Влюблен по чужому желанию

Анна Антонова, 2014

Нина и Женька были знакомы тысячу лет, но никак не могли определиться в своих отношениях. Вот и в школьный тур по Праге они отправились то ли влюбленными, то ли просто друзьями… Нине надоела эта неопределенность, и она решила наконец выяснить все до конца. Но Женька каждый раз увиливал от серьезного разговора и вообще вел себя странно. А как известно, нет лучшего способа понравиться девчонке, чем не обращать на нее внимания! Нина поняла, что не хочет быть Женьке просто другом, и стала изо всех сил стараться его завоевать. Но все карты спутала подруга Ленка, которая на самом деле преследовала какие-то свои тайные цели…

Глава 3. Железный человек

Экскурсия началась на площади у конного памятника какому-то рыцарю. Ирина Владимировна представила нам местного экскурсовода с оригинальным именем Ива и наказала:

— Слушайтесь ее, как меня! А я пойду организовывать обед!

Она удалилась, а тетенька-дерево начала рассказывать с легким, но весьма симпатичным акцентом:

— Мы с вами находимся на Вацлавской площади, самой большой площади Праги. Перед нами — памятник святому Вацлаву, небесному покровителю Чехии…

Рассказывала она интересно, но я почему-то не слушала, усиленно вертя головой по сторонам. Площадь готовилась к встрече Нового года — рабочие как раз заканчивали собирать сцену. Везде толпились экскурсионные группы с гидами, говорившими на самых разных языках: от английского до китайского.

Разглядывая изящные здания, обрамлявшие площадь, я пропустила почти весь рассказ мимо ушей и включилась, только когда Ива сказала:

— А сейчас мы с вами пойдем смотреть альтернативный памятник святому Вацлаву, который располагается в торговом центре.

— Памятник в торговом центре? — озадачился Цветков.

— Раньше он стоял на площади, но потом его решили спрятать.

— Нам уже страшно!

— Пойдемте, сейчас сами все увидите, — позвала гид.

Мы гуськом проследовали за ней к дверям торгового центра, вошли и увидели потрясающую воображение инсталляцию: на стальных тросах под потолком висел вниз головой привязанный за ноги конь, на животе которого гордо восседал святой Вацлав.

— Этот пародийный памятник создал известный чешский архитектор, — рассказывала Ива. — Святой Вацлав, сидящий на брюхе своего мертвого коня. Сначала его установили напротив оригинала, но жители возмутились, и его перенесли сюда, в пассаж «Люцерна».

Вокруг защелкали фотоаппараты — все спешили запечатлеть это чудо.

— А сейчас мы с вами будем продвигаться к главной площади Праги — Староместской, — сказала Ива, когда все вдоволь нафотографировались. — Ее название произошло от словосочетания «Старе место», то есть «старый город». Это исторический центр, где вы словно перенесетесь в Средневековье…

Слушая про чудо-памятник и «старое место», я вдруг заметила нечто странное: озираясь по сторонам, но не привлекая к себе внимания, Женька технично отдалялся от нашей группы и, когда Ива повела ее к выходу, незаметно смешался с толпой и направился в противоположную сторону.

Не успев ни о чем подумать, я на полном автомате последовала за ним. Никаких мер предосторожности я не предпринимала, но в пассаже в этот предновогодний день толкалось столько народа, что я легко ускользнула незамеченной.

Заблудиться или потеряться я не боялась, неминуемо получить по шапке за самовольную отлучку тоже — надеяться вернуться до того, как нас хватятся, было очень рискованно. Но ни о чем этом я не думала — просто знала, что должна за ним пойти, и все.

Мы прошли Торговый центр насквозь и вышли с противоположной стороны. Людей на этой улице было гораздо меньше, чем на площади. Я шла по вымощенному камнем тротуару, поминутно оглядываясь по сторонам и отвлекаясь на не заметные поверхностному взгляду детали: уличный фонарь, похожий на керосиновую лампу, елочка в окне, смешная вывеска — «Narodni», это название улицы, а «улица» по-чешски так и будет «ulice»!

Заглядевшись, я едва не потеряла из вида своего блудного друга. Расслабившись, я продолжала глазеть по сторонам, буквально впитывая в себя энергетику волшебного города, и в конце концов все-таки упустила Женьку! Все сразу стало скучным и обыкновенным, словно город выключил свое обаяние. Я повертела головой, думая, что надо возвращаться, это будет несложно, ведь я никуда не сворачивала, а наша группа, должно быть, еще не покинула огромную Вацлавскую площадь…

— Ты за мной следишь? — раздалось у меня прямо над ухом.

Я вздрогнула, словно святой Вацлав слез со своего каменного коня, подкрался сзади и дружески похлопал меня по плечу. Обернувшись, я убедилась, что за моей спиной стоит, конечно же, Женька собственной персоной, такой знакомый и почему-то такой чужой…

Отпираться не имело смысла — а как еще я могла объяснить свое присутствие? — поэтому я предпочла проигнорировать вопрос. Вспомнив, что лучшая защита — нападение, я пошла в наступление:

— А я за тебя испугалась — вдруг потеряешься! Вот и пошла за блудной, так сказать, овцой, отбившейся от стада!

Я уже вполне пришла в себя и даже нашла в себе силы шутить.

— Сама ты… — вскинулся Женька, но продолжать благоразумно не стал — видимо, и сам понял, что может перегнуть палку.

— Ты куда намылился? — не давала опомниться я. — Мне, между прочим, твоя мама велела за тобой присматривать!

Это отчасти было правдой — собирая нас в поездку, тетя Ира напутствовала:

— Нина, ты уж проследи там за моим балбесом, ты, я знаю, девочка спокойная и рассудительная.

— А я нет? — возмутился Женька, впрочем, больше для вида — все понимали, что разговор идет несерьезный.

— Конечно, нет! — делано всплеснула руками его мама. — Во время предыдущих поездок ты только и делал, что подбивал Нину куда-нибудь смыться.

— Я подбивал? — возмутился Женька. — Да она сама…

Опорочить мой светлый образ послушной девочки он не успел — тетя Ира прервала его:

— Нина, вся надежда на тебя!

И я, конечно, поклялась ее надежду оправдать.

— Сама-то, — ухмыльнулся он. — Сбежала и еще меня в чем-то обвиняет!

— Я за тобой, — парировала я. — Ты куда, кстати, лыжи навострил?

— Все тебе расскажи.

— Да уж расскажи! — потребовала я, почему-то не удивляясь, что у Женьки — соседа по детсадовскому горшку — появились от меня секреты.

— Ладно, пошли со мной, сама увидишь, — нехотя буркнул он, видимо, поняв, что от меня так просто не отвяжешься.

— А как же экскурсия? — засомневалась я. — Я хотела тебя вернуть, пока никто не заметил, а теперь…

— Ну и возвращайся, — хмыкнул он. — Как примерная девочка!

Этого, конечно, мне хватило, чтобы без раздумий постановить:

— Ладно, веди нас, Сусанин.

— Нет, а куда мы все-таки идем, а? — допытывалась я, когда мы зашагали по мощеной, по-новогоднему украшенной улочке.

— Терпение, мой юный друг, — издевался Женька. — Скоро все узнаешь. Где же она?

Он вгляделся в карту города, и я поняла — именно ее он вчера искал на стойке у ресепшена в гостинице! А я-то уже нафантазировала себе невесть что, истеричка несчастная…

— Правильно идем, Марианская площадь в том направлении, — постановил он и потащил меня дальше.

— Какая-какая? — не расслышала я. — Марсианская?

— Сама ты марсианская хроника, — обиделся Женька.

— А что мы там будем искать? — не отставала я.

— Привидение, — потеряв терпение, гаркнул он так, что на нас оглянулись — русская речь вокруг была слышна постоянно, и наши соотечественники явно заинтересовались необычным маршрутом.

— Тише ты, — шикнула я и тут же спросила: — Шутишь?

— Ничего не шучу! Разве ты не слышала, что Прага — мистический город? У них тут призраки на каждом углу водятся. На любой вкус есть: Тамплиер без головы, Монашка, Дочка купца, Железный человек…

— Кто?

— Да не тот Железный человек, который из комиксов, — с досадой отозвался он. — У них тут свой имеется, я легенду про него читал.

— Ты, я вижу, капитально подготовился к путешествию, — съязвила я, но Женька уже начал загробным голосом:

— Жил-был один рыцарь, который однажды влюбился в красивую девушку. Вернувшись из похода, он заподозрил ее в неверности и убил, а потом женился на другой. Впрочем, вскоре он понял, что ошибся, убил свою жену, оказавшуюся лентяйкой и пьяницей, а потом себя. Вот так он и превратился в призрака, — буднично закончил Женька. — А жители впечатлились этой историей и поставили ему памятник. Раз в сто лет он оживает и, по легенде, может найти покой, если с ним побеседует девушка.

— Вот почему ты меня с собой взял, — упрекнула я. — Надеешься встретить призрака и заставить меня с ним разговаривать?

— Ага, именно поэтому ушел без тебя, — скептически улыбнулся он и еще раз сверился с картой.

Мы проскакали мимо старинной, явно средневековой церкви — я хотела остановиться рассмотреть ее поближе, но Женька только отмахнулся — и наконец вылетели на небольшую нарядную площадь.

— Вот «Марианска намести», — довольно заметил Женька, заглянув в карту. — Интересно, почему «намести»?

— «Место» — город, — вспомнила я. — Значит, «намести» — это…

— Вот Новая ратуша, где памятник Железному человеку, — обрадованно перебил он.

— Ну и зачем мы сюда неслись? — не поняла я. — Думаешь, на экскурсии не пойдем?

— Так тебе призрак и покажется на экскурсии, — передразнил Женька. — Ему спокойствие и уединение нужно…

Тем временем мы подошли к зданию, похожему на замок, и в нише на углу обнаружили искомую скульптуру.

— Вот он, — с трепетом произнес Женька и благоговейно уставился на черного рыцаря без лица.

Я никакого мистического трепета не испытывала, просто с интересом разглядывала статую. Туристов на Марианской площади было гораздо меньше, чем на Вацлавской, я осмотрелась, спросила:

— А почему эта ратуша Новая? — и полезла в сумку за путеводителем, о котором совсем забыла.

Женька по-прежнему любовался рыцарем и на мои замечания не реагировал.

— Была заложена в начале двадцатого века, — прочитала я и разочарованно протянула: — Так это новодел…

Мой друг по-прежнему ничего не замечал, и я нашла заметку про любезного его сердцу призрака.

— Женька! — возмутилась я, пробежав статью глазами. — Ты чем историю привидения читал? По легенде, он имеет шанс поговорить с девушкой раз в сто лет!

— Что? — очнулся он.

— А вот то! Смотри!

Он уставился в страницу путеводителя, а меня тем временем посетило еще одно соображение, которым я поспешила поделиться:

— Женечка, а тебе никто не говорил, что выслеживать призраков надо ночью, а не белым днем?

Он на глазах сник, но ненадолго.

— Ничего, придем сюда ночью, — постановил он, возвращая мне путеводитель. — Зато дорогу разведали. А теперь пошли скорее обратно, а то потом не оберешься…

— Будто это я тебя сюда привела, — возмутилась я, но Женька, не слушая, уже тащил меня в обратном направлении.

— Как мы своих найдем? — беспокоилась я по дороге. — Думаешь, они нас по-прежнему на площади ждут?

— На площади, только на другой, — успокоил Женька. — Староместская называется. Мы сейчас прямо туда придем и незаметно вольемся в коллектив.

Я сильно сомневалась, что нам удастся сделать это незаметно — если мы вообще кого-нибудь найдем в незнакомом городе, переполненном туристами всех мастей и калибров.

Но Женька уверенно вывел меня на искомую площадь, которая даже при беглом взгляде казалась красивее двух предыдущих, вместе взятых: со всех сторон окруженная средневековыми домами, башнями и соборами, она производила впечатление декораций к историческому фильму. К столь быстрой смене впечатлений я была не готова, совсем дезориентировалась и с восторгом вертела головой, пока Женька не вернул меня на землю:

— Где-то здесь надо наших искать.

— Так они нас и ждут, — приуныла я. — Даже если они здесь, как мы их найдем?

Действительно — как ни много было народу на Вацлавской площади, на Староместской его оказалось еще больше. Даже пройти тут оказалось затруднительно, не то что кого-то найти.

— Давай я Ленке позвоню, — предложила я.

— Ага, и сразу нас спалишь, — откликнулся Женька.

— Тогда можно возвращаться в гостиницу и паковать чемоданы, — уныло постановила я и в ответ на его удивленный взгляд пояснила: — Выставят нас отсюда после таких выходок, не дожидаясь Нового года!

— Не выставят, — заверил он. — У нас обратные билеты куплены на группу, и ради нас их никто менять не будет.

— Тогда в гостинице запрут!

— Ну и круто, оттуда гораздо легче смыться.

Я надулась и замолчала. Почувствовав перемену моего настроения, Женька примирительно произнес:

— Да ладно тебе, не парься. Ириши нет, а эта Береза все равно нас не знает и запомнить не успела.

— Ива, — оттаивая, поправила я.

В его словах определенно был резон.

Мы потихоньку продвигались по площади, пока не добрались до ее центра, где развернулся новогодний базарчик. На одном из киосков висела занятная вывеска, я прочитала ее вслух и озадачилась:

— «Klobása. Svařené víno». Ну «клобаса» — это понятно. А вот «сварене вино»…

— Это же глинтвейн, — первым сообразил Женька. — Ну что, отметим приезд?

— С ума сошел? — возмутилась я. — Только этого не хватало! Подходит наша группа, а мы тут вареное вино распиваем!

— И «клобасой» заедаем, — усмехнулся Женька и вдруг воскликнул: — Смотри, вон наши!