем есть.

Я не выдержала и расхохоталась.

— Что смешного? — удивился мой спутник.

— Ничего, просто уже был один человек, который взялся жарить мне рыбу. Ничем хорошим это не кончилось.

— Вы подавились костью?

— Я в него влюбилась. Так что, прошу вас, от греха: купите мне говядины.

— А хотите баранины?

— Нет, это слишком жирно.

Нужно отдать ему должное, он не сдрейфил и купил мне рыбу. За ужином я рассказала ему о человеке, который готовил для меня прежде.

— Итак, как вы уже знаете, в течение нескольких лет у меня был роман с моим руководителем, и звали его Макс, — начала я свой рассказ.

Конец ознакомительного фрагмента.