Волейбол

Анна Грин, 2021

Иногда они возвращаются. Те, кого мы хотим увидеть, и те, кого не хотим. Те, перед которыми чувствуем вину, и те, которых обвиняем в чём-то. Перекинуть свою вину на другого всегда готов каждый. Поиск виноватого превращается в спорт.

Подача

Свисток. Правой рукой судья указал на шестую зону, а левую вытянул в сторону гостей. Подача соперника. Гусев сжал зубы и выругался про себя — он был уверен, что мяч уйдёт в аут, даже дал сигнал Щагину, чтобы тот принимать не пытался. Но судья решил, что мяч остался в поле. Ошибка связующего стоила им одного очка, а Гусева бесили ошибки, особенно свои собственные. Им итак весь сет приходится грызть пол зубами, и, если доигровщики ещё кое-как держатся, то либеро буквально валится с ног. Маленький и круглый, Щагин не мог претендовать ни на какую другую роль, кроме либеро, вот и носился по площадке, сам словно мячик-человечек, принимая одну подачу гостей за другой. Если в ближайшее время они не переломят ход игры и не перейдут в нападение, сдуется сначала Щагин, а затем вся команда.

Снова свисток. Обжигающее обвинение с той стороны планером полетело к сетке. Гусев понадеялся было, что не перелетит, но опять ошибся. Антенны засветились, пространство между ними потекло и разорвалось, пропуская атаку. Волейбольный мяч, чудом не зацепив сетку, словно через силу преодолел её и сразу же рухнул вниз. Взять планер прямо под сеткой — высший пилотаж, и Пименов его выполнил. Кое-как, но всё же сделал доводку, и даже в сторону Гусева. Сойдет. Не отрывая взгляда от летящего мяча, связующий на ходу решал, кому отдать пас. Михееву? Удобней всего, к тому же гвозди тот вбивает стабильно. Но весь матч он ведёт себя как пришибленный. Глаза прячет, губы кусает, двигается, как буратино, которому папа Карло забыл колени сделать. Чуть ли не руки дрожат. Нет, Михееву нельзя, он видит. Гусев дал сигнал Якушеву и краем глаза успел увидеть, как тот пошёл на взлёт. Дождавшись, когда соперники заметят диагонального и начнут выстраивать блок, он отправил пас Васильчикову, и тот сориентировался мгновенно. Удар — и мяч перелетает через сетку, жёлтым горячим шаром впечатываясь в пол на той стороне. Свисток. Отыграли подачу, наконец-то. Уже поменяв позицию, Гусев понял, что в первую зону смещаться как-раз Михееву.

— Только попробуй просрать мяч, — шикнул Гусев на него.

Михеев искренне зло зыркнул в сторону связующего, развернулся и, ничего не сказав, отправился подавать.

Старательно не глядя вперёд, а только в пол, он долго делал дриблинг. Каждый в команде понимал, что начинать вытягивать партию надо прямо сейчас, иначе Гусев их потом в порошок сотрёт. Свисток. Правую руку судья согнул в локте, разрешая подачу в сторону гостей. У Михеева всего восемь секунд, чтобы всё сделать правильно. Под строгим надзором с высоты судейской вышки, под одобряющие крики болельщиков на трибунах, под прицелом десятков камер он подбросил мяч вверх, начиная силовую подачу…

Сколько лет, словно навесной хрустальный мост, судья соединял два мира, уже никто и не помнил.