Идущие за горизонт

Анна Гоголева, 2012

Для героев этой книги духи, шаманы, снежный человек, странные острова, заветные воды, видения так же реальны, как мы с вами. Мир таинственной природы, люди вокруг открывают им многоликую жизнь Севера, запечатленную в поэтическом слове. Превозмогая боль, невзгоды, они стремятся к радости, к зовущим горизонтам. Где светит незаходящее солнце, небо говорит с землей, божества с людьми, усилиями которых мечты становятся реальностью, слова – действиями, добро побеждает зло, цветут легендарные деревья и удивительные цветы, что излучают благословение, как их творцы, идущие за горизонт.

Возвращение

— Говоришь, что Бог всесилен, помогает тем, кто молится ему. Так что же ты ничего не можешь! Даже ребенка сделать! А, раб божий?.. Что, молчишь? То-то же, молчишь, потому что сказать тебе нечего. Только и знаешь, что терпишь и молишь без конца своего бога! Верно, так и будешь всю жизнь. А я вот так больше не хочу! Не могу! Все, хватит с меня! Больше не верю ни тебе, ни твоему богу! Слова твои пусты! Найди себе другую, а я нашла того, кто сможет все, все! Не то, что вы, с вашими богами и духами!

Сардана сорвала с шеи серебряную цепочку с распятием и бросила Петру. Тот подхватил ее, с ужасом глядя на Сардану. Она же, красная, взъерошенная от гнева, все кричала:

— Моли своего бога, а меня оставь. Я ухожу с Баламатча! Да, с ним, с шаманом! Потому что люблю его и он меня. Я знаю — ты сразу невзлюбил его, потому что он красивее, сильнее тебя и может — многое!

— Какой он шаман, колдун слабый! Опомнись, девка, не ты ему вовсе нужна, не из-за тебя он пришел, — проговорила Аленча, старая шаманка. Сардана метнула в мать уничтожающий взгляд.

— А что думаешь только из-за твоего шаманства, из-за того проклятого камня?

— Конечно, только из-за этого. Берегись, он не тот, за кого себя выдает. У него много жен, а для Петра ты одна, единственная. Ты нужна ему.

— А мне он — нет! Мне нужен Баламатча и только он! Что плохого, что он хочет обучиться твоему дару и получить камень? Что ты не обучаешь его?

— Он не тот, за кого себя выдает. Мой дар не для таких!

— Но ты же говорила — надо помогать людям, всем, кто нуждается. Что тогда не помогаешь ему?

— Да ты вглядись в него!

— Это ты вглядись, великая шаманка! Он красив и молод, не чета этому Петру! Лысый, старый, ничего не может, только пялиться на меня и говорить пустые слова. Да, да! Все ваши слова пусты, никчемны! Они меня больше не обманут. Оставайтесь со своими духами и богами. А я ухожу, ухожу с ним!

Сардана выкрикнула эти слова с такой яростной силой, что деревья задрожали, сбросив снег, как перья. Старая коновязь на подворье качнулась. Дрова, заботливо сложенные Петром у дома, упали на утрамбованный снег. Ворона, сидевшая на печной трубе, взлетела и сердито закричала. Сардана, метнув в Петра испепеляющий взгляд, не глядя на мать, горестно застывшую поодаль, направилась к молодому красавцу. Тот, ухмыляясь, наблюдал за ними со стороны. Он по-хозяйски обнял ее и завел в дом. Дверь за ними резко захлопнулась, как капкан.

— Девчонка! — гневно крикнула Аленча. — Как смеет с нами так разговаривать! Совсем голову потеряла из-за этого Баламатча! Черный волк, вконец задурил девку. Никого кроме него и слышать, видеть не хочет. А ты то что, муж называется!

— Я ей не муж, вы знаете. Это ваша дочь. Это вы ее так воспитали — в свободе, воле. И вот! Зачем вы позволили ему придти сюда?

— Это она вызвала его своими глупыми мечтами! Дитя ей подавай, немедля и сейчас. Все просила духов, вот абаасы и тут как тут. Волк, черный оборотень! Ему только того и надо, чтоб своего добиться! Рад стараться колдун черный! Ну что ж, чему быть, того не миновать. Как не старалась я, воля ее оказалась сильнее… Да, сильно он задурил ее. Что ж придется ей самой пройти тот путь… чтобы вернуться. А ты не сдавайся. Красота, чары сильны, но все же мы сильнее, потому что любим.

— Да что вы все носитесь со своей силой! Сила, сила, как будто другого нет! Коли так, вот и оставайтесь с ней, а с меня хватит!

Петр, сжав крест, побежал прочь. Аленча умоляюще вскинула руки, коновязь точно подалась к нему. Но он был уже далеко.

«Прочь, прочь от этого дома! Пусть живут, как хотят со своими колдунами, духами, бесовскими чарами! Да, да! Все это от лукавого! Вот пусть он им и помогает, если не хотят другого, не нужен им».

«Нет, нужен, нужен! — тут же отозвался внутренний голос, что стал он слышать, общаясь с шаманкой. — И Аленче, и Сардане, и даже Баламатча, чтобы тоже молить за него Всевышнего. Ведь с ним теперь Сардана, та, что дороже тебе всего на свете, даже сейчас…»

Этот Баламатча, конечно, пришел к ним не из-за нее. Таких как она, молодых, красивых, жаждущих любви, счастья быть матерью полным-полно на огромных просторах матушки-земли. А здесь в северном краю, где мужчины заняты добычей, пропитанием и подавно. Они задавлены заботой, борьбой за выживание в стране долгих, холодных зим. Нелегкое хозяйство на плечах женщин. У Аленчи с Сарданой хоть и одна корова, но без крепких мужских рук им было бы ох как трудно: косить сено, доить корову, шить одежду из грубых шкур, зимой носить воду из проруби, дрова заготовлять — забот на севере всегда полно. Мужчина просто необходим, здоровый, сильный. Петр, войдя в их дом, взвалил на себя трудную работу, так что Сардана могла спокойно перенимать умение матери, заботиться о ней. После внезапной смерти мужа, братьев старая Аленча потемнела от горя. Она говорила, что стрелы шаманских самострелов предназначались ей, но сразили более слабых мужа и братьев. От сознания этого, тяжких потерь она как-то сразу сдала, все реже отзывалась на зов людей в несчастье, хотя многим в беде, болезнях помог ее могучий, шаманский дар. Когда люди призывали ее, не откликалась как прежде, шла неохотно. Извещала, чтобы сами к ней явились. Сардана, дочка единственная, стала для нее утешением, даром божеств айыы. Она относилась к матери как к малому ребенку, во всем помогала ей, старалась помочь, перенимая ее умения, знания.

А мать мечтала выдать ее поскорей замуж, найти доброго мужа, друга, помощника в хозяйстве.

Когда однажды пришел к ним Петр, обрадовалась. «Этот тот, кто тебе нужен! Юрюнг Аар тойон внял моим молитвам, не оставил нас!»

Но Сардана увидев Петра, худого, бледного, с пониклыми плечами, в седине, горечи пережитого, холодно отвернулась, пожав плечами. А Петр, увидев Сардану, светлую, как распустившийся подснежник, в ожиданье замужества и счастья материнства, уже не мог уйти. Так и стали они жить, христианин, шаманка, дочь ее под одной крышей. Петр знал, что Сардана не любит его, но всегда думал, что любви его хватит на двоих. И Аленча так говорила. Только вот бог не давал им дитя, видно, все же не одобрял этот союз, христианина и дочери шаманки. Но для него Сардана была прежде всего Сарданой, огоньком в его холодной, одинокой жизни. Она, как камелек, осветила его безрадостное существование. С ней он снова стал улыбаться, забыл о своей бывшей сварливой жене, что вечно была им недовольна, ругала, случалось, даже била. А потом и вовсе выгнала, узнав, что он ходит в дом Аленчи, к Сардане. Вот и поселился Петр в доме шаманки, рядом со своей ненаглядной, что стала для него всем. Она же видела в нем только мужчину, который мог бы дать ей дитя. Верно, души погибших родных шаманки в страстной мечте ее дочери хотели продолжить свою жизнь, оборвавшуюся из-за злобы, коварства завистливых соперников шаманов. Но несколько лет прошло, а ребенка все не было. Петр так и не смог ей дать это. Видно, горечь разочарования от первого брака так отравила плоть, кровь, что не смогла она обновиться для новой жизни. А может, ей надо было время. Петр умел терпеть, научился ждать и учил тому Сардану. В редкие часы отдыха рассказывал ей о Боге, о его великой жертве во искупление грехов человеческих, о смерти Его на кресте ради жизни людской. Подарил ей распятие, рассказав о великом мученическом пути Его во спасение человека… Сардана слушала со вниманием, задавала вопросы. Она относилась к нему дружелюбно, с братской любовью. Но так и не смогла полюбить его как мужчину, мужа. Никогда он не видел той радости, что вспыхнула в глазах ее, при виде Баламатча. Нежданный гость, что явился однажды ночью, был статен, молод, с красивым лицом, звериными повадками и пронзительным взглядом.

Конец ознакомительного фрагмента.