Кольца мостов

Анна Драницына, 2023

Считается, что мост является мистическим символом перехода в другой мир. Отражения мостов в Санкт – Петербурге создают замкнутый круг, в котором с виду все одинаково – как внизу, так и наверху… Но те, кто хоть раз тонул, знают – там под водой находится странный и опасный мир.

Волосы

Несмотря на проклятия и угрозы жены, Семенов переехал к Катерине. Точнее, он выгнал жильцов из квартиры, которую сдавал в аренду, и теперь Катерина разгуливала в прозрачном пеньюаре по мансарде с видом на Исаакиевский собор. По утрам они любили пить кофе на большом балконе, увитом цветами и смотреть вниз на толпы туристов с фотоаппаратами. Многие из них щелкали без перерыва, даже не успевая оторвать глаз от камеры, в надежде увезти с собой всю красоту северного города. Катерина наслаждалась новой жизнью богатой дамы, хотя где-то глубоко внутри, ее не покидало чувство, что все происходит будто бы не с ней. Что она не заслужила этого неожиданно свалившегося счастья. Мироздание затаилось на время и лишь ждет удобного часа, чтобы всадить Катерине нож в спину.

Эта сумасшедшая с ножницами в руках до сих пор везде ей мерещилась — когда девушка заходит в подъезд, на улице, в метро. Пару раз ей даже казалось, что бледная как смерть, жена Семенова заглядывает в окна парикмахерской «Азиза». Каждый раз, подходя к дому на Исаакиевской, она ощущала прилив страха, от которого волосы на голове в буквальном смысле становились дыбом.

— Дура, ты Катька. Надо было сразу на нее заявить, у тебя же свидетелей куча! — ругала ее сменщица Валентина, когда они пили кофе в перерыве. — Сразу было ясно, что тетка умом тронулась. Упекли бы ее в психушку — и ей польза и тебе спокойнее. А так посмотри на себя — ни рожи, ни кожи. Что с тобой такое происходит?

Катерина не знала, что с ней происходит. На самом деле она не считала себя виноватой в том, что прибрала к рукам чужого мужа. Тем более, что никаких провокаций с ее стороны и не было — так, пару раз подстригла незнакомому мужику бороду, да сделала укрепляющий массаж волос. Но под ее руками Семенов вдруг растаял, стал рассказывать о себе, о том, как он несчастлив дома и как мечтает вырваться из этого плена. Катерина не очень-то любила нытиков, но Семенов рассказывал о своих проблемах с искромётным юмором, как будто пересказывал старую советскую мелодраму. Поэтому ей вовсе не казалось, что он жалуется. Семенов был бородатым, слегка толстеющим дровосеком, а она флегматичной спящей царевной, которую он разбудил своим поцелуем. Пара странная, но симпатичная. Свою прошлую семейную жизнь Семенов сравнивал с удавом. С большим трудом он сбежал из цепких змеиных объятий, разжать которые, по его убеждению, смогла бы лишь его, Семенова, смерть. Когда он был маленьким, его мать, чтобы подработать летом, сдавала комнаты приезжим. Несколько лет подряд у них останавливалась работница местного цирка-шапито Эльвира. Кроме основных выступлений, она подрабатывала еще тем, что танцевала с удавом Карлом. Когда-то он был гипнотическим Каа, как у Киплинга, и Эльвира с удавом-боа, болтающимся на шее, гадала на картах всем желающим. Удава ей контрабандой привезли из Африки знакомые моряки, и с тех пор он стал кормильцем ее семьи. Постепенно удав обрусел и сильно разжирел. А так как карты не приносили большого дохода, им пришлось продаться в цирк. Удав был Эльвирин личный, жил и путешествовал с ней уже много лет. Мать Семенова, конечно, была против опасного животного в доме, но Эльвира платила двойную цену и, кроме того, сразу продемонстрировала сундук с висячим замков, в котором ночевал Карлуша. Так вот, по словам Семенова, Карлуша ужасно любил Эльвиру и сильно тосковал, когда ее не было дома. Каждый раз, когда она выпускала его погулять (мать об этом, разумеется не знала, но мальчику Эльвира разрешала иногда погладить Карлушу, потому что он покупал для него на рынке живых мышей), тот обвивался вокруг ее шеи плотным кольцом и напрочь отказывался слезать перед сном, если в наличии не было свежей мышатины. Один раз циркачка нацепила своего удава на Семенова, и он до сих пор с ужасом вспоминал эти ощущения.

— Представь Катька, что тебя за горло схватила огромная рука Кинг Конга и начала медленно сжимать. Я был уверен, что тварь не остановится, пока не задушит меня. Хорошо, что я принес ему десерт в виде крысы, и он был сыт. Эльвира смеялась надо мной до слез, а зря. Вскоре ее Карл реально сошел с ума, стал ревновать ко всем подряд. А потом случилось страшное — Эльвира завела роман с местным авторитетом. Он дарил ей красивые подарки и не пропускал в цирке ни одного представления «девушки со змеей». Когда авторитет стал оставаться у Эльвиры на ночь, Карлушу перестали выпускать вовсе, и это сильно его обидело. Теперь он целыми днями лежал в пыльном сундуке. Я помню, как однажды я посмотрел в дырочку в сундуке, и Карлуша тут же унюхал меня и обрадовался, стал бить хвостом. Я не знал, чем помочь ему, просунул в дырочку конфету и побежал в школу. Я сам не видел, но мать рассказывала, что однажды на представлении, Эльвира как обычно зазывно крутила задом, обвитым платком с монетками, изображая восточный танец живота, а удав болтался у нее на шее. Ее кабальеро сидел в первом ряду, весь из себя набриолиненный и полный понтов, когда танцовщица допустила роковую ошибку — зазывно покачивая бедрами, она подошла совсем близко к своему возлюбленному. Свет в шатре для нее погас — и перед глазами был лишь он, красавец на белом мерседесе, который увезет ее в лучшую жизнь. Но Карл не хотел лучшей жизни, он хотел любви и ласки, прогулку раз в день по коридору, и считал, что за годы столь близких отношений, заслужил это. Соседка рассказывала матери, что первый раз видела, как плачут змеи — в глазах Карлуши стояли настоящие, человеческие слезы. А потом он начал сжимать кольцо до тех пор, пока Эльвира, задыхаясь, не упала на пол с выпученными глазами. И тут авторитет достал пистолет и выстрелил удаву в глаз. Раздались крики, визги, и зрители рванули к выходу. Но принц Эльвиры оказался метким стрелком — возможно до этого снес не одну голову, и этим спас прекрасную танцовщицу от верной гибели.

И вот знаешь, в начале, пока я жил с Ниной, я не чувствовал «внутреннего удава», — изливался как-то раз Катерине, Семенов. — Точнее он вроде как был, но это же был любимый удав, разве можно ему не верить? Но однажды ночью, я проснулся в холодном поту от того, что все. Кранты! Не могу больше! Еще немного и меня задушат, раздавят как ту самую несчастную крысу, что я купил Карлуше, когда был ребенком. Моя жена — прекрасная хозяйка, заботливая, добрая. Но ее любовь была просто удушающей, я чуть не сдох, скажу тебе честно.

Катерина занималась любовью с Семеновым на огромной кровати под белоснежным балдахином (дикий фантазм дизайнера, как называл его Семенов) и собиралась за него замуж. Бракоразводный процесс в его семье уже начался, через три месяца можно было играть Мендельсона. При этом со свадьбой спешил почему-то сам Семенов, Катерина была девушка осторожная и предпочла бы подождать — кто знает, вдруг один из них тоже удав или еще что похуже. Но ее дровосек-викинг как истинный охотник любил дойти до конца поставленной цели и закрыть гештальт. Возможно, новым браком он надеялся полностью избавиться от образа бледной брошенной жены, что преследовал его ничуть меньше, чем Катерину. Первое время бывшая не гнушалась регулярно звонить им с проклятиями и угрозами, но больше всего на свете Катерина боялась, что Нинка подкараулит ее в подъезде с острыми ножницами в руке. Заходя в красивый подъезд с мраморными колоннами и фигурной лепкой, она думала всегда лишь об одном — перед лифтом есть место для колясок, где легко спрячется убийца. Нинка порежет ее филировочными ножницами как мясник поросенка. Однажды, когда Катерина проснулась с дикими рыданиями от того, что ей приснилось как жена Семенова кромсает ее парикмахерскими ножницами, Семенов предложил переехать в Москву. Но до этого надо было справить для начала свадьбу, ради которой уже был забронирован Дворец Бракосочетания на Английской набережной и роскошный ресторан. Не отменять же всю эту красоту ради пустых страхов и суеверий. На том и порешили. И тут началась какая-то нехорошая ерунда. Как-то раз Катерина поехала на примерку свадебного платья, а когда снимала его, заметила на рукаве прядь волос. Вот дура, зацепила молнией, подумала она, но вечером в ванной обнаружила в стоке целый пучок, который мешал воде уходить. Когда же девушка расчесалась после душа, белоснежная раковина выглядела так, будто там брили бобтейла. Катерина с ужасом осознала, что волосы лезут из головы со страшной силой. Словно моряки, покидающие корабль, некоторые пряди до последнего болтались на ней, прежде чем навсегда улететь в мусорное ведро. И все это накануне свадьбы! Катерина рыдала как сумасшедшая. У молодой женщины всю жизнь была коса до пояса, как в русских сказках, толщиной с руку. Семенов, который обожал ее роскошные волосы до попы был категорически против короткой стрижки. За неделю Катерина обошла всех известных врачей и трихологов — бесполезно, кое-где на голове уже виднелись нежно-розовые проплешины. Когда девушка пришла в свою парикмахерскую (из которой давно уволилась, но иногда принимала там самых любимых клиентов), то Валентина, глядя на нее аж присвистнула.

Конец ознакомительного фрагмента.