Затворник, или Вынужденное правосудие

Анзор Хусейнович Апшев, 2009

«Затворник» – роман в лучших традициях приключенческого жанра, приправленный элементами мистики. На его страницах разворачиваются события, повествующие о вечной борьбе добра и зла. Перед книголюбами предстанет череда головокружительным образом сменяющих друг друга эпизодов из жизни героев произведения. Даются прекрасные описания природы Приморского края. Упор делается на здоровый образ жизни и совершенствование личностных качеств через философию боевых искусств. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

День как день

Уже почти год как в Мечте появился загадочный герой, чья доблесть и отвага не знали границ, который творил чудеса в своем стремлении помочь людям. Этот человек появлялся, будто из-под земли, в тот момент, когда кому-либо была необходима помощь, и исчезал с глаз долой неизвестно куда. Благодаря его альтруистическому началу было предотвращено на улицах городка множество несчастных случаев, разрушений и ситуаций, которые могли кончиться летальным исходом.

Люди, имеющие честь жить в этом городе, наглым и совершенно нескрываемым образом притеснялись богатыми и зажиточными, власть имущими соратниками. Такая ситуация встречается всюду. Люди, начиная выделяться из общей серой массы простых смертных, приобретают так называемую «звездную болезнь». У них появляется мысль, что они могут стоять выше закона, им все дозволено. Не мудрено, ведь всегда можно откупиться той или иной суммой хрустящих бумажек, не неся наказания за свои противозаконные действия. Ведь закон писан, как они думают, для обывателя, для бедного трудяги, кое-как сводящего концы с концами. Этот трудяга никогда и не ропщет на судьбу и выпадающие на его долю напасти, у него и времени на это не хватает. И что обиднее всего, так это то, что служители закона никоим образом не задумываются над этим. А если и бывают у них проблески совести, так они тут же гонят их прочь. Но в строю Миротворцев, не смотря ни на что, были все же достойные блюстители порядка.

Вот именно для подобных Миротворцев объявился настоящий помощник, снимавший с них определенную долю в их нелегкой работе, в последнее время навалившейся на них особенно ощутимо. Многим хотелось узнать героя ближе, поговорить с ним, поблагодарить, наконец. Но «ангел-хранитель» был неразговорчив, неуловим и бескорыстен. Выполнив свою нелегкую работу, долго не раздумывая, он поспешно исчезал от восторженных взглядов очевидцев.

Никто даже не представлял, как выглядит из себя этот человек, и где он обитает. Горожане окрестили его разными прозвищами, не имея возможности узнать его истинное имя. Незнакомец успешно скрывал свою личность под зеленой монашеской рясой, вследствие чего он становился еще загадочнее, таинственнее. Более наблюдательные могли заметить лишь черное облегающее трико, да темную матерчатую маску на лице героя, скрывавшую его лик под зеленым капюшоном. Данная маскировка рождала в среде горожан множество различных кривотолков.

Зеленый монах, Дикарь, Спаситель — каких только названий не придумали жители города для своего героя. Но наиболее распространенным, прижившемся и особенно часто употребляемым в народе было прозвище «Затворник». Тут подразумевалась его необщительность, скрытый, вероятно, одинокий образ жизни. Общество и не подозревало, насколько точно охарактеризовало данного человека.

Жители Мечты удивлялись умению Затворника объявляться в тех местах, где назревала чрезвычайная ситуация. Вот, к примеру, в это утро рабочий день только начался, а уже в нескольких районах города видели Зеленого монаха, оказавшего своевременную помощь в свойственной только ему манере. Он предотвратил взрыв ресторана, в котором произошла утечка газа, доставил в ветлечебницу котенка с перебитыми задними конечностями, обезвредил изрядно выпившую группу молодых людей, учинивших разбой на одной из улочек города.

Зачастую Миротворцам оставалось лишь погрузить нарушителей в автомобили, провожая взглядами удалявшегося коллегу. Они бросали ему вслед мысленно слова благодарности за помощь в столь напряженные утренние часы. Многие, но далеко не все, боготворили Затворника.

***

Виктор Михайлов направлялся к Андрею Старкову, жившему на восточной окраине города. Необъятная тайга почти вплотную подходила к крыльцу его дома. Должно быть прекрасно выйти утром на крыльцо дома и окинуть взглядом лесной массив и внушающие благоговение горы! Инспектор часто навещал парня, наблюдая за тем, чтобы он совсем не раскис после смерти родителей. Инспектор был уверен, что то больше была не смерть, а убийство. Но, чтобы утверждать об этом, ему необходимы были доказательства, которых у него, пока, не имелось. Вследствие данных посещений между ними сложились дружеские взаимоотношения.

Виктора одолевали мрачные думы из-за не доведенного им до финального конца начатого расследования зловещего, безжалостного убийства супругов Старковых. Перевернутый вверх дном дом, погром, смерть двух здоровых людей от остановки сердец — никак не указывали на несчастный случай. И верить в этот вердикт мог лишь глупец.

Михайлов ехал через паутину улиц города, направляясь к ее окраине, на своей старенькой белой «Ниве 4×4». В какой уже раз он вспоминал добрым словом родителей Андрея. Старков старший являлся депутатом «Партии зеленых», его жена — членом организации по охране окружающей среды. Они ничем противозаконным не занимались, дурного не замышляли. Наоборот, прилагали все усилия, чтобы сохранить пригодным для жизни подрастающего поколения этот цветущий клочок Приморья.

И без того трудное положение России, с возросшей коррупцией, преступностью и разрухой, усугубляли нападки Америки, Англии и союзных с ними держав. Неужели не осталось ничего святого, что за жизнь достойных людей не дадут и ломаного гроша?! И к чему это привело? Андрей Старков потерял вкус к жизни, стал ко всему безразличен, перестал появляться на людях. На плаву ему остаться удалось благодаря строгой дисциплине. Парень в течение последующих трех лет, дни напролет, занимался Боевыми искусствами, медитировал, самосовершенствовался, тренируясь по 6-8 часов в день. Большую часть своего времени он проводил в лесу, в горах. Сливаясь с Природой, переняв от родителей любовь к братьям нашим меньшим, он стал обретать постепенно покой. И к 21 годам своего существования стал чаще улыбаться, вновь ощутил тягу к бытию, приобрел желание прожить свой век с пользой для общества. Старков не вдавался в подробности, но уверял инспектора, что он поработал над собой и жизнь продолжается.

Спустя 15 минут Михайлов подъехал к последнему дому на краю улицы, расположившемуся в нескольких десятках метрах от сочной зеленой стены леса. Это был обыкновенный средний дом с крышей из красной черепицы, Выстроенный из белого кирпича с фундаментом, окрашенным в черный цвет. Войдя внутрь, бросалось в глаза убранство обставленных со вкусом простенькой мебелью комнат. Прихожая, кухня, ванная, две спальных комнаты, зал, комната для гостей и небольшое помещение, оборудованное под спортзал, гармонировали между собой. Комнатные растения, спокойные светлые тона и тишина в доме располагали к себе каждого гостя.

Виктор обошел все комнаты, нигде не обнаружив хозяина дома. Окликнув Андрея несколько раз, и убедившись, что его нет, он направился к выходу. «Жаль, что я не застал парня дома. Это я неудачно заехал», — подумал он, находясь еще в прихожей. Тут инспектор услышал знакомый ему до боли треск рации, находившейся в машине. Закрыв плотно дверь, он подбежал к автомобилю.

— Повторяю: ограбление ювелирного магазина на Восьмой улице, всем патрульным проверить! — надрывался голос диспетчера из рации.

Спустя мгновение Виктор несся к указанному месту преступления. «И вообще, чем сейчас занимается этот парень? Надо бы поговорить с ним по душам», — сделал он себе пометку в голове. Через несколько минут он вдавил ногой педаль тормоза и покрышки его автомобиля жалобно завизжали перед толпой зевак, столпившихся у разбитой витрины магазина. Пробираясь сквозь них, инспектор краем уха уловил несколько фраз: «Зеленый Монах…Снова в деле…». Выбравшись из толпы, он обнаружил печальное зрелище. Множество разбросанных ювелирных ценностей на тротуаре и троих преступников. Разбитые напрочь, они, распластавшись на асфальте, стонали от нанесенных травм.

Посмотрев наверх, куда были обращены взгляды собравшихся людей, Миротворец увидел стоявшего на крыше здания, на первом этаже которого размещался ювелирный магазин, Затворника. Этот субъект в зеленом балдахине часто покидал зевак через внутренние лестницы, скрывая свой след на крышах домов. Не удивительно, так как на земле его поджидали журналисты, корреспонденты, обыватели, пытавшиеся сделать себе имя, преследуя его и желая раскрыть тайну «ангела-хранителя» города.

На мгновение, обратив свой невидимый взор на Михайлова, он исчез из виду. Виктор ощутил на себе его волевой, бесстрашный и пронизывающий взгляд. Ему стало не по себе, словно, мелькнувший на крыше и не человек вовсе, а некое мистическое существо. Оставив все находившееся на тротуаре на попечение прибывших Миротворцев, он направился к машине. Люди расходились, обсуждая между собой подвиги загадочного героя.

Виктор Михайлов вернулся в участок в 10:43. Ему необходимо было разобраться в себе и мыслях, обуревавших его.

***

Стоял полдень. Солнце находилось в зените. На фоне голубого безоблачного неба мелькали птицы, насекомые, стрекоча, петлял над городом вертолет ОКБ им. Миля Ми-2, патрулируя территорию. Солнечные блики, отражавшиеся от его стекол, слепили глаза. Жизнь городка бурлила в самом разгаре. Это лето выдалось знойным, и каждый человек, каждое животное, ощущали на себе действие этой жары. Казалось, только величественные деревья не обращали на температуру внимания. Словно великаны с кудрявыми головами, они, склонившись над землей, спасали многих в своей прохладной тени.

Виктор Михайлов сидел в кабинете комиссара Вениамина Ливакова. Ему приходилось выслушивать бессвязную речь предводителя Миротворцев.

— Я вызвал тебя вот по какому поводу, сотрудник, — говорил он. — Мне совсем не нравится, что нашу работу выполняет какой-то проходимец; в то время как кое-кто, кому за это платят деньги, занимается черт знает чем! Ты ударился в чтение всяких бесполезных папок и документов, потратил на это несколько недель кряду, сотрудник, а все так же сидишь в вонючей куче, никак из нее не выбравшись. А сколько ночей ты проводишь в этом участке, тратишь электричество и ничего путного не делаешь для обеспечения безопасности данного населенного пункта. И знаешь, что я хочу тебе сказать, а, сотрудник?..

Инспектор понял, что ничего стоящего от него не услышит. С безучастным видом, смотря на комиссара, он улыбнулся своим мыслям. Виктор и Вениамин Ливаков недолюбливали друг друга, и при каждом удобном случае комиссар, пользуясь своим превосходством в звании, отыгрывался на нем. Вот и сейчас Ливаков, распаляя самого себя, своими же словами, демонстрировал свою неприязнь к Михайлову.

Вениамин был светловолосый, высокого роста, широкоплечий мужчина 30-35 лет. Вытянутое сухощавое и скуластое лицо, светлые глаза, длинный заостренный нос, торчащие уши и тонкие губы делали его похожим на упыря. Его направили в Мечту семь лет назад. Всегда чисто выбритый, опрятный, одевающийся как говорится с иголочки, он производил хорошее впечатление на людей. Но Виктору не нравилась мрачная личность и двуличная натура Ливакова, с излишне развязным, для человека с его положением, поведением. А его излюбленное слово «сотрудник», впихиваемое, им, куда только возможно, окончательно добивало инспектора. Но Михайлов всегда держал себя в рамках приличия, считая, что людям его возраста не пристало вступать в конфликты по мелочам.

Когда инспектор снова прислушался к разозлившему себя до бешенства комиссару, то обнаружил, что того понесло уже совсем в другую сферу деятельности:

— В то время, как Россию растерзали гражданские войны, люди гибнут просто так, — ревел Вениамин Ливаков, брызгая слюной, — ты здесь прохлаждаешься и протираешь штаны дни и ночи напролет! Это ведь…

— Извини, что я вклиниваюсь в твои разглагольствования, но ты, я вижу, не прекратишь свой монолог до конца рабочего дня, — прервал его Виктор, у которого терпение было на пределе. — Скоро начнется обеденный перерыв и я просто уверен, что ты не оставишь меня голодным. Объясни мне, зачем ты меня вызвал к себе. Надеюсь не затем, чтобы прочитать лекцию о современных катаклизмах государства российского. Но прежде, ты теперь выслушай меня, — он сделал небольшую паузу, тем самым, придавая важный смысл последующим словам. — Первое. Сколько, когда я работаю и как я это делаю, тебя не касается; на то есть видимые причины. Надеюсь, что ты понял это. Второе. Я понимаю, что ты хороший, лучше всех, старше по званию; но это не дает тебе право давить на меня. Думаю, что ты и с этим разберешься. Так ведь, сотрудник! Ну, так, что ты хотел сообщить мне новенького? — и Михайлов улыбнулся, довольный тем, что оставил Ливакова без слов.

Лицо Вениамина сначала окрасилось в синеватый цвет, потом побледнело, затем стало розоветь от возмущения и ярости. Инспектор даже заволновался, не плохо ли комиссару, но когда тот стал кричать, успокоился. От переполнявшей злобы комиссару не удавалось сказать ничего путного:

— Ах ты…да как ты смеешь…это вообще…

— Вениамин расслабься, так не долго и концы отбросить. Дыши глубже и попридержи свои глаза.

— Ну, вот что! Даю тебе ровно месяц. Если в этот срок ты не арестуешь ублюдка в зеленой рясе, я тебя уволю. Усек? А теперь убирайся прочь. Вон из моего кабинета!

Не желая далее перебраниваться с невротиком, Виктор поднялся с удобного мягкого, коричневого цвета, кожаного кресла и, не спеша, вышел из комнаты. Закрыв за собой дверь, он обнаружил на себе одобрительные взгляды сослуживцев, находившихся в участке и слышавших разговор на повышенных тонах. Один лишь инспектор осмеливался давать отпор шефу-самодуру, ставил его на место, особо не переживая о возможном увольнении или снижении звания. Михайлов знал, что желающие служить в рядах Миротворцев в очереди у здания ОМОПП-а не стоят. Тем более такие опытные, со стажем, как он. Усмехнувшись, он направился к выходу.

Его автомобиль, как и все служебные и собственные машины, находился на заднем дворе, куда он и поспешил. Инспектор всегда обедал дома, где ему было спокойнее и уютнее, а потому туда и отправился; предвкушая восхитительную стряпню богинь кулинарного дела — его супруги и очаровательной дочери. «Какую ночь по счету я не сплю дома?» — упрекнул себя он, выезжая из ворот на дорогу.

***

Андрей Старков создавал впечатление образованного степенного человека. Его карие с зеленым оттенком глаза выдавали аналитический склад ума, спокойствие и выдержку. Манера держать себя с достоинством, серьезность в высказываниях, скромность и обходительность проявляли дисциплину и самовоспитание. Вообще, мудрость, проницательность, светящаяся в его взгляде, давали понять о большом жизненном опыте, не взирая на столь молодой еще возраст. Этому способствовала растительность на лице. Находясь большей частью не с людьми, а с животными в тайге, ему не было необходимости стричься и бриться. А потому волосы, спадавшие на лопатки с достаточной долей седины, и заросшее бородатое лицо делали его похожим на почтенного старца. Однако, высокие скулы, открытый невысокий лоб, немного задернутый кверху нос и тонкие губы, если присмотреться, выдавали его молодость.

Старков оставался таким же, как и прежде, со всеми своими слабостями и достоинствами, с тем же мировоззрением и отношением к окружающей среде. Но, более того, он увеличил время своих тренировок, стал львиную долю свободного времени проводить на лоне природы, больше стал уделять времени медитации. Благодаря этой психофизической саморегуляции он вернулся к жизни из забвения, в котором его душа находилась ни много, ни мало три года. Осознавая несправедливость и жестокость, царившую в обществе, понимая всю бюрократическую и преступную систему правящего режима, Андрей впадал в уныние.

В такие моменты чистая праведная душа, сострадающая участи себе подобных, проще говоря — большинству народа, начинает возмущаться, от безысходности кровь стучит в висках. Такой человек пытается служить правде и справедливости, идет против течения. Но, к сожалению, подобные добрые мотивы разбиваются о камень преткновения, именуемый Безразличием. Именно безразличие многих и трепет притесняемых сводят на нет «души прекрасные порывы».

Парень понимал это. Ему было больно осознавать, что Мечта, построенная изначально для лучшей участи, превратилась в такой же российский город, как и другие, опутанный пеленой хаоса, поглощенный туманом беззакония. Именно это беззаконие и зло забрало у него родителей. Родителей, которым он прорицал долгую и счастливую, спокойную жизнь! Он помнил отчетливо тот день, после которого в его душе стало темно…

Но как-то, во время очередной медитации, во тьме души его блеснул лучик света и надежды. Он вновь ощутил жажду к жизни. В этот миг Старков вышел на новый виток своего существования. Он не хотел больше выглядеть как угасающий, не прижившийся, молодой росток. Ему больше импонировало олицетворять себя в качестве могучего разросшегося растения, тянущегося к Солнцу, и заслонявшего собой от ветра и зноя те самые молодые слабые побеги.

Андрей тренировался на опушке леса, когда к его дому второй раз за день подъехала «Нива» инспектора. Было 13:15 дня. Миротворец после обеда первым делом вновь отправился к своему молодому другу. Его взору представилось удивительное зрелище: в теплых лучах Солнца, на фоне темно-зеленой тайги, юноша самосовершенствовался и постигал смысл жизни, занимаясь интересным искусством. Он сливался воедино с Природой и обретал гармонию с ней, подчиняясь ее законам, пропуская ее через свое сердце.

Гость, захлопнув дверцу машины, подошел к крыльцу дома. Спортсмен, прервав занятие, трусцой подбежал к нему. Поздоровавшись, обменявшись крепким рукопожатием, они вошли в дом, где было прохладнее, чем снаружи.

— Сейчас я быстренько ополоснусь, а заодно принесу что-нибудь прохладительное, — проговорил Андрей, проводя гостя в зал. — Какой сок Вы предпочитаете?

— Да любой. На твое усмотрение.

— Тогда, значит, малиновый. Вы пока располагайтесь поудобнее. Вы же знаете, что можете считать мой дом Вашим домом.

— Андрей, не беспокойся. Все нормально! Ты уж извини, что прервал твою тренировку.

— Не проблема. У Вас ведь рабочий день нормированный, а у меня полно свободного времени. Я быстро.

— Иди-иди, — успокоил его Виктор, улыбаясь тому, как всегда переживает этот парень за своих гостей, которых у него не так уж и много.

«Шустрый парень! Подобные движения тела не каждый будет горазд повторить», — подумал Михайлов, устраиваясь поудобнее в мягком кресле. Помещение, в котором он находился, было просторным. Его три окна слева выходили на противоположную от леса сторону, к соседнему двору. Окна были занавешены узорчатыми светлыми шторами. Под окнами размещались небольшие стандартные батареи. На

подоконниках разрослись комнатные растения, среди которых инспектор различил лишь знакомые ему фикусы, бегонии и кактусы. Зал был обставлен минимально необходимой мебелью, без излишеств. У дальней стены стояла «стенка», сплошь заставленная книгами. Здесь была художественная литература разного жанра (приключения, фантастика, детективы). Много книг было посвященных силовым видам спорта и Боевым искусствам. Книг не было лишь там, где располагался телевизор и DVD-плеер. Справа, стена напротив окон, включала в себя дверь, да красочную картину с райским пейзажем. У стены, напротив стены со «стенкой с книгами», имелись два кресла, в одном из которых размещался гость, и диван между ними. Вся мебель имела светло-коричневую окраску. Пол был выложен из коричневого лакированного паркета, гармонировавшего с цветом мебели. В центре потолка висела роскошная люстра из шести ламп. Сам потолок голубого цвета, стены светло-зеленого цвета создавали атмосферу тепла и уюта.

Спустя несколько минут, в комнату вошел хозяин дома, сменивший свою черную набедренную повязку на легкие темные штаны и синюю футболку. В руках он держал по внушительному бокалу со светло-красной жидкостью, едва не переливавшуюся через края. Волосы его были еще слегка мокрыми. Вручив один бокал товарищу, он, непринужденно улыбаясь, присел на пол, скрестив ноги, напротив Миротворца.

— Никак не могу привыкнуть к твоей манере сидеть, — усмехнулся Виктор, отхлебнув прохладный приятный на вкус напиток.

— Благодарю Вас за то, что часто навещаете меня. Как у Вас дела дома, на работе?

— О, дома просто все отлично! А на работе, там есть некоторые проблемы. Но с этим можно ужиться. А вот на счет тебя, дружище. Как ты себя чувствуешь?

— Да что я. На здоровье не жалуюсь. Живу себе помаленьку. Другим жить не мешаю.

— На счет здоровья я и не сомневаюсь, — улыбнулся Виктор. — Видал я, какие выкрутасы ты выполняешь! Да и мышечную массу ты набрал, будь здоров. А, Андрей!

— Каждый наберет, если тренироваться столько же, сколько и я. Но это, я надеюсь, еще не предел, — задумчиво парировал Старков. — Мне бы еще килограмм десять в придачу! Тогда другое дело.

Михайлов понял, что это излюбленная тема для разговора у собеседника и разговор может продлиться надолго. Потому он решил переключиться к теме своего визита.

— Слушай, Андрей, — начал он осторожно. — Ты понимаешь, что каждый порядочный человек должен прожить свой век с пользой для общества.

— Конечно. Так и гласит одна из заповедей Конфуция, где он называет подобных людей «учеными мужами».

— А раз так, не подумывал ли ты, что пора себя жалеть и влиться в общественную жизнь.

— Хорош быть дармоедом, да Виктор? — улыбнулся Старков. Он немного смутился при этих словах. Желая реабилитироваться в глазах уважаемого друга, он продолжил. — Вы можете не поверить, но я уже не единожды об этом подумывал.

— Превосходно, дело говоришь! — обрадовался Миротворец.

Он уважал в собеседнике умение быстро понимать, что от него требуется. Тем самым, облегчая обстановку, которая складывалась в душе у Виктора. Ведь он, в принципе, не имел права настаивать на чем-либо и учить жизни парня. Но в тоже время ему не безразлична судьба молодого друга. Успокоившись и настроившись на дружескую беседу, которая удачно сложилась, он продолжил свою линию:

— И чем ты думаешь заняться? К чему у тебя лежит душа?

— Я хотел бы работать инструктором Атлетизма или приемов самообороны в нашем Дворце спорта, — неуверенно промолвил Андрей.

— Очень даже правильно, учитывая твои склонности и таланты. А чего ж ты так скромно об этом заявляешь? Если ты позволишь, я подсоблю тебе в этом деле.

— Я был бы рад вашей помощи! — воодушевился Старков, его глаза заблестели при этом. — Сам-то я не решился бы просить Вас об этом. Если только меня возьмут на работу, а я Вас не подведу! Я очень ответственно подхожу к таким делам, Вы, наверно, в курсе.

— Все будет в ажуре, не дрейфь! Зная твою натуру, я смело пойду просить за тебя.

Парень залпом осушил свой бокал, как будто хотел остудить нахлынувшие эмоции. Допил свой последний глоток и Михайлов. Поставив пустой бокал на пол, он поднялся с кресла:

— Ну что ж, на том и порешили. Жди от меня новостей. Вскорости я наведаюсь во Дворец спорта. А там видно будет.

— Спасибо Вам за Вашу доброту ко мне!

— Полно. Мне не в тягость, а в радость, — ободрил инспектор, дружески похлопывая его по плечу.

Парой минут позже, Виктор, улыбаясь, направил свой автомобиль к участку Миротворцев; оставив Андрея в смятенных чувствах, стоящим пред домом и погруженным в свои мысли. Не замечая ничего вокруг, он, не спеша, вернулся в дом. Для него раскрывались новые перспективы. Давно он не был так заинтересован в своем будущем. По привычке, уйдя в себя, на подсознательном уровне юноша стал выстраивать мечты, о существовании которых он забыл в течение последних лет жизни.

***

Остаток дня Виктор Михайлов провел за письменным столом на своем рабочем месте. За последнее время у него накопилось множество бумаг: со схемами города, с теми местами, где объявлялся Затворник, со своими предположениями, умозаключениями, выводами. Теперь он решил составить все это в единое целое. Виктор все больше и больше убеждался в правоте своих догадок. Все имеющиеся факты выстраивались в одну последовательную цепочку, ведущую к конечной цели — Затворнику. Более того, он хотел раскрыть тайну смерти родителей Андрея. Инспектор хотел прийти однажды к этому парню и сказать, что данное дело действительно можно закрыть, так как преступники найдены и понесут соответствующее наказание.

Пока же ему необходимо было познакомиться с Затворником, который уже почти год, как примкнул к Миротворцам в борьбе с нарушителями общественного порядка, преступающими закон. С Зеленым монахом, чья помощь была ощутима и своевременна. Чтобы иметь возможность пообщаться с этим молчаливым, загадочным и неуловимым героем, необходимо было разгадать его личность. Данное обстоятельство назрело еще и потому, что подобную установку дал его шеф — Вениамин Ливаков. Но, если Михайлов собирался поймать Зеленого монаха, чтобы высказать ему слова благодарности и оказать ему почести, то комиссару герой нужен был для совсем иных целей. Чтобы посрамить его и надолго упрятать за решетку. Подобное отношение к всеобщему любимцу настораживало Виктора. «Что-то нечистое творится с этим невротиком, — думал инспектор. — Да и шут с ним! Пока надо забыть обо всех делах до понедельника и провести выходные в кругу семьи».

Сейчас для него важнее всего была семья, которой он стал уделять мало внимания, покидая ее как в рабочее, так и в не рабочее время. Последующие два дня он был полон решимости провести с ними, и выполнить любые капризы очаровательной 18-летней дочери Александры, 19-летнего сына Павла и замечательной, все еще красивой, жены Алены.

Расслабившись, он чуть было не проехал мимо своего дома, фасад и газон которого выходили к тротуару вдоль дороги. «Следует поскорее зайти домой, пока вездесущая соседка не обнаружила», — решил Михайлов, паркуя автомобиль. Закрыв дверцу ключом и обернувшись, он понял, что опоздал с последним решением.

К нему ковыляла 74-летняя старушка, немного согнувшаяся в пояснице. Радикулит давал о себе знать. На ней был домашний пестрый халат и удобные, мягкие тапочки такой же цветовой гаммы. Она была опрятна, так как с усердием следила за своим внешним видом. При каждом шаге ее седые поредевшие кудри вздрагивали, словно пожелтевшая листва дерева в зимний ветреный период. Исхудавшая, но душой вечно молодая и веселая, пожилая женщина была миловидна на первый взгляд. В ее глазах читалось озорство. Миротворец всегда восхищался ее крепким здоровьем и удивительно сохранившимися белыми, прочными зубами. Единственным недостатком соседушки была безудержная страсть к общению и сплетням. Хотя этим страдает подавляющее большинство представительниц прекрасного пола и далеко не пожилых. Эта страсть скорее не недостаток, а их неотъемлемое качество.

Инспектор первым начал неизбежный разговор, чтобы немного заговорить ей зубы:

— Тетушка Лидия! Здравствуйте и благоденствуйте! Как поживаете? Давно Вас, что-то, не было видно. Может, что случи…

— А-ну, Витюша, поди до меня! Когда ж это ты меня увидишь, ежели сутками пропадаешь невесть где? — перебила его старушка. Ее мягкий и приятный голос располагал к себе. — Я имею желание отчитать тебя за твое безразличие к семье. Как же так, а? Ты опять не был дома этой ночью!..

Не секрет, что подобные бабушки, часто живущие в одиночестве, благодаря своему долголетию, любят поболтать. Это не мудрено. Оставаясь одни, тем более в таком беспомощном состоянии, они нуждаются в общении с людьми. Им печально сознавать тот факт, что они больше не могут принести пользу государству. Находясь на пенсии, они выбывают из строя трудящихся, в них никто не нуждается. А им так хочется осознавать свою индивидуальность и востребованность. Следовательно, эти пожилые женщины всегда все знают, в курсе всего происходящего в городе, от их взгляда невозможно ничего спрятать. Таковыми они не становятся по собственной воле. Такими их делает существующий общественный уклад жизни. Но чем же закончился последний диалог?

— Уж не проказничаешь ли с молоденькими, на старости лет-то, а? Надо относиться серьезнее к своим семейным обязанностям. А сколько без тебя здесь произошло! Кошки, окаянные, не дали мне заснуть всю ночь, видишь глаза мои красные? — при этих словах старушка вплотную поднесла свое лицо к собеседнику, отчего тот смутился подобному обстоятельству. — А утром одна сволочная собака наделала кучу у моего порога! Вот если бы ты, Витенька, залатал дыру в моем заборе, а то прямо напасть с этими злыднями. Да, еще говорят, Затворник снова отличился. И не дал грязному отродью, фу-ты, Господи, — здесь она перекрестилась, — стащить ценности, а?

Когда соседка сделала паузу, чтобы перевести дух, Миротворцу удалось-таки вставить пару фраз в ее неугомонную речь:

— Тетя Лидия, ну что же Вы меня в краску вгоняете. Вы же знаете, где я провел ночь. А остальное — пустяки, не берите их себе в голову и всего делов! Просто кошки хотели немного порезвиться. Собаку, наверно, испугали, и она не добежала до кустика. Забор вам Павел обязательно починит. И Затворник действительно продолжает помогать нам, Миротворцам, в нашем нелегком труде.

— Ох, и шкодник ты у нас. Ну, прямо все обо всем и знает. Да и лгунишка, к тому же, — покачала головой старушка, поглядывая на него взглядом, полным задора.

В таком духе еще добрых полчаса Михайлову пришлось ублажать пожилую женщину, язык которой работал без устали, перемалывая все на свете. Со стороны картина выглядела забавно. Соседка, бывшая на голову ниже инспектора, смотрела на него снизу вверх, укоризненно покачивая указательным пальцем правой руки и жестикулируя левой, продолжая говорить не умолкая. Попробуй так же проговорить, кто другой — свело бы челюсть. Тетя Лидия, как обращался к ней Миротворец, сообщила о том, что произошло в Африке, об очередной победе японцев на состязаниях по Сумо; о появлении на экране телевизора новой постыдной рекламы, о том, что необходимо беречь себя и свою семью и одеваться теплее, чтобы не простудиться. Летом-то, в такую жару! И о многом-многом другом. Виктору только и оставалось покорно слушать, да поддакивать, дабы не обидеть старушку.

— Ну, чего же ты стоишь здесь, чудак эдакий! А ну, бегом к своим, — опомнилась она, наконец. — И не забывай о том, что я тебе сказала.

Михайлов направился к дому, еле сдерживая себя от смеха. Так и не поняв, о чем ему не следует забывать из столь продолжительного и обширного потока информации тетушки Лидии.