Ледяное ложе для брачной ночи

Анна Данилова, 2007

Мира вышла замуж слишком быстро. Случайно познакомившись, они с Димой Караваевым общались лишь неделю, после чего белокурый красавец настоял на свадьбе. Устав от одиночества, девушка согласилась, не успев ни привыкнуть, ни почувствовать любовь к своему богатому молодому жениху. Поэтому брачная ночь пугала ее до дрожи. И вот сейчас, с трудом заставив себя подойти к роскошной широкой кровати, Мира поняла, что муж уснул, дожидаясь ее появления. Вот эгоист! Она откинула край одеяла и… закричала. Это был не Караваев, а другой мужчина. И он оказался мертв…

3

Надежда Прусакова пила кофе на кухне, когда в дверь позвонили. Пришла подруга, Наташа.

— Кофе пахнет… Ты одна или нет? — Подруга потянула носом. Яркая брюнетка с голубыми глазами и матовой кожей. Надя посмотрела на нее и вздохнула. На ее лице, рябоватом, бледном, никогда не будет такого чудесного румянца, как у Наташи.

— Одна.

— Андрей на работе?

— Да вроде бы должен вернуться, но знаю, что придет под утро.

— Да ладно, не расстраивайся. Смотри, что я тебе принесла. — И Наташа протянула ей пластиковую коробку с пирожными. — Они все разные, будем пробовать. Ты же слышала, что открылась новая кондитерская. Там всегда все вкусное, свежее.

Надя слушала ее и думала, что счастье — это когда можно легко и просто говорить с удовольствием о таких вещах, как пирожные. Когда вместо того чтобы переживать, что жизнь проходит мимо, обдавая тебя ледяным, промозглым ветром, ты чувствуешь эту самую жизнь по-другому, жизнь греет тебя солнечными лучами, мужской лаской, нежным вкусом пирожных.

— Проходи, Ната, я так рада, что ты пришла! Честное слово.

Глаза ее наполнились слезами. Теперь это стало нормой — она целыми днями плакала. По поводу и без повода. Хотя повод, конечно, был, и всегда один и тот же — жалость к себе. Измены мужа довели ее до состояния, близкого к депрессии.

— Сейчас я сварю свежий кофе. А этот… этот из термоса. Знаешь, иногда трудно заставить себя встать и пойти в кухню. Лежу вот, смотрю телевизор и понимаю, что лучше бы я не брала отпуск, а работала, находилась среди людей.

— Я понимаю, конечно, что ты к моим советам не прислушиваешься и будешь тянуть эту лямку до самого конца. — Наташа посмотрела на подругу осторожно, словно боясь проронить лишнее слово, способное причинить ей боль. — Но…

— Да знаю я, что ты хочешь сказать. Развод! Одно это слово режет ухо. Представляю, как оно разрежет сердце, душу! Я не представляю себе, как буду жить одна? Как переживу развод? Да, он изменяет, и я это знаю, но каждый вечер я жду его, сижу и смотрю, как идиотка, на дверь, прислушиваюсь к звукам в подъезде: не приехал ли лифт, не звенят ли его ключи?

— Пусть это будет жестоко, но я скажу тебе, что это такое. Надя, это твой образ жизни! Вот отними у тебя твоего Андрея с его любовницами и твоими переживаниями по этому поводу, и жизнь твоя станет пресной.

— Наташа!

— Это правда. Его возвращения, его просьбы о прощении, его руки, губы… Все это доставляет тебе нестерпимое наслаждение, и ты воспринимаешь это как награду за твои ночные бдения, волнения, слезы.

— Ты можешь облекать мои переживания и чувства в любые формулы, мне все равно не станет легче. Но для развода я еще не созрела. Я не могу представить себе, что он не вернется. Да я с ума сойду, зная, что он живет с другой женщиной, спит с ней!

— А сейчас он в шашки с кем-нибудь играет! — возмущенно воскликнула Наташа.

–… что спит с ней, что другая женщина готовит ему еду, гладит рубашки, что он живет в другой квартире и… и… счастлив там… — По щекам ее покатились слезы.

Их было много, и Наташа встала, чтобы взять салфетку и дать Наде промокнуть глаза. Ей так было жаль подругу, что она собиралась уже было пустить в ход свой последний аргумент, который доказал бы степень предательства ее мужа, рассказать Наде о том, как он соблазнил и ее, Наташу: приехал к ней как-то зимой домой на ночь глядя с бутылкой вина и буквально через полчаса уже затащил ее в постель, но не успел ничего сделать — в дверь позвонили, кто-то к ней тогда пришел…

Словно в ответ на ее мысли раздался звонок.

— Ну вот, это Андрей, — с облегчением вздохнула Надя. — Я понимаю, что выгляжу сейчас ужасно и ты презираешь меня, но я так счастлива, так счастлива…

Она слизнула слезы с губ, машинально взбила волосы и, одернув халатик, пошла открывать.

— Прусакова Надежда Павловна?

Перед ней стоял высокий красивый мужчина с папкой под мышкой. Лицо его было усталым, глаза же смотрели пристально и словно предупреждали ее об опасности.

— Моя фамилия Садовников. Зовут Марк Александрович. Я — следователь прокуратуры. Надежда Павловна, я пришел к вам, чтобы сообщить, что ваш муж, Прусаков Андрей Васильевич… погиб. Примите мои соболезнования.

Она улыбнулась. Надо же такому присниться! Она закрыла глаза и снова открыла их. Мужчина не исчезал. За спиной послышались шаги. Очень тихие. Она знала, что это Наташа.

— Наташа, — проговорила она, не поворачивая головы, но словно призывая подругу в свидетельницы своего кошмарного сна, — этот человек только что сказал мне, что Андрюша погиб.

— Это правда? — глухим голосом спросила Наташа, глядя на Марка. — Вы кто?

— Может, позволите мне войти? Меня зовут Марк Александрович Садовников, повторяю: я — следователь прокуратуры. Пожалуйста, дайте вашей подруге или родственнице успокоительных капель. Возможно, мне надо было сказать об этом как-то иначе…

— Андрей погиб? Как? Что с ним случилось? — спросила Наташа, поддерживая Надю под локоть и подталкивая в спину. — Надя, Наденька, успокойся! Это какое-то недоразумение. Пойдем в кухню, я накапаю тебе валерианки. У тебя есть валерианка?

В кухне, отвернувшись к окну, Надя слушала разговор Наташи и следователя.

— Кем вы приходитесь Надежде Прусаковой?

— Я ее подруга. Что случилось с Андреем? Как он погиб?

— Я хотел бы поговорить с женой… вдовой…

— Надя, повернись к нам. Ты можешь отвечать на вопросы следователя?

Надя повернулась. Ей показалось, что в квартире шумно: что-то гудит, кто-то говорит, и эти голоса наслаиваются, создавая хоровое, назойливое звучание.

— Да, могу…

— А вы… Как вас зовут?

— Наташа.

— Пожалуйста, подождите в другой комнате, но не уходите, к вам, возможно, у меня тоже будут вопросы, раз уж вы здесь.

Наташа, поджав губы, обиженная, ушла. Марк сел напротив Нади.

— Так вы скажете, что случилось с Андреем или нет? Что вы все тянете? — не выдержала Надя.

— Вашего мужа нашли рядом с вашим домом рано утром. Дворник наткнулся на тело.

— Его сбила машина?

— Нет, Надя, вашего мужа, по предварительным сведениям, отравили. Возможно, что его сбросили откуда-то. С высоты. У вас есть дача?

— Есть. А что?

— Возможно, ваш муж был на даче, а потом, после того как его отравили, его сбросили с горы, с крыши, я не знаю… Дело в том, что голова вашего мужа была обернута полиэтиленом, затянутым на шее. Мы предполагаем даже, что убийца сделал это для того, чтобы рвотные массы не…

— Прекратите! Какое мне дело до того, что вы предполагаете! Да вы его с кем-то спутали, его никто не мог убить. Его слишком все любили, чтобы травить!

— Что вы хотите сказать? Кто его любил?

— Да все, говорю же вам. Начиная с родителей. Его любили в семье, когда он был еще мальчиком, любили в школе, любили в институте, на работе. Я любила, очень сильно любила. Мои подруги его любили. Соседи. Знакомые. Просто посторонние люди. Он же красивый, милый такой, вежливый…

Она была близка к истерике, и Марк позвал Наташу.

— Успокойте ее.

— Вы извините, но я слышала ваш разговор, — твердым голосом сказала Наташа. — Надя права, у Андрея не было врагов. У таких людей, как он, врагов не бывает вообще. Он удивительным образом умел находить общий язык с самыми разными людьми, не был сплетником. Если чувствовал, что кого-то обидел, сам, первый, шел на примирение. Я все же допускаю, что убит не Андрей. Возможно, это его тезка или однофамилец.

— Он работает менеджером в фирме «Антей плюс»?

— Да…

— При нем были документы. Надежда Павловна, прошу вас, поедемте со мной на опознание. Это тяжелый момент, но это очень важно. Вдруг на самом деле окажется, что мы ошиблись? Дай-то бог, чтобы так и было.

В морге Надежде стало плохо, пришлось приводить ее в чувство.

— Конечно, это он, — подтвердила ее слова Наташа. — Вот смотрю на него — и не верится. Смотрите, какой красивый мужчина! Он и сейчас словно улыбается. Не представляю, кому он мог перейти дорогу? Совершенно неконфликтный человек. Может, я повторяюсь, но его убили по недоразумению, по ошибке.

— Наташа, я вижу, что вы держитесь. Пожалуйста, попросите Надю, когда она придет в себя, составить список всех ваших общих знакомых. Возможно, вам, как ее подруге, известны имена… любовниц Андрея. — Марк посмотрел на нее пристально, и она смутилась. — Похоже, он был не самым верным мужем?

— Хорошо. Я все поняла. — Наташа низко опустила голову.

— Поймите, это очень важно. Ведь его не ограбили, не застрелили, не зарезали — его отравили. Самый быстрый и легкий способ отправить человека на тот свет, вы понимаете, о чем я?

— Женщина! Вы подозреваете женщину?

— Возможно.

— Хорошо.

Марк протянул ей свою визитку.

— Было приятно познакомиться, — прошептала Наташа, оглушенная бедой и еще не успевшая осознать ее.

В коридоре она обняла притихшую бледную Надю и повела ее к выходу.

— Пойдем, Надя, пойдем. Осторожно, здесь ступенька. Вот так, моя хорошая…

Марк посмотрел им вслед и пожал плечами.