В шаге от пропасти

Анна Бигси, 2020

«Золотая рыбка» – элитный бордель без запретов. Полиция ищет способы закрыть это злачное место, но получится ли? На кону слишком большие деньги… Три истории любви, тесно переплетенные между собой. Каждый из них хочет быть счастливым, но как исправить прошлые ошибки? Как отвоевать у судьбы свое счастье? Ставки велики, а риски невероятно высоки. Замерев в шаге от пропасти, герои должны сделать выбор: найти в себе силы бороться за свою любовь до конца или сдаться, проиграв до начала боя…

За несколько дней до…

Москва

Саша, взяв спортивную сумку, зашел в подъезд, а Юля играла в планшет в машине. Наконец Зимина и Хабаров могли остаться наедине.

— Спасибо за компанию, — вкрадчиво произнес Алексей и заглянул Елене в глаза. Такая уставшая и одновременно счастливая. Эти выходные сблизили их еще больше, добавили тепло и уют в отношения. И Хабаров все чаще ловил себя на мысли, что они самая настоящая семья. Казалось бы, узнать человека за месяц невозможно, но он был уверен, что это его Лена, домашняя, родная.

— Тебе спасибо, это были чудесные выходные…

— Ну вот, а ты ехать не хотела, — улыбнулся Леша. — Обязательно надо будет повторить, — он говорил искренне, без вежливых дежурных фраз.

— Если ты настаиваешь, — лукаво протянула Елена, вскинув бровь.

— Настаиваю.

— Я тебя люблю, — поддавшись порыву, выпалила она.

— Лен… — Хабаров опешил, никак не ожидал услышать признание от Зиминой. Думал, что она не хочет торопиться, держит дистанцию, поэтому каждый раз старался себя контролировать, не пугать своим напором, а тут вдруг Лена сама заявила о своих чувствах. Ни с того ни с сего.

Столько всего хотелось сказать в ответ, но мысли, как назло, ускользали. Он пытался подобрать нужные слова, но Зимина мягко приложила палец к его губам и негромко произнесла:

— Просто хочу, чтобы ты знал…

Приблизившись практически вплотную, она приподнялась на носочках и нежно поцеловала его.

Алексей все еще находился в каком-то оцепенении, никак не мог поверить в свое счастье. Гениальная идея внезапно пришла в голову, и он отстранился.

— Мне пора, — вкрадчиво заглянул в глаза и, не оборачиваясь, направился к машине.

Он планировал купить шикарный букет, заказать романтическую прогулку на теплоходе и устроить ей завтра вечером сюрприз.

Москва

Проведя утреннее совещание и раздав задания подчиненным, Алексей отправился на важную встречу. Ехать не хотелось совсем, но он понимал, что должен, и так свел количество визитов к минимуму. Это обязательство тяготило, но самое ужасное, что от него невозможно было избавиться, при всем желании.

Отпустив водителя до вечера, Хабаров сам сел за руль и завел двигатель. Только собрался тронуться с места, как в кармане завибрировал телефон. Еще перед совещанием он перевел мобильный в режим «без звука», а потом просто забыл переключить обратно. На экране высветилась фотография Елены, и Алексей невольно улыбнулся.

— Прости, Ленуль, но не сейчас, — произнес вслух и совсем отключил телефон. Он прекрасно осознавал, что, если поговорит с ней, уже не сможет настроиться на поездку и все отменит, поэтому решил перезвонить сразу, как вернется.

Остановившись у высоких ворот, Леша опустил боковое стекло и поздоровался с охранником.

— Предъявите ваш пропуск и предоставьте автомобиль к досмотру, — попросил тот, и Хабаров выполнил указания.

Убедившись, что ничего запрещенного в салоне и багажнике нет, молодой человек открыл ворота с помощью пульта, и темно-серый «Вольво» въехал на территорию.

Для всех работников базы Алексей был обычным клиентом, в клубе он появлялся достаточно редко, поэтому лицо его никто не запоминал. И только Бушин знал, что это и есть Хан.

— Алексей Николаевич, добрый день! — нацепил дежурную улыбку управляющий. На самом деле он терпеть не мог эти встречи и всегда мечтал, чтобы они поскорее закончились. Адольф наслаждался своей властью, а Хан являлся единственным человеком, которому он вынужден был подчиняться.

Жесткий, хладнокровный и несгибаемый. Хабаров изо всех сил старался сохранять этот образ, втайне мечтая наконец отойти от дел, но так же он понимал, что это за гранью реальности: закрыть «Золотую рыбку» означало лишиться жизни, а отдать ее в руки Бушина — сотворить настоящий хаос.

Управляющий уже давно начал догадываться, что хозяин теряет интерес к клубу, и смело проворачивал махинации за его спиной. Однако пока Алексей был у руля, на базе существовало хоть какое-то подобие порядка. Все важные решения принимал он, и его слово по-прежнему оставалось главным.

— Надеюсь на это. У вас все готово? — строго поинтересовался Хабаров.

— Да, конечно, присаживайтесь, — Адольф Михайлович освободил свое кресло и пересел на стул. — Может, кофе? — предложил он, когда Хан занял его место и принялся изучать документацию.

— Да, без сахара.

Бушин снова натянуто улыбнулся. Он всеми фибрами души ненавидел своего начальника и даже в какой-то степени завидовал ему, но, тем не менее, безропотно исполнял все приказы. Гордыня и непомерные амбиции постоянно поднимали внутри бунт, пробуждали дух протеста. Сам Гитлер — вершитель судеб! делал кофе, как какая-то секретарша.

Поставив чашку с ароматным напитком на стол, он сел напротив Алексея и, увидев, как тот нахмурился, с опасением спросил:

— Все в порядке?

Адольф Михайлович был уверен, что составил безупречный отчет, он никак не мог допустить ошибку.

— Прибыль увеличилась в два раза. Как вам это удалось? — удивился Хабаров. Таких цифр он не видел с самого основания клуба.

— Стараемся, Алексей Николаевич, стараемся.

— Похвально. За такое рвение можете выписать себе премию. В пределах разумного, естественно.

— У меня к вам предложение.

За несколько лет Бушин выработал определенную стратегию общения с хозяином. Чтобы добиться желаемого, сначала нужно было его разогреть, задобрить и только потом заводить разговор на нужную тему.

— Да? Интересно, какое? — Алексей откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

— А почему бы нам не расширить спектр услуг? — осторожно намекнул Адольф Михайлович, прощупывая почву.

— В каком смысле?

— Клиенты все чаще говорят о том, что хотели бы видеть в нашем клубе не только женщин, но и мужчин, — пояснил он и после небольшой паузы привел главный аргумент: — Ценник на них в разы выше.

Лишь на секунду представив себе секс двух мужчин, Хабаров ощутил, как мерзкий холодок прокатился по спине. Ком застрял в горле, и он нервно сглотнул. Перспектива превратить элитную базу в гей-клуб совсем не радовала, но Леша осознавал: это неизбежно. Даже если сейчас он отклонит предложение управляющего, через некоторое время им придется вернуться к данному вопросу. Но тогда предложение уже станет необходимостью.

— Я составил бизнес-план. Посмотрите? — Бушин достал черную увесистую папку и протянул ее Хану.

— С места в карьер? — Ну давайте взглянем.

Открывать документы не было никакого желания. Наоборот, Хабаров чувствовал себя последней скотиной, испытывал невероятное отвращение ко всему происходящему, но вина целиком и полностью лежала на его плечах — он сам затеял эту опасную игру.

— Обратите внимание на третью страницу.

Просмотрев документы, Алексей шумно выдохнул и, взяв эмоции под контроль, резюмировал:

— Ну что ж, в теории очень даже неплохо.

— Поверьте, на практике будет так же.

Он ничего не ответил. Раздумывал, как лучше поступить.

— Алексей Николаевич, — прервал его мысли Адольф и перешел к плану «Б».

— Да.

— Недавно поступила информация. Вы должны об этом знать.

— Я слушаю, — Хабаров напрягся. Серьезный тон Бушина не предвещал ничего хорошего.

— В общем, под нас копают, — Гитлер замер в ожидании реакции.

Но Хан даже не изменился в лице, только спокойно спросил:

— Кто?

— Следак из ГСУ.

— Адольф Михайлович, вы же отлично знаете, что делать в таком случае.

Не в первый раз сотрудники МВД выходили на след «Золотой рыбки», но еще никому из них не удалось подобраться близко к этому клубу. Дела разваливались за большие суммы денег, а особо принципиальные следователи пропадали без вести.

— Не так все просто. Если мы уберем Зимину, это дело передадут кому-то другому. Волна идет сверху.

Алексей замер в одном положении и, казалось, перестал дышать. Сердце сбилось с ритма, пропускало удары и чудом не остановилось вовсе. Неужели он не ослышался? Неужели это его Лена?

— Что вы сказали? — переспросил на всякий случай, будто схватившись за спасительную соломинку.

— Волна идет сверху, — Адольф невозмутимо повторил последнюю фразу.

— Как зовут следователя?

— Зимина Елена Сергеевна, — его слова прозвучали как смертный приговор. В этот момент жизнь Хабарова разделилась на две части — до и после.

Бушин положил белый конверт на стол. Ледяными пальцами Хабаров достал несколько снимков. На одном из них полковник Зимина подходит к зданию ГСУ, на другом она же стоит возле двери своего кабинета.

Мир в одночасье рассыпался на миллионы осколков. Реальность оказалась настолько жестока, что безжалостно разрушила все мечты, спалила их дотла. Опутанный сетями лжи, Леша внимательно всматривался в кадры и не моргал. Возникало непреодолимое желание зажмуриться и не видеть, как умирает часть его души, но он изо всех сил сопротивлялся организму и, только когда к глазам подступили слезы, устало сомкнул веки.

— Что-то еще? — все так же холодно спросил у управляющего.

— Вы не дали ответ насчет моего предложения.

— Действуйте, — отрезал Хан и, указав на фотографии, твердо добавил: — С этим я сам разберусь.

— Всего доброго, Алексей Николаевич, — пожелал Бушин ему вслед и вновь занял свое рабочее место.

Московская область. Сергиево-Посадский район

После разговора с Бушиным ехать домой, да и вообще оставаться в Москве совершенно не хотелось. Алексею нужно было хорошо подумать и переосмыслить полученную информацию. Известие о том, что Елена — полковник юстиции, совсем выбило его из колеи.

Заехав в первый попавшийся супермаркет за алкоголем и кое-какими продуктами, Хабаров отправился в загородный дом. Только там, вдали от душной столицы, он мог привести мысли в порядок.

После того, как пакет был разобран, а бренди налито в стакан, Алексей набрал номер секретарши и устало опустился в кресло.

— Слушаю, Алексей Николаевич.

— Свет, что у меня на сегодня?

— В четыре часа встреча с представителем «Строй-Инвеста», в пять презентация нового проекта, а в семь подписание договора с Гавриловым, — на одном дыхании произнесла Голковская, она знала наизусть расписание дня своего босса.

— Отмени все.

— Как отменить? А Гаврилов? Мы же месяц вели переговоры. Нельзя терять такого важного клиента.

— Я что, неясно сказал? Отмени нахер все вообще! — Хабаров повысил голос, сомнений в его решительности не осталось.

— Леш, что-то случилось? — робко поинтересовалась Светлана, надеясь, что это ее шанс вновь сблизиться с ним. Когда возникали трудности на работе, она всегда была рядом, знала, как его успокоить, и умела подобрать нужные слова. Но теперь дела обстояли иначе.

— Ничего. Меня не будет сегодня. Завтра, скорее всего, тоже. Никого не соединять и не звонить мне, даже если наступит конец света.

— Может, я могу тебе чем-то… — Леша не дослушал ее фразу до конца и завершил соединение.

Одним глотком осушив бокал, он прикрыл глаза и вскоре почувствовал, как обжигающая жидкость распространяется по телу, притупляя нервные окончания. Всю свою жизнь Хабаров никому не доверял, этому закону его научили еще в детдоме, к существованию любви, в общем-то, тоже относился скептически. Пока не встретил Елену.

Невероятно красивая, яркая и солнечная, она с первых секунд знакомства приковала к себе все его внимание. И тогда он пропал, просто не мог оторвать взгляд от ее огненно-рыжих волос и пьянящих похлеще любого коньяка карих глаз. С каждым днем потребность в ней возрастала, справляться с навязчивым состоянием не было ни сил, ни желания. Леша искал поводы, чтобы увидеть ее, но не раз нарывался на отказ. Это лишь сильнее заводило его, пробуждало внутри охотника, который во что бы то ни стало должен поймать свою добычу. И он поймал. По крайней мере, ему так казалось.

С Леной всегда было легко и в то же время очень интересно. Не приходилось строить из себя того, кем он не являлся на самом деле. Они узнавали друг друга ближе и привыкали к совместному времяпровождению, но недосказанность в их отношениях все же присутствовала. Каждый хранил свой секрет и думал, что, если он откроется, придет конец. Они оба так сильно боялись потерять это зыбкое счастье, что страх материализовался.

Ложь губила их, будто камушек, попавший в стекло. Постепенно трещины все больше разрезали его, до тех пор, пока оно не рассыпалось на мельчайшие частицы. И сейчас, стоя на осколках собственного счастья, Алексей испытывал ужасную боль, проникавшую в самые потаенные уголки души, отравляющую, уничтожающую.

Он боролся с возникшим порывом послать все к чертям и поехать к Елене. Не мог без нее дышать, ведь она стала его кислородом, его антидотом от одиночества и тоски. Все в этом доме напоминало о ней, даже стены насквозь пропитались ее запахом, и он бы наверняка сошел с ума, если бы не отрезвляющие мысли, так вовремя прокравшиеся в сознание: Зимина использовала его в своих целях, специально подобралась так близко, чтобы усыпить бдительность. Она просто играла с ним, как с марионеткой, дергала за веревочки, а он слепо подчинялся.

Больше всего на свете Хабаров не хотел, чтобы это оказалось правдой. Лена была первым и единственным человеком, которому он поверил и которого искреннее полюбил. Он боялся не сесть в тюрьму, а разочароваться в ней. И пока она сама не подтвердит его догадки, надежда в его сердце будет жить, а значит, будет жить и он.

Московская область. Коттеджный поселок на Новорижском шоссе

Стрельцов проснулся от звука входящего сообщения и, открыв глаза, был рад обнаружить любимую девушку рядом. Она сидела, облокотившись на спинку кровати, и увлеченно листала фотографии в планшете. Всего несколько дней назад они снова стали жить вместе. Олег не торопил, не настаивал, ждал, когда Вера сама будет готова к этому шагу. Но теперь, преодолев все трудности, он с уверенностью мог назвать себя счастливым человеком.

— Доброе утро, — улыбнулась Смирнова и отложила устройство в сторону.

Вместо ответа Стрельцов притянул ее к себе и крепко обнял.

— Олег! — только и успела воскликнуть Вера, как он уже коснулся ее губ нежным утренним поцелуем.

— Вот теперь оно точно доброе.

— Дурак!

— Чего ты там делала?

— Платье выбирала.

Смирнова до сих пор не свыклась с мыслью о том, что она теперь невеста, что все это происходит именно с ней. За последний месяц ее жизнь кардинально менялась несколько раз, как в лучшую, так и в худшую сторону. Судьба будто проверяла ее на прочность множеством испытаний. Этот непростой период напоминал даже не зебру с ее черными и белыми полосами, а, скорее, американские горки — неожиданные взлеты и резкие падения, крутые повороты и замедленное движение вперед. Наверно, столько разных эмоций Вера не испытала бы и за год. Конечно, некоторые моменты хотелось бы навсегда вычеркнуть из памяти, и у нее это почти получилось. Наконец все ошибки превратились в бесценный опыт, а тернистый путь привел к сказочному финалу. Ей непросто было решиться на отчаянный шаг навстречу. Она заново училась верить, когда само понятие «доверие» практически стерлось, потеряло всякий смысл, училась летать после того, как крылья беспощадно обломали, но тем приятнее и ценнее был первый полет. Теперь она, как птица, парила в небе заслуженного, выстраданного счастья.

— Покажешь? — с интересом спросил Стрельцов.

— Вообще-то до свадьбы нельзя, плохая примета.

— Я не верю в приметы, давай сюда.

— Ну ладно, уговорил, — сдалась Вера и, разблокировав экран планшета, начала листать фотографии. — Вот это тебе нравится?

— Нет.

— А это? — она показала следующее платье.

— Тоже нет.

— Ну Олег!

— Да шучу я, шучу, — добродушно засмеялся Стрельцов. — Они оба красивые, но ты мне больше нравишься без платья, — недвусмысленно намекнул он, запуская руки под тонкую сорочку и невесомо целуя обнаженное плечо.

— Кстати, я позвонила тете, она нас ждет, — радостно сказала Вера и повернулась к нему лицом.

— Отлично. Завтра я закончу одно дело и поедем.

— Какое дело?

— Да так, по работе, — отмахнулся Олег, давая понять, что сейчас это не имеет никакого значения.

— Ну мы же договорились, никакой работы, — обиженно напомнила Смирнова. Она так не хотела рушить то хрупкое спокойствие, воцарившееся в их отношениях.

— Я помню, это в последний раз, — заверил ее Стрельцов.

— Опять обманешь.

— Ну не дуйся, я, правда, не могу отказаться, я обещал.

— Мне ты тоже обещал…

— Вер, ну перестань, давай не будем ругаться, — примирительно проговорил он. — Нам еще вещи собирать…

— Точно! Во сколько ты вернешься? — спросила Вера.

— Пока не знаю, — неопределенно ответил Олег и теснее прижал ее к своему телу. — Иди сюда.

Москва. Квартира Зиминой

Оставив телефон на столе, Елена вышла в прихожую и щелкнула замком.

— Привет, Лен.

— Дима? — она не верила своим глазам, но на пороге действительно стоял Страхов. Второе потрясение, а день еще только начался.

— Ну что, так сильно изменился?

Сколько времени прошло с их последней встречи? Полгода? Или даже чуть больше? Сейчас это уже не имело значения. Между ними была пропасть. Огромная. Зияющая.

Внешне Дмитрий остался прежним: грустная улыбка, усталый блеск в глазах, разве что немного оброс.

— Зачем ты пришел? — обожгла холодным тоном Зимина. Это был, пожалуй, единственный вопрос, который ее по-настоящему интересовал.

— Даже в квартиру не пустишь? — усмехнулся он, еле заметно кивнув в сторону кухни.

— С какой стати? — Лена скрестила руки на груди, инстинктивно защищая свое личное пространство.

— Че мы, так и будем на пороге разговаривать?

— Говори, зачем пришел и уходи.

— Я не могу без тебя… — хрипло произнес Дима, облокотившись о дверной косяк. Все тот же виноватый взгляд исподлобья, будто испортил очередной протокол допроса, а не пропал на полгода. И вроде бы ничего существенно не изменилось, только они стали совсем чужими.

— Столько времени мог, а сейчас вдруг занемог? — усмехнулась Елена, поражаясь его наглости. Не знала, какие эмоции перевешивали: злость, жалость или глубоко зарытая обида?

— Я виноват перед тобой, но дай мне все объяснить.

— А ты уверен, что я хочу слушать твои объяснения? Я несколько месяцев, как идиотка, ждала от тебя звонков, надеялась, что вернешься. А ты просто исчез… И сейчас ты думаешь, что имеешь право вот так ко мне заявляться? — голос не дрогнул, но сердце неприятно кольнуло. Неужели ее так задело внезапное возвращение бывшего любовника, или причина кроется совсем в другом?

— Лен, пойми, я должен был уехать, мне было трудно.

Дмитрию всегда отлично удавалась роль жертвы, в любой ситуации он находил себе оправдание, и сегодняшний день — не исключение. Больше всего Зимину раздражала именно эта черта его характера, ей часто приходилось брать на себя ответственность и быть мужчиной в их отношениях, а хотелось оставаться хрупкой и слабой женщиной.

— А мне, значит, легко? Когда ты трусливо сбежал и оставил меня одну расхлебывать кашу, которую ты же и заварил! Если бы не Дымов, я вообще не знаю, что бы я делала.

С каждой секундой она распалялась все больше. Прекрасно помнила тот день, когда Страхов объявил, что уезжает в Питер. И, наверно, уже тогда на их совместном будущем можно было поставить крест, но Лена отчаянно верила, что все наладится. Даже прощаясь у отдела, она все еще надеялась — это временная мера, пройдет месяц, и все станет как прежде. Хотя внутренний голос подсказывал — это конец. И только Дмитрий знал, что расстаются они не на месяц… Просто не нашел в себе силы признаться в этом, оборвать последние нити.

— Ну ты же все равно ушла из отдела, полковника вон получила, — он сразу заметил новую форму, обратил внимание на погоны и мгновенно сделал вывод. А Зимина, в который раз убеждалась в том, что они совершенно посторонние друг другу люди.

— Да ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти! И когда мне реально нужна была мужская поддержка, ты ныл в трубку и говорил, как тебе плохо. Конечно, Димочку надо пожалеть, бедный, несчастный!

— Хватит. Лен, я пытался начать новую жизнь, но у меня ничего не получилось. Я никем не смог тебя заменить. Ты нужна мне, правда.

— В качестве запасного аэродрома? Нет уж, спасибо, теперь ты мне не нужен, — она больше не верила ни единому слову, слишком хорошо успела его изучить.

— Ну прости меня. Вспомни, сколько лет мы любили друг друга. Я обещаю тебе, все будет как раньше.

Страхов действовал старыми методами, наивно полагая, что перед ним его Лена. Только ему она давно не принадлежала, ее сердцем вот уже месяц владел другой мужчина. Да и сама она изменилась — новая жизнь, новая работа и новые приоритеты.

— Нет, как раньше теперь не будет. Все закончилось, Дим. Ты решил за нас двоих еще тогда, у отдела, — отрезала Зимина, не оставляя ни единого шанса. Смотрела на него и понимала, что ничего не чувствует. Вроде столько вместе прошли, что стали практически родственниками, а сейчас все это испарилось, не осталось и следа. Воспоминания о прошлом все же вызывали легкую ностальгию, но реальность была от них далека.

— У тебя кто-то появился? — он вмиг стал серьезным, выражение лица резко изменилось, брови нахмурились. — Уж не Дымов ли это?

— Это тебя уже не касается. Уходи, — спокойно ответила Лена и попыталась закрыть дверь, но Дмитрий сделал шаг вперед и, притянув ее к себе, впился поцелуем в приоткрытый рот. Зимина не успела сомкнуть губы, и в следующую секунду ощутила прикосновение горячего языка. Мерзкий соленый привкус спровоцировал рвотный рефлекс. Собрав все силы, она уперлась ладонями в крепкую грудь и оттолкнула Страхова. Глаза ее горели недобрым огнем. Жгучая ненависть и отвращение заполнили душу, и Лена не выдержала — отвесила звонкую пощечину.

— Убирайся!

— Лен, ты чего? — опешил он, приложив руку к лицу.

— Я сказала, вон пошел! — она толкнула его на площадку и, тут же захлопнув дверь, скатилась на пол.

Московская область. БО «Васильки»

Карина вошла в зал и, увидев Тимура, сидящего за барной стойкой, помахала ему рукой. Он поднялся со стула и, подойдя к ней вплотную, приобнял за талию.

— Мурчик, как неожиданно, — проворковала Базанова и прильнула к нему всем телом. Она чувствовала свое превосходство и беззастенчиво пользовалась им.

— Ты готова? — напряженно спросил Громов, волнение отчетливо читалось в каждом его движении, но Карина не обратила на это никакого внимания.

— А я, как пионер, — пошутила она и, обворожительно улыбнувшись, продолжила томным голосом: — Всегда готова.

Тим никак не отреагировал на ее слова.

— Дай мне пятнадцать минут и начинай.

— Как скажешь.

Заметив, что на них смотрит Романова, она не смогла отказать себе в удовольствии щелкнуть ее по носу. Обняла Тимура за шею и, приподнявшись на цыпочки, демонстративно поцеловала. Его губы были такие теплые и мягкие, но в то же время абсолютно безвкусные. Однако Карину это нисколько не смутило.

Громов не ответил, но и не оттолкнул. Это давало ей надежду, что еще не все потеряно: она поможет ему, и все станет как раньше. О большем и не мечтала. Базанова была далеко не дура, понимала, что Тим готовит побег для судьи, но не мешала, надеясь, что таким образом наконец-то избавится от соперницы.

Тимур отстранился и, вытерев помаду с губ, направился к Ирине.

Победно улыбаясь, Карина внимательно наблюдала за ними и, как только они покинули бар, засекла пятнадцать минут. Взяла бокал с шампанским, прислонилась к стене и прикрыла веки, вспоминая недавний разговор с Громовым…

— Хочешь, чтобы я вернулся к тебе? Тогда ты должна помочь мне в одном деле…

— В каком? — заинтересовалась Базанова.

Он подошел к ней ближе и, склонившись над ухом, заговорил:

— В пятницу, когда я дам тебе знак, ты должна будешь незаметно пробраться к центральному щитку в подвале и вырубить свет на всей территории. А затем, до того, как сработает резервный генератор, незаметно вернуться обратно. На все про все не больше пяти минут. Никто не должен об этом знать.

— Зачем это тебе? — подозрительно прищурившись, спросила Карина. Она догадалась, что Громов что-то замышляет, и жаждала узнать подробности.

— Меньше знаешь — крепче спишь.

— И ты будешь мой? — уточнила, ища подвох в его словах.

— Все станет как раньше.

Решив, что в любом случае ничего не теряет, Базанова согласилась выполнить его просьбу.

Тимур ушел, а она опустилась на кровать и закинула руки за голову, раздумывая над его словами.

Открыв глаза, Карина вновь взглянула на часы — стрелки стремительно приближались к назначенному времени. Волнение нарастало с каждой секундой. Что, если у нее не получится? Если ее поймают? Вопросы множились в голове, но отступать было некуда — она должна сделать это и забрать то, что принадлежит ей по праву. Отогнав дурные мысли, залпом осушила свой фужер и, поставив его на ближайший столик, вышла из бара.

Стараясь обходить камеры, Карина медленно шла по длинному коридору. Ей было страшно, но желание умыть Романову и вернуть себе Тимура затмевало все другие эмоции. Она хотела вновь стать единственной королевой «Золотой рыбки».

Окольными путями добралась до лестницы, ведущей в подвал, и, спустившись, остановилась в нерешительности. Она ни разу не была внизу, но знала из рассказов подруг, какие страшные там происходили вещи. Холодок пробежал по позвоночнику, заставляя кровь стынуть в жилах. Решив, что если не сейчас, то уже никогда, Базанова достала из кармана зажигалку и, отворив тяжелую дверь, смело шагнула в темноту.

Изредка освещая себе дорогу огоньком, она передвигалась почти на ощупь. Нашла на стене щиток и открыла его. Все оказалось сложнее, чем она предполагала: рычагов было несколько, какой именно нужно выключить первым, Карина не знала.

«Твою ж мать!» — мысленно выругалась, понимая, что назад пути нет и спросить уже не у кого. Несколько секунд размышлений, и она, уверенно подняла вверх первый рычаг, за ним второй и третий. Ей показалось, что стало тише, но проверить, так ли это на самом деле, Базанова не могла, поэтому просто закрыла щиток и поспешила обратно к лестнице. Сердце стучало, как сумасшедшее, времени было в обрез. Заперев дверь на засов, она поднялась на первый этаж и осмотрелась: вокруг было темно, но где-то вдалеке слышались голоса. Испугавшись, что ее поймают с поличным, Карина, не медля, направилась в бар.