Моя золотая клетка

Анна Вэрр, 2020

Уже почти отчаявшись подыскать работу, Алекса находит объявление о том, что в одно богатое поместье требуется сиделка для присмотра за пожилой женщиной. Хозяева дома кажутся доброжелательными, и ничто не предвещает беды. Но что на самом деле таится в стенах старого особняка? Какие тайны скрывает их прикованная к постели мать? Кого они держат на чердаке? Сможет ли героиня разгадать тайны семейства и спастись?..

Глава 5.

Меня, как обычно, встретил ее безразличный взгляд, направленный куда-то в потолок. На тумбочке я нашла поднос с кашей. Я усадила Вивианн поудобней, и поднесла ложку к ее рту. Она игнорировала меня, ее презрительно изогнутая бровь и чуть скривленные губы давали мне понять, что есть она не будет.

— Я понимаю, как вам тяжело. Но пожалуйста, вам нужно поесть.

Мои слова остались без внимания. Я вздохнула.

— Знаете, сегодня мы с вашим сыном ходили к заброшенному дому. Он заботится там о котятах. У вас хорошие сыновья, Вивианн. Но, кажется, вы не даете им шанса это показать. Как и мне, — я подняла голову и снова посмотрела ей в глаза.

На ее лице теперь читалась горькая насмешка. Она смотрела мне в глаза почти злорадно, и мне стало не по себе от этого взгляда. Я отложила миску с кашей в сторону.

— Хорошо, если вы не хотите есть, идемте в ванную.

Я пересадила ее в коляску и покатила в ванную комнату, расположенную возле ее спальни. Насколько я понимала, каждая спальня на втором этаже была снабжена такой комнатой.

Ванная комната Вивианн отличалась от моей. Она была намного больше, светлая, с множеством зеркал. Красивый резной мраморный умывальник соседствовал с ванной в такой же отделке. Возле нее стояло мягкое белое кресло, в которое я тут же опустилась. Я принялась набирать воду и рассматривать бутылочки с шампунями и мылом. Прямо над ванной располагалось окно, из которого был виден сад. Я невольно залюбовалась видом, пока набиралась вода.

— Отлично, — я опустила руку в ванну, чтобы убедиться, что вода комфортной температуры, после чего повернулась к Вивианн.

Увиденное меня поразило. Она смотрела на свое отражение в зеркале с невыразимой болью во взгляде. По ее белой щеке текла слеза. Сейчас она казалось еще более старой и хрупкой, чем обычно.

— Вивианн, — осторожно позвала я. Она игнорировала меня, продолжая неотрывно смотреть в зеркало. Мне стало ее жаль. Она казалась сильной женщиной, и наверняка была такой всю жизнь. Я ничего не знала об отце семейства, возможно, он был уже мертв. Было понятно, что ей невыносимо видеть себя такой — старой, изможденной, беспомощной. И еще невыносимей было принимать помощь от меня — неизвестной с улицы, вместо того, чтобы быть окруженной любовью сыновей. В этот момент, глядя на нее, я твердо решила поговорить с Марцеллом.

— Вы очень сильный человек, Вивианн, — сказала я, — если честно, я восхищаюсь вами. Вы стойко переносите все, что с вами случилось.

К моему ужасу, она закрыла глаза, и по ее второй щеке тоже потекла слеза. Из ее горла вырвался едва слышный стон.

— Прошу вас, не надо, — я села перед ней на корточки, испуганно всматриваясь в ее лицо, — не надо, не плачьте. Я поговорю с вашими сыновьями. Я знаю, вы нуждаетесь в них намного больше, чем во мне. Доверьтесь мне, я хочу вам помочь.

Ее карие глаза, полные боли, вновь уставились на меня. Но не с ненавистью и презрением, как прежде. Она смотрела на меня с грустью.

— Я помогу вам, — решительно повторила я.

Я сняла с нее одежду и осторожно опустила в воду. Она больше не смотрела на меня и не плакала. Лицо ее снова приняло свой безразличный вид.

Завершив купание, я вытерла ее полотенцем и одела в домашнее платье. Мне было грустно и неловко от ее беспомощности, и ее равнодушие меня даже успокаивало. Закончив, я отвезла ее обратно в спальню, и уложила на кровать.

— Если я вам понадоблюсь, звоните, — сказала я, прекрасно зная, что она этого не сделает.

Я покинула ее комнату, осознав, насколько сильно меня выматывает эта работа. Я посмотрела на часы. Было самое время спускаться к ужину.

Я направилась к столовой, размышляя о Вивианн. Зайдя, я увидела Родерика. Он сидел за столом, крутя в руке вилку. Когда я зашла, он подняла на меня глаза.

— Ты рано, — сказал он, — Но так даже хорошо. Мне будет не так скучно.

Я присела напротив него. Через пару минут в комнате возник Эмметт.

— Ну как тебе котята, Алекса? — поинтересовался он, опускаясь на стул рядом со мной.

— Очень милые, — отозвалась я.

— Надеюсь, не такие милые, как мы? — он жизнерадостно улыбнулся. Я посмотрела в его ледяные глаза.

— Нет, но почти такие же милые, как твои бабочки.

Эмметт засмеялся. Глядя на него, я невольно улыбнулась.

— Кажется, ты уже привыкаешь к нам. Это хорошо, — мне показалось, что его взгляд чуть смягчился, и в нем скользнуло что-то теплое. Фальшивая ухмылка на его красивом лице на мгновение переросла в искреннюю улыбку.

Несколько минут спустя, в течение которых все успели приступить к еде, в комнате появился Марцелл. Он молча сел за стол, и придвинул к себе блюдо с отбивными.

— Непунктуальный старший брат, — прошептал Эмметт. Тот бросил на него холодный взгляд, после чего повернулся ко мне:

— Как продвигается работа?

— Все хорошо. Я справляюсь, — быстро ответила я.

— Мать выпивала лекарство?

— Да. Не с первого раза, но мне удалось ее уговорить.

— Замечательно, — явно выяснив все, что его интересовало, он приступил к еде. Я крепче сжала вилку, глядя на него.

— Марцелл, — нерешительно начала я, — мне кажется, немного несправедливым, что Вивианн не сидит с нами. Я понимаю, это не мое дело…

— Вот именно. Не твое. Твое дело — заботиться о ней, и следить, чтобы она принимала лекарство.

— Но ей очень одиноко. Если бы она могла проводить больше времени в кругу семьи, ей было бы лучше.

— Не тебе решать, что для нее лучше, а мне, — отрезал Марцелл. Его голос звучал спокойно и холодно, зеленые глаза безразлично смотрели куда-то сквозь меня, — тема закрыта.

Родерик и Эмметт молча следили за нашим диалогом. Никто из них не вмешивался и не пытался что-то сказать. Они оба спокойно ели, периодически поглядывая на нас.

— Она же ваша мать, — как можно деликатней сказала я, — вы позволяете ее сиделке есть с вами за столом, но…

В следующие несколько мгновений произошло что-то невообразимое. Марцелл молча взял со стола пустую тарелку и запустил в меня. Блюдо пролетело буквально в паре сантиметров от моего лица и разбилось об стену. Я замерла в ужасе, не в силах пошевелиться.

— Я сказал нет, — безразличным тоном сообщил он, — и это значит, нет.

Я ошарашенно смотрела на него. Он продолжил есть, как ни в чем не бывало. Эмметт и Родерик тоже вели себя совершенно спокойно, словно ничего не случилось. Мое сердце бешено билось о грудную клетку. Мне хотелось выскочить из-за стола и помчаться прочь.

— Ешь, — словно прочитав мои мысли, приказал Марцелл.

Пару мгновений я молча смотрела ему в глаза, после чего взяла вилку и послушно запустила ее в пюре на своей тарелке. Моя рука немного подрагивала от напряжения.

Больше никто не проронил ни слова, и время за столом прошло в полной тишине. Марцелл, как обычно, первым поднялся на ноги. Он снова смерил меня взглядом, после чего покинул комнату. Я помолчала некоторое время, сдерживая эмоции. Меня так и подмывало нагрубить Родерику и Эмметту, но я с трудом подавила гнев, заставив себя успокоиться.

«Мне нужна эта работа», — мысленно сказала себе я.

— Марцелл сегодня не в настроении, или он всегда такой… доброжелательный? — спросила я, наконец. Мой голос звенел от подавляемых эмоций.

— Ему не нравится, когда с ним спорят. Никогда так не делай, — спокойно отозвался Эмметт. Его приветливость испарилась, сейчас он выглядел мрачным и серьезным. Голубые глаза смотрели на меня даже холодней, чем обычно.

Кажется, никто кроме меня не придал значения странному поведению старшего брата. Я поняла, что продолжать тему бесполезно и прикусила язык. Мне снова захотелось оказаться дома, подальше от всего происходящего здесь. Внезапно я вспомнила о пропаже своего телефона.

— Эмметт, ты не знаешь, была ли горничная в моей комнате сегодня днем?

— Неожиданный вопрос. Думаю да, была. А что?

— Да нет, ничего, — я решила не рассказывать братьям о своей пропаже. Это прозвучало бы, словно я обвиняю в воровстве их служанку. Кроме того, с меня хватило потрясений на сегодня. Если в моей комнате прибиралась та же самая девушка, я все выясню у нее сама, — Горничная была все та же? Дэйна, кажется?

— Скорее всего, — равнодушно отозвался Эмметт. Его глаза стали еще холоднее, и я отвела взгляд. Удивительно, но глаза Родерика тоже недобро потемнели. Чувствуя нарастающее беспокойство, я поднялась из-за стола.

— Увидимся завтра, Алекса, — сказал Эмметт, провожая меня взглядом, — или, возможно, сегодня.

Оставшийся час до посещения Вивианн я провела в своей комнате. Я бесцельно меряла ее шагами, затем опустилась на кровать. Почему я ем с ними за одним столом, а их родная мать — нет? Вся остальная прислуга старалась вообще не попадать на глаза этим троим. В этом было что-то странное и неправильное, но я была в этом доме всего два дня и не знала всех порядков.

Бросив взгляд на часы, я увидела, что пора идти. Добравшись до спальни Вивианн, я с удивлением обнаружила там Марцелла. Он бросил на меня короткий взгляд, и снова перевел глаза на мать.

— На сегодня ты свободна, — сказал он холодно, — дальше я справлюсь сам.

Я растерянно посмотрела на Вивианн. Ее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, ее пустой взгляд был направлен в потолок.

— Я сказал, можешь идти, — повторил Марцелл.

Помявшись немного, я выскользнула за дверь. Мне совсем не хотелось снова разозлить его. Возможно, он прислушался к моим словам и решил провести с ней немного времени.

Вернувшись в свою спальню, я завела будильник, разделась и легла в постель. Спать мне не хотелось, в голове роились мысли. Я не смогла помочь этой бедной женщине. Но, по крайней мере, я сделала все, что в моих силах.

Я уже начала засыпать, как услышала странный звук. Решив, что мне это приснилось, я плотней закуталась в одеяло. Звук повторился, на этот раз ближе и громче. Я подняла голову, прислушиваясь. Он был похож на протяжный испуганный женский плач.

— Наверное, кричит ночная птица, — рассеянно пробормотала я, опускаясь на подушку. Звук повторялся еще несколько раз, после чего я провалилась в сон.