Светлая сторона полуночи

Анжела Кристова, 2021

Маленький Антон сел не на тот автобус. Все бы ничего, можно позвонить отцу, но Антон где-то выронил телефон. Никто не обращает внимания на растерянного школьника на остановке, люди торопятся попасть к себе домой и только Алена обращает на мальчишку внимание. С ее телефона они делают звонок… Так судьба сталкивает девушку с нелюдимым, обозленным на весь белый свет папой мальчика. Властный нелюдимый герой, добрая, мягкая, ответственная героиня, откровенно о жизни и любви. Содержит нецензурную брань.

Часть 9

Бесят неуверенные в себе мужики.

Я лично всегда уверен, что у меня ничего не выйдет.

Стас

В супермаркете Стас накупил продуктов, сигарет себе, любимому, и упаковку баночного пива. Глянул на сложенное в тележку, решил, что нужно взять больше еды и воду, развернулся к стеллажам. Вновь пошел вдоль рядов с товаром. Фильтр засорился, нужно сменить его, но все руки не доходят. За сменным фильтром ехать надо в город, а это полдня терять. Сегодня уже поздно, а это значит, что всю неделю им с Антоном снова придется пить бутилированную воду. Затолкал в тележку две пятилитровые бутыли, покатил все к кассе. Телефон в кармане ожил. Не глядя на экран, ответил:

— Да!

— Привет! — раздался мягкий голос.

— Привет, — буркнул, держа трубку у уха и оглядывая зал.

— Чем недоволен? А ли снова пил с утра? И где вчера был Антон?

Три вопроса сразу. Да, Елена всегда так начинала разговор — с вопроса о его здоровье, настроении или об Антоне. И по первости, Стас на эту удочку клевал…

— Нигде. Приехал, и спать лег, я ему позже дозвонился…

— Да?! — Соседка помолчала. — Я видела, как ты приехал поздно, — не продолжила, примолкла, ожидая паса от него, но Стас молчал.

— Странно то, что ты не спишь так поздно, — наконец, ответил он. — И что случилось? Почему звонишь?

Раздался тихий смех в трубке.

— А ты догадайся!

Стас молчал. Из вежливости, верно, слушал этот женский смех, а внутри все закипало. Он ведь знает, почему звонит средь бела дня.

— Хочешь, я зайду?

— Нет, не хочу.

Отключился первым. Мрачно осмотрел сложенный товар и снова повернул в проход между рядами. Крепкий алкоголь решил купить и надо что-то сладкое Антону взять.

Елена не перезвонила. Стас, как ни странно был несказанно этому рад и вот сейчас решал, как рассказать теперь соседу и вообще, как теперь с соседом быть.

Надо отвлечься и начать о чем-то думать постороннем… Из вариантов думать хотелось об Аленке. Не Алене, а Аленке, как о шоколадке, не иначе, сладком для него.

«Хорошо еще, — скривился кисло, — ты не хочешь деву Олю вспоминать». — Рассмеялся.

С женщинами надо что-то решать, но как?! Даже временные требуют внимания и нервов. Ни внимания, ни нервов Стас Афанасов тратить не хотел.

И тут вспомнил, что пропустил еще один звонок. То был неизвестный номер.

Номер высветился городской.

Странно, — может из полиции звонили? Проверяли, где он есть и как живет? Но тогда почему в выходной? И почему не перезвонили?

Он отмечался, он отбыл полностью свой срок…

Вырулил со стоянки супермаркета и покатил домой.

Три часа возился во дворе, сгребая снег лопатой. Незаметно стемнело. Вернулся в дом и глянул на часы. Вот и кончился его выходной. Завтра на работу.

— Антон! — громко крикнул.

— Да, папа…

— Ты все выучил уроки?

— Да, все!

— Про тренировку не забыл? Во сколько тренировка?

— Не забыл, — ответил сын. — Тренировка в семь, — крикнул сын из коридора. Следом хлопнула дверь в его комнату.

Стас с раздражением ответил:

— Телефон свой забери!

Антон вернулся, взял из рук отца мобильник. Не сказав ни слова, ушел опять к себе. В глаза не посмотрел. Он вообще, старался не смотреть в глаза, уходил от разговора сразу.

Они не ладили, они просто пытались вместе жить.

Стас помнил, как все начиналось у них. И тогда было нелегко, и сейчас не становилось легче. Пропасть между ними не росла, но и не уменьшалась. Постоянство — так это можно называть, а еще застой, в отношениях и в планах на ближайшую неделю. Дальше снова будет выходной и тогда он и Антон, возможно, станут ближе. Ну а пока…

Стас огляделся в коридоре недовольно. Вещи свалены на пол, на вешалке завал. Откуда столько курток?! Пол в коридоре грязен, кухня не убрана, и выходной закончился почти. Снова глянул на часы. Сил осталось если только на пиво и телевизор.

Не разобрав пакеты, вышел на мороз, прикуривая на ходу и одевая куртку.

Да что с ним происходит?! Он себя не узнавал. Сел за руль, поехал в сторону Михайловского. Время скоро одиннадцать. Мысль сформировалась точно, ясно: он хотел успеть застать на остановке… Как ее, Алена! Вот же имя! Прям из сказки и такая же русая коса. Эта чертова коса не давала Стасу главного — покоя, а еще ее странные глаза. Она смотрела с вызовом, настороженно, взглядом понукая, как бы говоря: смотри, какой плохой!

Стас тревожно дернулся, уселся поудобнее, внимательно поглядывая на дорогу и поземку. Опять мело.

С Еленой надо развязаться, пусть и с помощью ее же мужа. Он не станет с ней роман крутить еще и потому, что они соседи — дом напротив. Муж — мужик нормальный, он заметил, как он смотрит на нее. И почему таким такие дряни выпадают? Вспомнил про себя и про свою жену. С тяжким вздохом приоткрыл окно, глотнул морозу. Вроде стало легче…

Надо что-то делать с личной жизнью, иначе оторвет башку.

Выпростал из нагрудного кармана трубку и набрал незнакомый номер. Кто их знает, может по работе был звонок, а он не ответил сразу.

— Алло! Стас Афанасов на проводе.

На том конце хрипло рассмеялись. Кашлянули два раза и опять смешок:

— Привет, Стас! Не узнал?

— Литвак? Ты, черт?

— Я! Жди в гости! Я бы мог сегодня…

— Приезжай! Чуть позже скину адрес. Приезжай! — еще раз произнес. — А сейчас прости, я отключаюсь…

Подъехав к станции, позвонил Антону:

— В коридоре пакеты, продукты разбери. И к нам гости будут, скоро я приеду. Если позвонят, то уточни кто там? Ждем мы Литвака Сергея. Понял?

— Понял, — буркнул сын.

— Ну вот и хорошо. Я очень скоро буду… Ты парень взрослый, привыкай, — сказал Стас и отключился первым.

Скинул точный адрес своему дружку. Дождался от него сообщения, что в течение часа друг прибудет. Глянул на часы. Почти одиннадцать уже.

Срок Литвак мотал другой. На зоне и сдружились. И вот, долгожданная свобода и для него наступила. Выпустили Литвака на полгода позже…

Только Стас был не уверен, что Литвак надолго. Срок уже второй и дальше как пойдет… На зоне Литвак был в авторитете, Стасу помогал вжиться в коллектив. Это было сложно, Стас ведь был домашним, и блатной уклад, блатной жаргон в него буквально вбивался кулаками. Стас терпел стоически, молчал, в ответку регулярно отдавал. Все было, не случилось самого плохого. Стаса в какой-то из дней взял под крыло Литвак.

Он ее увидел сразу. Она стремительно рванула к уже стоящему автобусу. Стас выкрутил руль и подъехал ближе. Сам не понимая, что творит, начал искать ее взглядом в плотном месиве из тел и курток, что просматривались в общей массе за окном.

— Сегодня никаких потерянных детей, — неприятно рассмеялся и тут ее увидел. Она села у окна и уже смотрела на него.

Усмехнулся криво.

— Ну что, подруга! Выясним, где ты живешь?

Автобус тронулся и покатил своим маршрутом. Стас пристроился в хвосте и на каждой следующей остановке притормаживал, хотя он помнил: Сокольническая двенадцать. Но сейчас ему казалось, что увидев его, девушка решит сменить маршрут.

Нет. Она доехала до площади. Вышла на своей остановке и к дому побрела. Ни разу не оглянулась. Подошла к подъезду и, набрав код домофона, скрылась за обшарпанной дверью.

Стас припарковался, вышел на мороз. Снова он без шапки, мерзнут уши. Задрал голову, считая этажи. Обычная панельная пятиэтажка.

Все может быть и ее квартира с другой стороны дома и окна выходят не сюда… Но буквально через две минуты вспыхнул свет на первом этаже. И за тонкой занавеской показалась она. Подошла к окну и задернула шторы.

Вновь в кармане ожил телефон.

— Алло!

— Где тебя приятель носит?

Литвак прибыл.

— Дом нашел?

— Даже сына нашел, хорош пацан и очень смелый, — Литвак рассмеялся и задал вопрос: — Ты где? Нам долго ждать?

— Нам? Ты не один?

— Не один, нас двое…

— Скоро буду. Может, что купить?

Опять все тот же смех:

— Ты уже купил и выпивку, и закуску. Ждем тебя.

Алена

Квартира встретила Алену тишиной. Сняла сапоги, прошла на кухню, включила свет и, подойдя к окну, задернула тяжелые шторы.

Отец Антона приехал к электричке. Она не думала, конечно, что из-за нее, просто так совпало, а может? Нет, это глупо так думать! Просто глупо!

Он ее узнал. Смотрел, как и она, в упор и очень строго. Взгляд такой… проникновенный, прям в душу. Душу Алены переворачивало всю, выбрасывало как рыбу на отмель под этим взглядом. Чего он так пялится на нее?!

Если бы не Антон, Алена бы и думать о его отце забыла.

Завтра она купит телефон и позвонит ребенку, как и обещала.

Поставила чайник, бросила в раковину пачку замороженной брюссельской капусты, ушла умываться.

Квартирка небольшая, две уютных комнатенки, сделан евроремонт, поменяны стеклопакеты, новая входная дверь, куплена недорогая мебель.

Алена приняла всё без лишних слов, молча. Месяц назад была в МФЦ, оформила постоянную регистрацию, получила на руки выписку и штамп в паспорте. Новая жизнь. Надо просто забыть как-то старую и перестать себя мучить воспоминаниями. Что случилось, то случилось, время вспять не повернуть. Но она все равно чувствовала себя ужасно виноватой.

Опять накатила боль. Алена сжала в кулак правую руку, зажмурила глаза, задрала повыше подбородок. Только бы не расплакаться сейчас. Не надо! Иначе прорыдает всю ночь, а завтра третью смену на работу. Третья смена подряд — это очень тяжело. Она ведь не железная, обычная девчонка…

Но как же тяжело!

Остаться одной в столь раннем возрасте, после стольких лет жизни и взросления в большой семье. Ей очень тяжко.

— Я никогда не смогу привыкнуть к этой тишине, — произнесла грустно, устало жмурясь, смаргивая все же выступившие слезы. — Мне просто необходима теплота, участие, забота и тепло большого дома.

Вздохнула. Все это глупости. Она привыкнет жить одна. Многие об этом лишь мечтают…

Район поселка был центральный, тихий, рядом парк большой, церковь старая и пруд. Тихо, как всегда бывает в снегопад, падал за окошком снег. Через новые стеклопакеты почти не пробивалось в кухню звуков. Декабрь был снежным, ветреным, холодным. С первых зимних дней густая тягучая и неприветливая темнота, обычная в такое время года. Если бы не снег, то было бы все куда мрачней.

Она сделала вид, что приняла без лишних слов решение матери и даже свою веру в Бога приняла такой, какая она есть — с установкой безусловной с покаянием в смертных и невольных человеческих грехах, с прощением в душе и верой в счастье.

У нее все хорошо. Работа нравится. И пускай нужно рано вставать и ехать в столицу каждый раз, и пускай платят мало, но зато она весь день в бегах по залу, на ногах, так что вечером усталость просто валит с ног и очень помогает не накручивать себя, а тупо спать в кровати. Часто спать вовсе без сновидений.

Но все равно, раз за разом, Алена просыпалась утром с тяжелой головой. Кошмары не отпускали, возвращались вновь и вновь, хоть часто ничего не снилось. С таблеток слезла, в общем-то, легко. Врач даже удивился, когда Алена отказалась от нового рецепта. Похвалил ее. Она же, стиснув зубы, сжав до боли пальцы в кулаках, впившись острыми ногтями в кожу, выла в подушку стиснув зубы. Без таблеток тяжко, но она уже решила дальше жить… А с таблетками прямая дорога в дурку. Она итак их почти год пила…

— Схожу еще раз в церковь, — решила стоя у плиты, смотрела на камфорку, что горела газом. Усмехнулась. Сколько раз она вот так смотрела на огонь, в душе решая сможет иль не сможет… Не смогла, наверное, все правильно и так страдать, как она, негоже. Все проходит, утихает в сердце боль. Надо думать только о хорошем, например, об Антоне.

Отвернулась. Встала у окна, не раздергивая шторы.

— Наверное, все дело в том, что я лукавлю, нет во мне истинной веры ни в отпущение грехов, ни во всепрощение грешников, ни в лучшую жизнь. Как там ее, загробную. Мне все равно кажется, что жить сейчас, сегодня много важнее, чем думать о новой жизни. Здесь и сейчас надо быть счастливой, здесь и сейчас надо желать себе благ и благополучия, веры и любви.

Темнело очень рано. Алена, работая, почти не видела солнца. И вот сейчас, стоя на своей маленькой кухне, она вспоминала, когда в последний раз на небе было это солнце. Те дни, что не работа она, погода была пасмурной.

Поужинав, перемыв посуду, прошла в коридор и проверила, как заперта входная дверь. Привычка — проверять замок на двери.

Помогла ли ей она? Нет, не помогла… Алена и за закрытой дверью в собственной квартире была все такой же беззащитной, как в родительском доме.

Но в который раз дернула за ручку.

Заперта на все замки. Их два… Она сменила оба.

«Я могу доверять только себе. Вот так! Иначе будет снова худо…»

Опять эти мысли в голове и никак не получается отвлечься…

«Антон. Буду думать о нем, хороший, мягкий, добрый он».

Уснуть, как сильно не устала, все равно не могла и очень долго вертелась на кровати, два раза поднималась пить. В итоге под утро забылась тревожным сном и вскочила резко от звонка будильника. Начала спешно собираться и только одевшись, вспомнила, что сегодня можно поспать до девяти.

— С этим графиком и подработками, я скоро чокнусь. Надо поберечь себя и меньше выходить. Все равно всех денег мне не заработать на такой работе…

Что-то снилось. Со вздохом сама себе сказала:

— Снилась чушь.

С утра Алена убралась на кухне, но все равно, ранний подъем оставил кучу времени и вот, едва дождавшись девяти утра, Алена выехала на работу. Десять минут на автобусе, почти час на поезде, потом немного на метро.

— К одиннадцати доберусь, и будет час на выбор телефона.

Алена

— Алло!

— Кто вы? — голосок в трубке девушка узнала, трубку взял Антон.

— Антон, это Алена! Я обещала позвонить.

Мальчишка кашлянул и промолчал, до слуха девушки донесся смех и разговоры. Мужские голоса, а должен быть, по крайней мере, слышен детский смех. Антон ведь должен в понедельник быть в такое время в школе или она чего не поняла?

— Антон, ты где?

— Я дома, тетя Алена.

Рассмеялась:

— Какая я тебе тетя! Мне совсем немного лет. А ты не в школе разве? Утро же и понедельник?

— Нет, я заболел, и папа оставил меня дома.

— Дома? С кем же ты?

— К папе гости приехали.

И тут трубку отобрал мужчина.

— Привет, подруга! — с ходу начал он.

— Добрый день, — ответила как можно суше.

— Ого! Какие мы сурьезные! А сколько, девушка, нам лет? — начал веселиться сразу неизвестный, как понял между фраз, как неприятен ей такой вот тон. — Антон не говорит, какая вы подруга. Мы думали, вы школьница, но вроде нет. И как вас девушка зовут?

— Меня зовут Алена. Дайте трубку Антону. Я же не вам звоню.

— Так… гонор есть. А вы случаем не знаете такого: Станислав Афанасов, он вам кто?

— Нет, не знаю…, — снова очень ровно, сухо, равнодушно произнесла всего три слова.

Алене не хотелось с этим типом дальше говорить. Сердце уже стучало в горло, руки затряслись. Да что же это с ней?! Она такая нервная, совсем, верней, без нервов на своей работе, но такое ощущение, что этот незнакомый ей мужик, как провоцирует ее. По голосу понятно — тип смешливый и очень развязано с ней говорит. Открытым текстом ни на что не намекает, но прямо между фраз сквозит, что ему скучно, одиноко, что между ног уже зудит…

От собственных фантазий стало жарко.

Сама больная, вот ты кто! Звонишь ребенку, а думаешь о неприятном типе.

«Странно, — подумала, глотая неприятные ассоциации от развязанных, нахальных фраз и подоплеки, — ребенок болен, дома не один. А где его отец?»

— Позовите к телефону Антона.

— Он же вам сказал, что болен. У пацана горлышко болит и лучше ему не говорить. И кашляет он сильно…

Собеседник едко рассмеялся и чей-то голос:

— Серый! Трубку дай! Теперь я с ней поговорю немножко…

— Девушка Алена! — Продолжил неизвестный Серый. — А вы не хотите к нам приехать? — последовал вопрос. — Антон вам будет очень рад…

Алена убрала от уха трубку. Потом и вовсе отключилась. Ни о чем весь этот разговор. Вздохнула. Это, скорее всего, друзья отца. Все очень странно. Вспомнила неприбранный, явно запущенный и очень долго дом. На всём там не видна женская рука, иначе говоря. Дом быстро превращается в свинарник. Деревня, город, это все равно заметно, особенно если ты женщина и аккуратна.

— Тебе какое дело?! — пробормотала чуть слышно. Набила смс и отправила на номер Антона: «Привет, Антон! Выздоравливай! Я позвоню теперь завтра. Перед школой».

Сообщение прочитал Литвак. Глянул на жующего приятеля, потом на сына Стаса.

— На, — протянул телефон. — Тебе тут подруга Алена написала.

Мальчишка подошел и вырвал из рук мужчины телефон. Не говоря ни слова и не смотря в глаза, ушел к себе и громко хлопнул дверью.

— Доводчик надо поменять…

Сергей Литвак обменялся взглядом с сидящим в кресле Стаса вторым гостем.

— Пацан с характером и скверным, и не похож он на отца.

— Ну, может в мать… характер, — протянул второй и усмехнулся. — Стас один живет и где же эта б**ть?

— Ты же слышал еще на зоне — развелись они и сразу…

Литвак тряхнул головой и посмотрел на стол, заваленный остатками еды.

— Ну что тут у нас, — потер довольно руки.

Стас

Стас вечером привез еще еды после работы. Загнал в гараж машину, закрыл ворота на замок. Друганы прикатили на такси и совершенно без вещей. Помылись, переоделись в вещи Стаса ночью и на кухне разместились, там их и нашел сейчас. Антон был в своей комнате. Кивнув приятелям на кухне, прошел сразу к сыну.

Этим утром выяснилось, что Антон заболел.

— Сидишь дома, пьешь лекарства, — буркнул утром Стас.

— Я не умею…

Стас тоже не умел лечить детей.

Растолкал приятелей и договорился, что он вызовет врача, а они впустят доктора и ему позвонят. После сделал сыну чай и на работу укатил.

Приехал в мастерскую и закрутилось. Лишь в два дня он вспомнил, что так и не перезвонил.

— Антон! Ты как? — набрал он сына номер.

— Нормально, папа, — хрипло выдал тот и засопел.

— Врач приходил?

— Нет, не приходил.

— Где наши гости?

— Я не знаю.

— Антон! Ты можешь встать и к ним пойти? Как у тебя с температурой?

— Я не мерил, я не знаю, я пить хочу, — Антон зачастил и всхлипнул тут же.

Стас простонал:

— Антон! Не раскисай! Чего ты плачешь? Сильно болит горло? Да? А голова болит?

— Да, болит горло, — ребенок всхлипнул. — Я один и мне холодно…

— Так! Я не могу сейчас приехать. Придет врач, ты меня сразу набери. Я с ней поговорю и вечером куплю лекарства.

Антон еще раз всхлипнул, и они закончили на этом разговор. Больше до самого вечера Стас с ним не говорил по телефону, и да, врач так и не перезвонил, как и гости.

Стас закончил рабочий день, вышел из ангара автомастерской весь в машинном масле, начал тряпкой оттирать ладони. Переодеться еще надо…

На сегодня все. Они успели закрыть все наряды. Можно ехать спать. Вытащил мобильник и опять набрал номер сына.

— Антон! — услышал голос в трубке. — Врач приходил?

— Приходила и ушла.

–А почему ты не дал мне с ней поговорить? Антон! Ты меня слышишь?

Сын не ответил, разорвал соединение.

Стас набрал номер Литвака. Тот сразу не ответил. Наконец, прошла минута, и он трубку взял.

— Да! Все нормально! Нет, сказала передать тебе лишь список.

— Так диктуй! Я в аптеку по пути.

— А я не разберу, тут какой-то странный почерк. В общем, приезжай и сам читай и купи еще водки.

— Черт, — Стас прошипел сквозь зубы. Мотаться сначала в Раздориху, потом ехать назад несколько км… Все потому, что в Раздорихе аптеки нет, и в Михайловском она не круглосуточно открыта.

В доме Антон нашелся в своей комнате.

Стас так устал, что не стал задавать ему вопросы. Глянул только на листок, целый список лекарств. Еще под ним один. На втором листке крупными буквами было написано: «Ребенок болен!!! Температура 38,5. Завтра до четырех я приду. Будьте дома».

— Класс! — присвистнул. — А кто работать будет?

Посмотрел на сына.

— Ну ты как?

Антон сидел на кровати с одеялом на голове. Простынь смята. У стенки почему-то без наволочки подушка. В глаза опять не смотрит серенький волчок. Кудрявая головка, глазик волчий… Волчонок, как есть, волчонок, а не сынок. Молчит, как дышит, даже слышно. Простужен.

— Где у нас градусник? — спросил.

Антон промолчал.

Стаса это игнорирование отчего-то так взбесило… он резко дернул одеяло на себя. Сын на него свалился и заплакал. Попытался отползти.

— Да что с тобой! — Стас заорал. — Я спрашиваю тебя! Где градусник? Ты слышишь?!

Антон заплакал громче и начал вырываться из рук отца.

За борьбой их и застали гости.

— Э! Ты чего на ребенка так орешь? Иди на кухню, батя грозный. У парня жар. Ты хоть лекарств купил?

Литвак вытащил из рук Стаса сына. Вернул ребенка на кровать. Отдал и одеяло, подтолкнул подушку.

— Нет, не купил! Я только список рассмотрел и мало понял. Это кто писал? — показал листки.

— Врач! — авторитетно заявили гости — два здоровенных, крепких мужика. Небритых дня три, как минимум, пропахших сигаретным дымом, а еще с большого бодуна. — Она, врачиха. Очень возмущалась, что не застала дома мать или отца. Мы как могли, ей улыбались, но честно, тетя недовольная ушла. Но секса точно не хотела. — Литвак заржал как конь. Стас покосился на ребенка, пальцем покрутил у своего виска.

— Вы ему хоть чай делали? — понизив голос, задал вопрос.

— Чай делали. Он пил, но мало. Спит весь день…

Стас тяжело вздохнул. Кому же позвонить? Время восемь вечера. Где искать аптеку? У него нет даже валидола под язык, сердце ноет.

— Черт! Антон! Ответить мне, наконец, есть у нас градусник?

— Есть, — ребенок, отвернувшись в угол, буркнул. Указал рукой на стол. Там рядом с кружкой и лежал градусник. Стас сразу не заметил, ну а потом начал орать и вышло то, что вышло: он сам не рад. Но делать что?!

— Так! Меряй температуру. Я посмотрю, потом уеду. Вы, — глянул на двух мужиков. Друзьями их назвать можно с большой натяжкой. Стас бы не хотел в мирной жизни иметь таких друзей, но адресами они с Литваком на зоне обменялись. И Литваку он обещал, что встретит, поможет, если надо будет, даст взаймы…

Вот Литвак и явился, и не один, дружка-уголовника махрового с собой привел. Стас рассмотрел татухи на груди, спине, ногах и даже попе. Литвак художественной росписью по телу тоже был не обделен. И Стаса «осчастливили» на зоне, но не очень сильно.

И вот к нему нагрянули братки. Физиономии у обоих выглядят ужасно. Но мужики Стасу помогли. С Антоном посидели, иначе пришлось бы просить Елену. Стас скривился тут же, вспомнив о серьезной подоплеке. Ему предстоит разговор с мужиком ее, теперь он не смолчит. Елена просто нагло наседает…

Сел на кровать, ожидая пока градусник стоит.

— Я же просил… придет врачиха, дать мне трубку, — тихо начал. — Не свою, Антона дать! Я должен был с ней поговорить. Список уточнить! Я как сейчас, куда поеду?!

— Да мы ей говорили, она отказалась. Сказала, что ей некогда, машина ждет… Она приехала на Скорой и слилась максимально быстро. А у тебя соседей нету?

— Нету! Соседей мы не станем звать, верно сын?

Антон не повернулся.

— А, вот! Деваха тут одна звонила. Аленой назвалась, — заявил Литвак.

Стас усмехнулся, косо глянул на ребенка. Тот сразу голову повернул, и Стас поймал настороженный взгляд ребенка.

— Ты почему смолчал? Опять какие-то тайны от меня? А, сына? Когда ты с ней успел поделиться номером своим, а?

— Да странная подруга у ребенка, — рассмеялся Литвак. — Голос строгий, я думал — это школа. Начала отчитывать меня…

— Тебя?!

Приятель снова рассмеялся.

— Я трубку отобрал, она вообще хотела сына. А про тебя спросил, сказала, что не знает кто ты. Вот дела! Так вы с ней незнакомы?

Литвак косо посмотрел на Стаса. Стас отвернулся, и ладони сжал.

— О чем вы говорили?

— Ни о чем! Она спросила, почему не в школе. Волновалась и обещала перезвонить.

— Так! — Стас вытянул градусник, вгляделся. Тридцать девять. Тронул лоб — горячий. Посмотрел внимательно в глаза. Глаза больные у ребенка, а еще злые. Сын губы плотно сжал. — Я в аптеку, вернее, на поиски аптеки. Вы, — глянул на стоящих мужиков: — Вы жрать хоть приготовили?

— Не а! Мы не умеем готовить, мы умеем жрать…, — оскалились довольно оба. — Все Стас! Не кипятись, — заметив, как у мужика взгляд потемнел, произнес Литвак.

Второй вообще молчал, еще от него за это время Стас не услышал слова.

— А сделаем мы так… Есть служба по доставке лекарств до места. Сейчас мы позвоним, они все привезут и в супермаркете есть доставка. Парню нужно соку купить и еще что-нибудь из еды, вот! Морс можно, он при температуре хорошо и апельсины, и бананы.

С доставкой из аптеки вышла незадача. Не было такой услуги в их глуши, а вот из ближайшего супермаркета была доставка. Литвак взял все разговоры на себя. Положив трубку, передал Стасу клочок бумаги.

— Круглосуточная аптека есть в Никольском. Ближе нет. Мотай туда и накупи лекарств побольше. Тетка говорила, что если это грипп, то все мы заболеем. Всенепременно.

— То есть, вы надолго?

— Как выйдет, золотой ты наш! Выпустить то выпустили нас, но вот забыли обеспечить нас жильем, работой и деньгой. Ты же у нас мальчик не бедный, в тюрьме вел себя смирно. А Игорь вообще должен был улететь на Сахалин, но пропил деньги на билет и хорошо, что я ему ответил.

— И вы решили меня нагрузить?

— Ну а как?! — Литвак довольно оскалился. — Я помог тебе на зоне — ты в долгу, долг надо отдавать. В карты не играешь, жить хочешь не по понятиям, с такими сложно, но я умею приоритеты расставлять.

Стас молча поглядел опять на сына.

— Долг говоришь… Мне с вами, что ли жить теперь?

— Нет, зачем? Мы отдохнем, поездим по округе, найдем, где жить и съедем от тебя.

— То есть, Сахалин и откуда ты сам родом?

— Из Тамбова. Отпадает.

Литвак подошел к окну, поглядел на темный, заметенный снегом задний двор.

— Рядом Москва. Тут легче затеряться…

— На учет не думаешь вставать?

Литвак не ответил, ну а дружок его, кстати, Стасу неизвестный, он был не из их отряда, все также молчал.

— Хорошо. Не выгоняю, но баб в хату не водить. Пить умеренно. Поможете мне с сыном. Я работать должен и хочу.

Литвак не оборачиваясь, снова рассмеялся:

— Ты и в зоне слишком правильным был, Стас. Жизнь таких не любит и ломает. Не успеешь оглянуться, уже мотаешь новый срок…

— Все! Кончаем при ребенке разговоры. Разбрелись по комнатам. Я уезжаю.