Овергеон. Том 1. Карусель Отражений

Анимарт Тайпан, 2021

Разорвав грань между реальным и потусторонним, таинственная катастрофа навсегда изменила мир и обрекла людей на игры в выживание в бесконечном чёрном доме без входа и выхода. Замуровала во тьме и поглотила их жизни…Чудовищные изменения произошедшие с миром повлекли за собой бесконечный калейдоскоп ужаса…Есть ли шанс это исправить? Возможность разорвать порочный круг и вернутся домой? И где же он, этот самый "Дом"? Это и предстоит узнать главным героям. Пройти испытание, найти себя среди его чёрных коридоров, в попытках понять или вспомнить, кто они есть. Изучить новый мир, разрушить старый или создать свой собственный. Принять своё прошлое и обуздать настоящее во имя светлого будущего, надежды на которое – почти нет. Ведь в доме они не одни…

Глава 7 Душа

Под гобеленом был сейф. Ёршик, удивившись находкой, обронил кусок ткани на пол. Сейф металлический. На нём не было ни затвора, ни замка, ни ручки. Разве что его серебряный орнамент посередине сплетался в печать в форме сердца. Что же было в сейфе? Заперт. Открыть — невозможно.

Подойдя обратно к своей сумке, тот вынул ещё пару свечей и зажигая расставил их на двух столах комнаты. Стало светло. Комната напоминала собой маленькую лабораторию. По идее, никто и не знал, куда конкретно Комната Чудес могла их вывести. Это место не вписывалось в идею Ёршика о том, что здесь, в этом Доме, можно найти нечто подобное. Место — которое можно было бы посещать часто. Оно выглядело одновременно и покинутым, и словно бы сюда часто кто-то приходил.

На столах были разложены несколько огромных книг с исписанными до черноты страницами. Множество колб, фляжек и стеклянных сосудов различных форм и размеров. Многие из них содержали образцы необычных растений и грибов непохожие на свои названия. Разноцветные жидкости и переливающиеся перламутром туманности мерцали во тьме. Всюду были разбросаны разные куски, остатки, обрывки чего-то неприятного. Их не особо хотелось разглядывать и уж тем более прикасаться. Пятна, подтёки, порезы, трещины, опалённые участки, сушёные травы — этим местом пользовались миллион раз.

— Что это?.. — поражался он надписям на бирках различных микстур. Он небрежно хватал руками всё, что мог увидеть и внимательно рассматривал одну за другой:

Первая бирка — «Не пей меня, лучше выпей другую», вторая — «Не пей меня, пока не выпьешь первую», третья — «Выпей меня, когда выпьешь те обе».

Несколько таких зелий имели названия неприсущие жидкостям или каким-либо веществам — «Повиновение», «Помрачение», «Гнев», «Туманность сознания»… Подлей подобное кому-нибудь и можно было бы манипулировать им на уровне подсознания! Некоторые имели и более сложные, витиеватые названия — «Кризализм», «Либеросис», «Алекстимия», «Атараксия», «Сыворотка Дистимии», «Ригидность» и так далее… Подобные сосуды не обещали ему вечной жизни или сверхчеловеческой силы. Многие вообще намекали, что выпиты будут в его жизни последними. В кладовке комнаты скорее всего хранились различные ингредиенты для их создания.

Нужно обследовать это место и уходить. Во всяком случае «след» Ёршика, о котором ему говорили был «стёрт» Комнатой Чудес, но никто не обещал, что она не перенесёт его в какую-нибудь соседнюю по коридору комнату. Что если находясь здесь, кто-нибудь снаружи услышит его или увидит свет под порогом? В то же время, появление странных гобеленов, может быть знаком, что некто, на них изображённый — близко… Кто знает?

Одна из восковых свечей уже плавилась до середины и совсем уменьшалась в размере… времени мало. Зная про способности своей сумки, тот просто начал складывать в неё всё что видел. Он нашёл парочку любопытных снадобий и ещё одну пыльную книгу, выделяющуюся среди себе подобных.

На её страницах было много рисунков человека, чертежей и наклеенных пометок. Она напоминала учебник анатомии или же начертанный от руки гримуар, полный таинственных гексаграмм и небрежно нарисованных, как будто кривым острым пером, символов. Книга, переполненная до треска различными вкладышами и вложенными в неё бумагами, лежала на самом видном месте. Стоило её приподнять, чтобы рассмотреть обложку, из неё вылетела небольшая страница, словно вырванная откуда-то:

«Проект — Голем-Гомункул»

«…Создание подобного существа требует огромного количества времени и сил. На проработку сетей взаимосвязей между органами и костным составляющим потребуется время. Не исключаю, что каркас придётся сделать из полимера по формулам и чертежам «мануала». Необходимо применить максимум концентрации и продумать всё до мелочей…»

Страница была вырвана из чьего-то дневника и содержала пометки и мысли неизвестного автора. Подписи наползали друг на друга чернилами разного цвета, как и в дневнике Мэри, но были одинакового почерка.

« — То, на чём моё творение будет стоять и как оно будет передвигаться — разработать на основе поясных креплений и нижних конечностей големов-стражей, но сделать таз и ноги крепче и обозначить центр тяжести для устойчивого положения ниже пояса… »

Это была одна из пометок. По всему листу прошёлся творческий хаос чьих-то разработок и проектирования.

«Двигательный механизм. Опорно-двигательный аппарат проекта необходимо создать надёжным, тазовая кость проекта связана с позвоночником — опорой телесного составляющего, основой. «Ноги» сделать просто, потому я нача… (на этом слове была клякса) бы с них…

…Ткани, мышцы и сосуды, по которым бежит жизненный сок, жизненные силы — их стоит начать подбирать и связывать с основанием голема и с каждым его органом заранее.»

Снова пометки:

« — Разобраться с био-силикатным волокном… Эфирным воздействием и нагревом добыть экстракт силикона используя магний и песок…

— Украсть брак со Швейного Цеха дома Горгея . Плюс — остатки из Хирургического Театра Серых Комнат — в случае, если образцы Горгеи будут критично повреждены.

— Они должны быть в совершенном состоянии. При необходимости — изъять новые из каких-нибудь новых проснувшихся. »

На дно живота Ёршика упал кусочек льда.

«Связать органы, выполняющие каждый свою функцию и цель, это поможет сделать «проект» более жизнеспособным. Вены проведут горячую кровь и суть, и оно оживёт.

— Основа для крови человека — железо. В нашем случае — медь. Синий цвет… (Необычно!)

Плюсы:

— Хорошая электропроводимость…

Завернуть в плоть и наружные ткани, и проект будет защищён от внешней среды.

— Исключительная работа!.. Обеспечить максимальную сохранность внутренностей любой ценой… Использовать — Эфирный Титан.

— Наполнить жизнью, заложить в него суть и смысл. Или же… В этом и ключевая особенность! В противоположном общепринятым стандартам Строматолита Горгеи и иных его последователей!..

Самая главная составляющая проекта — душа.

Важно!

— Уточнить каждый из пунктов мануала «Гуманоидного Пошива»…

Чтобы СОТВОРИТЬ что-то, нужна единая душа. В противном случае получится «ходячий мертвец», что проживёт недолго, как стандартный срез гомункулов и модель големов.

Цитата — «Ваш голем послужит вам. Вдохнув в него жизнь, тот продолжит дышать и жить сам.»

Новшества:

— Необходима некая квинтэссенция нескольких человеческих чувств, объединённых душой — «любовь». Некий первый импульс. Увы, без вложенной души и «любви» в дело, творение не сможет жить… Именно что — ЖИТЬ,

Главное:

— Соблюдение четырёх основных правил: «Знать», «Желать», «Дерзать» и «Молчать» при элементальной практики укрощения Эфира.

— Стандарт мануала твердит о процессе сшивания осколков душ воедино… У меня на это иные планы. Придётся вложить в него нечто большее…

Цель:

— Избежать деформирования тела, избежать нестабильной и зависимой от искусственной подпитки системы энергообмена…

Актуальные Задачи:

— Внести правки в мануал, чтобы не запутаться…

Выполнив все условия, голем будет создан и выполнит предназначение, заложенное создателем»… — или в нашем случае — найдёт своё…»

Подпись отсутствовала. В конце чьих-то записей слова совершенно были не разборчивы и можно было вычленить лишь отдельные:

«Мой самый большой проект… Материя… Изучение… Душа… Живой Голем…»

В самом конце записей было обведено в круг имя — «Шон».

— Это ещё что такое?.. Что такое… «душа» в здешнем понимании? Что это за мерзость тут написана?.. Кому принадлежит это место?.. — начал Ёршик смотреть по сторонам с отвращением. Почерк записки и всех остальных рукописных творений отличался.

На других пометках и страницах гримуара было написано о существовании по меньшей мере дюжины «типов» дыханий душ — «векторов направленности душевного света». Всюду торчали какие-то рисунки изображений древних, могучих светил и множество чертежей, напоминающих слияние анатомии и кибернетики. Рядом с гримуаром повсюду лежали маленькие блокноты с изящными закладками, а в них перепутанные даты написания различных мифов и легенд, выуженных из контекста истории паутины этого Тёмного Мира.

Светом свечи в руках Ёршика прошёлся по стенам.

Они были покрыты бумажной чешуёй из записок и заметок идей, рисунков и чертежей механизмов, схем и набросков человеческих частей тела. Они были разных форм, размеров и цветов. Что самое жуткое — они для наглядности были разобраны на составляющие, как снаружи, так и изнутри.

Казалось, кто-то писал на клочках бумаги эти жуткие вещи и клеил их на стену. Выуживал их из своей больной фантазии лишь бы не держать это всё в мыслях — слишком много всего было. Кому-то не хотелось обо всём этом думать, осознавая мрачные истины. Не хотелось переполняться этими безумными идеями. Одну за одной этот некто клеил поверх старых бумаг всё новые и новые записки. Писал поверх них свои знания и предположения, а рисунки с частями тел людей, помещаясь поверх друг друга, образовывали множества омерзительных существ, состоящих из различных кусков…

Одни рисунки просвечивали другие. Лица одних были масками и словно скрывали лица чужие… Искрученные и неестественные слияния конечностей и мимики. Казалось, что это не просто небрежность и совпадение. Алые слияния кружились вокруг, по стенам, словно держась за руки, и создавали рябь перед глазами. С каждой секундой были заметны всё больше и больше деталей. Какие-то из их выражений лиц были ненормально счастливы и изнывали от удовольствия, что даже пугало Ёршика. Частыми словами была надпись — «Бардовый Вальс». С ударением на «о».

Здесь, словно, когда-то взорвалась чья-то голова. Тайны, сокрытые в торопливом подчерке, облепили стены брызгами. Кластеры знаний Чёрного Дома соединялись друг с другом стрелочками, символами и овалами. Они все вели ровно в центр, подобно паутине. По середине стены было десятки раз нарисованный узор — сердце с подписью — «Душа». Оно было наполнено чернотой из середины. Возможно краска разных цветов, перемешиваясь, давала такой эффект.

— Что такое Душа?.. — спросил Ёршик ещё раз.

— То же что и ты, только глубже, чем другие могут увидеть и ярче, чем другие могли бы почувствовать… — прошептал ему задумчивый мужской голос. Он звучал скорее размышлением, чем ответом.

Ёршик резко обернулся. Никого рядом не было.

— Кто здесь?! — шепнул он и повернулся спиной к исписанной стене.

Сделав пару шагов назад, страшась, что сейчас из любого угла быстро выползет на десятках колючих ножек что-нибудь и наброситься на его, тот не рассчитал шаги и прислонился к стене спиной прямо на рисунок сердца.

Внезапно загорелись зелёные огни в настенных лампах, и дверь в комнату ударом распахнулась:

— Это грандиозный прорывище! Я тебе говорю! Я смог разгадать смысл символов на наших телах! Это именно то, что было в тех книгах! — ворвался в комнату некто.

Двигаясь тот оставлял за собой мягкий призрачный шлейф.

— Я знала, что ты справишься… Я сама была уверена, что тут присутствует какая-то связь, но что ты теперь будешь делать? Каков план? Я всегда готова помочь… — послышался спокойный и воодушевлённый женский голос ему вслед.

— Я собираюсь создать сосуд на основе сердец, что ты находила нам. Я обращу процесс их действия в обратную сторону, но для этого мне нужно целое, а они, увы, кончились… — обернулся ко входу кудрявый юноша.

Они рябью рассеивались в воздухе, словно призраки прошлого. Ёршика никто из них не замечал.

— Может-таки… попробовать воспользоваться чем-то более нам доступным… В попытках гонятся за «сердцами» можно потерять Шанс или два. Они на дороге не валяются. Это НЕ допустимо. Я… не хочу больше рисковать другими… Мне хватило прошлого раза и первых двух… — лукаво ответила некто в капюшоне высунувшись из дверного проёма.

— Ох… Столько жертв… В этих твоих походах… Но это же всё во имя благой цели! Мы теперь сможем сохранять души ушедших, вместо того чтобы…

–…Их отпускать, или же использовать… И… есть…

У Ёршика похолодело в груди от этих слов.

— Не говори об этом со мной! — передёрнуло её собеседника, — Ты знаешь. Меня воротит каждый раз… — зажмурившись вновь задрожал парень в зелёной одежде сбрасывая с себя морок.

— Извини. Ты так забавно морщишься. Да и вообще… Ты же никогда не пробовал… — усмехнулась собеседница, с, казалось бы, вызовом. Эта фраза звучало по-роковому жутко.

— И не собираюсь. — ответил он твёрдо, — Я сейчас просто прошу ещё немного помощи… И… что ещё за доступные средства? Ты что… имеешь ввиду «это»? То, что мы обсуждали у водопадов? Потратить чей-либо Шанс напрямую? Часть чужой души?

Собеседница промолчала.

— Я уже сказал, что — нет! Я против. Я боюсь за них! Ты понимаешь, что они могут вовсе погибнуть в следствии экспериментов? Да и в голове не укладывается… Отнять часть чужой души… Резать то, что невозможно залечить в случае чего…

— «Их» ничего не останавливает использовать разорванные части душ… Такая мелочь, как волнение попусту — не должна останавливать и нас. Есть предмет способный отнять один Шанс у человека. Ну, не совсем один, но всё же. Он способен передать его тому, кто ударил цель, но увы, разорвал все связующие нити меж оными. Да, дело не из приятных… Кривое ржавое лезвие. Насколько я помню этот «Миф» называется… «Ренегат». Да. Выкован из крови тысячи предателей… Ну или можно к примеру…

— Что?! Это ещё что? И как же ты тогда душу сохранить решила? После удара… им? Безумие! Как, если она станет твоя? Что ты несёшь? Как это работает?!

— Мой профиль — алхимия и магические артефакты. Ты просишь о помощи — я предлагаю идеи. Я давно изучаю его свойства и вижу в нём большой потенциал… Можно временно поместить часть души в одну из «скорлуп», вынув из той всё её содержимое. Они всё равно бесцельно ползают по «Овергеону». Они уже не люди.

— Звёзды! Какая мерзость. Скажи, что ты шутишь! Ты знаешь, что на ТАКОЕ я не пойду. Прекрати уже уговаривать. Да и плюс, в самих скорлупах всё равно остались части прежней жизни и памяти. Это как пришивать кому-то первый попавшийся орган! — возмущался юноша.

На мгновение видение Ёршика окутало молчание и едва уловимое напряжение…

— Нам нужен другой способ… — продолжил молодой человек, Я не разделяю идеи подобные дому Горгея. И я тебе… уже… об этом говорил. И советую тебе быть с этим поосторожней.

— Хм. — ухмыльнувшись промолчала собеседница вновь.

— Прости… Я надеюсь всё будет хорошо и готово в скором времени. Я уже сказал — я теперь знаю, что такое метки на наших телах, что такое «Шансы», а ведь понимание этого — первый шаг. — мечтательно пробегался парень взглядом по стене с чертежами, которых словно бы стало меньше.

Ёршик запомнил его лицо.

— Прошу, мы все на тебя рассчитываем. — низким голосом вновь прервал раздумья парня тёмный силуэт в дверном проёме, — Ты единственный, кто способен манипулировать нитями эфира и восстанавливать тела. Ты наш единственный доктор… Ты очень талантливый, у тебя уникальные способности, и ты способен на всё… Правда… Я в тебя верю. — воодушевляла она его мягким, но холодным тоном.

Кудрявый улыбнулся ей в ответ оторвав задумчивый взгляд от странных часов в форме сердца у него руках. Те висели на шее, как серебряный ключ у Ёршика.

–…А ты мой самый главный и верный помощник! И… ученик.

— Хм… Не без этого… — послышался смешок, — Верный?.. Я всё же стала близка тебе?.. — тепло переспросила собеседница и опустила голову ещё ниже, прильнув к дверному косяку. — Несмотря на то — откуда я родом…

— Безусловно. Мы через столько прошли с тобой, — обернулся юноша спиной к ней, из его спины стрекотом распустились большие стеклянные крылья, как у насекомого, а на правом плече замерцали изображения сердца и двух ползущих, обвивающих его руку змей.

— Через столько… — печально вспоминала она. В просвете капюшона была видна её грустная улыбка.

— Да… Всё ещё помню, ты приносила их без сознания ко мне… Я делал всё, что мог… Мне так стыдно, что я кому-то не смог помочь… Они не выдерживали, не выживали, но ты хотя бы всегда была со мной и с ними, когда было особо тяжело. Я до сих пор не понимаю, почему лечение было безрезультатным. Я видел — они шли на поправку… Я до сих пор в шоке… До сих пор не понимаю, что могло идти не так… Почему им ничего не помогало?.. До сих пор вижу эти глаза… Я вижу их глаза, до сих пор! Как они смотрели на меня. Как же они смотрели на… тебя… Как они парализованные не могли произнести и слова, и как они плакали…

— Я понимаю… — послышался нежный голос, — Но доверься мне, такого больше не произойдёт. Я постараюсь. Ты же веришь мне?

— Не произойдёт… — улыбнулся юноша в зелёной одежде, взявшись за сердце, к которому тот ближе всего держал часы висящие на шее. Стеклянные узоры из спины зашелестели и, засияв, приподняли его в воздух, чтобы тот смог наклеить на стену что-то взятое с соседнего стола.

— Ты веришь мне? — подошёл к нему беззвучно силуэт, стоило его ногам коснуться пола.

— Верю. — обернулся тот резко.

Девушка дёрнулась в его сторону, но, не ожидая, что тот обернётся так внезапно, та резко сделала шаг назад.

Ёршик почувствовал, просто ощутил, как нечто в её руке под плащом создало импульс в воздухе. Даже не в воздухе, а скорее на каком-то ином уровне. Он с любопытством наблюдал за чудесами, что происходили вокруг. Юноша глядел на собеседницу пристально и улыбался.

— Ах! Слышишь? Это кажется наши! А ведь уже самое время, хах. Быстрее! — встрепенулся юноша, услышав нечто только ему одному показавшееся. Тот в миг буквально вылетел из комнаты. В видении его дымчатый силуэт растворился в воздухе. Осталась только тень. Тень девушки.

Она проводила его своим зелёным взглядом и повернулась в сторону Ёршика. В этот момент произошёл горный обвал у него в голове. Девушка медленно направилась к нему. Ёршик стоял неподвижно в полном оцепенении. Он не мог поверить в то, кого он видел пред собой. Они были здесь перед ним, он хоть и боялся издать и звука, но понимал, что они его не слышат и не видят. Он осознавал, что это какое-то видение, но девушка подошла ближе к Ёршику смотря прямо на него. А точно ли они его не видят?.. Тот совсем прижался к стене, даже встал на носки ног.

— Души… — остро и тяжко протянула подошедшая к нему Оливия.

Ёршик сначала не поверил глазам, но, едва успев осознать, что перед ним стояла она, та резко выбросила руку из своего плаща. Лезвие в её руках воткнулось скорпионьим жалом прямо Ёршику в грудь. Оно пронзило его насквозь и вонзилось в стену до треска. Видение обожгло Ёршика, и на этом мгновенно прекратилось…

Боли практически не было, но тот долго пытался прийти в себя стоя в тёмной комнате один. Наконец, отойдя от стены, тот всмотревшись в неё, понял, что послужило причиной черноты в её центре. По середине сердца скрывалась еле заметная в ворохах записок глубокая трещина, налитая чернилами изнутри. Ёршик прикоснулся к ней и его снова пронзил тот удар. Снова, и снова, и снова, но на этот раз в области спины, стоило тому лишь ещё раз коснутся или вспомнить про упомянутое Оливией лезвие. Ренегат? Он отошёл подальше. Его бросило в холодный пот.

— Что бы тут не происходило, Оливия… У меня к тебе много вопросов… Ты единственная, кто знает что-либо про… — задумался Ёршик и взглянул на руку которой коснулся дыры.

На запястье всё ещё переливались узоры клятвы с сердцем по середине. От прикосновения к стене те взбудоражено зашевелились.

— Какие ещё «метки на теле»… — задумался он, — А Шансы? Уэйн говорил это слово раньше… Что это такое?.. — спросил он самого себя в который раз и начал трогать себя повсюду, словно пытаясь что-то нащупать. Затем направился к выходу, попутно забрав свои свечи, гримуар и заодно парочку мелких книжек, например рукопись — «Трансмутация. Автор Э. Вир». В последний момент его внимание привлекло нечто, что лежало на столе. Оно поманило к себе отблеском от огня свечи. Оно стояло в серебряной подставке посередине круга, очерченного мерцающим порошком.

Это был небольшой булыжник хрусталя, что по овальной форме удобно лежал в руке. Назначение было неизвестно. Было лишь известно, благодаря маленькой бирке, лежащей рядом с ним, его вероятное название — «Пленяющий Камень». Ёршик догадывался для чего он, но решил изучить этот вопрос попозже, так как нужно было уходить. Парень положил камень в карман и направился к выходу. Находиться здесь было невыносимо, хотя и переступать порог было безумно страшно.

***

…Где-то, куда не способно заглянуть сознание… Где-то, где граничат друг с другом сон и явь… Где-то, где любой свет, слабый огонёк становится центром чёрной вселенной… Где бесконечность оглушающе поёт тишиной — он шёл и чувствовал тяжесть этой бескрайной темноты и нарастающую лёгкость странной навеянной апатии. Ночное путешествие по Чёрному Дому рассеивало память, притупляло сознание, а иногда вызывало возбуждение и необъяснимый зверский страх граничащий с безумием. Холод одиночества и жар невидимой погони, умиротворение и нескончаемое приключение, свобода и вечная тюрьма.

Это было место, где он ощущал себя никем и ничем, и одновременно всем. Его путешествие по Чёрному Дому Овергеону началось.

Слившись с темнотой, тот словно бы стал невидимым и неосязаемым. Голова в тумане, жар в груди и тяжесть во всём теле. Единственное, что не давало раствориться в этой пучине — нечто, что горело факелом изнутри и вело его в недра Овергеона.

— Вера… — стучало сердце.

–…Наивность. — шептали голоса.

Ёршик шёл. Смотрели стены. Плавали, нависали невидимые силуэты. Шуршали углы. Прятались чёрные сущности. Ему даже показалось, что в темноте мимо него проскочило маленькое круглое существо блеснув глазками.

Казалось, в темноте дорога шла спиралью, и он мог идти по потолку, так как периодически присутствовало ощущение притока крови к голове и давление. В ушах шум. В ногах тяжесть. Дорога была бесконечной, а шёл он без света, чтоб его не заметили. Казалось, что он шёл вперёд, а пол, наоборот, к нему на встречу, и он никак не мог сдвинуться с мёртвой точки.

Ёршик шёл, шёл, и шёл… и постепенно начал ускорять шаг поддаваясь панике. Темнота над ним нависла абсолютная. Он немного ускорился. Всё ещё ничего не видно. Тот вновь ускорил шаг, в надежде попасть в какой-нибудь коридор или зал со слабым светом факелов или фонарей, но в глазах по-прежнему непроглядная чернь. Ни стен, ни препятствий. Он начал бежать. Страх ударил кнутом. Сначала бежал не быстро, боясь врезаться во что-либо, ведь всюду тьма, и ничего невидно. И то самое чувство — отсутствие чего-либо и полная темнота давили как ни одни стены. Ты заперт, и как бы ты не хотел вырваться у тебя ничего не выходит. Вырваться откуда? Ты и есть тюрьма. Слившись с темнотой, ты — душащая тюрьма без стен, прутьев и пространств.

Темнота стала не просто бесконечной, а как вода, полностью утопила в себе и, казалось, просочилась внутрь. Он бежал, оглядывался и вновь ничего не видел. Ёршик совершенно запутался. Продолжает ли он бежать по прямой и не свернул ли он? Тот начал метаться в ужасе из стороны в сторону, разрываться во все направления, а вокруг, казалось, кто-то уже идёт в его сторону. Идёт со всех сторон. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Отовсюду слышался скрип деревянного пола, что проминался под чьими-то шагами. Его скорость нарастала и нарастала, пока он не начал нестись так быстро, как мог. Он убежал? Его преследуют? Паника была неимоверная. Дыхание сумасшедшее. Как только тот выдохся и остановился чтобы отдышаться, а это было сложно, (нужно стараться делать это тихо, сдавленно) впереди… ему послышалось какое-то реальное движение. Осязаемый ногами треск половиц. Совсем рядом.

Что это?.. Всё стихло вновь. Показалось?.. Показалось.

Ёршик решил всё-таки зажечь свечу и поставить её на пол, чтобы понять, где он находится и почему дороге нет конца. Присев на пол, чтобы зажечь свет, тот ощупав заметил, как коробок спичек совсем опустел, и в нём оставались всего две-три спички.

И тут… снова как когда-то, когда он был с друзьями, его начал звать очень знакомый ему голос. Вновь из неоткуда пришедший и вновь растворившийся в тишине…

— Это явно не совпадение, я слышал его раньше… Что это такое?.. Оно зовёт меня? — шуршали мысли.

Немного осветив место, где он был, он увидел, что сидел в каком-то проходе. Он перестал быть бесконечным и стал вполне осязаемым. Стены, по которым скользил голос, молчали, но что-то вдруг опять издало треск шагов позади него. Ёршик резко обернулся и увидел… как некто бредёт в его сторону.

Высокая фигура с длинными пальцами немного трясла головой. Оставив свечу стоять на полу, Ёршик ощутил своё первое чувство погони… и побежал. Побежал по богато обставленному коридору, что вновь растворялся во тьме. Свет отдалялся, и того снова накрывала темнота, где он не мог двинуться с места. Сколько бы тот не старался, он словно бежал на месте, как в кошмарном сне.

Дыхание и пульс неслись быстрее него, а некто вполне спокойно двигался в его сторону… и догонял. Как только свет оказался за спиной существа, оно обножило свой чёрный острый силуэт. Увидев его очертания, Ёршик постарался ускориться вновь, но сбился с шага, споткнулся и упал прямо на колено. Он ощутил боль, словно оно раскололось внутри. Лёжа на полу уже не способный ничего сделать, он просто в ужасе закрыл глаза трясущимися руками. Некто подошёл и остановился прямо перед ним.

— Пожалуйста, прошу, мне нужна твоя помощь… — послышался жалобный нежный голос.

Сердце забилось медленнее и охладело, словно остановившись. Раскрыв широко глаза, он увидел лицо существа в паре сантиметров от своего. Существо перед ним было абсолютно ничем, ходячей скорлупой с клубящейся дымкой теней внутри. Его кожа была гладкой и матовой, оно имело острые наконечники вместо ступней и пальцев. Двигаясь, оно сливалось с тенью, растворяясь в ней, и словно бы теряло очертания, превращаясь в рябь, что путала глаза.

— Что? Кто ты?.. — спросил Ёршик.

— Пожалуйста… Пожалуйста… Ты… Где я? Моё тело, всё что было внутри… Где оно? Где они?.. Где мои друзья?.. Я потерялся… Я не знаю, где я.. — не останавливалось оно, но Ёршик ощущал словно ничего не слышал своими ушами. Что бы оно ни произнесло, голос шептал в его голове. Он взывал к пощаде.

— Кто ты? — спросил Ёршик вновь.

— Кто Я?..

— Что ты тут делаешь?

— Что я тут делаю?..

— Что тебе нужно? Как… тебе помочь?.. — протянул к нему руку Ёршик.

— Ты… — указало существо на него.

— Я?

Холодное провело по его руке и нежно ухватилось за запястье.

— Что я? Тебе нужна помощь? Кто ты такой?.. — спросил Ёршик ещё раз в недоумении.

— Я? Это — ТЫ? — ответило оно.

Существо воткнуло ему в запястье палец и Ёршик ощутил жар. Из него что-то высасывали.

— Нет… Стой… — просил он, задыхаясь, четно и обессилено отталкивал незнакомца.

— Пожалуйста… — шептало существо.

Нечто проникало внутрь, покрывало собой, и их рука стала общей. Ёршик задыхался. Сжимался в судорогах. Нечто залезло к нему в область шеи и словно поцеловало, но тут же это обернулось укусом. До звона в ушах высасывающий из него силы укус. Нечто сливалось с ним, налезало, как вторая кожа. Онемели и отнялись ноги, не чувствовалась половина тела. Нечто сдавливающее приближалось к груди, давило на рёбра. В глазах рябью расплывались вспышки бледного цвета, сине-жёлтые искры. Он был парализован и лишь сдавленно хрипел, а удушье постепенно приносило ему… удовольствие. Его тело отторгало существо и в сдавленном сопротивлении наполнялось странным чувством. Приятным чувство сотрясающее тело. Этого чувства не должно быть. Существо проникало в Ёршика. Было так страшно…

— Нет… — выдавил Ёршик, едва сопротивляясь.

— Пожалуйста… — наползало на его лицо оно, закручиваясь удавкой щупалец вокруг шеи…

— Я СКАЗАЛ… НЕТ! — напрягшись дёрнулся Ёршик, разорвав существо на части.

Стоило душителю прикоснуться к медальону Мери, из груди Ёршика вырвался синий свет, что световой волной содрал с себя сущность и отбросил её на несколько метров. Ёршик сиял, а на груди у него горел бьющийся символ сердца, заливая коридор голубым свечением.

В момент этой вспышки из него вылетели искры, что дробью, жгучими стрелами пронзили разорванную в клочья оболочку существа. Оно теперь выглядело, как изорванная ткань, а в местах выстрелов всё истлевало, словно подпалённая бумага, что превращалась в серый пепел. Оно упало и в агонии рассыпалось в прах и небытие. В небольшом коридоре, где он находился, загорелись огни настенных фонарей. Синее мерцание кожи Ёршика погасло.

Ёршик подпирал спиной какую-то дверь. Было холодно. Было стыдно. Было горячо. В животе гудело. Ёршика трясло. То нечто теперь словно бы постоянно трогало его изнутри. Он дрожа взялся за сердце и увидел, как медальон на его шее словно почернел, стал тусклым. Руки были ледяные. Он вцепился в больное колено.

«Что это была за вспышка?» — промелькнула мысль.

Нужно было отдышаться.

Душа, Ренегат, Оливия, все эти жуткие существа, неизведанный мир, опасности и тёмные коридоры, чувство, что ты оказался где-то на перекрёстке сотен дорог, не ведая пути, назначения и цели — всё это играло тяжёлые ноты в его голове. Словно на пианино нажимали клавиши разной тональности в безумной какофонии, что при этом гармонично сливалась в симфонию ужаса.

Путешествуя по дому, перед глазами то и дело появлялись очертания далёких воспоминаний взявшихся из неоткуда. Как воспоминания из детства, когда ты возвращаешься в прошлое — в дом, в котором ты вырос, но давно его покинул.

Смех… Бегущее в припрыжку эхо слов… Он видел себя со стороны играющим с кем-то в нескольких местах Дома. Ёршик словно бы узнал их. Стоило подойти ближе — наваждения растворялись в воздухе. Странно…

— «Эта верёвка была бы не плохой тарзанкой через ту пропасть… В этих разбитых лампах можно держать светлячков, вместо свечей… Если сделать пружинный механизм с кусками вот этой странной светящейся руды, при столкновении осколков друг о друга создастся фейерверк со взрывом… Эти грибы позволяют дышать под водой… Хах, правда от них кожа светится и шелушится… Те разноцветные розы — оживят образ ушедших пред глазами, но они смертельно ядовиты… Краски из них выходят просто бесподобные… картины написанные ими — оживают…» — всплывали фрагменты в памяти. — «Откуда эти мысли?.. Дом их создаёт?.. Я понятия не имею откуда знаю это…»

Карусель тёмных отражений не останавливалась даже сейчас, когда тот сидел на полу в состоянии шока. Наоборот, она лишь вращалась сильнее, и одна мысль рождала другие.

Сидя на полу, в голове роились мысли об этой «скорлупе». Многорукий визжащий образ… Безрассудная шалость… Упряжка…

— «Можно пристегнуться к ней и носится по стенам!..» — промелькнула очередная идея.

— Что?.. Что за бред… — сбросил с себя он морок Овергеона вновь. В голове опять раздались смех, а за ним вновь гомон слов и голосов… Он словно бы сходил с ума.

— «А если залезть внутрь скорлупы?.. Это ж самый настоящий скафандр. В нём наверное не холодно гулять по «Зимним Граням»… Много рук… Сколько же снежков можно запульнуть за раз… А что, если пришить эти руки к пластине на спине, или к поясу? Найти бы Чёрный Камень…» — вновь говорил голос в его голове. Словно бы чужой.

И так всю дорогу сюда. Мысль за мыслью… Снова и снова. И вот теперь этот свет… Синий свет, что отогнал голодную тень… Что это был за свет?.. И снова эти голоса, и снова пение…

— Дом?.. Ты говоришь со мной? Я сошёл с ума? Это что, чьи-то воспоминания?.. — мысленно молил он об ответах, — Это твои воспоминания?.. — спросил он пепел чудища на полу. Никто не ответил. А чувство «проникновения» этой скорлупы… Оно словно бы вновь возникло откуда-то из прошлого, оно пряталось от него, скользило в голове, прикрываясь другими воспоминаниями… Жуткое, вяжущее чувство боли и наслаждения, шёпот в районе уха… Ёршик резко вскочил, словно голоса подползали к нему по полу.

Ночь была в зените. Дальше дорога лишь темней. Взявшись за свечу, что так и горела поодаль, Ёршик попытался продолжить свой путь. В животе тянуло словно бы вяжущее чувство пустоты.

Крик. Безумный крик раздался в памяти, когда тот напоследок взглянул на пепел монстра на полу в том коридоре. Как в первую ночь. Истошный, ржавый крик. Вокруг пепелища кораллами нарастали чёрные иглы. Перед глазами во вновь родившихся воспоминаниях они были огромные. Как колья вырывались из пола и нанизывали на себя тени каких-то людей. Кровь. Дрожь в ногах. Ёршик, сжав свечу по крепче как можно скорее покинул коридор не оборачиваясь…

…Казалось, путь был бесконечный. Словно прошло уже десяток ночей. Были бы у него часы… Казалось его кожа уже почернела, и он сам становится частью этого дома. Ему казалось, что с каждой минутой он уменьшался и уменьшался, а всё вокруг становилось всё больше и больше. Прихрамывая, державшись за стены, шёл он, уже сбавляя шаг.

Проходы, залы, потайные двери, распутья, люки, лестницы, канаты — фиолетово-чёрной паутиной распространялись ходы Овергеона. Без конца и без края. Главное было ему не задеть эти невидимые нити. Вибрация в одном месте распространяется повсеместно. Что за нити? Он знал о них, но не знал откуда…

Повсюду пауки… Где бы он ни был, маленькие чёрные шарики с острыми ножками порой бегали по его рукам или заползали под ворот одежды, спускались сверху. Всюду оплетения вокруг мебели, серая пелена на стенах, словно он спускался в подземелье к восьминогому чудовищу. Это уже показалось аксиомой, что где бы ты не находился, всегда, ВСЕГДА, где-то рядом будет паук… Они его не пугали. Странно…

Конец ознакомительного фрагмента.