Уйти, чтобы вернуться

Андрей Яркин, 2022

Эта книга повествует о приключении отставного военного, мистическим образом кардинально изменившего свою судьбу. Подполковник на пенсии Андрей Маркин, находясь в затяжной депрессии, на последние деньги отправляется в туристическую поездку в далекий и загадочный Непал, где и начинаются его приключения. Здесь читатель найдет все: реальные исторические персонажи и факты разных эпох, причудливое переплетение правды и вымысла, лихо закрученный сюжет и, конечно же, любовь. Заключив контракт с Верховным жрецом Тибета, главный герой отправляется в прошлое за священной тибетской реликвией.

Глава № 6

Оберфюрер СС барон Максимилиан Матиас фон Готтенбах уже четверть часа находился в приемной Рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, терпеливо ожидая его и попутно ломая голову над тем, для чего он понадобился всесильному шефу. Рейхсфюрер задерживался и у барона было время для размышлений. Он происходил из старинного аристократического рода, берущего свое начало в одиннадцатом веке, имел историческое образование и уже несколько лет занимал должность начальника отдела института Аненербе. Его отдел занимался изучением германской истории, мифологии и геральдики. И зачем он, будучи на такой должности, мог срочно понадобиться Гиммлеру в самом конце войны, когда советские войска со дня на день ворвутся в Берлин, сколько не пытался, представить не мог.

Прошло еще двадцать минут и наконец на пороге приемной появился Генрих Гиммлер. Барон и адьютант вытянулись по стойке «смирно».

— Меня не с кем не соединять в течении часа, — отрывисто бросил Гиммлер адьютанту.

Тот, вскинув подбородок, щелкнул каблуками.

— Вы мне нужны, барон. Входите, — Рейхсфюрер, открыв массивную дверь, быстрым шагом вошел в кабинет.

Готтенбах проследовал за ним и остановился у двери. Гиммлер сел за свой стол, пригласив оберфюрера занять рабочее кресло напротив. Взяв со стола ручку, он несколько минут вертел ею, очевидно, раздумывая как приступить к разговору.

Наконец он спросил:

— Ваша семья живет по-прежнему в поместье под Мюнхеном или вы ее перевезли в другое место?

— Под Мюнхеном, — подтвердил фон Готтенбах. — Мне больше некуда ее перевозить. Второе наше родовое имение находится в пригороде Кенигсберга, захваченного большевиками, и я даже не знаю цело ли оно.

— Да, дорогой барон, таковы превратности этой ужасной войны, — Гиммлер замолчал, выдерживая паузу, а затем продолжил:

— Нам необходимо быть предельно честными как перед самими собой, так и перед нацией, которую мы ввергли в эту войну. К черту лживую пропаганду! Надо иметь мужество признать, что война проиграна. Русские войдут в Берлин — это вопрос лишь нескольких дней. Я не знаю, сколько продержится берлинский гарнизон, но значительно более мощный в фортификационном плане Кенигсберг пал за несколько дней. Мы поставили под ружье для защиты столицы Рейха стариков из Фольксштурма и подростков из Гитлерюгенда. Но что они по настоящему могут?! Единственная реальная сила — это пятьдесят шестой танковый корпус генерал-лейтенанта Вейдлинга, а точнее его остатки, которые сейчас стекаются в Берлин с захваченных русскими Зееловских высот.

Гиммлер встал из-за стола, подошел к окну, плотно задернутому светомаскировочной шторой. Фон Готтенбах напряженно слушал, не задавая никаких вопросов.

Гиммлер продолжил:

— Сегодня вечером я убываю в Альпийскую крепость по приказу фюрера. Там будет наш последний рубеж обороны, о который должны разбиться большевистские орды. Именно так вещает Геббельс, именно на это надеется фюрер. Но я не могу оставить Берлин без духовной защиты. В этом и будет состоять мое поручение к вам, барон. Для этого я вас и вызвал.

Оберфюрер резко поднялся со своего места и замер, щелкнув каблуками, выражая безоговорочную готовность выполнить любой приказ.

— Что я должен сделать, рейхсфюрер? — лаконично спросил он.

Гиммлер подошел к сейфу и, открыв его, вытащил оттуда кожаный портфель. Затем из портфеля он бережно извлек завернутый в ткань зеленого цвета какой-то предмет и положил его на стол перед бароном.

— Это я вручаю вам под вашу личную ответственность, — Гиммлер развернул ткань и взору Готтенбаха предстал манускрипт, выполненный на языке, которого он никогда до этого не встречал.

— Это Калачакра, — одна из тибетских святынь, — пояснил Гиммлер. — По преданию, ее написал один из Верховных жрецов, входивший в круг Высших Неизвестных. В ней заключена громадная духовная сила, способная влиять на время — ускорять и замедлять его, разрывать и соединять. Эта книга образует мистический мост с Шамбалой и является одним из столпов мировой гармонии. Мне ее привезли из последней тибетской экспедиции. Вы помните экспедицию Шефера, барон?

Готтенбах утвердительно кивнул:

— Да, помню, рейхсфюрер. Шефер тогда еще привез в Берлин внушительную коллекцию минералов для изучения.

Гиммлер усмехнулся:

— Минералы, растения, антропология аборигенов — все это материал для земных наук. Но меня и фюрера интересует метафизика. Решающие битвы идут не на земле, — они идут в других невидимых измерениях, недоступных зрению обыкновенного человека. Мы проиграли войну здесь на земле, но духовно мы не проиграли. До тех пор пока живы и востребованы наши идеи, живы и востребованы мы. Мы уйдем, но на смену нам придут наши последователи. И в этих духовных битвах Высшие силы окажут нам мистическую поддержку, пока в наших руках древние артефакты, соединяющие пространство и время. Вы, барон, должны находиться в Берлине все время, пока идут уличные бои и Калачакра всегда должна быть при вас. Не при каких обстоятельствах манускрипт не должен попасть в руки врага. Если вам не удастся прорваться к американцам и спрятать священную книгу в их зоне влияния, то тогда вы обязаны ее сжечь. Надеюсь, что Калачакра поможет берлинскому гарнизону продержаться как можно дольше. Вам понятна поставленная задача, оберфюрер?

— Да, рейхсфюрер, — взгляд Готтенбаха мгновенно стал жестким. — Я выполню приказ.

Гиммлер взял со стола канцелярскую папку и вынул оттуда гербовую бумагу.

— Этот приказ подписан мною вчера, — произнес он, вручая документ барону. — Согласно ему, ваше почетное звание «оберфюрер» отныне перестает быть только почетным и становится реально действующим генеральским званием в войсках СС со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Вы также имеете право на ношение петлиц с черными полями и сдвоенными рунами «зиг». На оборотной стороне документа размещается предписание всем командирам частей оказывать вам полное содействие.

Рейхсфюрер опять вернулся к письменному столу и, отодвинув ящик, достал оттуда эсэсовский кинжал с черной тяжелой рукоятью. Вынув кинжал из ножен, он несколько секунд смотрел на девиз, выполненный готическим шрифтом, — «моя честь называется верность», затем переведя взгляд на Готтенбаха, полуутвердительно спросил его:

— Вы помните наш девиз?

— Да, рейхсфюрер, — ответ прозвучал незамедлительно.

Подойдя к барону, Гиммлер добавил:

— Это не простой рядовой приказ. Это ваш долг, оберфюрер, — долг перед фюрером и Германией, который вы обязаны исполнить даже ценой собственной жизни. Я вручаю вам кинжал войск СС. Носите его с честью как символ принадлежности к нашей организации и как постоянное напоминание о своем долге.

Готтенбах, взяв кинжал из рук Гиммлера, принял стойку «смирно». Лицо его сохраняло каменное выражение.

Через минуту Гиммлер продолжил:

— На рукояти кинжала ниже имперского орла нанесен ваш родовой герб — остроконечный щит с лилиями. Это сделано по моему распоряжению. Нанесенный на рукоять герб делает, таким образом, кинжал именным. Скажите, барон, а откуда появились французские лилии на вашем гербе?

Лицо Готтенбаха смягчилось. Он ответил:

— В середине одиннадцатого века мой предок взял в жены французскую аристократку из влиятельного рода графа Раймунда Тулузского. Один из сыновей, рожденных в этом браке, участвовал в Первом Крестовом походе. Его звали Готье Ксавьер фон Готтенбах.

— Видите, барон, какие у вас славные предки, — очки Гиммлера блеснули. — Я таким родом похвастаться не могу. Вы свободны, оберфюрер.

Готтенбах выбросил руку в нацистском приветствии. Гиммлер не ответил. Сквозь очки были видны его глаза, они смотрели как будто в бездну и это не был взгляд живого человека.

Андрей проснулся за час до завтрака, что его даже удивило. Он боялся проспать и завел будильник, но это не понадобилось, — какой-то сильный толчок изнутри заставил открыть глаза. Андрей приподнялся на локте и обвел взглядом номер Леоны. «Однако, неплохо пошалили мы с ней накануне», — внутренне улыбнулся он. На низеньком журнальном столе стояла пустая бутылка из под рома, лежали упаковки яблочного сока, остатки еды. На кресле рядом со столом Маркин обнаружил свою одежду вперемешку с нижним бельем Леоны. Сама она спала рядом, обхватив обеими руками подушку, время от времени улыбаясь чему-то во сне.

Андрей аккуратно, стараясь не разбудить ее, встал с постели и быстро оделся. Перед тем как уйти к себе в номер, он с удовольствием еще раз окинул взглядом роскошные формы спящей Леоны. «Да, недаром немецкая порнография славится на весь мир», — заключил Маркин и поспешил к себе. Необходимо было принять душ, побриться и вообще привести себя в форму. Впереди предстоял интересный разговор с Геле-ламой и Андрей терялся в догадках, что же хочет ему предложить настоятель. Через полтора часа он, уже весь пахнущий дорогим парфюмом, сидел в ресторане отеля и пил капучино. Леона на завтраке не появилась, что было вполне ожидаемо. Андрей и не собирался ее будить, пусть спит, тем более в холодильнике номера была еда, купленная им вчера в супермаркете.

Миран был пунктуален. Он появился в холле ровно в десять утра и они, обменявшись приветствиями, сели в машину. Город с раннего утра уже жил своей обычной насыщенной жизнью. Заторы на дорогах присутствовали, но они были не критичными и БМВ Мирана уверенно двигалась среди шумного городского хаоса. Миран всю дорогу сосредоточенно молчал и только в самом конце единственными словами, произнесенными им, были: «Просветленный ждет вас».

Маркин в сопровождении Мирана зашел в знакомое здание монастыря и преступил порог комнаты, где вчера он впервые увидел настоятеля. Геле-лама сидел на кожаном диване и неторопливо пил чай. Подняв глаза на вошедшего Андрея, он радушно улыбнулся и, пригласив его сесть, подвинул вторую чашку ближе к нему.

— Угощайтесь, мистер Маркин. Это очень полезный и вкусный травяной чай с орешками, — негромко произнес настоятель.

— Благодарю вас. Признаюсь, я уже позавтракал, но от чая не не откажусь, — Андрей старался быть любезным, памятуя о том, что «Восток дело тонкое» и здесь придают большое значение внешним проявлениям вежливости. Некоторое время они молчали. Андрей сделал несколько глотков, наслаждаясь травяным ароматом. В рот ему попал орешек и он посчитал это отличным поводом нарушить слегка затянувшееся молчание.

— Превосходный чай с орешками, Геле-лама, — похвалил напиток Андрей. — Вы знаете, подобный чай я впервые попробовал в Тунисе, когда там отдыхал вместе с женой. Интересно, вы у них позаимствовали рецепт чая или они у вас?

— Трудно сказать, обычное взаимопроникновение культур.

Геле-лама поставил свою чашку на стол и, откинувшись на спинку дивана, пристально взглянул на Андрея.

— Мистер Маркин, вчера вы просили начать разговор без лишних предисловий и сразу сказать, что мне нужно от вас, хотя это и противоречит восточным правилам ведения беседы. Извольте, пусть будет по вашему, но определенное короткое предисловие все же потребуется. Увы, без этого никак.

Геле-лама замолчал, как бы подбирая подходящие слова. Затем, по прежнему не сводя глаз с Андрея, он спросил его:

— Скажите честно, вы довольны собственной жизнью? Что вы ожидаете от своего будущего?

Андрей ответил не сразу. Сам вопрос его не удивил. Когда хотят сделать предложение, способное повлиять на будущую жизнь, обычно такой вопрос и задают. Смущал, пожалуй, будничный тон настоятеля, как будто это так легко и просто кардинально изменить жизненный сценарий. Геле-лама не торопил с ответом. Он вновь наполнил свою чашку чаем и по комнате поплыл аромат горных трав.

Андрей медленно проговорил:

— Да так сразу и не скажешь, Геле-лама. В общем и целом у меня все хорошо, жизнь налажена. Хотя человек так устроен, что ему всегда чего-то не хватает.

— Если бы у вас действительно все было бы хорошо и налажено, то вы бы здесь не оказались, — парировал настоятель. — Мистер Маркин, неужели вы до сих пор сомневаетесь в предопределенности вашей поездки в Непал и нашей встречи? Мне нравится, что вы не жалуетесь на жизнь, но мы оба знаем, что у вас кризис и это не какой-нибудь кризис среднего возраста, переживаемый всеми, а глубокий личностный кризис, связанный с потерей духовных опор и полнейшим отсутствием перспектив в жизни. У вас уже долго нет подходящей работы, нет денег, от вас ушла жена и каких-либо улучшений не предвидится. Вы увязли в болоте разочарований и тщетно пытаетесь найти хоть какой-то смысл в этом пустом и никчемном человеческом существовании. Вас на самом деле страшит сама мысль, что вы окончательно потеряли себя и вам больше никогда не выбраться из этого болота. Я же, со своей стороны, вам протягиваю руку и даю фантастический шанс все изменить. Я читал вашу диссертацию по философии и мне понравились рассуждения о создании смысловой архитектуры для пожилых людей. Вы написали о важности нахождения духовной точки опоры, которая и определяет сам смысл жизни, и полагаете, что эта точка опоры должна иметь метафизический характер.

Я с вами полностью согласен и вот поэтому вы здесь передо мной. Прочитав вашу диссертацию и оценив ваше нынешнее состояние, я пришел к выводу, что вы идеальная кандидатура для решения задачи, которую я и хочу вам поручить. Если вы согласитесь, то мы заключим договор, гарантирующий вам исполнение всех ваших желаний в текущей земной жизни после выполнения задания. Подписывать никаких бумаг не нужно, достаточно будет соглашения на словах.

Геле-лама замолчал, давая Андрею возможность осмыслить услышанное.

— Вы поразительно осведомлены о моей жизни и это рождает доверие к вашим словам, — ответил Маркин. — Правда, я постоянно наблюдаю вокруг себя разных проходимцев, которые проникновенным голосом убеждают всех отдать им сейчас свои кровно заработанные деньги в обмен на перспективу сказочно разбогатеть в будущем.

— Мне не нужны ваши деньги, которых к тому же у вас нет, — саркастически усмехнулся Геле-лама. — Нужны вы сами и ваша готовность рискнуть.

— Рискнуть? — удивленно переспросил Андрей. — И чем же, позвольте узнать, я должен рискнуть?

— Собой, разумеется, то есть здоровьем и жизнью, — настоятель ответил таким тоном, будто речь шла о походе в магазин за пиццей. — Степень риска, которому вы можете подвергнуться, частично зависит от вас, — от вашей находчивости и смелости. По времени это может занять пять минут, может десять. В такой ситуации трудно прогнозировать.

— И что же я должен сделать? Мне бы хотелось услышать детали, Геле-лама. Я не могу заранее соглашаться выполнить то, чего я не знаю, — Андрей допил чай и снова наполнил чашку.

— Разумно, — кивнул Геле-лама. — Ну, так слушайте и прошу не считать услышанное галлюцинациями. Еще до начала Второй Мировой войны в Тибете несколько раз побывала группа немецких ученых. Помимо сугубо прикладных исследований их очень интересовали вопросы происхождения арийской расы, древней религии «бон», существовавшей в Тибете столетиями до прихода и распространения буддизма. Конечно, их интересовали в первую очередь ритуалы бон, связанные с вызыванием духов и активным вмешательством в коллективное сознание людей. Понимаете, овладев такими техниками, вы фактически становитесь повелителем толпы и создателем нового сознания.

Вы конструируете нового человека и в ваших силах поднять этого человека на более высокий уровень развития или, наоборот, опустить на более низкий. Человечество давно погрязло в пороках и безудержном потреблении, истощающим планету. Необходим совершенно новый тип человека, способного жить в гармонии с планетой, на которой мы все существуем, и с самим собой. Сам принцип Мировой гармонии толкает нас к созданию нового мировоззрения и нового порядка на земле. В противном случае нас всех ждет неминуемая гибель. Тогда немцы сумели убедить Верховных жрецов в своем искреннем стремлении создать такого человека, полностью соответствующего принципу Мировой гармонии. Жрецы вручили им священную книгу Калачакру для изучения и копирования, а вместе с ними в Берлин направился лама, который должен был помогать ученым правильно понимать и переводить древний текст. Существовала договоренность, что через два года лама вместе со следующей немецкой экспедицией вернется в Тибет и привезет обратно Калачакру. Но этого не произошло. Началась страшная война. Посланный нами лама погиб. Немецкие нацисты действительно явили миру нового человека и новый порядок, как они это понимали, но все в результате обернулось кошмаром для всего остального человечества. Калачакра обладает громадной духовной силой и ее необходимо вернуть Верховным жрецам Тибета. Завтра сойдутся в одной точке потоки времени и возникнет благоприятная возможность вернуться в прошлое и забрать манускрипт у немцев. Тогда Верховные жрецы, обладая священной книгой, смогут отодвинуть мир от хаоса и в определенной мере восстановить энергетическое равновесие на планете. Эта высокая миссия поручается вам, мистер Маркин, — миссия достойная и реально выполнимая.

Андрей молчал, не в силах поверить в услышанное. Наконец он выдавил из себя:

— То есть как вернуться в прошлое? Как это вообще возможно? Вы меня разыгрываете, что ли?

— Вовсе нет, — возразил настоятель, — разве я похож на шутника. Под этим монастырем находятся пещеры, одна из которых обладает особой энергией. После прочтения мной магических заклинаний выбранный человек способен пройти сквозь время и оказаться в любой эпохе.

— Прямо новая версия советского фильма «Иван Васильевич меняет профессию», — через силу пошутил Маркин, но Геле-лама не обратил на это никакого внимания.

— Решайтесь, — голос настоятеля стал железным. — Подумайте, что вас ждет впереди. А впереди со всей очевидностью маячат одиночество, жизнь на одну пенсию, отягощенная возрастными болезнями и, в конечном счете, полное забвение. Я же вам предлагаю совершенно другую жизнь, надо лишь только рискнуть. Что вы можете потерять?! Да только лишь свое серое, тоскливое существование и больше ничего. Есть ли смысл за него держаться? А здесь вы получите приключение, способное в корне изменить вашу жизнь. Вы можете погибнуть, но вероятность этого мала по сравнению с гарантированным призом после выполнения задания. Вы сейчас стоите на перекрестке судьбы, о котором так вдохновенно писали в своей диссертации, и именно сейчас решение, принимаемое вами, покажет кто вы есть на самом деле и на что способны.

Андрей сжал руками виски, чтобы как-то унять вдруг возникшую пульсацию. Голова опять начала гудеть, как-будто все поющие чаши монастыря разом переселились к нему в черепную коробку. Откуда этот настоятель все знает? Он словно рентгеновскими лучами проникает в самые темные закоулки сознания и освещает все тайные желания, которые даже сам Маркин не мог до конца осмыслить. Да и в сознании ли они? Может это бесы, обитающие в темных, мрачных глубинах бессознательного, куда доступ простым смертным категорически заказан. А настоятель как опытный дирижер машет палочкой, заставляя бесов выходить из глубин и играть свои партии.

— Кто вы, Геле-лама, на самом деле? — хриплым голосом спросил Андрей.

— Я Верховный жрец Тибета, входящий в круг Высших Неизвестных, — просто ответил Геле-лама. — Вряд ли вы понимаете, что это такое в полной мере, несмотря на ваш интерес к таким темам.

Через короткую паузу настоятель добавил:

— У вас есть право выбора и вы можете отказаться. Спустя три недели, отдохнув в Непале, вы вернетесь домой и продолжите жить своей прежней привычной жизнью. У вас также есть сутки для принятия окончательного решения.

Андрей взял чашку в руки. Чай уже остыл. Горло пересохло и хотелось пить. Он жадно сделал два больших глотка и, глядя прямо в глаза настоятелю, четко произнес:

— Мне не нужны эти сутки. Я согласен. Я знаю задачу — вернуть вам книгу. Но мне пока непонятно как это сделать.

— Об этом поговорим завтра, — Геле-лама улыбнулся. — Сегодня мне было нужно получить ваше принципиальное согласие. Завтра во второй половине дня Миран вас снова привезет ко мне и перед началом экспедиции мы обговорим все технические детали этого мероприятия. А пока отдыхайте.

Маркин хотел было задать вопрос о Леоне, но Геле-лама его опередил:

— О вашей спутнице не беспокойтесь. Миран устроит ей персональную экскурсию по Катманду. Так что она интересно и познавательно проведет время, пока вы будете находиться в развалинах Берлина в последнюю ночь войны перед немецкой капитуляцией. Посвящать Леону в это дело не нужно. Мужчина, уходящий на войну, согласие женщины на это не спрашивает, если, конечно, он мужчина.

— Хорошо сказано, Просветленный, — произнес Андрей. — Я запомню ваши слова.

В его голосе послышались те же железные нотки, что были до этого в голосе настоятеля.

— Тогда до завтра, — Геле-лама встал, давая понять, что разговор окончен.

Андрей попрощался и, выходя из комнаты, поймал себя на мысли, что он впервые назвал Геле-ламу Просветленным.