Сбежать от зверя

Анна Владимирова, 23

Она слишком молода для меня. Я слишком испорчен для нее. Мы не пара. Только зверю не прикажешь. Отдать ее на ликвидацию я не смог. И вот теперь с рассвета до заката хожу будто по углям, пытаясь забыть, уйти и не смотреть в ее сторону… Только с каждым вздохом понимаю одно – либо она будет моей… …либо никого из нас не будет вообще.

Глава 2

Прошла неделя.

Но ничего не поменялось.

Я все так же посещала врачей, принимала лекарства и проводила дни в одиночестве. На вопрос, когда же меня выпустят, никто не отвечал. А в один день вдруг вызвали в какой-то кабинет на нижнем этаже. Когда мне открыли двери, я вдруг почувствовала, как сердце набирает обороты, а губы сами тянутся в улыбке.

Тахир стоял у окна. Поймав мой взгляд, выпрямился… и, будто удивившись моим эмоциям, слабо улыбнулся. Но все это быстро кончилось, и я с трудом осознала, что он уже не смотрит на меня. Будто нам обоим нельзя показывать чего-то, нельзя смотреть друг на друга и вообще быть рядом. Или… нет вообще ничего такого.

За столом сидели двое незнакомых мужчин в официальном прикиде. Один поднялся навстречу, представился, предложил стул… Но я никого не хотела видеть в этой комнате, кроме Тахира. Хотелось заехать ему по морде за то, что ушел. Усталой, кстати, морде. И эта его расстегнутая на верхние пуговицы рубашка, напряженная шея, мрачный взгляд скорее отпугивали, чем притягивали. Но я вдруг почувствовала то, чего не чувствовала давно — желание взять кисти и краски…

— Марина, у нас к вам несколько вопросов. Ваши врачи сказали, что вы стабильно себя чувствуете.

Я с трудом перевела взгляд на мужчину, имя которого не запомнила.

— Какие вопросы?

— Мы не можем найти о вас никакой информации, — склонил он голову на бок и сощурился на меня. — Скажите, ваш паспорт настоящий?

— Мне нужен адвокат? — спокойно посмотрела я на него.

— Я здесь твой адвокат, — подал голос Тахир.

— Ты меня не защищаешь, — подняла я на него взгляд.

— С чего ты решила? — очаровательно оскалился он.

— Это провокационный вопрос, — указала я пальцем на допрашивающего.

— Никого тут не интересует твое прошлое ради того, чтобы причинить тебе вред. Ты — моя избранная. Здесь тебя будут только защищать. Отвечай на вопрос.

Я тяжело сглотнула и перевела взгляд на следака.

— Паспорт ненастоящий, — еле выдавила.

— С какой целью?

— Обстоятельства сложились так, что нужно было скрываться от людей, которые меня преследовали.

— Почему преследовали?

— Некий бизнесмен пообещал хорошие деньги за мои картины. Я художник. И несколько лет деньги были действительно стоящие, и все было нормально. Он продавал мои картины куда-то за границу под мужским псевдонимом. Мне отдавал такой процент, что мне и не снился. Все устраивало.

— А потом?

— Потом все зашло слишком далеко. Мне предъявляли неподъемные требования. Хотели, чтобы я рисовала как-то по-другому, копировала чей-то стиль, а потом — целые работы…

Я видела, как хмурился Тахир, сложив руки на груди.

— Вам угрожали?

— Конечно, — кивнула я. — И уголовным делом и кое-чем похуже.

— Что было потом?

— Я сбежала. Подруга Римма помогла с документами. У нее было много странных знакомств. Но жить мне было не на что. И я обратилась к ней за помощью.

— Я правильно понимаю, поэтому вы и оказались в качестве эскортницы в номере отеля?

— Шлюхи. Не экскортницы. Да.

— Кто этот твой спонсор? — спросил Тахир.

— Зачем тебе? — повела бровью спокойно. — Ты ушел.

Его взгляд вдруг так потемнел, что я едва различала его глаза за сдвинутыми бровями. Когда он еле заметно покачал головой, я перевела взгляд на настороженную физиономию допрашивающего.

— Работа у него, видите ли! — возмутилась в голос. — Если бы мне раньше кто сказал, что он будет по работе шляться семь дней в неделю, я бы его послала.

Следователи синхронно усмехнулись, а вот Тахир обещал мне взглядом такие неприятности, что лучше бы меня забрали обратно в камеру.

— Многие люди так работают, — пожал плечами следак.

— Но не в медовый же месяц? — укоризненно заметила я ослабевшим голосом. — Мог бы отпуск взять!

— Думаю, мы лучше обсудим это наедине, — отрезал Тахир.

— Если не укажете имя того, кто вас шантажировал, ваши показания могут не иметь должного веса, — заметил следак.

— Тахир говорит, что вы не собираетесь использовать все это против меня. Так зачем вам имя?

— Мы должны проверить факты. Это не собеседование, Марина. Все это влияет на срок вашей реабилитации здесь. Потому что нам важно, чтобы вы больше ничем не рисковали.

— Чем я могу рисковать?

— Состоянием психики и здоровья. Вы очень быстро пересекли границу миров. На такой случай есть протоколы, которые не нарушаются. Мы заинтересованы в крепких парах.

— То есть все ради моего блага, — скептически поморщилась я.

— Я оставлю вам визитку, — проигнорировал он сарказм. — Если надумаете что-либо добавить — позвоните.

Они попрощались и вышли. Я глянула на Тахира и, развернувшись, направилась к двери.

— Сюда иди, — вдруг прошелестело тихо сзади. Да так неприятно прошлось по нервам, что меня будто парализовало, хотя я считала себя невосприимчивой к таким требованиям. Но ему это оказалось достаточно. — Что ты творишь? — прорычал он в затылок, бесшумно перетекая от окна ко мне.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я, гневно сопя.

— Зачем ты говоришь им, что я ушел? — вкрадчиво прорычал он мне на ухо.

— А разве им надо врать? — прошептала я.

— Ну ты же врешь…

Я медленно втянула воздух, оборачиваясь.

— Что тебе надо? Ты не давал инструкций, что говорить, а что нет. — Последние слова вышли совсем тихими под его взглядом.

— Я думал, это очевидно. Откажешься от меня — окажешься под ударом.

— Ты первый ушел! — вспылила я.

— А чего ты хочешь? — зарычал вдруг он.

— Я не знаю! — попробовала пихнуть его в грудь, но он и с места не двинулся.

— Если я продолжу, то назад пути не будет. — Он прижал мою ладонь к своей груди и слегка надавил вниз, вынуждая меня влипнуть в него. — Мы — не люди. Я не смогу тебя бросить, развестись, расстаться… Если ты захочешь уйти — я не отпущу.

А я чувствовала его запах и переставала соображать.

— Врач говорит, что мне тоже не сильно хорошо без тебя, — прохрипела я, часто моргая.

— Это пройдет.

— Тахир, — мотнула я головой. — У меня никогда не было мужчины, которого бы мне так хотелось. Я ненавижу мужчин, не запоминаю их имена, они для меня — пустое место. Но ты что-то сделал…

— Я тебя укусил, — цинично отбрил он. — Это просто химия.

— Иди ты к черту! — оттолкнулась я от него и выбежала в коридор.

Внутри все горело от гнева! Я, мать его, впервые призналась мужику, что он мне нужен, а он усмехается! Ублюдок! Чтоб глаза мои его не видели! Зверюга эгоистичная! Перепало на халяву — он воспользовался и бросил!

Я так пыхтела, что даже не слышала, как кто-то шел позади. Но стоило мазнуть ключом по замку, меня схватили за горло и втолкнули в номер. Только стоило дверям закрыться с тихим щелчком, я зарядила Тахиру локтем в грудь. Он выпустил, и я бросилась в гостиную. Но догонять меня никто не спешил. Стукнули туфли о пол, зашелестела одежда…

— Что теперь не так? — усмехнулся он, останавливаясь в полумраке гостиной.

— Я уже передумала, — выпрямилась я у дивана. — Тебе нормально без меня, вон как прытко скачешь! Ты прав. Мне тоже нужно успокоиться и все забыть.

— Поздно. — И он направился медленно ко мне. — Тебя где так драться научили?

— В приюте, — подобралась я, отступая задом к стенке.

— Ты выросла в приюте? — Он стянул с себя рубашку и бросил в кресло. — Интересно. А зовут тебя Марина. Это, кажется, единственное, что было правдой в твоем рассказе.

— Плохой из тебя детектор, — насупилась я, дыша все тяжелее.

Я же хотела, чтобы он вернулся. Но никакого спокойствия не почувствовала. Наоборот.

— Ты по привычке путаешь следы, хотя сама уже не разбираешь дороги.

И это прозвучало так, что захотелось вдруг замереть и заплакать.

— Да, не разбираю! Я знаю только одно: нужно бежать вперед, чтобы не нашли!

— Тебе не нужно больше бежать.

Я думала, стукну его, когда он окажется рядом. Но я только растеклась по стенке перед ним, а он подхватил меня под бедра, вынуждая схватиться за шею, и понес к дивану.

— Я не разрешала себя трогать! — вяло брыкнулась, когда он меня уложил и потянул спортивные штаны с ног.

— Ну, попробуй не разреши, — усмехнулся Тахир и вздернул меня на колени.

Я попробовала. Все, что из этого положения было возможно. Стало только хуже — я оказалась лицом в подушки и с заломленными за спину руками.

Тахир растолкал мои ноги коленом и шлепнул по заднице:

— Недотрога…

— Иди к черту!

— Я только оттуда.

И он вдруг дал свободу и провел пальцами по горящему бедру, едва касаясь.

Я замерла от этой неожиданной ласки, вцепившись беспомощно в диван. А Тахир не останавливался — поднялся ладонью к пояснице и двинул вверх, к плечам, наглаживая, как котенка. Когда меж позвонков расцвело легкое касание его губ и закололо от короткой щетины, я снова дернулась.

— Не надо, — потребовала глухо.

— Не надо было в петлю лезть, — отрезал он и подхватил на руки.

У меня дыхание в груди сперло, будто меня сбросили с высоты. Я схватилась за него в страхе, но даже когда он уложил меня на кровать, ощущение полета не прошло. А стоило ему провести губами по коже живота и прикусить немного ниже пупка — меня словно парализовало. Тело будто швырнули в горячую ванную, и согревающая волна поползла по телу, расслабляя. Все мысли о сопротивлении и злости вылетели из головы.

Я запустила пальцы в короткие волосы Тахира и выгнулась. А он навис сверху, вглядываясь мне в глаза и почти осязаемо опаляя своим вниманием. Он еще ничего не сделал, а у меня с губ сорвался униженный стон. Меня будто камнем придавило и раскатало по кровати. Я хватала воздух, пока Тахир еще позволял. А когда он склонился ниже и впился в мой рот своим, я забилась в его руках в страхе задохнуться, сдаться, довериться… Но он не давал ни спуску, ни передышек. Мне казалось, я уже и не дышала вовсе. От его поцелуя кожа взмокла, стало нестерпимо жарко даже в футболке. А он продолжал обжигать. Подбородок вспыхнул от его укусов, а когда очередь дошла до шеи, я сжала ноги, напрягаясь в странном ожидании…

…и вскрикнула, когда он прикусил, казалось бы, заживший шрам.

Мир то ли встал на паузу, то ли закрутился вокруг на скорости — не понять. Я сама притянула Тахира к своим губам и попыталась поцеловать, но вышло неумело, стыдно и нестерпимо пошло. Кажется, он даже замер, чтобы позволить это все… но быстро забрал инициативу, давая понять, что прелюдии кончились. Я всхлипнула, когда он сжал грудь, и вцепилась в его запястья…

— Перестань хватать меня за руки, — прозвучало тихой угрозой.

— Перестань трепаться…

Но Тахир не повелся на провокацию. И вскоре я извивалась, как кошка, едва сдерживаясь, чтобы не умолять трахнуть меня пожестче.

Что со мной?

Что этот мужчина сделал?

А вдруг нет никакого притяжения, и все это — пустая химия, о которой он говорит?

Хотелось собраться, проснуться и крикнуть ему, что меня все это не устраивает… Только кричать он меня заставил совсем другое.

Глаза в глаза, он вынуждал смотреть на него и открывать душу до дна, потому что тело принадлежало ему полностью. Одно движение разделяло нас, но и его не стало с моим вскриком и его очередным убийственным поцелуем. Я сжала ноги на бедрах Тахира, но могла лишь следовать его ритму и желаниям.

Чувствовала себя той, кем намеревалась стать в первую ночь с ним. Хотя вряд ли падших женщин так ласкают. Но все равно хотелось плакать. От обиды, растерянности, наслаждения и беспомощности перед Тахиром. Он слишком хорошо знал, как нужно обращаться с женщиной в постели. Не нужно быть опытной, чтобы это понимать. Я металась в агонии между его лаской и жесткостью, когда он вздергивал на колени и заставлял мое тело вибрировать от его сильных движений. Падала без сил, когда он давал передышку, остужая горящие бедра, увлажняя кожу языком и позволяя легкому сквозняку из окна следовать за его руками…

Я потеряла счет оргазмам и, кажется, сразу же отрубилась, когда он оставил меня в покое…

* * *

Марина отключилась сразу. А я лежал, оглушенный собственным голодом и желанием этот голод хоть немного ослабить. Тащить ее в душ было бы жестоко, но она пахла так, что голова снова начала проваливаться в туман.

Я кое-как заставил себя оторваться от девочки, укрыл ее и направился к пиджаку за сигаретами.

Уличные фонари стелили длинные выцветшие тени на белом полу и полосовали напряженные руки при каждом движении. Я натянул джинсы, прошел к маленькому балкону и вышел на воздух.

Хорошо тут. Парк перед глазами, запахи леса… И Марины.

Черт.

Я поспешил закурить и уперся спиной в стенку, наслаждаясь передышкой. Дым сигарет на время успокоит обостренное обоняние и даст мозгам проясниться.

Ну и что я делаю?

Сдаюсь. И беру самку себе.

В голове зазвенела пустота от осознания этой простой истины.

Я думал, Марина будет ненавидеть меня, а не заглядывать в глаза своими безднами, полными тайн, загадок и надежды, что не оставлю. А это значило только одно: зверь еще никогда так точно не выбирал. У нее вообще нет вопросов. Она будто всегда жила в моем мире. Быстро освоилась, сочинила достаточно правдивую ложь следователям и потребовала, чтобы я вернулся. Думаю, следователи поверили. Потому что тонкое дрожание вполне настоящих эмоций в ее словах слышалось четко. Но то, что Марина не договаривает, для меня не было откровением.

Только о чем она умалчивает? Как правило, люди прячут от других что-то либо очень личное, либо что-то, причиняющее боль… Но без прошлого у нас с Мариной может не быть будущего.

Будущее… Правда?

Теоретически — да. Возможно. Но только не с ней. Она ни черта не сядет на колени и не доверится. Если жила в приюте, ненавидит мужчин, да еще и никогда в постели ни с кем не была, то напрашивается вопрос: кто из нас еще дикий зверь?

Я выдохнул новую порцию дыма, и та повисла во влажном воздухе. Последние дни лета уже почти не дают тепла. Скоро начнется беспросветная мгла, дожди и сырость… Лапы будут мокнуть в лесной траве, и не только лапы.

Вспомнилось, как я приползал из леса в холодный дом и падал на диван, подолгу пялясь на кресло Полины у камина. За десять лет стало легче. Но на место потери ни черта ничего не пришло. Там так и звенело от пустоты.

Теперь ведь может все поменяться. Почему не попробовать?

Я выбросил сигарету и направился в комнату. А через пять минут уже шагал по коридорам центра к выходу на парковку…