Мальтийский апельсин

Анна Данилова, 2004

Идея вечеринки, принадлежащая эксцентричной и безрассудной Ольге Астровой, заключалась в том, чтобы устроить необычный конкурс: кто больше всех удивит гостей и хозяев при встрече, тому и приз – тысячу долларов! Лepa Тарвид загримировалась под мужчину и представилась работником прокуратуры, собирающимся арестовать хозяина дома. Лена Сайганова появилась перед гостями в наряде из птичьих перьев, чем заслужила аплодисменты. Таня Камышина испекла пирог с долларовыми купюрами вместо начинки. Все подумали, что это и есть основной прикол, однако самое интересное было впереди… В садовом домике зарезана устроительница конкурса Ольга. На одежде и теле убитой найдены следы бутафорской крови: оказывается, чтобы разыграть собравшихся, Ольга изобразила труп, но неведомый убийца придумал для этого розыгрыша несмешное завершение – помог ей умереть по-настоящему…

Глава 4

Лена Сайганова

Лена Сайганова вот уже два дня как не покидала своего загородного дома. Привыкшая к постоянному присутствию в доме Тани Камышиной, которая вела все хозяйство и поддерживала в доме чистоту, она так и не притронулась к грязной посуде, оставшейся с 3 сентября, с того самого дня, когда в Бобровке случилось два убийства. После разыгравшейся в ее доме двойной трагедии она чувствовала себя третьей жертвой, такой же мертвой, как Оля и Дима. В доме было натоптано — множество посторонних людей шарили в доме в поисках улик. На лестницах валялись окурки, пахло прокисшей едой, застарелым табаком и словно самой смертью.

И только теперь, спустя два дня, ее на время, как она считала, оставили в покое. В доме было так тихо, что ломило в ушах. Разве что дождь за окном напоминал о том, что жизнь не остановилась, что где-то там, за забором сада, существует другой мир, не такой страшный и безысходный, как здесь…

Лена почти не выходила из своей комнаты. Лежала на кровати и смотрела телевизор, все подряд. Она хотела забыть все то, что случилось с ней всего сорок восемь часов тому назад. Забыть распростертое в кабинете тело мужа с натекшей лужей крови. Забыть пулевое отверстие, припорошенное порохом, в его виске. Она не могла представить себе, что его больше нет в живых, что теперь она осталась совсем одна. Сама себе хозяйка. Это было страшно, но одновременно так похоже на настоящее счастье, о котором она всегда мечтала, что у нее дух захватывало. Неужели я больше никогда не увижу его, не услышу его голоса? Внешне вполне благополучная пара, Сайгановы уже давно жили каждый самостоятельной жизнью. У них вот уже больше года были разные спальни. И мало кто знал, что Сайганов все свое свободное от работы время проводил в постели с Олей Астровой. Хотя, быть может, кто-то и догадывался. И вот теперь нет их обоих, этой лживой парочки, которая отравляла жизнь Лены и превращала ее в настоящий ад. Дмитрий, возвращаясь поздно вечером домой, а то и под утро, мог даже не поздороваться с женой, которую не видел почти сутки. Его встречала Таня, она разогревала ему еду, стелила постель — словом, ухаживала за ним лучше даже, чем жена. Лена же, наливаясь злостью и давясь готовыми сорваться с ее языка проклятиями в адрес мужа, старалась в это время не выходить из своей комнаты. Она слышала, как Таня разговаривает с Дмитрием, как спрашивает про его дела, как накрывает ему на стол, звеня посудой, или даже смеется в ответ на какие-то его реплики. Словно ее, Лены, и нет дома. Но Таня не виновата. И вообще, кто такая Таня? Домработница, приживалка, нахлебница. Но с ней, как это ни странно, Лена нашла быстро общий язык и скоро поняла, что с Таней жить намного легче. Она полностью освободила Лену от хозяйственных забот и взвалила все на свои хрупкие плечи. Она трудилась по дому как пчелка, вычищая до блеска все, что попадалось ей под руку. Дом преобразился и засверкал. На кухне всегда было много вкусной еды, в шкафах появились ровные стопки выглаженного белья, а на плечиках аккуратно висели вычищенные костюмы Дмитрия и выглаженные платья Лены. Даже за продуктами Таня ездила в город на рынок сама на стареньком белом «Мерседесе». И вот теперь нет и Тани. Она покинула дом Сайгановых в тот же вечер, когда убили Диму.

А как хорошо все начиналось. Сайгановы устраивали для своих друзей вечеринку. Ничего особенного, если не считать того, что четыре подруги… Стоп. Это Таня Камышина была мне подругой? Всего лишь домработница, приживалка! Или Оля, любовница мужа? Или, быть может, Лера Тарвид, синий чулок, хвостик Оли? Подруги?! Просто знакомые женщины, с которыми время от времени встречалась Лена, да и то появившиеся в ее жизни благодаря Дмитрию. Оля Астрова — проститутка. Все знали, что она спит с мужчинами за деньги. Лера — ее лучшая подруга, ее паж. Некрасивая Лера лишь выгодно подчеркивала ослепительную красоту Астровой. Таня… Куда же без нее? Она и сготовит, и стол накроет, и встретит гостей, и обслужит за столом. Кроме того, она дальняя родственница Димы, ее нельзя не посадить за стол, это было бы неправильно истолковано. Но следователю Лена объясняла: мы, четыре подруги (чтобы подчеркнуть близкие и доброжелательные отношения, которые сложились между ними), решили встретиться, отдохнуть, а заодно и немного развлечься. Оля сказала, что ей надоели глупые посиделки, где всегда все повторяется и наводит тоску, что нельзя только пить водку, есть и делать вид, что тебе весело. Она-то и предложила устроить конкурс: кто больше всех удивит компанию, тому и приз — тысячу долларов. Принять участие в конкурсе могли только женщины. Так сказала Оля, и никто не стал спорить. Больше того, Дмитрий поддержал ее, когда речь зашла о призовом фонде. Оля предложила подругам сложиться по двести долларов, и тогда победительнице досталось бы восемьсот. Но Сайганов для ровного счета согласился прибавить еще двести, чтобы получилась тысяча долларов.

— Девочки! — блестя глазами, говорила возбужденная собственной идеей Ольга незадолго до памятной вечеринки. — Удивить можно чем угодно. К примеру, прийти совсем голой. Но это неоригинально, согласитесь. Хотя почему бы и нет? Или, скажем, заявиться в гости со свадебным кортежем, вот ты, Таня, будешь невестой, только настоящей, чтобы мы все по-настоящему удивились! Ты — победитель, и тысяча баксов — твои! Ну как? Это я вам от балды говорю, сочиняю на ходу. Уверена, что вы девчонки с фантазией и сами придумаете что-нибудь супероригинальное… или вот еще… Я приду и скажу, что я — мужчина, и даже докажу вам это, покажу следы от операции…

Судя по всему, ее забавляла новая затея, хотя, по мнению Лены, ничего экстраординарного от этой вечеринки никто не ждал. Ну, в лучшем случае, поразить всех четыре «подруги» попытаются посредством одежды. Что может быть проще? Вот и Лена, едва услышав о предстоящем состязании, сразу же представила себя в птичьем обличье. Она уже видела себя беседующей с таксидермистами о продаже ей птичьих перьев и с художниками (почему-то именно студентами художественного училища), согласившимися смастерить ей маску птицы. Перья должны были быть наклеены прямо на обнаженное тело. Перья и пух, чтобы кожа не проглядывала. И чудо-маска с желтым выразительным клювом. А вместо рук — крылья, выполненные с помощью каркаса из проволоки, ткани и перьев… Теперь гора грязных, слипшихся от клея и пота перьев высилась на туалетном столике и напоминала остатки чьей-то дерзкой кровавой трапезы. Сложенные же крылья, в некоторых местах сломанные, лежали на ковре, рядом с кроватью, как символ обреченности и смерти. Удивила ли она всех собравшихся за столом, который ломился от икры и водки? Да, она и сейчас видела обращенные на нее глаза мужа, немигающие, широко раскрытые и, как ни странно, мало что выражающие. Хотя она-то почувствовала в его взгляде иронию и чувство сродни жалости. Нехороший взгляд, он так и полоснул по ее перьям, едва не испепелив их…

Когда-то Дима Сайганов, красивый молодой физик, занимал в ее жизни главное место. У них была любовь, страсть, все, что необходимо для счастья юной пары. Но потом началась реальная жизнь, оформленная по всем правилам и законам: они вступили в брак, купили квартиру и стали обычными женатыми людьми. Дмитрий бросил заниматься физикой. Покинул институт, где работал после распределения, и организовал свой бизнес. Его фирма покупала и перепродавала. Он дошел даже до того, что стал продавать мужчин и женщин — открыл брачное агентство. И все, к чему бы ни прикоснулась его легкая рука, приносило прибыль. В семье появились деньги, Лена оставила свою неперспективную преподавательскую работу в педучилище и стала домохозяйкой. Все изменилось в ее жизни. Теперь ей некуда было спешить рано утром. Она кормила завтраком мужа, провожала его на работу, после чего была полностью предоставлена себе. Дмитрий возвращался домой поздно, обычно около полуночи. Не голодный, не особо уставший, но какой-то равнодушный, холодноватый, словно пресыщенный достигнутыми результатами. Его бизнес плавно переместился в Москву, и вот уже год, как он чуть ли не каждый день летал в столицу и обратно. У него было завидное здоровье, и тот темп жизни, который он сам себе задал, нисколько не тяготил его, а даже, напротив, являлся своего рода основным механизмом, приводящим в движение весь его организм. Он не верил тем, кто, ведя подобный образ жизни, говорил, что испытывает огромные нервные и физические нагрузки, сильно устает, сталкивается с такой серьезной психологической проблемой, как потеря интереса к жизни. У Дмитрия же, по его словам, все было иначе. Наладив подобным образом свой бизнес и окружив себя молодыми перспективными единомышленниками, он с успехом пожинал плоды своего ума и труда. И все же, по мнению Лены, он лукавил, когда говорил, что не устает и что у него не бывает моментов, когда он чувствует, будто жизнь проходит мимо. Достаточно было взглянуть на его лицо после тяжелого дня, чтобы понять, как тяжко ему достаются деньги и как он устал от этого бесконечного кружения в мире бизнеса. Встречи, переговоры, подписание контрактов, поездки за границу, взятки чиновникам, бесконечные попойки, называемые деловыми встречами, постоянные телефонные звонки, требующие срочного принятия важных и безотлагательных решений, обдумывание новых перспективных проектов, выбивание кредитов в банках… На жену не оставалось времени. Но он откупался от нее дорогими подарками, отправлял время от времени за границу, позволял ей, по сути, все и не требовал взамен ничего. Разве что приютить Таню, его дальнюю родственницу, приехавшую из какого-то захолустья и с радостью согласившуюся помогать Лене по хозяйству. К тому времени, когда появилась Таня, Сайгановы уже построили этот большой дом в Бобровке, рядом с Волгой, в живописном месте, и его надо было обживать, все приводить в порядок, чистить и обустраивать. Лена внутренне была настроена против Тани. Она не понимала, как это возможно впустить в дом совершенно незнакомого человека и доверить ему все. Таня уже очень скоро знала обо всем, что происходило в семье Сайгановых, и считала себя частью этой семьи. Удивительно, как гладко она вошла и в жизнь Лены. Словно она знала ее до этого много лет. Может, причиной этого был спокойный и уравновешенный характер Тани, ее открытость, доброжелательность и огромное, растущее чувство благодарности своим родственникам за то, что она так хорошо устроилась. Ведь сейчас у нее были кров и деньги, которые Сайганов платил ей за ее преданность и трудолюбие. Он и сам был рад тому, что Таня так хорошо поладила с Леной. Теперь, когда он приезжал домой, его встречала уже не одна женщина, а две. Его мыли, кормили, за ним ухаживали, его любили, наконец.

Поначалу Лена могла только подозревать, что у Дмитрия были связи на стороне. Его подолгу не бывало дома, а зная темперамент своего мужа, невозможно было быть уверенной в его верности. Но все равно это было только в мыслях Лены. Конечно, она страдала, рисуя себе картины измены Дмитрия, но реального подтверждения этому она не находила. Никаких звонков с таинственными женскими голосами, ни следов губной помады на рубашках, ни запаха чужих женских духов, ни кружевных трусиков в карманах мужниных брюк. Внешне все выглядело вполне благопристойно. Но надо было все же знать Сайганова, его привычки, его отношение к женщине вообще и опять же его темперамент, чтобы предположить, какой на самом деле образ жизни он ведет. При всей своей занятости он имел возможность встречаться с женщинами когда угодно и получать свое, даже не вставая с места. Он воспринимал эту сторону человеческой жизни как нечто естественное, как обычное физиологическое отправление. Это Лена Сайганова знала на своем опыте. Он и ее взял как бы мимоходом, но проявив при этом такой напор и решительность, что она и понять-то толком ничего не успела, как оказалась уже чуть ли не изнасилованной. Страсть к Дмитрию и любовь пришли гораздо позже, когда она в их отношения внесла путем самообмана элемент возвышенности и глубокого чувства. Она словно бы любила за двоих. А Дмитрий просто имел ее как женщину. К сожалению, она поняла это поздно. Интимные отношения с женой у него строились, как и у многих мужчин, лишь с целью получения удовлетворения, и это нельзя было назвать любовью. Во всяком случае, так считала Лена, так считали многие ее знакомые женщины. Другими словами, Дмитрий не стремился сделать женщину счастливой. Хотя бывали моменты, когда Лена даже после пяти лет замужества внушала себе, что Дмитрий любит ее, и благодаря этому жизнь не казалась ей такой однообразной, унылой и никому не нужной. И вдруг все рухнуло. В Москве, когда они с Сайгановым были в гостях у одного директора завода, она впервые увидела Ольгу, правда, тогда она не запомнила ее имени. Ольга пришла туда вместе со своим другом или мужем, Лена тогда так и не поняла, какие отношения их связывают, по фамилии Каротин. Видимо, директор завода, фамилию которого Лена тоже не запомнила, был в приятельских отношениях с этим Каротиным, потому что мужчины весело и непринужденно разговаривали на темы, далекие от бизнеса. Ольга сидела между хозяином дома (холостым, кстати, мужчиной) и Каротиным и хохотала над рассказанными ею же анекдотами. Но ей шел этот заразительный смех, как шел и ее вызывающий, сильно открытый наряд. Красивая молодая женщина с копной светлых кудрей, зелеными глазами (потом Лена узнает, что Ольга всегда носила разноцветные линзы, которые подбирала по цвету к тому или иному наряду) и нежным стройным телом. Она не могла не понравиться Сайганову, как не могла не понравиться любому из присутствующих мужчин. Видимо, тогда-то впервые между Дмитрием и Ольгой и пробежал электрический разряд… И спустя пару месяцев Ольга уже переехала на постоянное жительство в Саратов, купила себе квартиру и стала довольно частым гостем в доме Сайгановых. Причем Дмитрий всегда всячески старался подчеркнуть, что это именно она, Лена, приглашает Олю к ним в гости. «Она — твоя подруга и, видимо, нуждается в поддержке… Судя по всему, она порвала с этим Каротиным…»

…Лена тяжело поднялась с кровати, набросила на плечи толстую шерстяную шаль, с которой не расставалась все время, что ее мучили допросами, и спустилась в кухню. Сварила кофе, достала из хлебницы кусок черствой булки и намазала маслом. Надо было брать себя в руки и привыкать к мысли, что теперь со смертью Сайганова ее жизнь потечет иначе. Ей уже позвонил Миша Минкин, адвокат Дмитрия, и сказал ей о существовании завещания. Все, чем владел Сайганов, теперь принадлежало Лене, за исключением некоторых банковских счетов, открытых мужем на имя Ольги Астровой. Но, как это часто бывает в жизни, обо всем этом — и о связи мужа с Ольгой, и о деньгах, которые перевел на имя своей любовницы Сайганов, и о многом другом, что в свое время так потрясло ее и чуть не привело к последней черте, — она узнала слишком поздно…

Лена набрала номер рабочего телефона Леры Тарвид.

— Лера? Привет, это я.

— Лена… Ты где? Наконец-то позвонила. Ты что, трубку не брала?

— Не брала. Ты сможешь завтра приехать ко мне?

Она еще и сама до конца не поняла, почему в качестве первого человека, которого хотела бы сейчас увидеть, она выбрала именно Леру. Может быть, потому, что она, во-первых, одна из посвященных, а во-вторых, самая трезвомыслящая из всех, с кем ей приходилось общаться в последнее время.

— Конечно. Когда?

— После работы. Сразу. Только, пожалуйста, не сочти за труд, привези мне каких-нибудь продуктов. У меня здесь хоть шаром покати… И еще. Может, у тебя есть кто на примете, хорошая и надежная женщина, чтобы помогла прибрать в доме. Я не могу, понимаешь?

— Я подумаю.

Чувствовалось, что Лера и к этой просьбе отнесется с должным вниманием и ответственностью.

— Тогда до встречи.

Лена положила трубку и налила себе еще кофе. Сделала несколько глотков, после чего встала, подошла к окну и распахнула его. Занавески сразу же вздулись от ветра, а в лицо пахнуло запахом мокрой земли и дождя. Свежесть, чистый воздух, чистый дождь, чистая, новая жизнь впереди…