Гитарист и блогерша из города М. А также человек, потерявший свою тень

Анна Ванцева

Город М – это не простой город. По ночам в нём несмолкаемо поют птицы, а люди, пребывающие в глубокой депрессии, теряют свою тень. Таких горожан боится остальная часть населения: все знают, что «прозрачные» близки к могиле и могут утянуть с собой или испортить жизнь. Носитель такой особенности – Олег Посредин – делает попытку остаться в живых и влюбляется в блогершу Анжелику. Своим появлением он наносит ей серьёзный урон…Как выходят герои из данной ситуации – узнаем в романе.

Глава V. Немой крик

Олег встал с дивана и поспешно уехал на работу. Мысли его были легки от осознания того, что ночью ему привиделся всего лишь кошмар. Молодой человек работал на небольшой фирме специалистом по продаже канцтоваров. В отличие от своей супруги он устроился не по специальности. По образованию Посредин был психологом с хорошими знаниями двух иностранных языков: английского и немецкого. Однако в городе М на момент окончания Универа (так они с Ритой называли его Европейский Гуманитарный Университет) — психологи были ещё хуже востребованы, нежели юристы. Устроиться по специальности психологу? Да разве что только в какой-нибудь детский садик. И то: всего на полставочки. Одним словом — копейки. Узнав ситуацию на рынке труда психологов, молодой человек сразу решил, что лучше он будет продавать товар, нежели превратится в Усатого няня. Так он и сделал.

Работа в тот жаркий день как-то не ладилась. Поэтому Олег не ставил себе на день каких-то глобальных задач, а просто раскидывал мелкие дела, оставшиеся с предыдущего рабочего дня. Пришло время обеда, и все сотрудники засобирались в столовую, оставив Олега одного. Сам он не горел желанием куда-то идти, да и аппетита что-то не было. Парень монотонно клепал отчёт по продажам, потягивая вкусный кофе. Когда он протянул руку к окну, чтоб открыть его, по телу вдруг побежали мурашки. Дыхание резко спёрло, и он налил себе стакан воды. Выпил его залпом. Расстегнул воротник. Ничего не помогло. Дышать было трудно, а в висках застучало, словно молоточками. Мурашки по коже плавно перерастали во что-то более болезненное. Ощущение было такое, будто его тело исправно полирует наждак.

«Да что же это такое», — запаниковал Посредин и хотел было схватиться за телефон, чтобы вызвать скорую. Но тут он почувствовал сильный удар в сердце, словно пинок ногой наотмашь, и провалился в кресло… Через минуту всё прошло — парень отдышался.

В кабинет вошла секретарша Ирина, которая вернулась с обеда пораньше. Взволнованная видом своего коллеги, она подбежала к нему и начала расспрашивать, что случилось.

— Свершилось… Вот, что случилось. Его стёрли, — ответил Посредин, отводя от неё свой стеклянный взгляд.

— Что свершилось? Кого стёрли? — удивлённо поинтересовалась Ирина и вызвала коллеге скорую.

— А главное: за что? Такого маленького и беззащитного… — окончательно повесил голову Олег.

Врачебный осмотр не показал никаких отклонений в здоровье Посредина. Кардиограмма, пульс, давление — всё было в норме. И, к счастью, никаких признаков инфаркта.

В тот день Олег не был готов вернуться в квартиру, которую они снимали с женой, а направился к родителям. Домашние стены помогли ему быстро восстановить силы. С Ритой в тот день он не виделся. Под вечер она позвонила ему и деловито сказала, что сделала аборт и что теперь находится в больнице. Парень это уже знал, поэтому не стал бурно реагировать на новость. Задал только один вопрос: «Зачем?» На что получил не менее лаконичный ответ: «Я ведь уже извинилась, помнишь?»

Это прозвучало чертовски холодно и без каких-либо эмоций. Как хладнокровно всё было сделано! Тогда Посредина куда более устроил бы вариант, если бы Рита билась в истерике и колотила его в грудь, но оставила бы ребёнка в живых… Она же поступила прямо противоположным образом.

Какое-то время он сопровождал её, пока Маргарита не окрепла после операции. Они практически не разговаривали. Жена пыталась вывести его на сносный диалог, но всё было безрезультатно. В один прекрасный день Посредин собрал свои вещи и направился к двери. Рита попыталась остановить его, сказав, что сделала всё по закону.

— Катись ты к чёрту со своим законом, юристка, — оттолкнул он её от себя и двинулся дальше.

Вернувшись на кухню, парень схватил алые розы, которые недавно дарил жене и крепко сжал их: так, что цветы вонзились шипами ему в руки. Из пальцев пошла кровь, и Рита вздрогнула.

— Как ты думаешь, какая у него была группа крови? — презрительно сверкнул глазами Олег.

— Откуда я знаю, милый, — промямлила Рита, готовая заплакать.

— Первая, положительный резус. Как и у меня. И поверь, ему было очень больно…

— Всё наладится, Олег, — прошептала Рита, начав ронять слёзы. — Прошу тебя, не уходи.

— Теперь уже ничего не надо. Когда ты успела превратиться в такого бессердечного робота, Марго? Но в одном ты точно была права: всё нужно заканчивать вовремя. Закончим всё здесь и сейчас.

На прощанье он вцепился в неё, сценически смачно поцеловал в губы, потом отстранил от себя и, бросив последнюю фразу: «Привет тебе от нашего мальчика», — ушёл навсегда.

Так и было, в городе М в те времена прерыванием беременности было сложно кого-либо удивить. Впрочем, как и сегодня. Рита, действительно, в этом смысле была далеко не первая и уж точно не самая последняя. Того малыша от свободы отделяли каких-то шесть месяцев, но ему сильно не повезло. Через полгода он бы попал под защиту законодательства: гражданского, уголовного и конституционного, которое могло бы сохранить его жизнь. Однако пока ребёнок был плодом, а уж тем более эмбрионом, его права ничего не значили. Конечно, в иной семье он бы благополучно продолжил своё внутриутробное бытие, почивая на законе любви и нравственности своих родителей, что, в принципе, действует не хуже государственного закона. Но в данном конкретном случае это не работало.

Вскоре после расставания с женой, Олег подал на развод. Жить он переехал к родителям. Пару-тройку раз Посредин попытался завести новые отношения с женщиной, однако это не дало никакого результата: у него развился внутренний блок, мешающий жить. Олег опасался, что вновь подставит вместо себя невинную жизнь, поэтому к дамам относился весьма подозрительно. На первом свидании он всегда задавал свой коронный вопрос: как его спутница относится к зачатию ребёнка? Это, разумеется, женщину явно настораживало, и она предпочитала быстро слиться, полагая, что свидание с очень странным типом ей явно не нужно.

«Не сильно и хотелось, — подбадривал себя Олег. — Лучше сразу спросить. Иначе эти женщины доведут меня до инфаркта».

Так шли годы, и со временем наш «герой-любовник», как некогда назвала его Рита, постепенно свыкся с ролью хорошего сына. Он полностью растворился в своих родителях, редко устраивая себе какие-то развлечения. Гораздо охотнее Олег предпочитал спокойный досуг. Это могла быть рыбалка, баня, книги или прогулка по свежему воздуху.

Маргарита немного дальше продвинулась в своём семейном счастье: в тот же год, после развода с Олегом, она родила девочку, Свету, от Ивана Юрьевича, директора ООО «Тексмо-Маркет»… Когда Посредин об этом узнал, его это нисколько не тронуло — интересовал только один вопрос: когда именно они спелись? До случившегося или после? В любом случае Олегу стало ясно, что Ритина версия относительно стажа, а также грозившего увольнения по мотивам беременности — это ещё не всё, что подтолкнуло женщину к аборту. Да эта гипотеза никогда и не звучала слишком убедительно. Здесь крылось большее, но Олегу уже не было до того дела.

Его бывшая жена всё же стала сносной матерью. Конечно, не идеальной, но факт. А как ещё может быть, когда женщина незапланированно родила ребёнка от женатого человека? Тем более, от успешного бизнесмена. Да, Иван Юрьевич заставил Риту подарить жизнь Светочке и не валять дурака. К тому моменту у него уже, итак, было двое детей, однако поступить скверно со своей «плотью и кровью» он не позволил. Рита долго пыталась увести Ивана Юрьевича у его законной супруги, однако все её попытки были бесплодны. Ну, не считая девочки, конечно. Благодаря ей она получала от директора неплохое «жалованье» и в финансовом плане была вполне укомплектована, не испытывая при этом большой материнской радости. Это и не удивительно: ведь с малышкой они играли роль двух теневых фигур в жизни Ритиного шефа. Пока дочка была мала, Маргарита на всё лето отправляла её к бабушке. Навещала редко. Отпуска проводила без дочки, даже если отправлялась на море. Такое редко, но бывает. В жизни, вообще, всё бывает, особенно, если вы живёте в городе М. В чём, кстати, мы ещё убедимся на страницах этой книги.

Весной 2020-го года, когда горячо любимые родители Олега скончались, он впал в тяжёлое психологическое состояние. Это вполне можно было назвать депрессией, однако сам Посредин, как известно, был по специальности психологом и придерживался другого термина. «Меланхолия» — так он называл то, что с ним происходило, и всячески гнал от себя мысль, что с этим надо было что-то делать. Уныние Посредина затянулось… Раньше у Олега также случались серьёзные потрясения, однако, с кончиной матери и отца и, не имея своей собственной семьи, в июне 2020 года этот человек попросту утратил всякий смысл жизни.

***

Олег Посредин по-прежнему лежал на диване, словно расслабленный… Кот перестал его ласкать и начал шастать в поисках пищи.

В особо тяжёлые времена Олег имел привычку обращаться мыслями к своему нерождённому сыну. Ведь некогда между ними установилась своя собственная невидимая связь. Во время грусти Посредин собирал в кучу всё плохое, что когда-либо происходило в его жизни, обдумывал это и, таким образом, опускался на самое дно своего «психологического колодца». Проходило пару дней, и Олег самостоятельно, хотя и за уши, вытаскивал себя из этой мутной воды негативных мыслей: они угнетали его до поры до времени. Отбросив их, словно колодезную глину, мужчина впоследствии некоторое время жил в полной безмятежности — до того момента, пока какое-нибудь новое разочарование не нахлынет на него. Вот и сейчас, во время тотального потрясения, по своей давней привычке Олег мысленно начал общаться с тем розовощёким красавцем…

«Как дела, сынок? Это я, всё ещё папа, — почёсывая себя по щетинистой скуле сказал Посредин. — Да знаю я, что нынче я немного не в форме. Уже во всём разбираешься? Большой, значит, стал. — Поднял Олег указательный палец вверх и состроил задумчивую гримасу. — Когда твой день рождения, сынок? Извини, я плохой отец: не знаю. — С этими словами он начал складывать цифры в уме, подсчитывая, сколько лет сейчас было бы его сыну. — Не может быть! — сделал Олег физиономию учёного мужа. — Тебе семнадцать! Ох и время-то летит: почти совершеннолетний. Жених, можно сказать».

На время к Олегу просочилась приятная мысль: он стал рисовать в воображении своего отпрыска, подросшего юношу, полного жизни и энергии. Вот он скользит по льду в хоккейной форме, замахивается клюшкой и отправляет шайбу прямо в ворота противника.

«Нет, он, скорее, другой, — размышлял Посредин. — Он — умный ботаник, с очками и учебниками. Девки на него глядят, а он зубрит себе и глазом не моргнёт. Такой блондин с проборчиком и в клетчатом жилете». Олегу понравился последний образ его ребёнка, и он даже захихикал. На душе стало немного теплее.

«Эх, Рита, Рита, — забормотал он, — ну разве ж у нас было мало места? Сколько комнат в моей квартире! Выбирай любую. Комнат-то много, да вот жильцов — никого… Ай, пойдем-ка лучше сынок, порыбачим».

Голос у Посредина стал немного крепче. Приятные мысли чуть-чуть взбодрили беднягу. Он одел свой мятый плащ, натянул отцовскую шляпу и побрёл из дома: решил прогуляться вдоль речушки, что течёт в центре города. Люди немного сторонились этого странного прохожего, потому что он шёл бесцельно, разговаривая сам с собой. Несмотря на то, что было уже пять часов вечера, и солнце дарило городу живописный закат, фигура Олега не создавала тени, открывая читателю одну из особенностей города М: его жители переставали отбрасывать тень, когда сильно уставали от жизни. Данное страшное явление касалось и тех, кого ждал близкий конец… Людей без тени прохожие боялись, как прокажённых. С ними было страшно находиться рядом, потому что возникало внутреннее ощущение, будто около тебя находится живой мертвец, способный утащить с собой в могилу.

Взойдя на мостик, Олег остановился посередине, облокотился на ограждение и, задумавшись, произнёс: «У тебя клюёт, сынок?» В ответ громким лаем залилась собака — она словно осуждала бредовое поведение и неряшливый вид этого мрачного человека. Олег резко повернулся в сторону, откуда издавался лай, увидел маленькую чихуахуа и, глядя ей прямо в глаза, серьёзно подметил: «Сам знаю, что я уже прозрачный». Хозяйка собаки обозвала Олега «духом в плаще», оттащила от него собачонку, и обе они, продолжая лаять и критиковать этого уставшего от жизни мужчину, постепенно отдалились от него.

Страдалец опять всмотрелся в водную гладь, а затем нахмурился… Потом сделал глубокий вдох, выдохнул и произнёс: «Это, похоже, у тебя уже клюёт, Посредин. Всё-таки с этим надо что-то делать…» Свежий воздух пошёл на пользу измученному организму Олега. Он поймал себя на мысли, что походит на Чака из фильма «Изгой», который всё время болтает со своим мячом Уилсоном.

«Ну разве ж ты тоже находишься на необитаемом острове, идиот? — строго спросил себя Посредин. — Поэтому просто заткнись». На данной здравой ноте и уже более уверенными шагами человек в шляпе направился домой.

«Фу, Лютик! — опять встретилась ему на пути хозяйка с шумной собачонкой. — Этот призрак сейчас сам уйдёт. Прекрати лаять!»