Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии

Анжела Валерьевна Долгова, 2019

В монографии реконструируются события, явления и процессы, происходившие в Пермской губернии во времена Гражданской войны. Источниками для написания монографии послужили многочисленные архивные документы, ранее не использовавшиеся историками. Уклонение пермских крестьян от службы в Красной армии и их дезертирство из ее войсковых частей анализируется как сложное социально-политическое и идейно-нравственное явление, возникновение и развитие которого происходили под действием целого комплекса взаимосвязанных экономических, социальных, политических, военных, идеологических и нравственных факторов. Для борьбы с дезертирством большевики создали центральный и губернский партийно-государственный механизм, проводивший в жизнь комплекс предупредительных и карательных мер, применявшихся в зависимости от обстановки. Выявляются региональные особенности Пермской губернии как в развитии дезертирства и бандитизма, так и опыта применения мер борьбы с ними. События, явления и процессы на дезертирском фронте рассматриваются как острый конфликт между большевистской государственностью и крестьянской массой, который в условиях Гражданской войны был неминуем. Книга предназначена для историков, обществоведов и всех, кто интересуется историей России XX в. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Часть II

Уклонение от призыва и дезертирство крестьян в Пермской губернии во время решающих боев на Восточном фронте (1919 г.)

«Многие разбежались по лесам и прятаются»: социально-экономические, военно-политические и другие факторы уклонения от призыва и дезертирства крестьян в первой половине 1919 г.

С января 1919 г. на пермском участке Восточного фронта шли упорные, кровопролитные бои между советской 3-й армией М.М. Лашевича (позже, с марта по август, армией командовал С.А. Меженинов) и Сибирской армией генерала Р. Гайды. От исхода этих боев в стратегическом плане, в общероссийском масштабе, зависела судьба «Совдепии», в региональном масштабе — судьба Советской власти на территории Пермской губернии, равно как и успешность проведения мобилизаций в Красную армию на той части губернии, которую не заняли колчаковцы и которая превратилась, по сути, в ближний тыл 3-й армии. Потери сторон были значительными, и от притока пополнений часто зависел исход конкретного боя и конкретной операции.

6 января в связи с успешным наступлением 1-й и 5-й армий Восточного фронта в районе Уфы Колчак приказал Сибирской армии перейти к обороне и переброске сил в район Уфы¹.

К лету 1919 г. ситуация на фронте решительно поменялась в пользу красных. Войска Колчака отступили к Уралу. В середине июня части 3-й и 2-й армии начали наступление и 30 июня вышли к Каме. В июне 249-й стрелковый полк взял Сарапул, атаковал противника в районе с. Бабки и с. Елпачихи Осинского уезда, потеряв 860 человек, и захватил 3000 пленных².

7 июня красными был взят Ижевск, 11 июня — Воткинск, 13 июня — Глазов, 20 июня — Оса, 29 июня — Оханск, Нытва. 1 июля была освобождена Пермь. Руководил операцией начальник 29-й дивизии В.Ф. Грушецкий. Тогда же В.И. Ленин направил частям РВСР Восточного фронта поздравительную телеграмму, в которой указал и на необходимость мобилизации рабочих в связи с дальнейшим освобождением Урала³.

В первых числах июля Красной армией были освобождены Кунгур, Чердынь, Чусовой, Губаха, затем 10 июля — Лысьва, 13 июля — Златоуст, 14 июля — Екатеринбург, 24 июля — Челябинск. В результате Златоустовской, Екатеринбургской и Челябинской операций к началу августа весь Урал был освобожден от колчаковских войск.

* * *

Тем временем по всей территории Советской России проходили мобилизации в Красную армию. Проблема дезертирства и его причины рассматривались на уровне высшего партийного руководства. В марте 1919 г. Л.Д. Троцкий на VIII съезде РКП(б) подтвердил решимость большевиков строить массовую регулярную армию путем принудительных мобилизаций: «Первоначально мы создавали армию на основе добровольчества, введя далее обязательное военное обучение для рабочих и крестьян, не эксплуатирующих чужого труда. Мы одновременно приступили к принудительному набору ряда возрастов трудящихся классов. Эти противоречия вытекали из обстановки и представляли собой совершенно неизбежные переходные формы в деле создания армии в тех конкретных условиях, какие нам завещала империалистическая война и буржуазная (Февральская) революция»⁴.

На том же VIII съезде делегат Г.И. Сафаров отмечал: «Основной вопрос не о военных специалистах, а об овладении той громадной массой среднего крестьянства, которая составляет главную массу нашей Красной армии… Борьба с такими противниками очень легка, но это борьба с ветряными мельницами»⁵. По словам А.Ф. Мясникова, «декреты не дают определенных указаний, кого считать трудящимся. Мы говорим: все служащие советских учреждений. А между ними больше половины — белогвардейцы и теперь»⁶.

На съезде Александров отметил: «Дезертирство разлагает нашу армию. В этом громадную роль играет раскладка чрезвычайного налога. Это одно обстоятельство. Нужно сейчас же обратить внимание, чтобы очистить нашу армию от кулацких элементов. Иначе всякие разговоры о классовой армии будут одними разговорами. Второе. Сколько мы ни боремся против дезертирства этими революционными трибуналами, — ничего не выходит. Дезертирство все время увеличивается, иногда падает. Там, где стоят во главе полка подходящие люди, там дезертирство уменьшается. Там, где комиссары не на своем месте, оно увеличивается. Я думаю, что причины заключаются в основах комплектования нашей армии»⁷.

Мобилизации с неизбежностью множили число уклонившихся и дезертиров среди крестьян.

Несмотря на занятие части территории Пермской губернии белыми, попытки провести мобилизации предпринимались с помощью агитаторов.

Так, агитатор Пермяков докладывал в Осинский уездвоенкомат о результатах мобилизации по Сайгатской волости за период с 5 по 9 января 1919 г.: «Военный комиссариат беспартийный, военного руководства нет, секретарь мальчик 14 лет. Работает очень слабо». Агитатором были заданы следующие вопросы сотрудникам Сайгатского волостного военкомата: «Если неработоспособны, что сделано вами для устранения неработоспособности? — Ничего не сделано. — Как поставлена вербовка добровольцев в Красную армию (есть ли вербовочные пункты). — Вербовки добровольцев совсем нет. — Организованы ли комитеты бедноты, в каких деревнях и когда? — Организованы сословия советов во всех деревнях и селах? — Ваше впечатление об отношении населения к текущим событиям, к Советской власти, настроение его и познания идей социализма?». Вывод Пермякова был следующим: «Совершенно нерозбираютца, не могут разобратца что такое призыв в войска… но ввиду того что белые напугали крестьян красными, то они сейчас все ище дрожат, боятся красных»⁸.

Тот же агитатор докладывал о Сайгатской волости за период с 11 по 14 марта 1919 г.: «Вербовки добровольцев нет, ввиду того что все ушли с белыми»⁹.

Агитатор Шавкунов докладывал об обстановке в Бабкинском волостном военкомате: «Исполкома не существует. Есть ВРК из трех человек. Членов исполкома нет и военного комиссариата тоже нет. В комитетах бедноты есть только председатели, удовлетворяют продуктами население на равные пайки, беднейшее население наравне с кулаками и семьями белогвардейских бандитов ушедших в банду»¹⁰.

Тот же агитатор докладывал о Рождественском волостном военкомате Оханского уезда за период с 19 декабря по 22 января 1919 г.: «Военный комиссар не знал своих обязанностей. Так как волость была в белогвардейских руках более двух месяцев, то их агитация слишком пагубно врезалась в население волости, и граждане — большая часть — ушла в белую банду. Благодаря ихней агитации ушло и беднейшее население»¹¹

Конец ознакомительного фрагмента.