Сквозь время. Книга третья

Анна Боярчук, 2020

Раньше я думала, всему виной Макс. И если помешать ему, в наших жизнях все станет на свои места. Совершив невозможное, я поняла, что ошибалась. Причина не в нем. И неважно, будь то прошлое, настоящее или будущее. Все в жизни возможно изменить. Сквозь города и расстояния, сквозь миры и пространства, сквозь время. А иначе … нет никакого смысла.

Помнить Верить Знать

Я оказалась в комнате, которая была очень похожа на мою прежнюю спальню. Это вызвало приятные чувства, хоть что-то близкое из знакомой жизни. Кровать, шкаф, туалетный столик, обои и люстра примерно такие же. Единственно, что добавилось, это маленькая детская кроватка и радионяня рядом на полочке.

Я осторожно подошла ближе. Под тонкой вуалью балдахина крепко спала моя девочка. Моя Лили. Сердце замерло. Мне захотелось взять ее на руки, крепко прижать к себе и больше никогда не отпускать. Но я сдержалась. Стараясь даже не дышать, просто смотрела на нее, испытывая при этом абсолютное спокойствие и радость. Ей больше ничто не угрожает.

— «Я все правильно сделала, спокойный сон моей малышки прямое доказательство».

Я в очередной раз постаралась убедить себя в этом, но жуткое чувство предательства в отношении Макса никак не хотело отпускать меня.

Находясь в достаточной близости от дочери, я не почувствовала тепла. Она обычный человечек и не принадлежит нашему миру. Это вызвало искреннюю радость. Мне не хочется, чтобы ей угрожала хоть какая-то опасность. Но так ли она проста? Является ли она Контуром Времени или это была чья-то помощь, чтобы изменить прошлое.

Помня некоторые подробности о способностях Лаури с появлением Лили в нашей жизни, я решила проверить. Единственно верным решением было заглянуть в будущее.

Я немного помедлила, боясь ответа. Но лучше знать наверняка. Мысли устремились вдаль. И ничего. Пусто. Белое пятно.

— «Что ж, мы не выбираем, кем нам родиться».

Я не вижу будущего, но не потому что его нет, а потому что рядом абсолютный первородный источник силы, создающий серьезные помехи для такой мелочи, как любопытство. Это неоспоримое подтверждение. Лили Контур Времени. Здесь ничего не поделать, придется лучше охранять ее.

Я немного расстроилась. Но с другой стороны, разве могло быть иначе. Вся семья как центр мира, дары на любой вкус.

Мои размышления прервал тихий шепот:

— Спит еще?

Я оглянулась и чуть не вскрикнула. На пороге, просунувшись в приоткрытую дверь, стоит мама.

Я машинально кивнула головой, от внезапно нахлынувших эмоций в глазах слегка потемнело. Я перестала контролировать собственные мысли. Перед глазами мгновенно возникли руины сгоревшего дома, два гроба на кладбище, и тишина в их квартире. Во рту ощутился горький привкус копоти и сажи.

Ноги сами понесли меня вперед. Я распахнула дверь и бросилась к ней на шею. Как же я была счастлива видеть ее. Я так сильно прижалась к ней, что между нами не осталось ни миллиметра свободного пространства. Мама слегка опешила от моей реакции на ее появление.

— Оля, тихо, — прошептала она. — Лили разбудишь. Что случилось?

Я просто стояла в дверном проеме и не могла произнести ни слова. Мама, видя мой ступор, потянула за собой.

— Пойдем вниз, расскажешь, что произошло.

Мы спустились в гостиную. Я следовала за ней, оглядываясь по сторонам. Все вокруг выглядело почти так же, как я помню. Мы сели на диван.

— Оля, что происходит? Ты ведешь себя так, будто мы не виделись целую вечность.

Мама говорила на чистом русском языке с легким английским акцентом. И только теперь я сообразила, что перед встречей с родителями, а особенно с мамой, надо было досконально обдумать один момент. Стоит ли посвящать ее в то, что наши жизни были другими? Наверное, пока нет, а потом как получится.

— Мам, прости, если напугала тебя. Мне просто дурной сон приснился.

Она озадаченно посмотрела на меня.

— Во втором часу дня?

Ой, неувязка.

— Ну, в Лондоне сейчас позднее утро, — я слегка улыбнулась, надеясь, что она знает про мою ночевку дома.

Она подозрительно рассматривала меня. А я изо всех сил боролась с желанием вновь прижаться к ней.

— Да, ты права. Как там моя сестра? Ты поговорила с ней?

Я облегченно выдохнула, мама знает про ночевку в Лондоне. И мысленно начала молиться, чтобы она дала хоть какую-то подсказку о сути разговора с Амандой и моей отлучки домой.

— Нормально. Привет передавала.

— Оля, с тобой все в порядке? Ты сама не своя.

Мама продолжала подозрительно смотреть на меня. Я не знала, как мне сейчас вести себя. Наверное, если ей рассказать о прошлом, в котором был Макс, это будет слишком. Поэтому я решила избрать другую линию поведения.

— Я в порядке, мам. Просто нервы совсем расшатались. Очень переживаю за Эвена.

Выражение ее лица изменилось, оно стало грустным и озабоченным.

— О, детка, мы все переживаем, — она заботливо обняла меня. — Вчера вечером ты сказала, что есть некоторые догадки насчет болезни Эвена. Решила вернуться домой, поговорить с Амандой. И?

Я почти возненавидела себя за собственную скрытность. Почему нельзя было предусмотреть потерю памяти или падение метеорита на мою голову? Почему я не рассказала ей обо всех своих догадках? Хотя, как это можно было предусмотреть, если в моей новой жизни все настолько благополучно сложилось.

Мама выжидающе смотрела на меня.

— Догадки оказались беспочвенными, — я грустно опустила глаза.

Мама, видя мое расстройство, вновь обняла меня и поцеловала в макушку.

— Оленька, ты у нас очень умная и обязательно разберешься с этой проблемой. Ведь Эвен не просто болен. Врачи до сих пор не могут определить его состояние. Я думаю, что здесь не обошлось без стороннего вмешательства. Будто из него кто-то вытянул силу.

Я внимательно посмотрела на маму и немного задумалась. Что-то промелькнуло в голове, но я не успела ухватиться за обрывки мысли. Мама сейчас сказала фразу, которая могла бы иметь более глубокий смысл. Я будто почувствовала это. Только еще не могла сформулировать то, что промелькнуло в голове.

Я решила сменить тему.

— А где Антон?

— Рано утром ушли с дедом на рыбалку. Я еще спала.

Мы с мамой улыбнулись. Недалеко от нашего дома есть озеро, в нем можно только купаться, а рыбы там давно не было.

Тут я вспомнила кое-что. Нужно было услышать подтверждение собственной догадке.

— Мам, а можешь ответить мне на один вопрос?

— Конечно. Какой?

— Как давно я не вижу будущего?

Она немного удивленно посмотрела на меня. Затем машинально потерла лоб, пытаясь вспомнить определенную дату.

— Ну, можешь примерно сказать, — я постаралась облегчить задачу.

— Примерно, с рождения Лили. Давно мы не вспоминали об этом, — она немного задумалась. — А почему ты вдруг спросила об этом? У тебя есть ответ на этот вопрос?

— Думаю, да. Я не утверждаю, но, скорее всего, Лили Контур Времени. Она создает серьезные помехи.

Ее лицо вытянулось, правая бровь приподнялась вверх, в глазах читалось беспокойство. Я уже пожалела, что спросила об этом.

— Что это значит? Она тоже принадлежит вашему миру?

— Нет. Наша малышка обычный человечек. Но в ней хранится источник первородной силы, которая не подвластна даже Антону. Лили ключ к открытию портала в прошлое и будущее.

Удивление мамы сложно описать словами. Она посмотрела на меня абсолютно круглыми глазами и не могла произнести ни слова.

— Невероятно, но разве такое возможно? — выдохнула она.

— Ты даже не представляешь насколько.

В голове промелькнула картинка, как Лили открыла сенор, и на противоположной стене возник проход. Мама стала выглядеть еще более обеспокоенной.

— Оля, значит надо усилить защиту домов. Если кто-нибудь узнает, ей может грозить опасность.

Вполне логичное предположение. В голове появилась новая картинка из старой памяти. Я открыла глаза, а кроватка Лили пуста. Ее похитила Жаклин.

Жаклин! Этот образ ненадолго застыл в сознание. Эвен в больнице. А что если…

— Оля, ты меня слышишь?

Мама прервала мои размышления. Мысль опять ускользнула.

— Да, прости, задумалась ненадолго. К сожалению, на Лили нельзя наложить никакое охранное заклинание.

— Почему ты так уверенна? Можно хотя бы попробовать, — не переставала настаивать мама.

— Пробовала уже. Не вышло.

Вспоминая о наших тщетных попытках, а точнее об их количестве, мне стало даже немного смешно. Нет смысла повторять все заново.

Мама подозрительно смотрела на меня.

— Оля, ты явно что-то недоговариваешь, — прямо сказала она. — Мне кажется, сегодня ночью с тобой что-то случилось. Ты какая-то другая.

Она попала в самую точку, даже сама того не понимая. Я действительно другая. У меня была совсем другая жизнь. Но об этом ей лучше не знать. Уже достаточно новостей о внучке. Теперь я полностью в этом убедилась.

В открытое окно гостиной послышались звуки шагов и разговор. Кажется, наши рыбаки вернулись.

Сердце замерло, сейчас я увижу папу. Я постаралась подавить волнение и успокоить разгулявшиеся эмоции. Уже достаточно того, что я при встрече бросилась на маму. Это для нее мы расстались вчера вечером, а для меня почти вечность прошла. В общем, папу не стоит шокировать.

Мы вышли им навстречу.

Антон, гордо подняв подбородок, шагал чуть впереди. В руке он торжественно нес маленький садок, на дне которого лежали два крошечных карасика. Но несмотря на это, он выглядел так, будто выловил огромного кита. Мы с мамой переглянулись, едва сдерживая смех.

Папа шел чуть поодаль, давая возможность внуку насладиться моментом славы. Я с трудом посмотрела на него. Сердце споткнулось на мгновение, а затем продолжило неровный ритм, дыхание перехватило, и в глазах потемнело. Я быстро собралась. Никто не заметил.

— Смотрите, я сам поймал! — радостно прокричал Антон, подбегая к нам.

— О, это отличный улов! — ответила я, обнимая сына.

— Молодец! — добавила мама.

Тут к нам приблизился папа.

— Привет!

Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку.

Как мне этого не хватало! Как мне хотелось прижаться к нему! Но я сдержалась. Только слегка обняла его и поцеловала в ответ.

— Чем занимались? — спросил он уже в дверях дома.

Мы последовали за ним. Мама взяла ответ на себя.

— Как обычно. Погуляли, поиграли. У Лили полуденный сон.

Папа остановился и повернулся ко мне.

— Оля, ты же хотела с утра к Эвену ехать.

О, спасибо, что напомнил. Радость встречи мгновенно померкла, грудь пронзила тоска.

— Да, хотела. Но решила после обеда. Лили с утра капризничала.

Я быстро сообразила с ответом, папа не успел ничего заподозрить. Только Антон как-то странно посмотрел на меня.

— Тогда давайте обедать. Мы проголодались.

Папа повернул к лестнице и поднялся к себе. Мама пошла на кухню. А я осталась с сыном наедине.

— Мама, все в порядке? — спросил он, взгляд стал тяжелым и проницательным.

— Да, конечно.

Я постаралась выглядеть максимально спокойно и расслабленно. Не помогло. От Антона сложно что-либо утаить.

— Папе хуже? — спокойно спросил он.

Его вопрос вызвал во мне странные чувства. Я впервые услышала, как он назвал Эвена папой. Не Макса, а Эвена. Еще одно яркое подтверждение, Максима здесь никогда не было. И вопреки моим желаниям, грудь вновь пронзила боль.

— Нет, милый. С папой все так же, — спокойно ответила я, пряча боль как можно дальше.

— Точно? — чеканя каждую букву, переспросил сын.

В этот момент от ребенка в нем ничего не осталось. Он будто сканировал меня. Я закрылась как можно сильнее.

— Конечно. Сейчас собираюсь ехать к нему. Хочешь со мной?

— Мам, мы вчера ездили, а сегодня ты собиралась одна. Забыла?

— Не забыла, — быстро спохватилась я. — Просто, поинтересовалась. Иди в комнату, переодевайся, будем обедать.

Антон еще несколько секунд смотрел на меня выжидающе. Взгляд тяжелый, проницательный. Я вдруг почувствовала, как давно забытая бетонная плита вновь раздавила сознание. Но я не отвела глаз, стойко выдержав его натиск. Такой взгляд в моей жизни был только у одного человека. И я его никогда не забуду.

То ли это особенность всех суарутов, то ли у меня очередное помутнение рассудка на фоне пережитых событий. Но в его глазах, лице, манере речи и мимике я четко увидела отражение Макса.

Как?

Как такое может быть?

Я внимательней присмотрелась к сыну. Он его копия, ничего не изменилось.

Как?

Ответа нет. Пока нет.

Антон поднялся к себе. На некоторое время я осталась одна. Эмоции зашкаливали. Последнее открытие фактически выбило почву из-под ног. Хотелось убежать и спрятаться где-нибудь ненадолго, хотелось немного подумать, разложить все по полочкам, осознать.

Известия о случившемся с Эвеном, живые родители, перемена прошлого с момента рождения моей мамы, отсутствие новых воспоминаний, потеря Макса, сын, похожий на давно несуществующего человека. Но главное, сам факт изменения прошлого!

Столько всего свалилось одновременно. В таком возбужденном состоянии сложно контролировать себя. Сложно думать о том, что говорить, куда идти или ехать. А вдруг недавно было еще какое-то событие, о котором я не знаю, и сейчас за обедом мы будем обсуждать его. Я не знаю, что делать. Но надо собраться. Другого варианта нет. Осталось пережить семейный обед, и я поеду к Эвену, а по пути можно обдумать происходящее.

Находясь в полушоковом состоянии от разговора с сыном, я так и стояла возле лестницы. Из гостиной донесся звук радионяни, услужливо сообщив, что моя девочка проснулась. Я очнулась и поднялась к дочери.

Спустя полчаса мы уже сидели за обеденным столом. К моему великому счастью, обошлось без лишних разговоров. Я старалась вести себя спокойно.

Мы обсудили состояние Эвена, но ничего нового я так и не узнала. Он без сознания, стабилен, на аппарате жизнеобеспечения, за него дышит машина. И это самая страшная новость.

Затем папа рассказал о делах в компании. И о том, что сегодня ночью улетает в Мурманск на переговоры. Мама возмутилась, напомнила, что он в отпуске. На что папа только улыбнулся. А я даже немного обрадовалась, что его ближайшие пару дней не будет. Так я могла беспрепятственно перемещаться к себе домой, не боясь, что придется объяснять свое отсутствие. А мне сейчас крайне необходимо побыть одной.

Дальше мы обсудили учебу Антона. Родители настоятельно вразумляли внука о необходимости занятий вне школы.

Весь обед я не сводила глаз с родителей. Как можно скрыть столько радости? Мне хотелось петь, танцевать, кричать и прыгать от счастья. Они живы. Живы! Я не могла наглядеться на них.

А еще весь обед я чувствовала на себе взгляд Антона. Но в глаза ему старалась не смотреть, чтобы не сдаться.

После обеда я обняла, поцеловала папу и сына. Мама проводила меня до двери. Я с трудом оторвала от себя дочь. Лили никак не хотела отпускать меня, словно чувствовала, что мы давно не виделись.

Я вошла в гараж. Три автомобиля. Крутой внедорожник, скорее всего папин, и два седана. Один из них вместительный купе, больше подходит для поездок с внуками на прогулку и по магазинам. А второй маленький, спортивный итальянец, скорее всего мой. Мама вряд ли села бы за руль такого автомобиля. Я с трудом отыскала в сумке ключи, пискнула сигнализация. Интуиция не подвела. Это моя машина.

Я медленно ехала по проселочной дороге. Ярко, зелень, слабый ветерок разносит глубокие ароматы. Но мне было не до любования природными красотами.

В голове полная каша.

Когда я решилась вернуться в прошлое и изменить его, мало представляла себе, каков будет результат. Главной целью было исправить то, что натворил поступок Макса. Мне надо было вернуть к жизни родителей, Олега, бабушку. Дать возможность Лаури прожить ее настоящую жизнь, а не ту, которая получилась в результате ее неожиданного бессмертия. Необходимо было изменить ситуацию с Софи. И я даже не думала, что буду помнить о другом прошлом. Мне казалось, я проснусь в новой жизни, и все для меня будет привычным и знакомым. Ведь это единственно верный исход.

Но, по всей видимости, я опять где-то просчиталась, ошиблась. Конечно, родители живы и счастливы, бабушка прожила свой срок в любви с дорогим мужем, детьми, внуками и правнуками. Олег, наверняка, тоже жив и здоров.

А я? А моя жизнь? Что получила я?

Ничего не помню из нового прошлого. Не понимаю, как вести себя, что делать, говорить. Я даже не знаю, какая я.

Эвен в непонятном состоянии. По словам Аманды ни врачи, ни магия не смогли помочь ему.

Мой сын похож на несуществующего человека, ведет себя так же, даже интонация в голосе напоминает о Максиме.

А еще мы с Эвеном, оказывается, не должны быть вместе. Мы не созданы друг для друга.

Как такое могло произойти?

Где я опять просчиталась?

Что я сделала не так?

Как обычно, ответов нет. И мне придется в очередной раз с головой окунуться в поиски решений возникших проблем, причину которых я вообще не понимаю.

Но по сути своей, мое понимание в нашей всеобщей жизни не так уж и важно. Главное в другом.

Помнить, сколько невинных жизней пострадало однажды.

Верить, что во всем происходящем есть глубокий смысл, и если постараться, то скорее всего возможно постичь его.

Знать, что все они живы и счастливы, что мои усилия были не напрасны.