Дьявол на воде

Анель Ким, 2023

Книги Анель Ким – это увлекательное сочетание романтики и детективной линии, которое захватывает внимание читателя с первых строк и не отпускает до самого конца. Каждый роман автора получает восторженные отзывы от блогеров. Ник, пережив любовную драму, приезжает в Лос-Анджелес, намереваясь сосредоточиться исключительно на новой ответственной работе. Но у судьбы другой план. В первый же вечер Ник спасает тонущую в океане девушку и попадает в плен нового чувства – и в самую гущу событий, связанных с личными драмами других людей. Заинтригованный Ник старается распутать тугой узел, в который сплетаются местная легенда о Морских Дьяволах, истории покалеченных акулами серферов и тайна бесследного исчезновения знаменитой модели…

Глава 5

Через неделю я совсем освоился в редакции, мы с Мэгги отлично сработались. Я по-прежнему испытывал влечение к ней, но научился его скрывать и не ощущал неловкости, как в первые дни. Мэгги, как и любая женщина, любила слушать комплименты, ловить на себе восхищенные взгляды, а также ей безумно нравилось возбуждать желание у мужчин и сводить их с ума. Именно это меня останавливало, я боялся ошибиться и еще раз попасться в обманчивые сети, но постепенно понял, что ее задорное кокетство никогда не заходило слишком далеко.

Сегодня утром я столкнулся в коридоре с Биллом, как обычно одетым с иголочки. Он всегда носил элегантные костюмы, модные галстуки и начищенные до блеска туфли. Билл разговаривал с невысокой женщиной лет сорока в ярком экстравагантном костюме, с огненно-рыжими кудрявыми волосами, разлетающимися в разные стороны, словно языки пламени.

— Ну все, остальное после обсудим, — завершил беседу Билл и махнул мне рукой.

— Доброе утро! — поздоровался я и подошел ближе.

— Ник Доусон, мой новый помощник. Вы, наверное, уже в курсе, — представил он и повернулся ко мне: — Джина руководит отделом маркетинга. Вам предстоит тесное сотрудничество. Надеюсь, поладите.

— Рад знакомству!

— Я тоже очень рада, — женщина широко улыбнулась, обнажив мелкие редкие зубы, и я подумал о том, что еще секунду назад, без улыбки, она выглядела намного привлекательнее. — Я слышала, вы из Майами. Как там погода? Вы один или…

— Я один, — коротко ответил я, не дожидаясь ее предположений.

— После обеда занесите мне предыдущий выпуск, — вмешался Билл и, хмурясь, посмотрел на Джину. — Я хочу еще раз прочитать статью, о которой мы только что говорили. Пойдемте, мистер Доусон, — он живо зашел в кабинет, и я последовал за ним.

Как только мы остались вдвоем, Билл обратился ко мне уже просто по имени:

— Садись, Ник, — он опустился в кресло, и оно качнулось под его тяжестью, — поосторожнее с Джиной. Очень любопытная особа с острым языком. Своей личной жизни у нее нет, поэтому нравится совать нос в чужую. Ищу ей замену. Никак не могу подобрать подходящую кандидатуру, но как только найду — уволю. Однако я не об этом хотел сказать, — улыбнулся он, покачиваясь в кресле. — Я поговорил со Сьюзен. Идея с отдыхом пришлась ей по душе, и мне сразу стало спокойнее.

— Отличная новость! — я искренне обрадовался услышанному.

— Еще Сьюзен заговорила о работе. Хочет снова заняться цветами. — В глазах Билла блеснули еле заметные слезы, и он поспешно опустил взгляд на столешницу.

— У нее получались чудесные композиции!

— О, еще какие! — подхватил Билл и весело забарабанил пальцами по столу. — Ник, сегодня вечером не задерживайся. Мы ждем тебя на ужин.

— Мне не хочется беспокоить Сьюзен.

— Ну что ты! Она сама просила передать приглашение.

— Если только…

— Никаких если, — Билл слегка хлопнул ладонью по столу, — к семи часам ждем тебя. Кстати, как с Мэгги? Кажется, вы нашли общий язык.

— Вполне, — коротко ответил я.

Билл выжидательно смотрел на меня, ожидая подробностей, но я больше ничего не добавил. На внутреннем телефоне замигала лампа вызова, и он вынужденно поднял трубку.

— Да, конечно. Пусть заходит, — одобрительно произнес Билл.

Послышались легкие быстрые шаги, и в комнату влетела Мэгги — решительная, уверенная, с горящими зелеными глазами, на высоких каблуках и в обтягивающем платье. В руках она держала ту самую папку с материалом на Пьера Мартина.

— Доброе утро, — увидев меня, она немного растерялась и замедлила шаг. Кабинет Билла тут же наполнился ароматом уже знакомых мне духов.

— Доброе утро, — широко улыбаясь, поздоровался я и задержал взгляд на ее пылающем лице.

— Ты что, снова надушилась?! — проворчал Билл. Вмиг его лицо раскраснелось, и он как ошпаренный кинулся к окну и настежь распахнул его.

— Всего лишь капельку. Простите, забыла, что у вас обострение.

— Ничего себе капелька! Пахнет так, будто весь флакон на себя опрокинула. Что у тебя там? Говори быстрее! И где же этот чертов ингалятор? — Билл начал шарить по карманам.

— Я принесла материал на Пьера Мартина. Вчера отобрала самое необходимое, то, что нужно включить в номер.

— Отлично, оставь на столе. Мне нужно, чтобы… — начал Билл, но вдруг закашлялся, побагровев еще сильнее, — чтобы закончила со статьей Пьера на этой неделе, — тяжело дыша, заключил он и обратился ко мне: — Ник, я бы хотел увидеть и твои статьи. Как дела с остальными проектами?

— Как раз работаю над ними. Еще понадобится несколько дней по проекту с дизайнером.

— Наверное, в машине оставил, — пробурчал Билл, продолжая выдвигать ящики в поисках ингалятора. Схватив связку с ключами, он махнул нам рукой: — Идите работайте, — и быстрыми шагами направился к двери.

Я поспешил встать, и мы вышли из кабинета. Мэгги шла впереди, постукивая тонкими золотистыми каблучками и оставляя приятный шлейф духов позади себя. Наслаждаясь чувственным ароматом парфюма, я ускорил шаг и сделал ей комплимент:

— А мне нравятся твои духи!

— Спасибо, это «Шанель», — усмехнулась она, посмотрев на меня через плечо, — не переживай, слова Билла меня не задели. Понимаю, он ведь давно страдает астмой. За последний год его состояние ухудшилось в разы.

Мы подошли к дверям кабинета, я пропустил Мэгги и вошел следом.

— На самом деле надушилась больше обычного. Совсем забыла, что нужно занести папку, — закончила она и облокотилась бедрами о барную стойку.

Юбка платья поднялась чуть выше колена, и я в очередной раз убедился в красоте ее стройных ног. Прекрасная грудь Мэгги взволнованно вздымалась, натягивая ткань платья до предела. Чтобы скрыть свое смущение, я засунул руки в карманы брюк и уставился на кончики своих туфель. Эта привычка преследовала меня уже давно.

— Ненавижу свои волосы, — нарочито громко фыркнула Мэгги, будто хотела снова привлечь мое внимание. Я невольно отреагировал и сразу же поднял голову, уставившись на нее. Она достала из сумки заколку, после чего, тряхнув головой, одним изящным движением приподняла часть локонов к макушке. Я не смог отвести взгляд и засмотрелся на ее красивые волнистые локоны.

— Нужно почти час потратить, чтобы привести их в порядок, — пожаловалась она, — иначе будут торчать в разные стороны.

— Это у тебя свои волнистые?

— Да. — Она выдержала паузу и добавила: — От папы унаследовала. Хм, наверное, поэтому так сильно и не люблю.

— Сложные отношения с отцом?

— Он бросил нас с мамой. Это долгая и неприятная история, — с грустью ответила Мэгги и, подойдя ближе, опустилась на мягкий диван.

— Случайно, не из-за него вы решили покинуть Англию?

— Ты очень догадлив, — легкая усмешка появилась на ее лице, — если коротко, то Филипп женат на маминой родной сестре и они воспитывают дочь Аманду.

— Ох, ничего себе… Филипп — это твой отец?

— Ага. С мамой у него случился головокружительный роман на первом курсе. Он обещал жениться, но, когда мама забеременела, сбежал. Спустя годы тетя привела в дом своего парня, чтобы познакомить с близкими. Это был Филипп. Разумеется, он не знал о том, что они сестры. Мама пожалела тетю и не стала ничего говорить. Они поженились. Спустя двадцать с лишним лет тетя подслушала разговор мамы с Филиппом и узнала правду. У них с мамой испортились отношения, а у тети еще и с мужем. В общем, мы улетели из Англии сюда в надежде обо всем забыть.

— А как Филипп относился к тебе? Он ведь знал все эти годы, что ты ему дочь, а не племянница.

— Мама говорит, что знал, но делал вид, будто не знает. Слишком боялся потерять тетю. Ее он любил, а с мамой, как говорится, было по юности, — с легкой иронией, но не без горечи ответила Мэгги.

— А твоей сестре сколько лет?

— Аманде? Она на восемь лет младше меня. Признаться, в детстве я очень ей завидовала, потому что у нее были заботливые родители и любящая тетя. А я и с мамой-то не очень хорошо лажу, мы постоянно спорим. С одной стороны, понимаю: набив кучу шишек по молодости, она пытается уберечь меня от боли и разочарований, но вместо этого вселяет только тревогу и недоверие. Мама мечтала стать учителем, поступила на курс английской литературы. Этого хотел и мой дедушка. Но дочь не оправдала его надежды, забеременела на втором курсе, бросила учебу и пошла работать поваром, а ведь у нее могла быть совсем другая жизнь. Мама проводит весь день у плиты, и пусть получается у нее замечательно, но этого ли она хотела на самом деле? Приходить домой пахнущей не духами, а специями и приправами.

— Хм, грустная история. Надо же, а я ведь тоже совсем не нахожу общего языка с мамой, — тронутый неподдельной откровенностью Мэгги, я подошел к дивану и сел рядом с ней. — Мама никак не может смириться с тем, что дети выросли, и постоянно вмешивается в нашу жизнь. Если же мы сопротивляемся, она прибегает к разным манипуляциям.

— Мне это очень знакомо. Мама тоже пытается вмешиваться в мою жизнь, а мне ведь уже тридцать.

— А чем она недовольна?

— В основном моим поведением и отношениями с мужчинами. Ей не нравится, что я дурачу их. Ты ведь видел, как ловко у меня получается.

— Но это небезопасно.

— А мне нравится наблюдать за их глупыми, смешными лицами…

Я не хотел выслушивать иронию в адрес мужчин, поскольку и меня это задевало. Поэтому не дал ей договорить, задав следующий вопрос:

— Ты одна в семье?

— Да, мама больше не захотела рожать. А ты?

— У меня есть и сестра, и братья.

— Если честно, я бы не подумала, что у тебя сложные отношения с мамой. По тебе не скажешь.

— Почему?

— Ты спокойный и уравновешенный. Кажется, что с любым человеком найдешь общий язык.

— Ты серьезно? Не думал, что произвожу такое впечатление.

— Да-а, и еще у тебя очень славные веснушки!

— Эх, снова эти веснушки…

— А что с ними не так? Они тебе очень идут.

— У меня, как и у отца, немного детские черты лица. К тому же еще и веснушки. Мне не раз говорили, что они придают юношеского обаяния, но я их все равно не люблю. Твои волосы можно превратить в красивые локоны, а с веснушками ничего не сделаешь.

Мэгги громко рассмеялась. Как же мне нравился ее приятный смех, от которого по коже пробегали мурашки. Я тоже засмеялся.

— Странно, Ник.

— Ты о чем?

— Мы знакомы больше недели, а кажется, будто целую вечность. С тобой так легко!

— И мне с тобой тоже, — пылко ответил я, не сводя с нее горящих глаз.

Мэгги перевела взгляд и, краснея, откинула локоны назад. Сейчас она была совершенно другой: исчезла уверенная соблазнительница, в кресле сидела смущенная и застенчивая девушка. Я заметил, как ее разгоряченное лицо запылало еще сильнее под моим пристальным взглядом.

— У нас столько дел, а мы сидим. — Все еще борясь с волнением, она поднялась с дивана и отошла к столу.

Я последовал за ней, размышляя о том, почему же она так сильно разволновалась. Неужели из-за меня? В душе мелькнула зыбкая надежда, отчего сердце в груди забилось быстрее. Подходя к столу, я вспомнил слова Джона: он всегда говорил, что ему не нравился мой прямой взгляд и голубые глаза, заглядывающие в самую душу, возможно, и на Мэгги они так же подействовали.

Не хотелось ее больше смущать, и я торопливо сменил тему, расспрашивая о проектах. Мэгги с радостью переключилась на дела и принялась в подробностях рассказывать о деталях будущих публикаций. И тут я понял, что еще нас так сильно объединяет — это любовь к журналистике.

Однако я, в отличие от нее, не смог сразу включиться в работу, но ближе к вечеру, когда Мэгги удалилась к себе в кабинет, я полностью погрузился в проект и начал писать свою первую статью в «Мериал».

После работы я поехал к Фрэнсисам на ужин, размышляя по дороге о Сьюзен. Хотелось увидеть ее в хорошем настроении. Подъезжая к дому, я заметил черный автомобиль Билла и припарковался рядом. Со смешанными чувствами надежды и тревоги я вышел из машины и, наспех поправив белую рубашку, решительно поднялся по ступенькам в светлый холл. Из столовой доносились безумно аппетитные ароматы корицы и вкусный запах жареной курицы. Я принял это за хороший знак и радостно направился к стеклянным раздвижным дверям. Видно было, что здесь ждут гостей: стол накрыт, приборы аккуратно разложены. Однако ни Сьюзен, ни Билла я не нашел. Вдохнув восхитительный аромат специй, я вернулся в гостиную и хотел поискать хозяев в комнатах, но, уже шагая по ковровой дорожке коридора, передумал и решил дождаться их в холле.

Однако уйти я не успел, так как мое внимание привлекло тихое всхлипывание, такое жалобное, будто плакал ребенок. Соображая, откуда доносятся эти звуки, я подошел к приоткрытой двери. В комнате на кровати сидела Сьюзен: голова опущена, руки сложены на коленях, а телефонная трубка лежит на полу, словно случайно выскользнула из рук.

На стене я увидел фотографию в рамке: Шерли в гидрокостюме счастливо улыбалась в компании друзей. Наверняка это была ее комната. Мне стало неловко, и я поспешил уйти. Но Сьюзен неожиданно подняла голову и, наспех утерев слезы, встала с кровати.

— Ник, как я рада, — она подошла, протянула мне руки, и я с улыбкой крепко сжал их. — Я ждала тебя. Пойдем же, стол уже накрыт. Билл скоро присоединится к нам.

Все еще держась за мою руку, Сьюзен вежливо провела меня в столовую и усадила за стол. Она старалась выглядеть веселой и с деланой беспечностью заботливо придвигала ко мне тарелки, наполненные едой. Я был голоден и с удовольствием уплетал мясо цыпленка с жареным картофелем.

Подцепив вилкой салат из креветок и ветчины, я украдкой посмотрел на Сьюзен. Она сидела напротив, устремив пустой, безжизненный взгляд на стол, заставленный разными вкусностями. В широких джинсах и свободной белой рубашке, с собранными в узел волосами, она выглядела совершенно истощенной. Ее тонкие, сухие пальцы нервно мяли салфетку. Я не мог продолжать делать вид, будто ничего не замечаю, поэтому спросил:

— Сьюзен, ты чем-то обеспокоена?

Она вздрогнула и взглянула на меня глазами, полными тревоги.

— Ах, Ник, — отчаянно прошептала она, и слова полились стремительным потоком, словно только и ждали подходящего момента. — День начался замечательно. Я хлопотала на кухне и ждала вас с Биллом. Перед самым твоим приходом позвонил Майкл, сообщил, что Шерли несколько дней отказывается пить антидепрессанты и ему слишком сложно с ней. Сегодня утром, когда он уезжал на работу, Шерли закрылась в ванной, и Майкл не смог уговорить ее выйти. Позже она позвонила ему и сообщила, что вскроет себе вены.

Сьюзен сделала паузу. Закусив губу, борясь со слезами, она пыталась овладеть собой. Спустя несколько секунд, все с той же тревогой в глазах, она продолжила:

— Майкл сильно испугался и сразу же примчался домой, но застал ее на кухне. С его слов, она пила кофе и посмеивалась над ним, даже хохотала. — Бледное лицо Сьюзен приняло смущенное выражение. Она постаралась оправдать дочь. — Я не думаю, что Шерли сделала это специально, просто ей тяжело сейчас.

— Но для чего она позвонила Майклу?

— Хотела проверить реакцию, нужна ли она ему еще. Майкл наверняка преувеличивает. Моя девочка в отчаянии, нужно срочно забрать ее домой.

— А как же ваш отдых с Биллом? Вам ведь нужна перезагрузка.

— Ах да, я потороплю Билла. — В холле послышались шаги. — Как дела дома, Ник? — Сьюзен мгновенно перевела тему разговора.

Немного растерявшись, я ответил сбивчиво:

— Все хорошо… У Джека ожидается пополнение в семье.

В этот момент в столовую вошел Билл: бодрый, полный воодушевления и в подозрительно сентиментальном настроении. Весело напевая себе под нос, он приветливо кивнул мне и, улыбаясь, поцеловал жену в висок. От него пахло одеколоном для бритья.

— Продолжайте, я вас, кажется, перебил, — он отодвинул стул и сел за стол, пододвигая к себе приборы. — Так о чем вы говорили?

— Ник рассказывал, что его мама скоро станет бабушкой, а отец — дедушкой. Как же мы этого ждем от Джона, правда, Билл? — глаза Сьюзен мечтательно загорелись.

— Правда, милая, — он ответил так, будто сам не верил своим словам. — Давно я не видел тебя такой счастливой.

— Джон обещал жениться в следующем месяце. У него есть перспективная работа и замечательная девушка, чтобы создать семью и подарить нам внуков.

Билл промолчал и, постукивая приборами, положил в тарелку немного салата. Кажется, он знал о сыне намного больше, чем Сьюзен, и наверняка скрывал его проделки. Именно поэтому не сильно верил в счастливый брак, которого так ждала жена.

Остальное время мы провели за теплой беседой, обмениваясь воспоминаниями из нашей с Джоном студенческой жизни. Перед моим уходом Сьюзен попросила мужа ускорить отпуск, и он, окрыленный и счастливый, обещал ей завтра же заняться этим.

Я попрощался с Фрэнсисами и в девятом часу вечера приехал на пляж. Меня встретил громкий шум волн, теплый ветер приветливо ударил в лицо. Я снял обувь, закатал брюки до колен и медленно зашагал по влажному песку. На фоне звездного неба яркими огнями горел пирс. Оттуда еле слышно доносилась музыка и счастливый смех влюбленных пар. Я глубоко вдохнул соленый воздух, кажется, даже он сегодня был пропитан романтикой. Прохладные волны накатывали на берег, солнце садилось за горизонт, а я, с туфлями в руках, в пене и брызгах, продолжал одиноко шагать вдоль берега, все больше поддаваясь меланхолии.

Все эти разговоры о Шерли, о ее неизлечимой болезни заставили меня задуматься о жизни. Я редко размышлял о том, что имею, казалось, все еще будет: если не сейчас, то завтра. И даже если что-то не получалось, не торопился, а ждал, словно целая вечность впереди. Но сейчас, слушая плеск волн, я задумался о том, насколько быстротечна жизнь. Несколько лет назад я был таким же Ником, как сейчас. Что я имел? Все то же: работу и больше ничего. Тогда мне казалось, что я еще молод и в тридцать у меня точно будет семья. Вот мне уже скоро тридцать, и ничего не изменилось.

А сделал ли я что-нибудь за эти годы? Нет, боялся. Любовь приносит не только счастливые моменты, еще и нестерпимую боль. Я вспомнил о своих неудачных любовных опытах, в которых было мало приятного, и в груди защемило.

«Женщины! И кто вас поймет?» — с досадой прокричал я и, подняв маленький камешек, с силой зашвырнул его в воду.

Ветер еще настойчивее затеребил короткие волосы и приподнял рубашку, совсем выбившуюся из-под ремня. В этот момент на берег обрушилась новая волна и обрызгала меня с головой. Не обращая внимания, я шел дальше, утопая в песке. Возле пирса остановился: от ярких огней кругом было светло и играла музыка. Довольные туристы делали селфи, кафе и рестораны зазывали гостей.

Я уже собирался повернуть назад, но мое внимание привлек серфер в темном гидрокостюме: высокий, хорошо сложенный, с королевской осанкой. Он выглядел так, словно был вылеплен самым лучшим скульптором в мире. С доской в руках он плавно погружался в воду неподалеку от пирса. Спустя мгновение, не успел я опомниться, серфер величественно плыл по океану. Закрученный волнами, исчезал и словно из ниоткуда снова появлялся. Дух захватывало, и сердце замирало! Некоторое время я завороженно следил за его смелыми, искусными трюками, но вскоре потерял из виду. Он так быстро растворился в темноте, что я даже задумался: а не привиделось ли это мне?