Сюрприз на День Чудес

Анна Бём, 2018

День Чудес! Эмми так его ждала! Ей исполнилось десять лет, а это значит, что она, как и все десятилетние дети в Гномгороде, получит лучший подарок на свете – волшебное существо! Эмми точно знает: ей достанется прекрасный единорог! Он будет таким великолепным, что Антония и другие её одноклассники наконец перестанут смеяться над ней! Но Эмми и не думала, что в День Чудес её будет ждать весьма неприятный сюрприз. Вместо чудо-единорога ей досталась… свинка! Розовая тефтелька с рогом на голове! И что теперь делать?! Антония будет дразнить её ещё больше! Эмми решает во что бы то ни стало выдать свинку за настоящего единорога. Но сделать это будет о-очень непросто…

Глава, в которой Эмми никто не верит

Мамино волшебное существо, цветочный воробышек, ворвался в кухню и несколько раз облетел её по кругу. При этом он, как всегда, рассыпал цветки, которые появлялись из-под его крылышек. Сегодня это были незабудки. Когда лепестки коснулись лица Эмми, она сразу ощутила летнее настроение, хотя только-только началась весна.

Цветочного воробышка звали Перегрин де Пеллегрин, что звучало довольно чопорно. Кроме того, никто не мог запомнить это имя. Поэтому все звали его Пипс.

Следом в кухню вошла мама, Пернилла Брикс. На ней всë ещë была полицейская форма, и когда она сняла фуражку, из неë выпала длинная светлая коса. Эмми заметила, что вид у мамы усталый.

— Мы не делали сэндвичи! — закричал Фите.

— Неужели? — спросила мама и, вскинув брови, посмотрела на недоеденные сэндвичи.

Эмми не хотела, чтобы у папы были неприятности.

— Мы поджарили их в тостере, — поспешно произнесла она.

— И сосиски тоже? — спросила мама.

Никто не ответил. Папа сидел рядом с детьми на угловом диванчике словно четвëртый ребёнок. Все смотрели, как мама решительным шагом подошла к мусорному ведру и извлекла из него доску и скатерть. Пытаться обхитрить Перниллу Брикс было совершенно бессмысленно.

И всё из-за еë волшебного существа. Пипс не был обыкновенным цветочным воробышком, как, например, у учительницы музыки Эмми. Нет, Пипс был цветочным воробышком-ясновидцем. У него во лбу торчали две маленькие антенны, и, как все волшебные существа с антеннами, Пипс обладал пророческими способностями. Он мог видеть сквозь стены. И сквозь двери. И сквозь мусорные вёдра. Порой это оказывалось весьма кстати, например когда Эмми была готова вот-вот свалиться во сне с верхнего яруса кровати. Или когда Хэнк садился на пульт от телевизора. Но в случае, когда совершались запретные действия, это было не очень хорошо.

Мама набрала в лëгкие больше воздуха:

— Господи, Генрих! Играть с огнëм в доме! Ты в своëм уме?!

— Ах, Пернилла, — вздохнул папа.

— Я вовсе не злюсь, — продолжала мама. — Просто это очень опасно. На работе я каждый день сталкиваюсь с пожарами, которые возникают из-за неосторожного обращения с огнëм при участии драконов.

Хэнк пробормотал, что он всегда предельно осторожен.

Пипс посыпал их головы лепестками незабудок.

— Помиритесь, — сказал он.

Но маму это не смягчило. Она направилась к двери в гостиную:

— Мы это обсудим. Но только не при детях.

Папа запыхтел:

— А нельзя нам позже…

— Нет! Сейчас! — мама бросила на него строгий взгляд.

Эмми подумала, что мама, возможно, голодна и поэтому находится в дурном расположении духа. Она быстро вскочила, схватила свой надкусанный сэндвич и протянула его маме.

— Это тебе, — сказала Эмми.

— Спасибо! — Мама отпустила дверную ручку и присела. Папа благодарно улыбнулся Эмми, и все стали смотреть, как мама уплетает сэндвич.

— Ну? — спросила Эмми.

— Вкусно, — призналась мама и доела сэндвич до конца.

Тем временем Эмми положила цветочному воробышку листик салата.

— На нём кетчуп, — проворчал Перегрин де Пеллегрин, невероятно привередливый во всëм, что касалось еды.

Эмми достала из холодильника свежий лист салата.

— Это биопродукт? — поинтересовалась птичка.

— Пипс, просто съешь, и всë! — не выдержала мама.

Поклёвывая салатный лист, птица не отрываясь смотрела на Эмми. Крошечные шарики на кончиках антенн загорелись. Эмми по опыту знала, что это не к добру. Она опустила глаза в тарелку.

Птичка склонила голову набок.

— Эмми, ты нарушила наш уговор, — разоблачил Пипс Эмми. — Вчера мы долго об этом разговаривали. Не нужно загадывать желания. Тем более такие.

Эмми пожала плечами. Нелегко было иметь дело с волшебным существом, умеющим видеть сквозь стены.

Мама навострила уши:

— Что за уговор?

— Это наши с Эмми дела, — ответил Пипс.

— Перегрин, немедленно объясни, в чëм дело!

Птичка вздохнула:

— Пожалуйста, не ругайся. Эмми обещала больше не рисовать волшебное существо, которое ей хотелось бы получить. Но… кто-нибудь из вас заходил в её комнату?

Эмми с кислым лицом посмотрела на птичку. Маленькая пискливая привереда! Не успела она возразить, как все члены семьи Брикс ринулись в еë комнату.

На двери уже давно висела табличка с надписью «СТОП! ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЁН». Однако мама открыла дверь, и все стали протискиваться в комнатушку Эмми. Хэнк туда не влез и просунул только голову.

— С ума сойти! — воскликнула Майке.

Все стены в комнате Эмми были увешаны картинками, потому что вот уже несколько недель девочка только тем и занималась, что рисовала единорогов. Поначалу существа выходили довольно-таки кособокими: то слишком толстыми, то слишком длинными, то чересчур уродливыми. А ведь на самом деле единороги не были ни толстыми, ни длинными, ни кособокими. Они были великолепными. Волшебными. Чудесными. Ни больше ни меньше — самыми расчудесными волшебными существами в целом мире.

Эмми всë рисовала и рисовала, и единороги получались всë лучше. Стройные ноги, изящное туловище, золотой витой рог, волнистая грива, приветливая мордочка. Таким будет и он, еë единорог. Помимо своих рисунков она развесила фотографии из журналов. Были тут и единороги из пластилина. Из ракушек. И мыло в форме единорога. Ночной столик Эмми был завален книгами о единорогах. Ещё она мастерила рога и привязывала их к мягким игрушкам и даже к своей кукле Лиззи. Над всем этим красовалась растяжка с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЕДИНОРОГ!».

Вся семья уселась на кровать Эмми. Все молчали, что было довольно необычно.

— Единорог? — спустя некоторое время спросила мама.

Эмми кивнула, теребя рукав свитера.

— Так дело не пойдëт! — возмутилась мама. — Никаких единорогов, драконов, никакого змея, никакого Пегаса! Мне хватает и одного крупного волшебного существа. — Она покосилась на Хэнка, не влезающего в комнату.

Генрих Брикс привлëк дочь к себе:

— Милая, единорога ты не получишь. Единороги чрезвычайно редки. В нашей семье у всех простые волшебные существа.

— У тебя дракон, — напомнила Эмми.

Хэнк положил голову девочке на колени, и она стала еë гладить. Люди, у которых нет дракона, часто полагают, что кожа дракона грубая на ощупь. Это не так. Кожа Хэнка была тëплой и мягкой.

— Половина жителей города имеют драконов, — сказал папа. — В этом нет ничего особенного.

Хэнк кашлянул, и из его пасти непроизвольно вырвалось облачко дыма.

— Ты, конечно, особенный, — спохватился папа.

— Может быть, ты получишь тортиковую зайчиху, как у бабушки, — сказала мама.

— Бабушкина тортиковая зайчиха скучная, — нахмурилась Эмми.

— Зато еë творожный пудинг — настоящая бомба, — пробормотал Хэнк.

— Или сидячего лягуха, как у дедушки, — предположил папа.

Эмми посмотрела на своих родных. Неужели они не понимают, насколько важно еë желание?

— Мне нужен единорог, — сказала она. — В школе единорогов любят больше всего. А значит…

–…Значит, и тебя тоже полюбят, — договорила за неë мама. — Думаешь, тогда тебя перестанут травить? — Она и еë цветочный воробышек с тревогой смотрели на Эмми.

— Не произноси это дурацкое слово! — возмутилась Эмми. Мама порой его употребляла, как и учительница, но Эмми этого терпеть не могла. Оно было таким… плохим. И таким жалким.

Папа обнял Эмми:

— Я понимаю тебя, милая. Но единорог — это нечто особенное. А мы обычная семья. У нас не бывает особенных волшебных существ.

— И меня вы особенной не считаете? — гневно спросила Эмми.

Родители принялись наперебой твердить, что Эмми, конечно, особенная и неповторимая. Перегрин де Пеллегрин возвестил, что каждое живое существо — особенное, и принялся, по своему обыкновению, разглагольствовать о любви во всём мире. При этом он каждому воткнул в волосы по цветку подсолнуха, что на папе и Хэнке смотрелось особенно комично.

— И всë-таки, — сказала мама. — Единорога ты не получишь.

Эмми больше не могла находиться в этой семье, которая никак не хотела ей поверить. Она вскочила с места.

— Но мне приснился единорог! — воскликнула она.

В комнатушке повисла гробовая тишина.

— Когда? — с трудом выдавила мама.

— Сегодня ночью.

— Классно! — воскликнула Майке. — То, что снится за три дня до Дня Чудес, непременно исполнится.

Эмми начала пересказывать свой сон, и все, не отрываясь, смотрели на неë. Она упомянула о роге, сияющем и витом. О добрых глазах. И о голосе, который пообещал ей во сне: «Эмми, скоро я буду у тебя».

— Ну, если так… — заикаясь и качая головой, проговорил папа. — Тогда наша Эмми действительно получит единорога.

Фите принялся восторженно скакать на кровати. Мекси сочинила песню под названием «У единорога Эмми рог не сзади, а спереди».

Мама вскочила на ноги.

— Единорог огромный! Где он будет жить? — с паникой в голосе спросила она.

Об этом Эмми уже размышляла и знала, что для единорога еë комната слишком мала. Точнее говоря, это была самая маленькая комната в квартире. Эмми она нравилась: здесь были обои в цветочек и двухъярусная кровать. Но где, простите, будет спать единорог? На книжной полке? В кроватке для кукол?

— Возможно, нам придëтся переехать, — осторожно произнесла она.

— Но не завтра, — сказал Фите. — Завтра у меня гандбол. И у моего гнома тоже. Вот послезавтра у меня время найдëтся.

Мама рассмеялась.

— Переезжать мы не будем, — сказала она и погладила Эмми по голове. — Мы просто немного потеснимся. Что-нибудь придумаем.

Мама и Эмми в мгновение ока навели порядок на письменном столе Эмми и разобрали игрушки. Фите приволок одеяла и постельное бельë. И они, насколько позволяла маленькая комнатка, соорудили спальное место для единорога.

После школы Эмми купила упаковку карамельных кексов, потому что предполагала, что единороги любят именно такие кексы. Она положила их в миску и поставила еë возле спального места. Эмми была довольна. Здесь единорогу будет уютно.