Говорит и показывает

Анна Белкина (2024)

Действие романа разворачивается в конце девяностых — начале двухтысячных. Соня и Вадим познакомились еще в юности, но никто из них не нашел в себе достаточно смелости, чтобы объясниться. Через много лет они снова встретились. Теперь их отношения чисто профессиональные. Или нет? Непредвиденные обстоятельства, «скелеты» в шкафах, амбициозные цели — все это добавляет остроты эмоциям, но ни капли не способствует здоровым отношениям. Читайте историю двух хороших людей, которые любят друг друга, но не могут быть вместе.

Глава 3

ПРОТЕКЦИЯ

После скандального дебюта Вадима жизнь телевизионного коллектива довольно сильно изменилась.

Соня убедила своих высокопоставленных друзей в том, что «активные» новости — это хорошо, и главное не то, что именно говорят и показывают, а то — сколько человек это посмотрело и послушало. Вадим начал получать письма от пенсионеров с просьбами приехать и «снять это безобразие». У него появились свои источники, в том числе в органах. Ему «везло» на хорошие и очень хорошие сюжеты. Словно все вдруг сошли с ума, и черти завелись в бывшем до этого тихом омуте родного города.

Канал «Говорит и показывает» теперь котировался высоко. Многие почитали за честь разместить на нём свою рекламу. Денег стало заметно больше. «Общий эстетический уровень» вырос как-то сам собой. «Сбросив» новости на Юльку, Соня вплотную занялась кадрами. Кое-кому пришлось уйти, зато пополнение оказалось на редкость «креативным». И всё за каких-то пару месяцев! М.П. совсем расслабился, практически отошел от дел, и только подписывал бумаги.

Лето кончалось, а дело шло к выборам.

Кандидаты в депутаты обрывали Сонин телефон. Она твердо держала руку на пульсе событий.

С Вадимом они так никуда и не выбрались. Было некогда. Зато ругались по вопросам лояльности чуть ли не каждый день. В курилке, в офисе, в монтажной.

— Юлия Владимировна, почему у вас глава горадминистрации в кадре словно, простите, говна наелся?! — возмущалась Соня.

— Это не у меня, это Вадик «так видит», — отбрыкивалась Юлька.

— Вырежи.

— Соня!

— Я сказала, вырежи! Достаточно одного интервью. Он и так не в лучшем виде.

После выпуска Вадим поджидал Соню в курилке.

— Ты опять меня зарезала.

— Думай, что снимаешь.

— Правду.

— Нельзя кусать руку, которая тебя кормит.

— Ради истины, можно

— Отморозок.

— Курица.

— Кто?!

Соня психовала, бросала сигареты и уходила. Вадим улыбался ей вслед. Ему нравилось её дразнить. Он всё равно добивался своего, и скандальные кадры просачивались в эфир. После этого Соня опять и опять объясняла своим «друзьям», что «такой способ подачи информации делает взгляд на политическую жизнь города более объективным». Слишком хорошо, мол, — тоже нехорошо. А потом в парадных сюжетах и интервью писала «портреты маслом», и все оставались довольны.

Вот только личная жизнь у неё катилась под откос. Два выходных незаметно превратились в один. Да и того хватало разве что на стирку, готовку и приведение себя в порядок. Встречи с Лёней стали реже и скучнее. Обычно они где-нибудь ужинали, ехали к Соне, по дороге препирались по пустякам. Потом Лёня выгуливал Гамлета. Потом они ложились спать, ограничиваясь поцелуем на ночь. До того, за чем они, собственно, встречались, дело доходило совсем уж нечасто. И по утрам Соня задавалась молчаливым вопросом: «А смысл?» Но ей по-прежнему было жалко Лёню.

Последнее время он стал какой-то странный. Словно не здесь, а в своих «глубоких» мыслях. Спрашивать его: «О чём ты думаешь?» — Соня разучилась ещё на первом году семейной жизни. Дождаться ответа было невозможно. Она и не спрашивала. Просто смотрела на него. Сказать сейчас: «Давай разойдёмся» казалось ей бесчеловечным. Словно оборвать единственную ниточку, связывающую умирающего с миром живых здоровых людей. Так Соня продолжала молчать, а Лёня думать о чем-то своём.

На день рождения Соня подарила ему дорогие туфли ручной работы. Принимая подарок, он усмехнулся.

— Не нравится? — огорчилась Соня.

— Да нет, почему. Отличные туфли. — он без восторга закрыл коробку.

— Тогда о чём ты думаешь? — это вырвалось случайно, она и не собиралась спрашивать, но неожиданно услышала ответ.

— О бренности бытия.

Соня промолчала, разговор замялся. Но ей очень не понравился лёнин потерянный вид и то, что он выкурил почти целую пачку сигарет за вечер.

Наутро она ушла раньше и весь день злилась, сама не зная почему.

Вечером Юлька принесла ей не очень приятную новость:

— Наш друг Юровский нас покидает. Освободилось вожделенное место в пресс службе МВД.

Соня молча поджала губы.

— Чего молчишь-то? Чего делать-то? — беспокойно продолжила Юлька.

— Не знаю.

Это оказалось некстати. Свободных репортёров не было. Новенького на криминал не поставишь.

— А что, потерпеть он не может?

— Он и так уже «терпел» 1.5 года. Все были в курсе.

— Н-да… — Соня задумалась.

— Может Вадика? — робко предложила Юлька.

— С ума сошла?! Вадик и криминал! Да нас силовики всех раком поставят, после его правдивых историй.

— Н-да, — теперь озадачилась Юлька, — А что делать то?

Соня подумала немного.

— Сама возьмёшь.

— Я?

— Ну не я же.

— Сначала повышают, теперь понижают…

— Ненадолго. До выборов, а там чего-нибудь придумаем. Поставим Машку, например.

— Чтобы она всякий раз в обморок падала в кадре? Эффектно! А кто вместо меня?

–Угадай с 3-х раз. Сама. Все сама.

— Будут трупы

— Ты о чём?

— О ком. Я о Вадике.

— Брось. Как-нибудь договоримся.

Юлька скептически улыбнулась.

* * *

На следующей планёрке Соня объявила о своём решении.

— Мы в общем-то рады, — высказался Юрик, — Надеюсь наши новости не умрут.

— Обещаю сохранить концепцию новостей, сложившуюся в последние 4 месяца. Это крайне выгодно для всех нас.

— Слава Богу! А мы-то боялись, — ядовито заметила Света, разглядывая свои безупречные ногти.

Вадим с большим интересом смотрел на Соню. Он понимал, что это тактический ход, лишь бы не допустить его к криминальным новостям. В любом случае — он выигрывал. Соня снова станет ближе, может быть, наконец-то удастся пообщаться по-человечески.

После планёрки он нарочно задержался, делая вид, что приводит в порядок свои бумаги.

— Как дела, Вадик? — неожиданно мягко спросила Соня.

Он вдруг обрадовался, ведь она первая обратилась к нему.

— В профессиональном плане — просто великолепно. А так…

Соня выжидательно молчала

— Ни на что больше времени не остаётся.

— Понятно.

— А ты?

— А что я?

— Как у тебя дела?

— Ой, — Соня махнула рукой, — Какая тебе разница?

— Интересно. Кстати, еще раз хочу уточнить, зная твою щепетильность. Все-таки, ты ещё замужем?

Соня слегка опешила от неожиданности:

— Не знаю, что и сказать

— Скажи правду

Она помедлила и решила не врать:

— Формально — нет. Фактически, скорее да.

— Понятно. Может быть, всё-таки поужинаем вместе?

Соня отрицательно покачала головой:

— Лучше пообедаем.

— Сегодня?

— Завтра.

— Ловлю тебя на слове.

Соня хмыкнула:

— В три!

— Замётано.

* * *

Нельзя сказать, что она не волновалась, нельзя сказать, что не готовилась. Красилась тщательнее обычного и одевалась дольше, чем всегда, вот и опоздала на работу, чем вызвала недоумение коллег. Когда Соня вошла, планерка уже была в самом разгаре, и, хоть никто ничего не сказал, взгляды были красноречивее слов. На Вадима она не посмотрела, духу не хватило.

За час до назначенного времени встречи он ей позвонил.

— Заехать за тобой?

— Нет. Я сама подъеду.

— Выбирай место.

— На твой вкус, давай только поближе к телецентру.

— Хорошо, тогда я все же заберу тебя где-нибудь.

— Ладно, возле мэрии, там на углу, где сквер.

— Хорошо, через сорок минут.

— Прикольное местечко.

— Да, прикольное. Раньше, помнишь, что здесь было?

— Кафе-мороженое

— Ну, кафе-то, кафе, но не только мороженное. Я бы сказала даже больше горячительное.

— Часто здесь бывала?

— Одно время чуть не каждую неделю. А уж каждую стипендию — точно.

— Как это прошло мимо меня?

— Вы-то как раз тогда без вести пропали.

— Я честно косил от армии!

— Чем косили?

— Ладно, мне Тёма рассказывал, как ваша компания нагло отказалась навестить меня в больничке.

— Спорим, что он сам при этом дико злорадствовал?

— Ну, хорошо. Что будешь есть?

— Мясо какое-нибудь и салат. Выбери, только я сама за себя заплачу.

— Обижаешь, я же тебя пригласил.

— Привычка. Ну и потом, положение обязывает

Подошла официантка. Вадим заказал салат и пару стейков средней прожарки.

— Что будете пить?

— Дорогая, ты выбрала? — Вадим коснулся сониной руки.

Соня криво улыбнулась, но подыграла ему и руки не убрала.

— Да, милый. Минеральную воду…без газа.

— Пока всё.

Официантка удалилась.

Соня откинулась на спинку своего кресла и скрестила руки на груди.

— «Дорогая, ты выбрала?», — передразнила она Вадима, — Дешевая комедия, придумал бы что-нибудь поинтереснее.

— Ладно, в следующий раз, буду говорить: «Ее величество желают откушать свежей дичи. Подите, застрелите кого-нибудь».

— Тебе бы книжки писать, — уже не особенно ядовито поддела его Соня.

— Я думал об этом некоторое время назад, — спокойно ответил Вадим. — Но идея еще не созрела, материала маловато, и вообще, это пенсионерский какой-то формат.

Соня покачала головой, больше в такт своим мыслям чем в ответ на реплику Вадима. Разговор выходил пустым, бессмысленным. Снова вместо того, чтобы прямо спросить: «Чего ты хочешь от меня?», она поддавалась на провокации и играла в дурацкие прятки.

— Слушай, а дети у тебя есть? — внезапно поинтересовался Вадим

Соня чуть не поперхнулась минеральной водой без газа, заблаговременно принесенной официанткой.

— Издеваешься?! — вырвалось у нее.

— А что я такого спросил? Ты говоришь, что скорее замужем, чем не замужем. И если я правильно помню — уже много лет. Поэтому логично было предположить…

— Если бы это было логично, вряд ли я бы тут с тобой сидела, — оборвала его Соня. — Только почему-то мы всё обо мне, да обо мне. У тебя-то как с личной жизнью?

— Вот, присматриваю себе жену, — улыбнулся Вадим.

Она готова была заплакать. Хорошо, что принесли еду и можно было отвлечься.

Тщательно отпиливая маленькие кусочки стейка и также тщательно их пережевывая, Соня приходила в себя. Она отдавала себе отчет в том, что злится не столько на Вадима, сколько на себя за то, что опять злится на него. Ведь взрослая уже девочка!

И чего надо? Правила игры таковы: всё решает женщина. Только выглядеть это должно так, будто мужчина сам сделал первый шаг. Но снова, как в юности ей не хотелось соглашаться с правилами. Она хотела бы отбросить условности. Сказать что-то типа «Вы привлекательны, я чертовски привлекательна, приходите ночью к амбару — не пожалеете». Но ее не отпускало чувство, что после этих слов она превратится в крысу. Она злилась и от злости, чуть ли не шипела, как ядовитая змея. А Вадим словно не замечал этого. Он рассказал ей, что родные хотели бы увидеть его женатым и с детьми, но он сам себя таковым не видит. Для того, чтобы понянчится с кем-то моложе 5 лет у него есть два замечательных племянника 4 и 3. И вообще, ему сложно представить, что какая-нибудь здравомыслящая женщина будет готова терпеть «вот это вот все».

«Зачем же ты тогда меня позвал?» — хотела спросить Соня, но вместо этого сказала:

— Возможно, когда-нибудь тебе захочется, чтобы кто-то ждал тебя в твоем собственном доме.

— Тогда я заведу собаку, — ответил он и с вызовом посмотрел ей в глаза.

Кровь бросилась Соне в лицо. Она вдохнула поглубже и медленно выдохнула.

Подошла официантка, чтобы забрать пустые тарелки.

— Может быть десерт? — спросила она.

— Нет, спасибо, — поспешила ответить Соня. — Принесите счет, пожалуйста. Два счета.

Когда официантка ушла с тарелками, Соня уже успокоилась. Ничего такого не произошло. Все правильно, Вадим над ней просто экспериментирует, как говорится проверяет на вшивость. Думает, наверное, что она совсем одна и просто врет про мужа, чтобы набить себе цену.

Официантка вернулась со счетами, они расплатились. Соня оставила чаевые, Вадим тоже.

— Думаю, нам все-таки надо как-то вместе поужинать, — голос его звучал непринужденно даже весело.

— В доме твоих родителей? — с нервным смешком спросила Соня. Ей показалось, что Вадим наконец-то стушевался. Но он ответил:

— Как скажешь.

* * *

Соня уходила из кафе со смешанным чувством — с одной стороны — ей казалось, что она сделала что-то предосудительное — наставила Лёне рога или как там ещё это называется. С другой стороны — её беспокоила собственная реакция. Ее буквально трясло от эмоций. Словно мир собирался перевернуться. Ее драгоценный заботливо выстроенный мир личного спокойствия, миленький такой мирок — стоячее болотце. Бросишь камушек — пойдут круги.

* * *

А дома Соню ждал уже новый сюрприз.

Поднимаясь на лифте, она услышала громкий заливистый лай. Гамлет никогда не лаял, если был дома один. Значит кто-то у нее в квартире. Ключи были только у мамы, Юльки и Лёни. Соня позвонила, Гамлет начал подвывать и скрести дверь. Открыл Лёня. Пес бросился под ноги хозяйке, словно она вернулась из дальних странствий.

— Я с ним уже погулял, — сказал Леня

— Отлично, спасибо, — бодрясь ответила Соня. Ей было не по себе.

Обычно бывший муж предупреждал о своём приходе.

— Ты не рада?

— Ну почему же. Просто неожиданно.

Лёня обнял её и поцеловал. Она ответила на поцелуй, но при этом почувствовала себя преступницей. Надо что-то менять. Так больше продолжаться не может.

— Я хотел бы пожить у тебя эту неделю, — неожиданно сказал Леня, когда они курили на диване. У Сони ёкнуло в груди.

— Что-то случилось?

— Нет, просто надо где-то перекантоваться, чтобы никто не знал.

Соня вздохнула. Ей было страшно, но отказать Лёне она не могла.

— Значит, ты даже с Гамлетом гулять не будешь?

Лёня кивнул.

— А сегодня?

— Сейчас уеду, а ночью тихонько вернусь.

Соня снова вздохнула. Как всё по-дурацки получается. Конечно, может быть у Лёни на самом деле проблемы, а может быть, он догадался и теперь решил «посторожить» ее. Ведь в прошлый раз, когда Лёня нашёл Сонины дневники, где она «страдала» по Вадиму, он ни словом не обмолвился, и она случайно узнала. Всё-таки надо что-то менять.

Лёня вернулся около часа ночи, когда Соня почти уснула на диване перед телевизором. Даже Гамлет проспал его возвращение и только сдержанно рыкнул спросонья.

— Почему ты думаешь, что у меня тебя не будут искать? — спросила она уже в постели.

— Да все только и говорят, что о твоём романе с этим вашим, как его, Загороднюком, что ли.

— Загородным? — почти выкрикнула Соня. Её сонливость, как рукой сняло.

Она не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться, поэтому встала, нашла сигареты и закурила.

— И ты после этого можешь со мной спать? — наконец спросила она у Лёни.

— После чего собственно?

— Ты говоришь, что все говорят, что у меня с кем-то роман. И ты приходишь ко мне, тр**ешь меня, ложишься со мной в одну постель.

— Надо было тебя побить?

— За что?

— Вот и я решил, что пока не за что. Давай спать.

Вадим заметил, что Соня переменилась после их совместного обеда. Она стала задумчивой и старательно избегала его общества, даже не критиковала сюжеты. Он попытался пригласить её на чашечку кофе, но она рассеяно отказалась и отвергла несколько предложений вместе покурить, так что Вадим перестал предлагать.

Как-то после планёрки М.П. попросил их двоих задержаться:

— Софья Андреевна, вы у нас светская львица, — начал он.

Соня махнула рукой.

— Тем не менее, — продолжал М.П. — А вот Вадима Николаевича в обществе не знают.

— Вы предлагаете мне сделать ему протекцию, — догадалась Соня

— В некотором роде

— Да что уж там

— Я, собственно, не стремлюсь, — подал голос Вадим

— Это часть Вашей работы, — пояснил МП, — люди хотят общаться с Вами, так сказать, непосредственно. Вот.

— Хорошо. Я всё поняла. Ближайшая подходящая тусовка состоится в пятницу вечером в клубе «Гармония».

— А что, у нас есть такой клуб? — поинтересовался Вадим.

Соня «выразительно» посмотрела на него.

— Понял. Приказы не обсуждаются.

Соня сухо кивнула.

— Я могу идти? — спросил Вадим.

— Да, пожалуйста, — разрешил МП, — нам с Софьей Андреевной необходимо кое-что обсудить.

Вадим ушёл, распираемый любопытством, борясь с жестоким желанием подслушать, о чём пойдет разговор без него.

Он ещё не успел покинуть здание, как Соня, словно фурия, вылетела из кабинета МП и скрылась в курилке.

— Что это с ней? — удивился, проходивший мимо Петров-Водкин. Вадим пожал плечами. Хотел бы он знать. Может быть, он передавил? Не надо было про собаку?

Лёня жил у Сони уже около недели. Он не выходил из квартиры даже глубокой ночью. Курил в комнатах. Спал, когда Соня собиралась на работу, вечером допоздна сидел в интернете, мешая Соне засыпать. Она тихо вскипала, но давила в себе злость. Готовила, стирала, убирала за двоих, но выгнать его не могла.

Соня и мысли не допускала, что Лене угрожает серьёзная опасность. Просто это было вполне в его духе — представить себя жертвой, чтобы вернуть себе свою собственность, каковой он считал бывшую жену. Однако она не была уверена на все 100%. А вдруг? Что же тогда — всю жизнь чувствовать себя виноватой в том, что не помогла человеку в трудную минуту?

В очередной раз, споткнувшись о пепельницу и собирая окурки с ковра, Соня задумалась о перспективах — невозможно продолжать игнорировать отсутствие полноценной личной жизни, когда тебе уже 30. С другой стороны — работа, работа, ещё раз работа и ни на что другое времени просто нет.

Либо поддерживаешь то, что есть, либо… К этому возрасту пора уже детей иметь, а где взять? Детей от Лени она категорически не хотела. Это было то немногое, в чем она была уверена и непоколебима. Их свел вместе и держал вместе вот уже десять лет хороший секс и больше ничего, а это, по ее мнению, был не тот фундамент, на котором строится семья с детьми.

Теперь, конечно, вопросы быта уже были не так остры, как в их юности. Но детям нужны не только еда и кров, нужно, чтобы между родителями было что-то такое…

Соня не успела развить эту мысль. Надо было бежать на работу, перед этим ещё успеть выгулять Гамлета. Лёня, неожиданно проснувшись, попросил купить ему пива и блок сигарет. Соня вежливо согласилась, выскочила за дверь, и только в такси вспомнила, что вечером у неё ответственное мероприятие — надо будет заехать домой переодеться. А как быть с пивом?

На планёрке МП напомнил:

— Софья Андреевна, сегодня вы должны будете представить общественности нашего героя.

— Я помню, Михаил Петрович.

— А Вы, Вадим Николаевич?

— Господи, что за китайские церемонии? Меня и так все знают.

— Ого, — вырвалось у кого-то.

Петров — «Водкин» многозначительно присвистнул. Вадим смутился.

— Я имел в виду публику, — пояснил он.

— Я похожа на звезду, ты похож на две звезды…, — скучным голосом процитировала Светлана.

— Так, товарищи, за работу, — скомандовал МП И «товарищи» начали расходиться.

У самого выхода Соня задержала Вадима, дернув его за рукав.

Он удивлённо посмотрел на неё.

— Когда ты сегодня освободишься? — спросила она, на его взгляд несколько «озадачено».

— Да, собственно, рано, я специально разгрузил день…

Было видно, что она хочет его о чём-то попросить, но не решается и розовеет как двоечница у доски. Вадим держал паузу, и Соня сдалась.

— Не мог бы ты меня подбросить домой, переодеться и всё такое.

— Конечно, о чём речь? Я даже мог бы вечером за тобой заехать.

— А ты успеешь привести себя в порядок?

Вадим хмыкнул и кивнул. Что она имеет в виду? Надо внимательно посмотреть на себя в зеркало.

В три часа Соня спустилась вниз. Вадим ждал её в машине. Он вышел и открыл Соне дверцу, когда она села, закрыл дверцу и, обежав вокруг машины, занял своё место.

— Ты нереально галантен, — заметила Соня.

— Спасибо за комплимент. Куда едем?

Соня назвала улицу, по дороге попросила заехать в небольшой супермаркет.

Вадим с удивлением отметил, что она приобрела огромный кусок говядины, потом взяла 4 бутылки довольно дорогого пива и блок сигарет «Честерфилд», хотя сама всегда курила облегчённый вариант vog (называя их в шутку «кислородными палочками»). Возможно, он ошибся, и Соня совсем не лукавила, когда говорила, что скорее замужем.

Выехав со стоянки на главную дорогу, он позволил себе нескромный вопрос.

— У тебя есть мужчина?

Соня почему-то вздрогнула, потом напустила на себя строгий вид.

— Я вообще-то замужем, если ты помнишь. Я тебе об этом говорила.

— И таскаешь любимому в клювике пиво, жрачку и сигареты, а он даже не в состоянии тебя подвезти?

— Знаешь что?! — взорвалась Соня, — Останови машину. Я прекрасно доберусь сама! По какому праву вообще?

— По праву старого друга.

— Друга?! Вот значит, как это называется. А я-то всё думала, думала — чуть голову не сломала! Почему это Вадик Загородный пропал с горизонта, словно и не было его? По-дружески значит!

В момент, когда она произносила свою гневную тираду, Вадим машинально прибавил скорость и неожиданно резко затормозил перед перекрёстком.

Едва не стукнувшись головой о лобовое стекло, Соня замолчала.

— Прости, если я тебя обидел, — сказал Вадим, и не понятно было, к чему это относилось — то ли к слишком прямому вопросу, то ли к тому, что он не позвал ее на ужин 10 лет назад.

— Не подвози меня к дому, пожалуйста — попросила Соня, когда они почти уже добрались до места, — высади здесь.

— Не хочешь, чтобы я знал, где ты живёшь?

Соня фыркнула:

— Глупости какие.

— Давай хоть сумки донесу.

— Не надо. Спасибо, что подвёз.

— Я приеду за тобой в семь? Сюда же?

— Да, — Соня рассеяно кивнула, и выскочила из машины, прежде чем он успел опомниться и открыть ей дверь. Красивая женщина, а к мужскому вниманию не приучена. Таскает мужу пиво и сигареты, словно какая-нибудь пейзанка.

Лифт не работал. Сумки были увесистые, поэтому, взбираясь на седьмой этаж, Соня вспомнила все матерные слова, которые знала. А надо было ещё и открыть дверь своим ключом. ***ная конспирация.

В квартире снова было накурено, гудел компьютер.

— Лёнь! Ты бы хоть сумки у меня взял! — возмутилась Соня, пытаясь ногами отбиться от радостно наскакивающего на неё Гамлета, — Гамлет! Фу! Фу! Кому говорю. Твою мать.

Ответа не последовало.

Соня с боем прорвалась на кухню, сунув в зубы Гамлету собачью вкусняшку (чтобы отвязался). Загрузила продукты в холодильник и открыла окно. Прохладный осенний воздух ворвался в помещение и рассеял гадкий застоявшийся запах сигаретного дыма. Соня с наслаждением вдохнула полной грудью. Теперь на её кухне пахло приближающейся зимой. Это вселяло надежду, давало силы. И всё-таки сил было недостаточно, чтобы прямо сейчас войти в комнату и сказать: «Лёня уйди, пожалуйста, из моего дома и из моей жизни навсегда». Не было сил перешагнуть через собственное чувство вины и посмотреть правде в глаза. Ведь по сути дела их давно уже ничего не связывает, даже штамп в паспорте, опрометчиво поставленный 10 лет назад.

Тогда Соня очень ловко оправдалась тем, что никто не знает, что такое любовь и какая она бывает. Поэтому всё равно. Ей даже иногда казалось, что она любит Лёню. Теперь же она очень чётко понимала, что любовь на самом деле не имеет ничего общего ни со страстью, ни с чувством вины, ни с каким-либо другим чувством. Её невозможно спутать ни с чем другим, так как это просто любовь.

Вот так, никаких сложностей.

Соня вздохнула. Вадим опять угадал её мысли. Неужели всё написано у неё на лице? Почему же он снова не угадал главного?

Если бы только он пришёл и сказал: «Оставь всё и иди за мной» Она не стала бы раздумывать. Но он не говорит. Вместо этого задаёт свои дурацкие прямые вопросы, на которые она не может ответить, потому что тогда придется посмотреть правде в лицо, а сил на это у неё нет. Всё. Круг замкнулся.

От философских размышлений её оторвал Лёня, соизволивший отлепиться от компа.

— Ты купила пива? — спросил он. Ни «здрасьте», ни «привет».

— Да, в холодильнике, — равнодушно бросила Соня и вышла.

Что сделать вначале? Почистить перышки или погулять с Гамлетом.

Конечно, если она сначала сделает причёску и макияж, то время собачей прогулки сократится до минимума (салон, в который обычно ходила Соня, был в двух шагах от ее дома — но все-равно это туда и обратно). С другой стороны, вечеринка может затянуться, а гулять с собакой ночью нежелательно — защитник из Гамлета никакой. Пока она сомневалась, снова пришёл Лёня, уже с початой бутылкой пива:

— Что-то ты сегодня рано?

Соня проигнорировала его реплику. До 7 часов оставалось 2,5 часа. Она решила 30 минут посвятить любимому псу, а в остальное время спокойно заняться своей внешностью.

— Тебя что с работы выгнали? — не унимался Леня.

— Нет, у меня вечером ответственное мероприятие, надо подготовиться, устало сообщила Соня.

— Теперь это так, значит, называется, — совершенно спокойный тон голоса не обманул Соню, рядом с Лёней стало неуютно. Конечно, он все чувствует, он не дурак.

— Не начинай. Это моя работа.

— Так тебе ещё и деньги за это платят?

Соня поняла, что назревает скандал. Только не сейчас. Иначе конец.

— Лёнь, я работаю на телевидении, и обязана бывать на светских тусовках.

— А я тебя не пущу, — вдруг заявил он.

Соня усмехнулась. Она никогда не боялась Лёни, хотя он и пытался периодически пугать её. Раньше она сама, бывало, и с кулаками, и с острыми ногтями на него кидалась, как кошка. В таких случаях он говорил: «Я же тебя могу покалечить одним щелчком». Тогда Соня уверенно отвечала, что если он хоть раз посмеет её ударить, то в живых останется только один из них. Как ни странно, такое заявление действовало, и рукоприкладства он себе не позволял.

— Никуда ты не пойдёшь, — снова заявил Лёня.

— И по какому, интересно, праву ты это говоришь?

Уже второй раз за вечер спросила Соня. Голова у нее вдруг разболелась, и в ушах появился какой-то странный звон.

— Я пока ещё твой муж! — повысил голос Лёня.

Соня изо всех сил попыталась подавить эмоцию.

Лёня реагировал неадекватно. Поставил бутылку с пивом на пол, схватил Соню за обе руки повыше локтей, прижал её спиной к стене так, что она не могла вырваться, и зашептал ей в лицо.

— Ты — моя жена, я твой муж ты должна меня слушаться.

Теперь Соня испугалась. Кто может измерить степень безумия? Что делать, если рядом с тобой сумасшедший?

— Я уже давно не жена тебе, — внятно сказала Соня, — И я не хочу жить с тобой. Уходи.

Лёня выпустил одну её руку, больно сдавил ей пальцами скулы, так, чтобы раскрылся рот и попытался её поцеловать. Соня не ответила на поцелуй, она замерла. Ей стало страшно по-настоящему.

— У тебя есть другой? — спросил Лёня, всё ещё зверски шипя ей в лицо.

— Нет, — нисколько не кривя душой, ответила Соня, — Отпусти меня.

Лёня послушался.

— Ты же говорила, что любишь меня?

— Я так думала. Это было давно. Теперь нет.

Больше всего сейчас Соне хотелось убежать, спрятаться, переждать бурю, а потом вернуться в свою спокойную размеренную и одинокую жизнь.

Лёня поднял с пола свою бутылку. Он выглядел растерянным даже жалким, словно обиженный ребёнок, у которого отняли игрушку — вот-вот заплачет. Только жалеть его сейчас было нельзя, иначе это никогда не кончится.

Соня почти бегом направилась к гардеробу, бросила в спортивную сумку вещи, которые собиралась надеть, какие-то мелочи. Подозвала перепуганного Гамлета, взяла его на поводок. Лёня вышел в прихожую. Глаза печальные. Ситуация в общем-то комичная, только смеяться никому не хотелось.

— Я сейчас уйду, переночую у мамы, — сказала Соня, — Сделай, пожалуйста, так, чтобы к завтрашнему вечеру я смогла вернуться домой.

— Я люблю тебя, — сказал Леня.

Опять! Это мы уже проходили. Соня почувствовала, как вот-вот даст слабину.

— Я тебя больше не люблю, Лёнь. Всё. Ключи потом принесёшь.

Она выскочила за дверь и побежала вниз. 7 этажей это много. Вдруг догонит. Гамлет довольный бежал впереди, заглядывал в лицо хозяйке на поворотах.

Очень хотелось плакать, но нельзя — глаза будут красные. Это никаким гримом не скроешь. А времени оставалось в обрез. Соня вытащила сотовый и набрала телефон Вадима, он ответил почти мгновенно.

— Да?

— Вадик, не заезжай за мной. Обстоятельства немного изменились. Отправляйся прямо на место, но лучше немного опоздай — так принято.

Соня старалась сделать свой голос как можно более жизнерадостным, но выходило искусственно пискляво — словно её ущипнули за задницу.

— Что случилось? — забеспокоился Вадим, — Давай я приеду.

— Мне надо заехать еще в одно место. Возьму такси. Сделай, как я сказала.

— Ладно. С тобой всё в порядке?

— Да, да. Всё хорошо. Пока.

В трубке раздались гудки. Вадим нажал отбой и озадачено посмотрел на свой телефон. Ну и что это такое, скажите пожалуйста.

Так бывает, когда внешне вполне благополучная ситуация вдруг выходит из-под контроля, а ты единственный из всех участников, кто не в курсе дела.

Ладно. В конце концов, Соня и вправду женщина взрослая, и похоже действительно замужняя (причём давно и надолго), а между супругами чего не бывает. Влезать во всё это — себе дороже.

Как было приказано, Вадим приехал чуть позже назначенного времени. Не выходя из машины, набрал Сонин номер.

— Ой! Я уже подъехала! Ты где?

— Я в машине.

— А я в такси. Выходи. Сейчас встретимся. Я уже выхожу.

Вадим выглянул в окно. Перед входом в кафе остановилась жёлтая Волга с шашечками. Из неё вышла очень элегантная молодая женщина — он даже не сразу понял, что это Соня. Такси отъехало, и Соня оглянулась вокруг. Потом поднесла к уху телефон. Через секунду Вадим услышал звонок.

— Я прямо перед входом. Где ты?

— Любуюсь тобой.

Соня на мгновение растерялась.

— Ладно, хватит прикалываться, выходи, — голос её звучал как-то странно — словно она собиралась только плакать, Вадим поспешил её успокоить.

— Уже выхожу, — в это время он закрывал машину.

— А! Вижу тебя, — Соня помахала ему рукой и дала отбой.

— Ну, — она критически оглядела его с головы до ног, когда он подошёл, и выдохнула: — Молодец!

— Ты огорчена?

— Да нет, что ты.

В неверном свете фонарей Сонино лицо казалось очень бледным, подведённые глаза чересчур большими, а губы слишком яркими.

— Ты готов?

— Всегда готов, — Вадим вскинул руку в пионерском салюте.

Соня наконец-то улыбнулась и кивнула головой в сторону входа в клуб.

Весь следующий вечер Вадим не без удовольствия наблюдал за тем, что в последствии назвал про себя: «Метаморфозы Софьи Андреевны Гулянской на фоне высшего уездного общества».

Когда-то, очень давно, и не довольно грубо Вадим сделал Соне комплимент. При этом, собственно, от комплимента в его словах было очень мало. Он просто заметил, что эта плохо одетая девочка в смешных очках, похожих на пенсне, временами преображается почти до неузнаваемости.

Нечто появляется в её взгляде, словно глаза начинают лучиться. Девочка улыбается, говорит что-то умное и к месту. Но на самом деле не имеет значения, что она говорит. Неважно даже то, что она одета, как попало. Хочется смотреть на неё, сидеть рядом, взять за руку, обнять за плечи. А девочка дразнит — снова улыбается, слегка сощурив свои близорукие лучистые глаза, и вот уже собеседник готов на всё, а она словно не видит этого.

В общем, почти так он ей и сказал.

На что Соня с полминуты в недоумении хлопала ресницами, потом подняла левую бровь, поджала губы, посмотрела в себя и неопределённо хмыкнула. Вадим так и не узнал, о чём она подумала. Тогда он просто разозлился, но виду не показал, а перевёл разговор на другую тему.

Теперь же наблюдая за Соней, он не мог не признать, что она не только не утратила своей волшебной способности увлекать внимание окружающих, но даже развила и усилила её.

Что до самих окружающих, то, мужская часть уездного света при появлении Сони заметно напряглась. Женщины тоже напряглись, правда, их напряжение было несколько иного рода.

Но Соня! По-прежнему, не замечая произведенного эффекта, парила над грешным миром, продолжая излучать свой обманчивый лунный свет.

— Вот, познакомьтесь, Андрей Сергеич, это — Вадим — практически герой нашего времени, — обращаясь к очередному учредителю какого-то там творческого фонда, отрекомендовала Соня своего спутника.

— Очень рад, — рукопожатие, дежурная улыбка, вожделеющий взгляд на Соню, — Что ж вы от нас его столько прятали?

— Да Бог с вами, — едва заметный лёгкий жест, блеск прозрачного камушка на среднем пальце. У Сони нет обручального кольца, а это что за брюлик?

Вадим чувствовал себя словно Алиса в Зазеркалье. «Алиса — это пудинг. Пудинг — это Алиса». И каждый новый знакомец — сказочный персонаж.

— Ой, Сонэчка, ну познакомьте ж нас, — странно одетая женщина трудно определяемого возраста с душным парфюмом.

— Вадим Загородный — Марго Амбарцумян, модельер.

— Очень приятно. Знаете, все были так шокированы вашим первым рэпортажем.

— Догадываюсь.

— Марго, Софи, — произнес гибрид председателя совхоза и пед**ка куафёра в блестящем пиджаке, глаза, кажется, подведены. Неужели такое теперь встречается и в провинции? Стираются границы между городом и деревней, однако.

— Познакомьтесь. Тот самый Вадим.

— О-о

— Наш знаменитый мастер причёски — месье Товарковский.

«Варьколось. Хливкие шорьки»

— Здесь, что тусовка службы быта? — шепнул Вадим Соне, когда на пару минут их оставили в покое — Портные, парикмахеры, маникюрши.

Соня хихикнула:

— Мы с тобой тоже, в некотором роде, педагоги. Но погоди, крупная рыба ещё не приплыла.

— А что есть и крупная рыба?

Соня подхватила со стола бокал с белым вином и канапе с икрой.

— Ужасно жрать хочу

— Привет

— О, супер. Слава Богу ты пришла.

Кажется, давняя подружка. И хотя с первого взгляда прямая противоположность Соне — некое неуловимое сходство присутствует. Умные девочки. Профсоюз у них, что ли?

— Это что — с тобой? — невинный взгляд в сторону Вадима. «Это» — как будто он мебель.

— Я с ним. Познакомься — Вадим — Лизавета.

Рука теплая и мягкая, но жест выдаёт бизнес леди. Вадим схитрил и поцеловал руку, поданную для рукопожатия. Лизавета удивлённо вскинула брови, но удовольствия не скрыла.

— Он — знаменитость, — пояснила Соня, — я ввожу его в «обсчество».

Она нарочно опросторечила последнее слово, но Лизавета проигнорировала остроту, и с интересом разглядывала Вадима.

— Я телевизор редко смотрю, — призналась она.

Соня принялась поглощать канапе, нервно постукивая пальчиком по бокалу. К ней подошел не молодой, хорошо сохранившийся мужчина, облачённый в шикарную пару и туфли ручной работы заморских мастеров. Новый персонаж держался с достоинством и выгодно отличался от других присутствующих. Он о чём-то заговорил, Соня ответила в своей волшебной манере. В это время Вадим общался с Лизаветой и успевал выхватывать лишь мелкие кусочки чужой беседы, а Соня не спешила его знакомить со своим виз-а-ви. Хотя по всем показателям тот тянул на крупную рыбу.

— Так вы ещё не бросили литературу? — спросил престарелый красавец.

Соня засмеялась.

— Я бы назвала это бумагомарательством.

— Ну, знаете, по мне, так ваша деятельность на телевидении больше подходит под это определение. Уж простите меня старика.

— Ой, Святослав Игоревич…

Соня превысила уровень допустимой светимости, и, видимо, только многолетний жизненный опыт не позволил её собеседнику ослепнуть.

— Смотрю я на вас, — задумчиво произнёс он, — и удивляюсь. Почему такой дорогой бриллиант ещё никто не заключил в оправу?

Соня снова застучала пальчиком по бокалу. Но улыбки с лица не сняла:

— Слишком дорогой. Что потом с ним делать?

— Как что? Любоваться, дорогая моя.

К этому моменту Лизавета уже покинула Вадима, и он подошёл ближе к Соне. На лице красавца по имени Святослав Игоревич мелькнула тень недовольства. Заметив это, Соня обернулась, и Вадим прочитал в её глазах беспокойство. Значит мы законный брак от «обсчества» скрываем почему-то?

— Познакомьтесь, Вадим Загородный!

— А знаю, знаю. Здравствуй, племя молодое, незнакомое.

— А это Святослав Игоревич Горохов — владелец крупнейшего в городе развлекательного центра.

«Всего-то…»

Горохов презрительно скривился и махнул рукой

— Что ж вы Софья Андреевна так жестоки со мной. Я — прежде всего служитель муз — наклон головы в сторону Сони.

«Козёл ты старый, вот ты кто» — Вадим снова заскучал.

— Где ж твоя рыба-то крупная? — спросил он у Сони, когда Горохов наконец ретировался. — Я думал, этот — хоть что-то стоящее.

— Наивный, — Соня хмыкнула, — просто у дядечки за плечами хорошая комсомольско-партийная школа. Два высших образования. Ну и пыль в глаза любит пустить.

— Клинья к тебе подбивает.

— Дурак! — Соня мгновенно превратилась из светской львицы в школьницу с далёкой окраины, потом спохватилась и вернулась обратно: — Извини.

Вадим усмехнулся.

— Ладно, что уж там.

— А вот и акулы. Пойдём, — скомандовала Соня и направилась к бильярдным столам в конце зала.

Она представила Вадима нескольким персонам иного свойства, чем те, с которыми он знакомился вначале.

Эти люди пыль в глаза не пускали, не пытались казаться чем-то иным, чем являлись на самом деле. Но от общения с ними почему-то мороз продирал по коже, и даже Сонин лунный свет не пробивал могильного мрака, исходившего от них.

Другими словами, Вадиму дали понять, кто хозяин и кто заказывает музыку. И будь он помоложе лет на 10, это наверняка задело бы его за живое. В теперешней же ситуации иносказательные угрозы новых знакомых скорее напоминали детские разборки со школьными хулиганами, учившимися на пару классов старше.

Вадима это наблюдение позабавило, но с Соней он делиться не стал.

Несмотря на всю её обворожительную любезность и коммуникабельность было заметно, что какая-то тайная мысль не даёт ей покоя. Как только кончался очередной разговор или даже во время разговора, взгляд её становился пустым и указательный пальчик правой руки нервно постукивал по стенке бокала или теребил верхнюю губу. Что-то произошло за два часа — между тем временем, когда Вадим выгрузил Соню с сумками у остановки и тем, когда они снова встретились возле клуба.

А вечеринка шла своим ходом. После небольшого фуршета, когда все, кто хотел, собрались и сфотографировались на фоне друзей или врагов для местных газет, некто, претендующий на роль хозяина вечеринки, пригласил гостей в зал для премьерного просмотра фильма известного мэтра авторского кино. Предполагаемый шедевр назывался странно. Вадим сомневался — стоит остаться или можно уйти пока не поздно. Он оглянулся по сторонам и увидел только Сонину спину. Соня под ручку с престарелым пижоном-комсомольцем уже была у входа в зал. Бежать за ней, а уж тем более окликать, не имело никакого смысла.

Вадим почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу.

— Неужели это ты, Вадик?!

С последней своей пассией он расстался около года назад и даже слегка подзабыл, как она выглядит.

— Ира?! Какими судьбами?

— Рада, что ты ещё помнишь моё имя.

— Разве его забудешь. Ты одна?

— С подругой. Она правда куда-то подевалась.

На лбу у Иры было написано «ложь». Подруг у неё отродясь не водилось.

— Могу составить тебе компанию?

Ирино лицо осветилось счастьем. Видимо на этой вечеринке ей не повезло, а уезжать одной совсем не хотелось.

— Так поедем куда-нибудь?

— Я хотел бы посмотреть картину.

Девушка капризно надула губки. Надо же, именно такая гримаса у женщин его обычно раздражала. А ведь у Сони есть похожая манера выпячивать нижнюю губу, когда она обижается, и ему это всегда нравилось.

Ира задумалась, остаться ли ей с Вадимом или поехать в более весёлое место. В конце концов она решилась и подхватила бывшего бойфренда под руку.

— Ладно, пойдём. Надо же когда-нибудь заняться своим образованием.

В зале свет был уже притушен, но Вадим невольно начал оглядываться в поисках Сони. Она сидела на 2 ряда выше. Её кавалер ей что-то рассказывал. Соня смотрела вперёд, но видела что-то внутри себя, и казалась бесконечно уставшей, словно сейчас закроет глаза и уснёт.

Почему она сбежала от него? Он отвёз бы её домой — чёрт с ним с шедевром.

Свет потух и засветился экран. Неожиданно для себя Вадим так увлёкся фильмом, что забыл, кто сидит рядом с ним. У него было полное ощущение, что это Соня, и в один из моментов он даже хотел поделиться с ней впечатлением, но, сжав чью-то руку не такую мягкую и лёгкую, как ожидал, вдруг осознал, что это совсем другая женщина и совсем по-детски обиделся.

Соня не искала его при выходе из зала. Он видел, как она попрощалась со своей подругой, потом Святослав Игоревич подал ей пальто. Она отблагодарила его неотразимой улыбкой и удалилась. Вадим не выдержал и набрал её номер.

Соня ответила не сразу. Потом всё-таки взяла трубку.

— Извини, я тебя не нашла, подумала, ты уехал, — принялась оправдываться она.

Значит видела Иру.

— Ты где?

— Я уже еду домой, прости, что не попрощалась. Я в такси.

Полный отчёт, словно сделала что-то предосудительное или привыкла к подозрениям.

— Спасибо за вечер, — сказал Вадим

— Шутишь? — Соня устало хмыкнула, — Я надеялась, что ты не сбежишь раньше, чем покажут фильм. У него такое отталкивающее название.

— Так это твоя настоящая работа?

— Ну да. Пиар своего рода. Москвичи хотят нас купить, моя задача продаться подороже. Ты сейчас — главный наш козырь. Реальные новости, страшилки и всё такое, горожане нас «смотрят». Новые хозяева, конечно, переделают под себя, но…, — Соня зевнула, — что-то я увлеклась. Давай завтра поговорим.

Она была очень сонная, но в то же время такая родная и желанная, что Вадим поддался эмоциям.

— Спокойной ночи, целую — сказал он.

Соня восприняла его слова как должное и, пробормотав в ответ: «и я тебя», завершила разговор.

Вадим знал, что завтра всё будет по-прежнему. Снова отчуждённо официальные фразы и, в лучшем случае, ему удастся её разозлить. Они не опять не поговорят по-человечески, и он не узнает, что же у неё на душе на самом деле.