Не сирота. Дочь олигарха

Анна Бигси, 2021

Маленькая девочка сидит на ступеньках и жадно жует кусок хлеба. – Холодно ведь, иди домой – Не могу, – вздыхает и опускает взгляд. – У мамы праздник… Словно в подтверждение ее словам, слышатся веселые голоса и звон бутылок. Ну это ни в какие ворота не лезет. Сами там развлекаются, а ребенок должен мерзнуть в подъезде? – Ну-ка вставай, – говорю сердито и решительно иду наверх. – Сейчас разберемся. – Не надо. Только хуже будет… Оглядываюсь на ребенка. Вытирает слезы рукавом, размазывая грязь по лицу. Ну, как ее бросишь одну в холодном подъезде? – А хочешь пойти ко мне в гости? – улыбаюсь ей. – А можно? – недоверчиво поднимает на меня глаза. – Ну конечно, пойдем.

Глава 3

Евгения

— Я разберусь, — решительно говорит Кирилл и идет к двери.

— Кир, не надо. Они все пьяные, — перехватываю его за руку. Эта затея мне не нравится совсем, а точнее, вгоняет в жуткую панику. Если с братом что-то случится, никогда себе не прощу.

— Жень, ну что ты, — мягко улыбается, высвобождается и идет дальше.

Бегу за ним, но Кирилл жестом останавливает меня и выходит за дверь, решительно закрывая ее за собой и жестко пресекая мои попытки выйти следом.

Ослушаться не решаюсь. Присаживаюсь на пуфик и прислушиваюсь к голосам на площадке.

— А это что за парламентер? — хмыкает, видимо, «боров» из соседней квартиры.

— Слышь, придурок, тебе че надо? — агрессивно отвечает Кирилл, а у меня внутри все замирает от страха.

Его голос звучит спокойно и уверенно, но в нем отчетливо слышится угроза. Прячу лицо в ладонях, боясь даже представить, что сейчас будет. И все из-за меня.

— Позови эту дуру, иначе…

— Сейчас я тебе, идиоту, позову, — грозно рычит брат. «Боров» хрюкает и замолкает на полуслове.

— Ай… Не надо… Хватит… — начинает жалобно скулить.

— Еще раз увижу или узнаю… — строго предупреждает Кирилл, а я наконец выдыхаю. Сердце еще колотится быстро-быстро, но страх постепенно отступает. Ненавижу методы физического воздействия, но иногда по-другому и правда никак.

— Извини. Я понял. Все понял.

— Иди давай отсюда.

Отчетливо слышны торопливые шаги, и все стихает. Не выдерживаю и на негнущихся ногах иду к двери. Приоткрываю и вижу, как Кирилл входит к соседям. Что он там забыл?

Бесшумно иду за ним и останавливаюсь в дверях чужой квартиры, вздрагивая от грозного рыка брата.

— Вы что, мать вашу, тут устроили?

— Тебе какое дело? — отвечает заплетающийся мужской голос. — Ты кто вообще?

— Совесть твоя, — рявкает Кирилл. — Ну-ка, брысь все отсюда.

Едва успеваю отскочить от двери, как из нее вылетает мужчина. Что-то бурчит себе под нос, и сильно покачиваясь, спускается по лестнице.

Решаюсь и вхожу внутрь. В нос бьет жуткий запах перегара, а от табачного дыма начинают слезиться глаза. Зажимаю нос и осматриваюсь. Мимо меня Кирилл протаскивает вырывающуюся Любу, очевидно, в ванную.

Нестерпимо хочется сбежать из этого места, но я беру себя в руки и иду на поиски девочки. Мечусь по квартире, пока не нахожу ее в одной из комнат. Катя лежит на кровати, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене.

— Катенька, — зову негромко. Оборачивается и с удивлением смотрит на меня. — Что случилось?

Глаза заплаканные, а губы мелко дрожат. Меня накрывает волной жалости и сочувствия. Хочется забрать эту малышку к себе и попытаться о ней позаботиться, но я не имею на это права. Кто создал законы в нашей стране?

— Ме-ня, — всхлипывает она. — Вырвало.

— Бедная, — спешу к ней. Присаживаюсь на кровать и прижимаю к себе.

— Мама сказала, это из-за вас.

Начинает всхлипывать еще сильнее, пряча лицо у меня на груди. Тошнотворный запах и правда чувствуется, наверное, одежда пропиталась. Но мне все равно. Состояние ребенка важнее.

— Почему? — недоумеваю я.

— Потому что пельмени слишком жирные…

Ответить мне нечего. Люба вполне может быть права, а я просто не подумала об этом. Для ребенка такая еда не самая полезная. А для голодающего тем более. Но, с другой стороны, Катя могла просто переесть или перенервничать. Нужно обязательно разобраться и показать ребенка врачу.

— Она мне больше не разрешит с вами дружить…

— Все будет хорошо, — монотонно покачиваю ее и глажу по спине, чтобы успокоить. — Мы что-нибудь придумаем.

Катя вскоре засыпает. Аккуратно укладываю ее на кровать, накрываю одеялом и бесшумно выхожу из комнаты. Прикрываю дверь и иду на поиски брата.

— Ты что творишь? У тебя же ребенок! — из-за приоткрытой двери ванной слышится сердитый голос Кирилла. Замираю, не решаясь войти или пройти мимо.

— Да зачем она мне нужна? Мне ее даже кормить нечем! — возмущается Люба, а у меня внутри все обрывается. Прикрываю рот ладонью, чтобы не выдать себя и часто дышу носом.

— А бухать есть на что? — Кирилл безжалостно добивает. И я на его стороне. Как можно так обращаться с собственным ребенком?

— Отстань ты от меня.

— Кто отец девочки?

— Не твое дело.

— В глаза мне смотри, — вижу, как он встряхивает ее за плечи, словно тряпичную куклу. — Кто отец девочки?

— Морозов, — выдыхает Люба.

— Виктор?

— Да.

— Он знает? — Кирилл наконец выпускает ее из своей хватки и позволяет сползти на пол.

— Знает, — горько хмыкает она. — Выбросил меня на улицу пузатую и забыл, как звать.

— Теперь ты понимаешь, что девочку нельзя там оставлять? — начинаю нервно расхаживать по своей кухне. Случившее сильно взбудоражило меня. Спать сегодня не буду точно. Просто не смогу уснуть, зная, что творится в соседней квартире.

— Нет, не понимаю. — Брат отрицательно качает головой и хмурится.

— Кирилл! Ты видишь, ей там плохо? — пытаюсь достучаться до него. По мне так все очевидно. — Мы должны ее забрать!

— Куда? Зачем? На каком основании?

— Не знаю. Просто забрать, и все, — поджимаю губы и упрямо складываю руки на груди. Неужели он не понимает, что может случиться непоправимое, если мы не вмешаемся? Так же нельзя.

— Жень, успокойся. Это противозаконно, — спокойно возражает Кирилл и утыкается в телефон, словно все это его вообще не касается. Хочется выдернуть гаджет из его рук и выкинуть в окно, но сдерживаю свой порыв.

— Я не могу! — От переизбытка эмоций всплескиваю руками. — Меня коробит от такого отношения к ребенку!

— Если хочешь помочь, — давит исподлобья напряженным взглядом, — самое верное — позвонить в полицию и пусть разбираются. Ну или в опеку на крайняк.

— Нет. Так нельзя, — качаю головой, не желая соглашаться с ним. — А если ее заберут в детский дом? Думаешь, ей там будет лучше?

— Это уже не наше дело.

— Какой же ты жестокий! — выпаливаю в сердцах и закусываю губу, чтобы не расплакаться от обиды.

Не могу принять его позицию. Умом понимаю, что, вероятно, она правильная, но все во мне протестует. Я не такая циничная, мне жалко эту девочку, и очень хочется сделать что-то для нее.

— Реалист всего лишь, — хмыкает Кирилл, откладывает телефон в сторону и впивается в меня строгим взглядом. — Даже если бы была возможность забрать ребенка, тебе зачем эта обуза? Тебе двадцать лет всего!

— Ну и что?

— Я категорически против, чтобы ты лезла в это дело, — авторитетно ставит жирную точку в нашем споре, а меня рвет на части от его решения. Не узнаю брата. Он никогда не был жестоким, а сейчас его словно подменили.

— Почему?

— Потому что нехорошо молодой девчонке воевать с местным сбродом, — устало трет лицо ладонями. — С Любой я поговорил, доступно объяснил последствия такого поведения. Очень надеюсь, она меня услышала.

— А если нет? — Голос срывается, а к горлу подкатывает горький ком. Он ведь знает, что я не отступлю. Почему не желает помогать? Хотя в чем помогать, я и сама не понимаю. Кирилл был единственной надеждой на разрешение этой ситуации.

— Значит, пусть опека разбирается. Повторяю еще раз — это не наше дело.

Шумно выдыхаю. У меня нет аргументов, чтобы пробить его броню. Кир, конечно, очень хороший и добрый, но иногда бывает таким упрямым, что не сдвинуть с места. Но я не должна сдаваться. Ведь сейчас жизнь этой маленькой девочки зависит от меня.

— А если все-таки отца попробовать найти? — робко предлагаю. — Мне показалось, ты с ним знаком…

От его пронизывающего взгляда мне становится как-то не по себе.

— Я знаю Виктора Морозова. Не близко, но пересекались несколько раз по работе. Не думаю, что такого человека, как он, могло что-то связывать с Любкой, — тяжело вздыхает и трет переносицу пальцами. — Да и имя его я назвал просто на автомате. Вероятность совпадения близка к нулю.

— Но все равно, можно же попробовать, — с надеждой смотрю ему в глаза, пытаясь превратиться в кота из «Шрека». Тому же все всегда удавалось благодаря проникновенному взгляду, может, и мне улыбнется удача.

— Как ты себе это представляешь? Прийти к нему и предъявить? Что? Бред сильно бухой бабы? Жень, это несерьезно.

— Ты прав, — киваю брату и невольно представляю эту картину. Улыбка сама по себе появляется на губах. Да, это было бы крайне глупо.

— Аллилуйя, — выдыхает он и снова берет в руки телефон.

— Надо сначала сделать тест-ДНК, а потом уже идти к нему, — заканчиваю мысль и довольно улыбаюсь. Пожалуй, это и правда единственный выход. Если все получится, то всем будет хорошо.

— Гениально, только где ты возьмешь материал? — не отрываясь от экрана, комментирует брат.

— Надо как-то достать. Где он бывает?

Кирилл внезапно убирает телефон в карман и лукаво улыбается. Ох, не нравится мне такая перемена в его настроении. Слишком это подозрительно.

— Он обещал прийти на мой корпоратив, — словно между прочим заявляет он и хитро ухмыляется. Вот гад! Все просчитал и вывернул так, чтобы добиться своего.

— Ты серьезно? — смотрю на него, пытаясь оценить вероятность обмана.

— Более чем, — поворачивает ко мне экран своего смартфона. Сверху написано имя контакта «Морозов Виктор» и дальше диалог из сообщений. Читаю последнее «Да, все в силе. Я приеду».

— Тогда я тоже должна там быть, — решительно говорю и иронично усмехаюсь. — Твое предложение еще в силе?

— Конечно, сестренка, — как ни в чем не бывало улыбается Кирилл и убирает телефон в карман.

Слов нет. Так меня еще никогда не разводили. Жестко, жестоко, но в конечном итоге каждый получит то, что хочет. Ну держись, Морозов Виктор. Скоро встретимся!