Буду твоей Верой

Анна Белинская, 2023

Второй год я страдаю по самому популярному парню нашего курса. Он – красавчик, рядом с которым сияют местные дивы.Я – неприметная заучка в очках и скромной одежде, которую объект моего воздыхания совершенно не замечает! Но я собираюсь это исправить!А поможет мне его друг – упрямый, невыносимый спортсмен, который раздражает меня до икоты!

3. Вера

— О, какие люди!

— Да ладно?

— Где ты был, о, блудный сын?!

— Явление Христа народу!

По аудитории раздаются аплодисменты и свист! Возбуждённые студенты скандируют и улюлюкают, а я пытаюсь понять, что могло вызвать такой откровенный ажиотаж.

— Смотри, — толкает меня в бок Кира и слегка привстаёт, чтобы лучше рассмотреть того, кто внизу. — Там твой одногруппник, как его там?

Тоже привстаю и свожу брови вместе, пытаясь разглядеть одногруппника.

Ааа, понятно.

Вот именно, что как-его-там, потому что последний раз этого одногруппника я видела мельком на летней сессии во время того, как забегала поставить автоматом экзамены.

— Бестужев, — брякаю я и плюхаюсь обратно на место.

— Точно! Какая фамилия красивая, — загорается новогодней елкой Кира, — да и парень — огонь!

Перевожу взгляд на парня-огонь, который лениво кланяется перед аудиторией, также лениво ухмыляется, будто он — Папа Римский, а мы тут все собрались на него поглазеть и прикоснуться к святыне.

— Давай к нам, Бес! — свистит ему Артем, подзывая ещё и рукой.

Медленно, расслабленной походкой, будто делает нам всем великое одолжение, Егор Бестужев поднимается вдоль рядов и усаживается рядом с Чернышовым и Кариной.

Ну понятно!

Местная элита! Всегда держатся вместе. Хотя не могу сказать, что Бестужев прямо вхож в компанию Чернышов и Ко. Вроде и общаются, но друзьями их назвать сложно. Возможно, это потому, что Егор Бестужев очень редко появляется на занятиях.

Он стабильно ходил до первой зимней сессии первого курса, чтобы поспать.

Честно, я думала, что его не допустят до экзаменов, но после зимних каникул пару раз я его на занятиях всё-таки видела.

А потом он пропал, и о его существовании как об одногруппнике я преспокойно забыла.

До сегодняшнего дня.

— А как его зовут? — не унимается Кира, прожигая его висок взглядом, — такой хорошенький! А почему он так редко ходит на занятия?

Ошарашенно поворачиваюсь к Кире и одариваю её таким взглядом, что будь я на её месте, собрала все свои причиндалы и пересела бы на другое место, но Киру, видимо, даже атомной войной не напугать.

— Егор его зовут, а почему не ходит — понятия не имею, передо мной он не отчитывается, — бурчу и хватаюсь за ручку, потому что в аудиторию вошёл преподаватель.

— Ну и ладно, — совершенно не обижаясь, пожимает плечами Кира и блаженно улыбается, глядя в сторону Бестужева. Иногда мне кажется, что у неё отключена функция «чувство обиды». — Я сама узнаю!

Вот нисколько не сомневаюсь, что узнает!

***

— Господин Бестужев?

Опускаю учебник и смотрю на преподавателя. Профессор Бубновский приспустил очки и с показным пренебрежением рассматривает вошедшего в аудиторию парня. На сгибе локтя у Бестужева висит сияющая Карина, а вот его лицо застыло с выражением: «Снимите это немедленно!». Я имею в виду Карину с его плеча! Позади них — верная болонка Дивеевой, её подружка Альбина, выглядывающая из-за спины своей хозяйки.

Интересно… а как же мой Тёмочка?

На двух стульях пытается усидеть наша Королева?

— Я, — не обращая внимания на преподавателя, Бестужев сканирует аудиторию на наличие свободных мест. На секунду его глаза и мои очки встречаются, но парень быстро отводит свой взгляд так, что я даже моргнуть не успеваю. — Мне льстит, что вы меня помните, Марк Ифраимович, — Егор стряхивает Дивееву и расслабленной походкой идёт к свободной первой парте, потому что все остальные места уже заняты.

Аудитория, где сейчас начнется семинар по управлению рисками, небольшая, состоит всего из двух рядов. На первой парте первого ряда сижу всегда я, а большинство нашей группы выбирает места подальше от профессора Бубновского.

— Не обольщайтесь, молодой человек, я помню исключительно вашу знаменитую фамилию. А вы, Андрей, её так опрометчиво позорите, — Бубновский снимает очки и берётся за тряпочку, демонстративно показывая свое пренебрежение к Егору, называя другим именем.

Не знаю почему, но Бубновский с первого курса предвзято относится к Бестужеву. Чем и когда Бестужев успел насолить Марку Ифраимовичу, понятия не имею, но с первой парты мне прекрасно видно, как подрагивают руки профессора, сжимающего тряпочку для очков, как тонко сжаты его сухие губы, а лицо покрылось бордовыми пятнами.

— Я не Андрей, — всё тем же тоном ленивого домашнего кота поправляет профессора парень. Смею заметить, что у Бестужева есть одна выдающаяся черта — его сложно развести на эмоции, Егор всегда в одном расположении духа — расслабленного пофигиста. Чего не скажешь о профессоре, который вместо линз уже протирает тряпочкой лоб, покрывшийся мелкой испариной. — Меня зовут Егор.

Марк Ифраимович решает смолчать, тем самым показывая, что ему глубоко безразлично — Егор тот или Андрей, и поправлять он себя не собирается.

Бестужев снимает синюю спортивную куртку и вешает её на спинку стула, а рядом плюхает свою брендовую сумочку дива местного разлива — Карина.

— Ты ведь не против? — приторно улыбается самопровозглашённая королева.

Обычно на семинарах они с Альбиной сидят вместе, но сегодня отточенным движением наманикюренного острого когтя, Карина сгоняет со второй парты одногруппника и по-хозяйски указывает Альбине сесть позади неё.

Суваева Альбина покорно кивает и усаживается точно туда, куда приказала хозяйка.

Вот это тотальное беспрекословное подчинение!

Я вдруг на секунду представила себя в роли покорной овечки, и у меня закрутило живот. Это же как себя надо не уважать?

Но смею заметить, в этом мире всё-таки существует то, что может поставить меня на колени — вкусные мамины вареники с белорусским домашним творогом, богато политые растопленным сливочным маслом. Ммм!

С чувством жалости смотрю на Альбину и понимаю, что лучше быть одиночкой — изгоем, чем безропотной бесхребетной амёбой, гонимой течением.

Хотя Суваева Альбина сама по себе безобидная. Пару раз, когда наша Дива была на больничном, Альбина даже со мной здоровалась. Но стремление быть популярной и узнаваемой на курсе продавило всю её человечность, превращая Альбину в последнюю стерву.

Егор Бестужев смотрит на сумочку Карины, усыпанную стразами и блёстками, и одаривает девушку таким взглядом, после которого я бы на её месте почувствовала себя прилипшим банным листом.

— Валяй, — пожимает плечами Бестужев и, подпирая рукой подбородок, со скучающим видом отворачивается от дивы. Мы снова встречаемся взглядами, и теперь уже я спешу опустить свои окуляры в учебник.

В настройках Карины программа собственного достоинства не установлена заводом-производителем, поэтому, не смущаясь, деваха размещает свою подкаченную пятую точку на соседний стул и начинает раскладывать свои яркие ручки по цветам радуги на столе.