Буду твоей Верой

Анна Белинская (2023)

Второй год я страдаю по самому популярному парню нашего курса. Он — красавчик, рядом с которым сияют местные дивы. Я — неприметная заучка в очках и скромной одежде, которую объект моего воздыхания совершенно не замечает! Но я собираюсь это исправить! А поможет мне его друг — упрямый, невыносимый спортсмен, который раздражает меня до икоты!

6.

— Вот черт, — чертыхается Рома, взглянув на время. — Из-за тебя, между прочим, опаздываем. — Он бросает на меня недовольный взгляд сверху вниз, а потом брезгливо морщится, когда рядом с его носом возникает подмышка пожилого тучного мужчины.

Хихикаю, вжимая голову в плечи.

Я сижу, зажатая с обеих сторон молодыми людьми с опущенными в телефон головами. В их ушах беспроводные наушники, а на лицах — застывшее выражение: «Мне на всех плевать». Даже если бы одному из них в лицо упирался огромный беременный живот, они бы и не заметили. Вся их жизнь там, в виртуальном мире информационных технологий.

— Присаживайтесь.

Я встаю, освобождая место для пожилого мужчины, лицо которого покрылось каплями пота. Мне и самой невыносимо жарко и душно. Час-пик в метро — тот еще квест на выживание: с самого начала тебе нужно каким-то невероятным образом попасть в общий ритм движения к эскалатору, потом таким же образом выбраться из него, потому что на выходе тебя понесет один бешеный горный поток, и не факт, что в нужном тебе направлении. Дальше стоит применить всю свою наглость, юркость и ловкость, чтобы успеть запрыгнуть в вагон и не быть задавленным дверью. Но даже если ты успешно прошел все предыдущие этапы, это совсем не значит, что ты выживешь в вагоне. Скорее, задохнешься от недостатка кислорода и изобилия противных запахов.

— Спасибо, доченька.

Мужчина протискивается мимо меня, задевая мои очки и отдавливая ногу. Его великанский размер против моего мизерного очевиден, поэтому, когда он приземляется на то место, где была сдавлена я, не заметить падение астероида невозможно.

Оба парня наконец-то возвращаются на землю и пытаются установить зрительный контакт с горящим табло станций. В этот момент они понимают, что давно проехали свои остановки, и пробуют пробиться к автоматической двери. Это сделать крайне сложно. Чтобы пробраться к выходу, нужно разыграть знаменитые «пятнашки», переставляя и меняясь друг с другом местами.

— Так что ты там говорил? Из-за меня опаздываем? — обращаюсь я к брату, оставаясь стоять рядом с ним, несмотря на освободившиеся два места.

— Конечно, — хмыкает он. — Ты так долго выбирала шмотки, как будто твой гардероб размером со Вселенную.

Мне хочется рассмеяться, но я не могу себе этого позволить, потому что сзади меня кто-то подпирает, а спереди — впиваются колени полного мужчины, которому я уступила место.

Вообще-то, брат прав. После того как он высмеял мой оранжевый свитер, я долго сомневалась, что надеть. То, что предлагал Ромка, мне виделось не практичным. Узнав, что мы собираемся на игру в большой спорткомплекс, я предположила, что в таких помещениях прохладно, а мерзнуть мои кости не любят.

Все теплые свитера брат забраковал, и пару раз мы даже сцепились, пока не вмешалась мама, грозно рявкнув на Рому. В конце концов, мы сошлись на темно-синей водолазке, которую я заправила в черные джинсы. Волосы пришлось распустить, хотя я терпеть этого не могу. Они мне жутко мешают, а в тандеме с очками превращают меня в пятнадцатилетнего подростка, но брат выдвинул ультиматум: либо так, либо я остаюсь дома. Но после всех манипуляций с переодеванием оставаться дома было равносильно расточительству времени, а моя рациональная натура категорически не приемлет сие попустительское отношение к делу. На том и порешали.

В шум вагона метро врывается «Траурный марш» Шопена, доносящийся из кармана ярко-красной куртки моего брата. Возможно, я бы покраснела от стыда, если бы хоть кто-то из плотно набитого вагона обратил на нас внимание. Но дело в том, что в огромном мегаполисе до тебя никому нет дела, и чем-то удивить здесь практически невозможно.

— Да подъезжаю я, — басит в трубку Ромка. — На меня два билета возьмите. Да, ты не ослышался, два. Все, давай, потом объясню. — Он отключается и заталкивает телефон обратно в карман.

— Так что за игра? Ты мне не сказал. — Пока мы едем, мне хочется подробнее узнать, на что я променяла сегодняшний вечер страданий.

— Турнир по гандболу. Игра за выход в четвертьфинал, — сообщает Рома.

Гандбол. Это там, где бросают друг другу мяч?

Я пытаюсь вспомнить, что знаю про гандбол, и понимаю, что практически ничего. Это довольно непопулярный вид спорта, как мне кажется.

— Не знала, что ты интересуешься гандболом.

— Леха, мой друг, играет в юношеской команде, — пожимает плечами Ромыч. — И мы компанией ходим к нему на игры. Да я и сам как-то… — Он замолкает на полуслове, так и не договорив.

— В смысле? — Я пытаюсь повернуться и посмотреть ему в лицо. — Тоже играл?

— Ну было дело… — мнется стыдливо брат, будто сознается в каком-то преступлении. — Так, на несколько тренировок походил.

Вот оно что! А я все понять не могла, откуда у него такие ловкость и гибкость в движениях.

— Я и не знала. А почему бросил?

Ну надо же… Как же так, живя с ним в одной комнате, я не заметила, чем увлекается мой младший брат?

— Да у меня уже возраст… Ну, знаешь, надо было, типа, раньше начинать, — пытается отмазаться Ромка, забегав глазами по вагону.

Вот жук хитрый!

— Ой, да не ври ты. Скажи, что просто лень на тренировки ходить, — смеюсь я. — Придумал тоже, возраст.

— Да там занятия каждый день по три часа, никакой личной жизни, — обиженно бухтит мой лентяй-брат и отворачивается.

Мне хочется отвесить ему подзатыльник, но, во-первых, я не дотянусь, а, во-вторых, объявляют нашу остановку.