Сломанные часы пробили полдень

Анна Владимировна Вострикова, 2022

Вайолет Грин сбежала из родного города, чтобы начать новую жизнь, и оказалась втянута в историю необъяснимых убийств, которая давно потеряла свое начало. Сможет ли Вайолет закончить дело, окутанное мистикой, на котором полиция давно поставила крест? Стоит ли разгадывать загадки, из-за которых ее новой подруге грозила смерть? А главное, что делать с ответами, если они коснутся Вайолет? Придется принимать все решения, пока сломанные часы не пробили полдень.

Глава 3. Кошмары Софи

Я вышла замуж в тридцать восемь лет. Если вы считаете, что это поздно, и причина в моей непривлекательности, то это не так. Поклонников у меня было достаточно. Еще в школьные времена мальчишки влюблялись в загадочную рыжую девочку, которая постоянно читала книжки и витала в облаках. Но эта девочка предпочитала оставаться одна, словно упавшая в океан звездочка, что решила навсегда остаться там.

Моя лучшая подруга часто меняла молодых людей. К некоторым она относилась весьма равнодушно. Как-то я спросила ее, зачем это все? А она ответила, что ей тяжело без мужского внимания, а с одним мужчиной ей становится скучно. С возрастом желание постоянно быть с кем-то угасло. Она сравнивала мужчин между собой, не могла получить удовольствия от простых прогулок. Мою подругу перестали интересовать мелочи отношений, потому что она вкусила плод близости.

Мы ценили разные вещи, и с возрастом жизнь нас разлучила. Не знаю, где она сейчас и с кем. Но тогда я поняла, что хочу быть лишь с одним мужчиной. Ведь у меня был наглядный пример того, как делать не стоит. Мне не хотелось открывать душу каждому встречному, не хотелось быть похожей на столик в кафе, за который садятся одни, а потом другие, третьи… Я хотела влюбиться однажды и навсегда, а потому ждала.

Пару раз я встречала по-настоящему хороших людей. Сейчас оглядываюсь назад и думаю, как сложилась бы моя судьба, если бы я осталась с кем-то из них. Как здорово узнать всевозможные сюжеты нашей дальнейшей жизни и выбрать среди них один самый лучший. Тогда жить было бы не так интересно, но мы точно стали бы счастливее настолько, насколько это возможно.

В тридцать шесть лет я достаточно высоко поднялась по карьерной лестнице. Ничто не мешало мне заниматься своей работой, ведь ни мужа, ни детей у меня тогда еще не появилось. Летний отпуск я решила провести в знаменитом итальянском городе — в Венеции (благо, у меня водились деньги).

Иногда думаю, как я могла так рискнуть и отправиться туда в гордом одиночестве? Видимо, просто могла. И от этой поездки моя жизнь в корне изменилась. Именно там я встретила человека, которого в дальнейшем полюбила всем сердцем. Нет, он не был итальянцем. Он приехал туда отдыхать так же, как и я. Это по-своему романтично. Мы столкнулись с ним в ресторане «Антико Мартини»⁷. Тогда я впервые попробовала прошутто и соус песто. Я сливалась с другими людьми, одетая непримечательно. Заказав себе несколько бутербродов, я прошла к свободному столику, а дальше все случилось, как в прекрасном фильме. Он подошел ко мне и спросил, может ли сесть рядом. Конечно, я не отказала ему в этом. Он сказал, что я похожа на итальянку, и приятно удивлен, что это не так. У нас завязался разговор, выяснилось, что он тоже приехал в Венецию один. И в тот момент я поняла, что настал тот самый день. День Икс. Дождалась? Похоже на то.

— Меня зовут Том Грофс, — сказал он. — А вас?

— Софи. Софи Митчел.

Тогда я представила, как мое имя будет смотреться с его фамилией — Софи Грофс. Возможно, я все решила за нас обоих. По еще более случайному стечению обстоятельств оказалось, что мы с ним живем в одном городе, только в разных его частях. Но это уже мелочи. Из Венеции мы прилетели, крепко держась за руки. Время помогало нам сблизиться, и я ждала, когда он сделает мне предложение. Это случилось через полтора года после нашей первой встречи в Италии. Спустя еще шесть месяцев мы, наконец, сыграли свадьбу, и я гордо могла назвать себя — Софи Грофс.

У Тома были старший брат Джошуа и отец Сэм Браун. Мать Тома погибла в авиакатастрофе во время путешествия на другой континент. Тому было всего шесть лет. Я не представляю, что творилось внутри у бедного ребенка. Это событие, конечно же, сильно повлияло на него, и он надолго ушел в себя. Практически три года он не разговаривал, словно находился в другой вселенной. За все время нашего знакомства он не один раз рассказывал мне о своей матери, Валенсии Грофс. Она играла в местном театре и мечтала прославить его на всю страну, а в дальнейшем и на весь мир. Том описывал ее как светлую и очень добрую женщину. Отец Тома развивал собственный бизнес. За долгие годы он заработал столько денег, что спокойно мог бы обеспечить своих детей, внуков и правнуков. Валенсия и Сэм встретились в один из майских вечеров во время спектакля «Король Лир», где Валенсия играла знаменитую Корделию. Сэм Браун никак не мог отвести от нее взгляда и после спектакля поспешил встретиться с ней лицом к лицу. Тогда-то все и началось. Когда родители Тома поженились, Сэм построил особняк недалеко от города, и они создали там свое семейное гнездышко. Через какое-то время родился Джошуа, а затем и Том. Годы шли, дети взрослели и, в конце концов, покинули родительский дом. Братья уехали, поступили в университет, а после завершения учебы так и остались в Нью-Хоупе, где жила и я.

Через год после того, как я и Том поженились, Сэм Браун умер. Ему было всего пятьдесят четыре года. Он сидел в гостиной перед камином и перечитывал трагедию Шекспира «Король Лир». Возможно, он вспоминал первую встречу с Валенсией, когда его сердце неожиданно остановилось. Нам пришла телеграмма от мисс Вилшоп — женщины, что ухаживала за Сэмом. Она жила в их доме еще при жизни Валенсии и помогала с хозяйством. В письме говорилось о смерти и о том, что мы обязаны приехать на похороны. Конечно же, мы с Томом тут же сорвались с места. На похоронах приняли решение, что в родительском доме будет жить Том, так как Джошуа уже обустроился в собственном особняке с женой (ее я никогда не видела, и даже на нашу с Томом свадьбу она не смогла приехать). В итоге мы очень быстро переехали из Нью-Хоупа, и мисс Вилшоп помогла нам обустроиться.

Я переживала смерть мистера Грофса вместе с Томом. Это ужасно, когда умирают близкие люди. Как будто с ними погибает частичка тебя, и что-то внутри рушится. В этот момент понимаешь, какое же все шаткое в этом мире: невечное, неудержимое, ускользающее. Тебе нет дела до всех этих размышлений, пока трагедия не коснется твоего плеча и не начнет камнем тянуть вниз. Рано или поздно закончится все, во что ты верил. С этого дня ты начинаешь больше ценить людей, чувства и отношения. Вещи будто становятся неважными, бессмысленными или пустыми. В такой момент только человек может помочь человеку, и я всегда находилась рядом с Томом. Иногда меня посещали мысли, что все вокруг пустое. Руки опускались. Какой смысл строить дома, если однажды они разрушатся? Писать картины, если в какой-то момент они сгорят? Для чего все это? Все, что нас окружает. Зачем? Ведь оно закончится в один день. Даже наша планета в один прекрасный день рассыплется на сотни мельчайших частиц. Для чего же я существую? В минуты таких размышлений всегда нужен человек, который напомнит тебе о смысле жизни.

Через год, когда мне исполнилось сорок лет (к слову, Том младше меня на десять лет), у меня появился истинный смысл жизни. У нас родился сын. Мы решили дать ему имя Гани, что означает «счастливый». Пройдя нелегкий путь, пережив столько потерь, Том искренне желал сыну счастья. Гани достались от Тома его прекрасные глаза, а от меня — рыжие волосы. Ребенок подрастал здоровым, красивым и любознательным, он с легкостью перенимал то, чему его учили. Я была бесконечно счастлива, думала, что все беды, наконец-то, миновали. Но когда Гани исполнилось девять лет, наша жизнь стремительно полетела в пропасть.

***

Том целовал меня в шею, и его быстрое горячее дыхание вызывало у меня мурашки. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мы лежали в темной спальне на чистой белой простыне, от которой до сих пор пахло лавандой. Через открытое окно в комнату врывался свежий воздух с ароматом травы. На улице стояла теплая майская ночь, и я представляла, будто лежу на лужайке под открытым небом. Том провел пальцем по моей ноге, затем по животу и положил руку на грудь.

— Сладких снов, лисенок.

Том вздохнул, и я открыла глаза. Наконец-то я могла выспаться, но вдруг все желание спать куда-то пропало. Я начала размышлять о том, когда же будут готовы новые вывески для кафе-пекарен, которыми я владела. Неделя еще куда ни шло, но заказ отправили почти месяц назад! И за что платят этим людям? Мы с моей ассистенткой круглосуточно добивались, чтобы нам привезли вывески.

Я слышала, как секундная стрелка будильника наматывает круги, как Том дышит мне в самое ухо. Это начинало раздражать. Вообще, когда бессонница, раздражает абсолютно все. И кому, как ни мне, знать об этом?

Я аккуратно убрала ладонь Тома со своей груди и привстала на кровати. Муж перевернулся на спину, не открывая глаз, и засопел. Я накинула пеньюар и босиком спустилась на кухню. Не включая свет, я достала из холодильника йогурт и уселась на табурет. Забавно было сидеть в распахнутом пеньюаре и тайком поедать то, что припасено на завтрак. Сын ночевал у своего друга, и я спокойно болтала ногой, не переживая, что меня застукают за ночной трапезой. Вокруг меня были лишь тишина и тусклый свет, что попадал сквозь незанавешенное окно. Часы пробили три раза, и я тяжело вздохнула. Уже несколько дней я засыпала лишь под утро. Вымотанная в течение рабочего дня, бегая из одной пекарской точки в другую, выполняя свои обязанности, проверяя отчеты и делая заказы, я все равно перекладывала часть работы на своих ассистентов. После суетливого дня я старалась самостоятельно приготовить ужин, отпуская домработницу пораньше. Затем я занималась уроками с Гани, вспоминая младшие классы. Мой день заканчивался на Томе, в прямом и переносном смысле слова. Нормальный человек моментально бы отключался, коснувшись подушки, но не я. Обессиленная, с тяжелой головой я слушала, как идут часы.

Доедая йогурт, я вспомнила, что по пути домой купила пару любимых шоколадных батончиков Тома. В голове тут же возникла идея подложить лакомство ему в пиджак. Представляя, как Том кладет руку в карман и находит любимый шоколад «Виспа Голд»⁸ с карамелью, я двинулась в спальню. На стуле висел пиджак, скинутый в спешке. Стараясь не шуметь, я достала из сумки батончик. Когда в спальне раздался звук закрываемой застежки-молнии, муж перевернулся с одного бока на другой. Мне пришлось замереть, пока в комнате вновь не стало тихо. Как же повезло Тому засыпать сразу, как только будет сказано заветное «доброй ночи». Когда-то я тоже так умела.

Я подошла к пиджаку с батончиком в руке. Не знаю, почему, но вместо того, чтобы просто положить шоколадку в карман, я первым делом запустила в него пальцы, которые тут же что-то нащупали. Я спокойно вытянула карточку и взглянула на нее. При лунном свете комната казалась достаточно светлой, и мне удалось разглядеть надпись, сделанную размашистым, но аккуратным почерком.

«Набор любимых сладостей для любимого Тома! Спасибо за твои поцелуи. Вспоминаю твои пальцы на моих бедрах… Скоро мы навсегда будем вместе! Надеюсь, Софи еще может порадовать тебя в ее-то годы… Сержусь! И так скучаю по тебе!..»

Внутри у меня все тут же опустилось, и я забыла, как дышать.

***

Я пила крепко-заваренный черный чай без сахара. Мне нужно было разбудить себя на весь день и постараться не уснуть на работе. Этой ночью я ни на минуту не сомкнула глаз. В голове крутилось чье-то сообщение, адресованное Тому. Сообщение, наполненное голодной страстью к моему мужу и холодной ненавистью ко мне. Том сидел передо мной, уткнувшись в ноутбук, и медленно потягивал кофе с молоком. На безымянном пальце Тома блестело обручальное кольцо. Этот символ должен был работать как чеснок на вампиров, отгоняя чересчур любопытных женщин от моего мужа. Но что-то явно пошло не так.

Я не могла поверить в подлинность слов, аккуратно выведенных на маленькой карточке. Может быть, я все-таки спала, и мне приснился кошмар на фоне бессонных ночей? Я подошла к мусорной корзине и увидела в ней стаканчик из-под йогурта. Увы, нет. Этой ночью я не спала, а бродила по комнатам, и обнаружила послание, адресованное моему мужу. Какого черта эта записка лежала в кармане пиджака? Разве такие вещи не должны хорошо прятаться или уничтожаться, если вдруг появляются? Почему это вообще появилось в нашей жизни? Можно предположить, что кто-то по ошибке послал конфеты с запиской. Но какая тут могла быть ошибка, если имя моего мужа упоминается в первом же предложении? Это точно женщина, никаких сомнений. Женщина, которая хорошо знает Тома, знает о его любимых конфетах и в курсе, сколько мне лет. «Ее-то годы»… Разве сорок девять лет можно описать как «ее-то годы»? Выходит, эта незнакомка значительно моложе меня. Для нее не секрет, что Том женат. Как она вообще может спокойно спать, зная, что рушит чужую семью?

Я продолжала следить за Томом, снова и снова прокручивая слова из записки. «Поцелуи… Пальцы на бедрах…» Черт возьми, Том спал с ней! Я крепко сжала в руках кружку с чаем и прикусила язык. Мне не хотелось начинать ссору сейчас. Не сегодня. Я должна была во всем разобраться сама. Том допил кофе, закрыл ноутбук и улыбнулся.

— Я побежал на работу. Увидимся вечером. Жду сегодня красное кружевное. — Муж поднял одну бровь и усмехнулся.

Я неподвижно сидела напротив, пытаясь уловить незнакомые черты в этом человеке.

— Пиши на пейджер, если что. Люблю тебя, — сказал Том, чмокнул меня в лоб и выскользнул в прихожую.

Я осталась допивать остывший горький чай в полном одиночестве, зарытая с головой в груду тяжелых мыслей. Мне никогда не приходилось рыться в ноутбуке мужа, никогда не хотелось вскрывать письма, что присылали на его имя. И мысли не возникало караулить его возле работы в дни, когда он задерживался. Я всегда рассказывала ему все, что со мной происходило, даже самые пустяковые события. Том тоже всегда делился со мной мыслями. «Моя секретарша пришла сегодня в такой короткой юбке, которая могла задраться в любой момент, — как-то сказал Том. — И ладно бы фигура у нее была, как у тебя, хотя ей до этого далеко, так ведь она сверкала своими толстыми ляжками по всему офису!» Я привыкла к тому, что мужа окружали женщины, но я верила ему, знала, о чем он думает. «Сегодня в магазине увидел симпатичную девушку в платье, очень похожем на твое. И я сразу соскучился по тебе. Повезет же какому-то парню с ней так же, как мне повезло с тобой». После таких слов он улыбался и продолжал заниматься своими делами.

Не понимаю, откуда взялась эта женщина. Может быть, она завидует нашим отношениям с Томом и специально подложила записку в карман? Кого я обманываю… Откуда уверенность в том, что я ее найду?

Выйдя из-за стола, я направилась в спальню. В светлую комнату из открытого окна проникал свежий воздух. Пиджак Тома сейчас был на работе вместе с хозяином, а в кармане все так же лежала карточка с самым ужасным посланием, которое я когда-либо читала. Я села на кровать и увидела под стулом смятый шоколадный батончик, который так и не смог вызвать улыбку на лице Тома. Как давно мой муж обзавелся любовницей? Сколько месяцев или даже лет я безответно люблю Тома? Семь предложений способны уничтожить все нажитое за тринадцать лет. Внутри меня, где-то на уровне желудка, появился комок. Он казался таким маленьким, словно ребенок-пузырек. В нем притаились неуверенность, обида, отчаяние, гнев, ревность, нерешительность. Весь спектр моих отрицательных эмоций, с которым я не знала, что делать. Он только-только родился во мне, такой беззащитный. Я поняла, что он со мной останется надолго. Во мне образовалась тучка, которая вот-вот откроет свои глаза. И что мне потом с ней делать?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

7

«Антико Мартини» — Antico Martini (англ.) — ресторан на улице Campiello della Fenice в Венеции, Италия, открытый в 1720 году.

8

Виспа Голд — «Wispa Gold» (англ.) — бренд шоколадных батончиков компании «Cadbury», появившийся в 1981 году.