Помните, что все это было
Пожелтевший снимок лежал на самом дне коробки с фотографиями. Какие-то военные. Лица мелкие, плохо различимы, стёрты. Но на обороте можно прочесть, что сделан он 8 августа 1945 года в городе Освенциме… С такой случайной находки началась эта история.
Оглавление
- Предисловие
- Вечер первый
- Вечер второй
- Вечер третий
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Помните, что все это было предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Вечер второй
Фары ударяют в окна барака гетто. Подходят один или два грузовика, не знаю точно, в темноте мне не видно. Фонарики светят. Голоса во дворе. Тут же открывается дверь в барак. В дверях эсэсовец с фонариком, его луч бьёт сбившимся в кучку людям в лицо.
— Раус юде (Евреи, на выход)!.
Но никто не хочет выходить первым.
Толпа людей сбивается у стены, мальчишка лет семи прижимается к матери. Никто не кричит. Молчание. Оно застревает в ушах и больно распирает их, всё набухая и набухая.
И когда я осознаю, что ещё чуть-чуть и барабанные перепонки не выдержат напряжения тишины, она вдруг разрывается, и мальчишка, так же бесшумно, но всё же проделавший прореху в сгустке безмолвия, быстро забирается под нары. Это вижу и слышу только я. Даже его мать не понимает, куда он делся, беспомощно озирается. «Он под нарами, под нарами! Его не найдут!» — кричу я. Она будто улавливает мой крик, лицо её разглаживается, становится спокойным и… на нём проступает какое-то неизмеримое достоинство.
Нары очень низкие. Мальчишка заползает туда, забивается в самый угол, за какие-то баулы с вещами. В эту минуту он слышит голос матери. Людей уже гонят к дверям.
— Если останешься жив, не забывай маму.
Когда их подводят к яме, мать мальчишки всё ещё оглядывается, но его не находит. Во время расстрела она не увидит, как её сын падает в яму, обливаясь кровью. И это становится для неё последним утешением… «Господь пожалел и её», — позже напишет в своих воспоминаниях писатель Роман Левин. Тот самый мальчишка.
Полицай два раза с фонариком проходит вдоль нар. Мальчик видит только голенища сапог. Вот сейчас, вот… Полицай наклоняется, но под нары не лезет — взрослому это не удастся. Вдруг с чердака раздаются крики: там нашли двух спрятавшихся. Их бьют, выволакивают на улицу. Колонну пересчитывают ещё. Одного так и нет.
Он лежит под нарами. Я пытаюсь сказать, что сейчас в бараке будут заколачивать все окна и двери, нужно как-то выбираться. Он и сам это понимает, как только слышит первые удары молотка. Вылезает из-под нар, подкрадывается к окну. Распахивает его и… видит полицая у левого угла барака. Всё равно прыгает. Другого выхода нет. Его не замечают. Он сбегает вниз к реке и бежит, бежит. Босиком, по ледяной промёрзшей земле.
Пробегая по берегу, он слышит крики людей, команды на немецком, лай собак. Ветки мокрых кустов хлещут по лицу. Крики и выстрелы становятся глуше. Это расстреливают людей из гетто…
Мальчика приютит священник небольшого сельского прихода. После войны тот его разыщет. А вот другую свою спасительницу, прекрасную польскую женщину Флорию Будишевскую, нет. Она погибнет в гестапо.
— Ты уже несколько раз упомянула слово «гетто». Что это такое?
— Вообще гетто — это части городов или даже посёлков, где принудительно селили людей по национальному, расовому или религиозному признакам. Во время Второй мировой войны 1939–1945 годов фашисты создавали еврейские гетто в оккупированных городах Восточной Европы, Советского Союза. Вот как описывает гетто бывшая узница Аушвица Батшева Даган (Изабелла Рубинштейн): «Во время Второй мировой войны немецкие нацисты выгоняли людей еврейского происхождения из их домов, помещая их в особые кварталы. Эти кварталы окружали стены и заборы с колючей проволокой, а евреям было запрещено выходить за их границы. Такие кварталы назывались гетто»26.
И жителей маленьких местечек тоже свозили в гетто. Здесь на очень небольшом пространстве жили сотни тысяч людей. Крупнейшее гетто во время войны находилось в Варшаве.
Представь себе лишь на минуту: вот твой родной дом, здесь жили твои бабушка и дедушка, здесь живут твои родители, братья и сёстры. Здесь находятся дорогие для вас вещи: альбомы с фотографиями, картины, удобная мебель, красивая посуда, одежда. Но в один страшный день в этот дом врываются чужие люди и приказывают освободить его, взяв с собой из вещей лишь один небольшой чемоданчик. Порой на то, чтобы собраться, отводили 10-15 минут. Представила?
— Да уж… Нет, не получается. И не понимаю: как это — кто-то врывается в мой дом?! И что я смогу взять с собой, что поместится в такой чемодан?
— У людей не было времени на эти размышления, увы. Брали всё, что попадало под руку. Потом оказывалось, что в большинстве своём эти вещи не были пригодны для того существования, на которое их обрекли создатели «нового порядка». Особенно остро люди ощутили это, когда наступила зима. Всё же и в таких условиях они пытались наладить свой быт, у них было что-то вроде крохотного государства.
Организовали Еврейский совет — Юденрат — и выбрали его членов. Именно они отвечали за то, чтобы разместить и накормить население, предоставить работу, обеспечить чистоту, а также следить за соблюдением с помощью собственной полиции законов германских властей. Многие председатели Юденратов полагали, что смогут, сотрудничая с оккупантами, спасти хоть часть евреев, убеждая их работать на немцев: якобы труд этих людей будет таким полезным, что немцам ничего не останется, как только сохранить им жизнь. Но на самом деле это была безвыходная ситуация. Члены еврейского правления оказались в абсолютном тупике: что бы они ни делали, часть вины падала и на них. Выхода не было, потому что все в конечном итоге были осуждены на смерть: и те, кто были у власти, и простые люди.
Условия жизни в гетто были ужасны, как того и хотели немцы. Например, в Варшаве в 1941 году около пятисот пятидесяти тысяч человек ютились на четырёхстах гектарах. В каждой квартире жило по меньшей мере пятнадцать человек, то есть по шесть–семь, а может, и больше в каждой комнате. Немцы установили для гетто крайне скудный рацион продуктов. Население жестоко страдало от голода, распространился тиф, болезнь смертельная, которую разносили вши. Во всех гетто от голода умерло шестьсот тысяч человек. Каждый день на улицах находили трупы людей в крайней стадии истощения27.
И всё-таки жизнь была как-то организована. Члены различных ассоциаций, часто связанных с политическими партиями, создавали диспансеры, сиротские приюты, центры для беженцев, народные столовые. Тайно совершали религиозные обряды. Работали библиотеки, театры, даже подпольный медицинский факультет. Были и люди, которые наживались на спекуляции и кутили в кабаре.
Многие заключённые гетто с риском для жизни фиксировали всё, происходившее там, в своих дневниках. Хаим Каплан, учитель, умерший в Варшавском гетто, объяснял, зачем он, подвергая свою жизнь опасности, ведёт дневник: «Я глубоко чувствую величие времени, в котором мы живём, чувствую и свою ответственность по отношению к нему и верю всей душою, что исполняю свой долг по отношению к истории, долг, уклониться от которого не имею права… Мой дневник послужит источником для будущих историков»28. Эммануэль Рингельблюм, молодой историк, тоже заключённый в гетто, создал целые группы, которые собирали всевозможные документы, используемые в гетто. Эти архивы он поместил в металлические бидоны и закопал. После войны, когда разбирали руины Варшавского гетто, нашли основную их часть.
Летом 1942 года началась постепенная депортация жителей гетто. Нацистам показалось мало того, что люди были помещены в скотские условия и гибли от голода и болезней. Они приняли решение о физическом уничтожении нации, был придуман план под названием «Окончательное решение еврейского вопроса». Их вывозили в лагеря смерти, такие как Освенцим.
Шестого августа из Варшавского гетто в концлагерь Треблинка отправили двести детей из приюта. Директором его был педагог, имя которого сегодня известно всему миру. Его звали Януш Корчак. Корчак мог спастись, но он уехал в лагерь вместе со своими воспитанниками. Януш Корчак погиб в газовой камере, как и все эти дети.
Депортация евреев из Варшавы длилась семь недель: пять–семь тысяч человек вывозили из гетто ежедневно. У самой границы гетто находилась станция, откуда отправляли эшелоны в Треблинку, в 120 км от Варшавы. Составы из гетто Франции, Нидерландов, Бельгии направлялись в Освенцим.
— Можно ли было спастись, убежать, уехать в другую страну?
— Когда нацисты только пришли к власти в Германии в 1933 году, их первой целью вначале было заставить евреев уехать. Немецких евреев постепенно лишили средств к существованию, их увольняли с работы, издевались, грабили, убивали. Поэтому многие эмигрировали. С 1933 по 1939 год евреи могли покинуть Германию или Австрию, оставив почти всё своё имущество. В 1939 году началась Вторая мировая война и большая часть Европы была оккупирована. Нацисты настигли беженцев и здесь.
Главной проблемой для них было найти убежище в другой стране. США запретили иммиграцию после Первой мировой войны. В Европе в 30-е годы разразился экономический кризис, и все страны одна за другой стали закрывать двери перед иммигрантами. В 1939 году осталось лишь одно место, где соглашались принимать евреев: Шанхай, крупнейший город в Китае.
Евреи могли ещё пока уехать в Палестину, государство, на месте которого сейчас находится Израиль. Но в мае 1939 года британское правительство издало «Белую книгу», в которой были прописаны ограничения на въезд туда еврейских иммигрантов. Соединённые Штаты, где самая большая еврейская община в мире, также закрыли свои границы перед еврейскими беженцами. К сожалению, и наша страна, тогда СССР, показала себя не с лучшей стороны. После того как 1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу, еврейские беженцы оттуда начали пробираться на восток. Вначале в СССР принимали несчастных людей, но потом границы закрыли и всех беженцев стали отправлять назад в страну, оккупированную немцами.
Именно тогда европейским евреям пришлось отправиться в Шанхай, потому что это единственный крупный город мира, куда в то время можно было попасть без визы. С 1933 по 1941 год в Шанхай приехали почти тридцать тысяч европейских евреев, бежавших от преследований нацистов. Но с февраля 1941 года евреям запретили выезжать из рейха29.
— Понятно. Со всех сторон засада…
— Можно было уйти в подполье. Но это не всегда было просто. Всё зависело от страны. Во Франции, например, нужно было достать фальшивые документы и заплатить проводнику, чтобы тайно перейти демаркационную линию, отделявшую оккупированную зону от свободной. Нужно было чем-то питаться самому и кормить семью. Чем беднее был человек, тем меньше у него было средств и тем труднее было спастись. И всё же многие выжили благодаря местным жителям. В Польше, где погибло около трёх миллионов евреев, было практически невозможно укрыться. И немецкий закон, применявшийся в Польше, был более суров: если поляк-католик прятал еврея и это обнаруживали, он и все обитатели дома подлежали расстрелу на месте.
Группа узниц Аушвица
Немецкая оккупация отличалась здесь особой жестокостью. Представителей польской элиты систематически сажали в тюрьмы, отправляли в концлагеря, расстреливали. Положение самих поляков было крайне ненадёжным. И всё же именно в Польше больше всего людей, которым было присвоено звание Праведник народов мира30 — более шести тысяч семисот человек (на 1 января 2017 года). Одна из самых известных — Ирена Сендлер, которая спасла две с половиной тысячи детей из Варшавского гетто. Детей выносили и вывозили в коробках, мешках, ящиках, корзинах, выводили через подвалы домов, водосточные люки… В книге Джека Майера «Храброе сердце Ирены Сендлер» описывается случай, когда мужчина, выходивший из гетто на работу, просто вставил мальчика, истощённого до крайности, спереди в свои брюки, ноги — в ботинки и так вышел с ним наружу.
Был создан Комитет помощи евреям, в который вошли члены еврейских и польских политических партий. Этот Комитет распределял деньги, он помог спрятаться восьми тысячам евреев, предоставив им фальшивые документы, соорудив самые невероятные укрытия в погребах или квартирах, за ложными стенами. Было укрыто около двух с половиной тысяч детей в монастырях и тысяча триста в польских семьях. Цифры эти, конечно, невелики по сравнению с тремя миллионами убитых. Но они заставляют задуматься о совершенно особом скромном героизме людей, которые всего лишь исполнили свой долг человечности. В бесчеловечные времена герой уже тот, кто остаётся человеком.
Одним из руководителей организации Сопротивления под названием «Жегота» стала польская писательница Зофья Коссак, до войны писавшая исторические романы и позволявшая себе, как и многие, антисемитские высказывания. В Варшаве распространяли её воззвание, в котором она описала ликвидацию гетто, отправку поездов в концлагеря, и завершалось оно так:
«Погибнут все. Богатые и нищие, старые и молодые, женщины, мужчины, подростки, дети… Их вина только в том, что они родились евреями и принадлежат к национальности, приговорённой Гитлером к уничтожению.
Молчит Англия, молчит Америка, молчат даже влиятельные интернациональные еврейские круги, всегда так остро реагировавшие на любые выступления против своего народа. Молчит Польша. Погибающие евреи оказались в кольце из умывающих руки Пилатов.
Молчаливый свидетель убийства становится сообщником убийцы, тот, кто не осуждает преступника, — его пособником.
Бог велит нам протестовать. Тот самый Бог, который запретил нам убивать друг друга. Протестовать нам велит совесть. У любого человека есть право на любовь со стороны других людей. Наш святой долг — отомстить за кровь, пролитую убийцами. Тот, кто не присоединится к нашему протесту, не имеет права называться католиком»31.
— Почему евреи не сопротивлялись?
— Большинство евреев даже не подозревали, что обречены на смерть. Отправляясь в концлагерь Аушвиц, они были уверены, что их вывозят на «поселение» на восток Европы, где они будут работать на благо рейха. Депортация в первое время проводилась с некоторой оглядкой на мировое сообщество, нацисты до последнего пытались сохранить свои преступления в тайне. Поэтому она сопровождалась чудовищной ложью, чтобы жертвы не бунтовали, не сопротивлялись. Немцы цинично обманывали несчастных людей, продавали им несуществующие участки под застройку, сельское хозяйство, магазины, обещали работу на фиктивных заводах. И даже продавали билеты на поезда, которыми отправляли целые семьи на неминуемую гибель. Убеждали их в том, что еврейское население следует удалить от линии фронта для их же безопасности и отправить в трудовой лагерь. Более того, в те дни многие евреи получали открытки от своих родственников якобы из таких лагерей: «Мы на прекрасном курорте, быстрее приезжайте, чтобы успеть получить место». Я думаю, их заставляли писать такие письма перед смертью. Поэтому люди, ехавшие на уничтожение, часто брали с собой ценные вещи, украшения, предметы искусства, хорошую одежду, медицинские инструменты, книги.
Евреи не знали, что нацисты хотели истребить их всех поголовно, и что эшелоны, в которых их куда-то везут «на работу», доставляют их прямиком в газовые камеры. Когда нацисты устроили перепись евреев, отобрали у них имущество, поместили их в гетто, даже тогда ещё люди не подозревали, какой механизм набирает обороты и чем всё это закончится. Даже если возникали сомнения, доходили слухи, им не верили, настолько всё это было неслыханно и чудовищно. Например, в Польше, где находились пункты уничтожения, новости распространялись быстрее. Но не верили даже очевидцам, тем, кому удалось бежать из лагеря: то, о чём они рассказывали, просто не укладывалось в сознании нормального человека.
Более того, не хотели думать о том, что здесь никакой не трудовой лагерь, а работает чудовищная машина уничтожения людей, и многие находившиеся в лагере! Вот как описывает это состояние одной из заключённых в своей книге «Освенцим: нацисты и"окончательное решение еврейского вопроса"» Лоуренс Рис: «Пожалуй, самое странное во всей этой истории то, что, даже проведя много месяцев в Биркенау, Алиса не понимала, куда её отправили. Конечно, ей рассказывали о газовых камерах — о них знал любой, кто прожил в Биркенау хотя бы несколько дней. Но, пытаясь примириться с жизнью в лагере, она просто не воспринимала это знание и, конечно, понятия не имела о том, как именно происходят массовые убийства.
«Я так сосредоточилась на Эдит, — говорит Алиса, — что все силы, которые мне удавалось собрать, шли на то, чтобы поддерживать в сестре жизнь. И потому конкретно этот страх меня не мучил; наверное, возможность такой смерти была настолько невероятной, что она даже не пугала. Как мог пятнадцатилетний ребёнок, вырванный из нормальной жизни, поверить в то, что его посадят в газовую камеру? В конце концов, на дворе двадцатый век! Я ходила в кино, отец работал в своём офисе в Будапеште, и я никогда не слышала о подобном. В нашем доме никто даже не ругался. Так как можно было себе вообразить что-то настолько мерзкое, что кто-то может вот так убивать людей? И, кроме того, нас всегда учили, что немцы — народ цивилизованный»32.
В книге «В сердцевине ада. Записки, найденные в пепле возле печей Освенцима» впервые были опубликованы заметки одного из узников, Залмана Градовского, в которых он оставил очень важные свидетельства массового уничтожения людей в Аушвице. В этих условиях, тайно (смерть грозила немедленно всякому, кого могли застать за таким занятием) он создал настоящее художественное произведение, написанное ярким, образным языком. Читать эти строки очень тяжело: всё, что происходило с людьми, попавшими в лагерь, описано так, что ты будто находишься там же, рядом с ними, и не просто читаешь, а наблюдаешь за всем происходящим собственными глазами:
«Я вижу, друг мой, что ты хочешь меня о чём-то спросить. Я знаю, чего ты никак не можешь понять, — почему, почему мы позволили себя довести до такого состояния, почему мы не могли найти себе лучшего места — места, где наша жизнь была бы вне опасности. На это я дам тебе исчерпывающий ответ […]
…Огромное множество евреев пыталось смешаться с деревенским или городским польским населением, но всюду им отвечали страшным отказом: нет. Всюду беглецов встречали закрытые двери…
Ты спрашиваешь, почему евреи не подняли восстания. И знаешь, почему? Потому что они не доверяли соседям, которые предали бы их при первой возможности. Не было никого, кто бы мог оказать серьёзную помощь, а в решительные моменты взять на себя ответственность за восстание, за борьбу. Страх попасть прямо в руки врага ослаблял волю к борьбе и лишал евреев мужества.
Почему мы не скрылись в лесной чаще, почему у нас не было групп, отрядов, не было своих героев, которые боролись бы за благополучное завтра?
Думая над этим вопросом, нельзя забывать о других важных моментах — о личных чувствах, тревогах и инстинктах, которые погубили целый народ: огромные толпы людей, из которых каждый был оглушён своим личным горем, безропотно шли на бойню.
Кто мог поверить в то, что развитый народ может слепо повиноваться власти закона, который несёт только смерть и уничтожение?
Кто бы мог подумать, что цивилизованный народ может превратиться в дьяволов, которые стремятся только к убийству и уничтожению?..»33
Но он же приводит и вот такие эпизоды: «Исключений за нашу 16-месячную службу было только два. Один раз бесстрашный юноша, прибывший транспортом из Белостока, бросился на солдат с ножом, нескольких из них ранил и, убегая, был застрелен.
Второй случай — перед памятью этих людей я склоняю голову в глубочайшем почтении — произошёл в варшавском транспорте. Это были евреи из Варшавы, которые получили американское гражданство, среди них даже были люди, родившиеся уже там, в Америке. Их должны были выслать из немецкого лагеря для интернированных лиц в Швейцарию, под патронат Красного Креста, но «высококультурная» немецкая власть отправила американских граждан вместо Швейцарии — сюда, в печь крематория. И здесь произошла поистине героическая драма: одна молодая женщина, танцовщица из Варшавы, выхватила у обершарфюрера из «политуправления» Освенцима револьвер и застрелила рапортфюрера — известного бандита унтершарфюрера Шиллингера. Её поступок вдохновил других смелых женщин, и они зааплодировали, а после бросились — с бутылками и другими подобными вещами вместо оружия — на этих бешеных диких зверей-людей в эсэсовской форме»34.
Примеры мужества людей, которые уже понимали, что их ждёт и которым уже нечего было терять, есть. Вспыхивали восстания, случались и побеги из лагеря. Но в большинстве своём они были неудачны, а бунты жестоко подавлялись.
— Неужели никому не удалось бежать из лагеря и рассказать о нем?
— В апреле 1944 года Рудольф Врба и Альфред Вецлер сбежали из концлагеря и рассказали о газовых камерах. В дополнение к своему рассказу они нарисовали подробный план лагеря Аушвиц-Биркенау. И опять многие им не верили, хотя и старались избегать поездок на восток. Да, в такое действительно трудно было поверить. Практически невозможно. Бежали из лагеря и советские военнопленные, но об этом мой рассказ впереди.
Не поверили и капитану польской армии Витольду Пилецкому, который добровольно отправился в лагерь, чтобы собрать о нём информацию. За колючей проволокой он оказался в ночь с 20 на 21 сентября 1940 года, специально сдавшись немцам во время облавы в Варшаве. Получил номер 4859. Капитан должен был собрать достоверную информацию о преступлениях нацистов, создать подпольную организацию из заключённых и получить информацию о немецких концентрационных лагерях.
Пилецкий собирал и передавал на волю разведывательный материал (через заключённых, выпущенных на свободу: такая практика ещё существовала в первые годы). Он подготовил первую секретную записку о геноциде в Освенциме и создал в Аушвице Союз военных организаций (ZOW) из заключённых, в основном бывших военных. Пилецкий должен был подготовить восстание в лагере. Позже Пилецкий отправлял свои отчёты с теми, кому удавалось бежать, эти сведения передавались в штаб Армии Крайовой35 в Лондон. Один из таких побегов, самый необычный в истории лагеря, состоялся 20 июня 1942 года, когда вооружённые до зубов и переодетые в эсэсовскую форму заключённые бежали, угнав автомобиль коменданта Рудольфа Хёсса.
Но весной 1943 года начался разгром подпольной организации. В руках палачей оказывалось всё больше и больше членов движения Сопротивления лагеря. А приказ с воли о восстании всё не поступал. Сам же Пилецкий, без поддержки извне — восстание в лагере должна была поддержать польская Армия Крайова — взять на себя такую ответственность не мог. Восстание так и не состоялось, военные считали, что подпольная организация лагеря недостаточно сильна для этого. Тогда Пилецкий решил бежать. В ночь с 26 на 27 апреля 1943 года вместе с двумя другими заключёнными он совершил побег после девятисот сорока семи дней, проведённых в неволе.
Пилецкий написал подробный отчёт о том, что происходило в лагере36. Этот отчёт был передан союзникам. Но… ничего не произошло. Ему просто не поверили. Свидетельские показания очевидцев никто так и не принял всерьёз. Заключённым так никто и не пришёл на помощь до самого освобождения лагеря советскими войсками.
— Почему не вмешались главы других стран? Неужели они ничего не знали?
— Союзники во Второй мировой войне, британский премьер-министр Черчилль, американский президент Рузвельт и советский руководитель Иосиф Сталин, конечно же, были информированы о том, что творилось на оккупированных нацистами территориях. Источники были самые разные. Связные польского Сопротивления доставили информацию в Лондон, представитель Мирового конгресса евреев в Женеве, Ригнер, передал точные сведения о том, что происходило в центрах ликвидации. И всё же союзники не смогли или не захотели ничего сделать для спасения евреев, считая, что их цель — выиграть войну и ничто не должно от этой цели отвлекать. Они думали, что евреев, как и остальные народы, освободит победа.
Когда армии союзников вошли в Германию, они обнаружили концлагеря и увидели их узников… Хотя о существовании «старых лагерей», устроенных до войны было известно, хотя сведения просачивались на протяжении всей войны, армии союзников не ожидали, что им придётся освобождать узников концлагерей. Никто не предполагал, в каком состоянии окажутся эти люди. За очень короткое время американцы и англичане заставили прессу оповестить весь мир об ужасах концентрационных лагерей.
Почему никто не помог узникам? В своей книге «До и после Освенцима»37 командир 107-й дивизии 60-й армии, 27 января 1945 года освободившей Аушвиц, генерал-майор В.Я. Петренко пытается исследовать эту проблему, приводя аргументы и как военный историк. Но всё же для меня, например, этот вопрос так и остался без ответа: никакие аргументы не смогут перевесить полное бездействие армий союзников, партизан, которые уже представляли собой мощную силу. Вот один только факт. Летом 1944 года сюда депортировали венгерских евреев. То есть в то время, когда линия фронта уже проходила по территории Польши! Но никто не бомбил железную дорогу, по которой шли в лагерь вагоны с людьми. Этот вопрос ещё ждёт своих исследователей.
Василий Яковлевич пишет об этом с откровенной болью: он видел последствия такого равнодушия, когда вошёл в лагерь после его освобождения…
— И мой прадедушка принимал участие в освобождении лагеря, раз на той фотографии изображены военные?
— Нет, хотя я тоже вначале так думала, когда не знала историю лагеря. Впрочем, до освобождения ещё очень далеко. Мой следующий рассказ будет о том, что представлял собой лагерь изнутри. И как жили в нём люди.
Оглавление
- Предисловие
- Вечер первый
- Вечер второй
- Вечер третий
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Помните, что все это было предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
26
Dagan Batsheva, Gdyby gwiazdy mogły mówić Państwowe Muzeum Auschwitz-Birkenau, Oświęcim 2012 (перевод с польск. авт.)
27
Жизнь такого гетто очень реалистично показана в фильме Романа Полански «Пианист». Попавший в Краковское гетто будущий всемирно известный режиссер был спрятан в польской семье. Он вспоминал, что нацисты использовали его как мишень на стрельбах.
30
Праведники народов мира — почётное звание, присваиваемое Израильским институтом катастрофы и героизма национального мемориала Катастрофы (Холокоста) и Героизма «Яд Вашем», не евреям, спасавшим евреев в годы нацистской оккупации Европы, рискуя при этом собственной жизнью.
33
Градовский З. В сердцевине ада: Записки, найденные в пепле возле печей Освенцима. — М.: Гамма-Пресс, 2010.
34
Градовский З. В сердцевине ада: Записки, найденные в пепле возле печей Освенцима. — М.: Гамма-Пресс, 2010.
