Кто кого

Анна Гончарова

Иногда на жизненных перекрестках встречаются двое совершенно неподходящих друг другу людей. Он – мужчина, не способный любить, она – женщина с гипертрофированным эго. При таком раскладе ожидать чего-то хорошего не приходится… «Нашла коса на камень», – сказал он ей однажды, и эта фраза очень точно выразила суть их дальнейшего общения. Наверное, у каждой женщины есть история очень сложных, болезненных отношений с мужчиной. Способна ли наша героиня извлечь из нее полезный урок?

***

После работы Алексей пришел в их с Владом излюбленное место для задушевных разговоров. В кафе «Монсеррат» всегда было тихо и спокойно, официанты неспешно разносили напитки и еду, а посетители вполголоса обсуждали свои насущные проблемы. Влад уже успел заказать пиво и потягивал его из обледенелой кружки.

Обменявшись крепким рукопожатием, друзья подозвали аппетитную официантку, чтобы Алексей тоже смог сделать заказ. Несчастный отец улыбался и даже пытался шутить, но в глазах читалась такая тоска, в сравнении с которой вселенская грусть — ничто. Влад наблюдал за ним исподлобья и понимал, что друг находится в критическом состоянии.

— Расслабься, все будет хорошо, — начал он. — Через две недели что-то станет понятно. Посмотрим, как начнется судебное заседание. Раньше времени, я думаю, не стоит соваться к судье.

Алексей молчал, опустив голову. Через несколько секунд он поднял на Влада глаза, и тот понял, чего стоило другу сдержать бросившееся к глазам море. Он почти не спал, забывал даже поесть, каждый день звонил в садик, чтобы узнать, что Сашка снова не появилась.

— Давай телок снимем, — предложил Влад. — В конце концов, от того, что ты убиваешься, никому лучше не станет. Сашке нужен живой отец, а не мумия египетская.

— Мумия египетская чувствует больший вкус к жизни, чем я. Я не знаю, что мне делать, веришь? Мне не было так плохо никогда, — он в несколько глотков осушил кружку и заказал еще.

— Верю. Как тебе официантка? По-моему, очень даже…

— Ненавижу баб.

— Между прочим, твоя дочь — тоже баба.

— Ой, да заткнись ты, — Леша широко улыбнулся, потому что выпитое тут же ударило ему в голову. — Ну давай снимем. Думаешь, твоя официантка не против, чтобы ее сняли?

— Эта против — другая согласится! Оглянись, там две симпотные крали сидят. И поглядывают на нас, кстати. Завалимся в клубешник или лучше сразу в гостиницу?

— В гостиницу, конечно. Ой, а когда я последний раз с кем-нибудь тра…

Влад не дослушал, встал из-за стола и отправился к двум высоким брюнеткам, у одной из которых были умопомрачительные ноги. Леша повернулся и нетрезвым взором наблюдал, как друг присел за столик, видимо, рассказывая девушкам что-то интересное, потому что они довольно улыбались. Минут через десять брюнетки были представлены Леше. Ту, что с ногами, звали Оксаной, а ту, которая в джинсах — Алисой. Оксана села рядом с Лешей и, скрестив щиколотки, зазывно улыбнулась. У нее закончилось пиво, и Алексей поднял руку, стараясь привлечь внимание персонала.

— А можно я закажу мартини? — прощебетала Оксана и положила руку на Лешино плечо.

— Конечно! Принесите мартини и каких-нибудь закусок побольше, — обратился он к подошедшей официантке, обнял сидящую рядом девушку за талию и поцеловал ее в шею.

Оксана приняла этот жест симпатии без возражений и еще ближе придвинулась к Леше, задевая грудью его плечо. Алексей взялся за четвертую кружку и к этому моменту был уже изрядно весел. Он успел на ощупь оценить прекрасные коленки своей подружки и ее тонкую талию, а левое плечо сигнализировало о том, что девушка предпочитает обходиться без верхней детали белья. Это приятно щекотало нервы, и он становился все более смелым и напористым. Влад в это время начал травить пошловатые анекдоты под одобрительные взрывы хохота. Всем было весело, и Лешу впервые за долгое время посетила мысль, что вечер удался.

Следующим шагом было предложение выпить на брудершафт, за которым последовал страстный поцелуй. Алексей прижал девушку к себе очень крепко и впился в ее губы ртом. Именно в этот момент щелкнула вспышка фотоаппарата, и сидевший за соседним столиком парень метнулся к выходу.

Леша не сразу понял, что произошло. Он видел, как Влад соскочил с места и бросился к дверям кафе, заметил растерянные лица подруг и растекающееся из опрокинутой кружки пиво. Девушки ошарашено делились впечатлениями о несанкционированной съемке. А затем в дверях снова появился Влад. Он смотрел на Алексея так, словно тот только что похоронил самого близкого человека.

— Извини, брат… Его машина была припаркована прямо перед входом, за рулем сидел водитель… Я ничего не успел сделать…

В следующий момент кружка в руках Алексея с грохотом опустилась на стол, разлетевшись на множество осколков. В его руках осталась только стеклянная ручка, она полетела уже в стену. Брюнетки, испуганно моргая, сообщили, что им нужно на воздух и, схватив сумочки, поскакали к выходу. Их никто не задерживал. Подошла официантка в сопровождении охранника.

— Молодые люди, у вас проблемы? — сдвинул брови амбал в костюме.

Влад сделал Леше знак заткнуться и сказал, что все в порядке. Он извинился за разбитую посуду и выразил готовность возместить убытки.

Друзья вышли из заведения. Алексей закурил. Он выглядел удивительно спокойным, лишь глаза его лихорадочно блестели.

— Меня лишат родительских прав, — он помолчал. — Она заберет Сашку в Германию, и я ее больше не увижу… Я тебя никогда-а-а не увижу, — начал он напевать. — Я тебя никогда-а-а не забуду… Надо пойти поспать, пожалуй. — На последнем слове Леша чуть не упал с лестницы, Влад вовремя схватил его за локоть.

— Слушай, ты не думай… Все обойдется… И еще ничего не потеряно! Ты имеешь право на личную жизнь и обнимания с девками — твое личное дело. Она действует наугад, подобные фотографии ничего не решают.

Влад понимал, что слова утешения — пустой звук. Он злился на себя, что втянул друга в эту затею со съемом.

— Завтра созвонимся, девчонку мы не отдадим, запомни! — добавил он.

«Конечно, — думал Влад, — такие снимки не могут быть признаны судом, как доказательство неспособности Леши воспитывать ребенка и, тем более, как доказательство пагубности его влияния на девочку. Но они, несомненно, произведут впечатление лично на судью. Ох, ну и гадина же эта… — он задумался, как ее обозвать, в последнее время язык отказывался произносить ее имя. — Ну и гадина же она!»