Флудий & Кузьмич. Юмористическая фантастика

Андрей Юрьевич Ильенков

«Флудий & Кузьмич» – это роман в жанре юмористической фантастики, который посвящён острой проблеме современного общества: нарастающей разобщённости людей, утрате ими духовных и душевных качеств в угоду мнимым материальным ценностям и необходимости противления этому губительному процессу для дальнейшего существования человека как свободной и творческой личности.Для тех, кому не всё равно, что будет завтра с нами.

© Андрей Юрьевич Ильенков, 2018

ISBN 978-5-4490-7832-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

— Ну, что скажешь, Флудий, как тебе эти существа? — буднично спросила крупная шарообразная особь неопределённого пола у ловко вкатившегося в центр управления межгалактического корабля подобного себе организма заметно меньшей величины.

— Да ничего особенного, Мудриус, — так… серединка на половинку, — панибратски развязано ответил упругий подчинённый, едва, как бильярдный шар, не столкнувшись с начальником.

— Послушай, ты когда-нибудь научишься докладывать по форме?! — раздраженно раздулся старший. — Твои бессмысленные неопределенности мне уже поперёк сферы! Ну, сколько можно!? Всякий раз, одно, и тоже: опять прикажешь тебя форматировать?! Клянусь, Святой Бесконечностью — я снова решусь: хотя ты мне с некоторых пор и друг.

— Виноват, Командор, но это выше моих аккумуляторных сил и мозаичного матричного сознания — вы, же прекрасно знаете, что я не умею лгать, и докладываю максимально объективно, дабы своим равноудалённым от алогичных помех зигзагов времени субъективизмом не искажать реальной картины текущей ситуации с учётом релятивистских погрешностей пространственных потоков генерирующих сублимирующие противоречия бытия.

Мудриус было, открыл рот, что бы согласно табелю о ранге и далее попенять подчинённого за неуставное поведение, но, немного растерявшись услышанному, многозначительно промолчал и великодушным жестом дал понять, что б он продолжал доклад по утверждённой сверху форме.

— Тогда ещё раз резюмирую для… особо продвинутых, — по-доброму съязвил Флудий, уловив мимолётную растерянность шефа, как всегда, не сдержавшись по причине весьма эмоциональных свойств характера. — Итак. Земляне к коим я вами же был отправлен в командировку, есть разумные существа, находящиеся в конце третьей ступени второго уровня бесконечных познаний Мироздания по шкале условной относительности просвещения Великого Вселенского Совета (далее — ВВС). При этом, имея достаточные предпосылки для вхождения на новый уровень иерархии положительных цивилизаций, наличествует значительный риск того, что под влиянием кучки алчных олигархов, пытающихся ради власти как таковой проводить политику подмены ценности истинных знаний и культуры на мнимые материальные блага, земляне деградируют в небытиё. Однако существование разрозненных центров противления этому смертельно опасному процессу, пока, в целом, уравновешивает ситуацию, которую, я трактую, как напряжённая неопределенность. Ну, а тут собственно полный отчёт: от амёб до Homo sapiens, что, как, откуда, когда взялось и в какие тартарары катится, — протянул он шефу не большой кристалл с информацией.

— Ну, вот… — чуть спустил плотность объёма неудовольствия Мудриус, — можешь же ясно и чётко изложить мысль, а то: «ни то ни сё» какое-то. — Всякий раз поражаюсь — где ты только набираешься подобных оборотов. Кстати, чуть не прозевал: ну зачем, скажи на милость, ты это «тартарары» вставил, ведь есть же нормальные синонимы. Надо мной, дружище, как ты знаешь, тоже начальство и оно не будет себя лишний раз утруждать напряжением извилин, если в докладе будут фигурировать такие вот жаргонизмы, сленг и прочий фольклор изучаемых ВВС развивающихся цивилизаций Мироздания.

— Так ведь я в отличие от верхнего и очень мудрого начальства непосредственно с аборигенами сталкиваюсь, так сказать, постоянно вхожу в плотный и не всегда приятный контакт — вот волей-неволей и набираешься от местных всяких поговорок да шуток-прибауток, — обидчиво выдохнул Флудий, нервно перекатываясь с бока на бок.

— Ну, ну… не дуйся, я в своё время лично на брюхе не один десяток галактик облазил, прежде чем получить почётное звание Уполномоченного Доверием Анализатора Времени (далее — УДАВ). Не поверишь — вот таким же, как ты худым был, а сейчас глянь — чистый глобус, одышка появилась, а ведь я не так что б и стар — каких-то 90 средне галактических лет.

Мудриус с возрастом становился всё более сентиментальным. Его карьера была бы типична для цивилизации поздних Водолеев: инкубатор, школа, университет, практика, работа по распределению с последующим выходом на преподавание в той области знаний, где специалист проявил себя с максимальной пользой для общества; затем его ожидал почётный, совершенно бесплатный отдых с правом путешествия в любые безопасные точки Мироздания; а по прошествии ста лет после отделения и консервации мозга от плоти, последнюю — ожидала полная, но почётная разгравитация в атмосфере родной ей Леи. Но, вмешался случай. Однажды, от специальных осведомителей в ВВС поступил тревожный сигнал. На планете Глюк системы Большого Тупика случилось массовое помешательство аборигенов на почве бесконтрольного употребления специальных психотропных средств, которые ради баснословных доходов производили, рекламировали и огромных количествах реализовывали местные, так называемые Вершители Судеб, а, попросту говоря, коррумпированные барыги, если использовать несколько не форматный, но иногда сверхточный словарный запас Флудия. Препарат «счастья» поначалу вызывали у глюкан чувство неописуемого блаженства и даже уверенности в себе, но затем, по мере привыкания и всё большей зависимости от «чудесных» пилюль, рассудок, а с ним образование и культура полностью деградировали, что грозило полной гибелью не только им, но и ближайшим соседям. Посему в экстренном порядке на Глюк был отправлен реанимационный отряд, куда и вошёл тогда ещё относительно молодой Мудрий. Опуская умопомрачительные подробности тех страшных событий, которые достойны отдельного рассказа и в связи ограниченными рамками текущего, принципиально отметим следующее: в критический момент невидимой для глюкан борьбы за их жизни и свободное будущее, командир группы трагически погиб и управление операцией взял на себя Мудрий. Приложив максимум усилий воли и знаний, он блестяще завершил операцию по раздурманиванию цивилизации, жёстко покарав «вершителей». Естественно, что в ВВС это заметили. И с тех пор, получив высокое звание — УДАВ, Мудрий, стал именоваться Мудриусом, и был на особом счету в ВВС. Более того, в связи с особыми заслугами ему полагалась отсрочка на 20 лет по разгравитации при условии его личного согласия. Впрочем, чем более он приближался к роковой дате, тем чаще он задумывался о целесообразности пользования таким неоднозначным поощрением. Флудий же, зная о былых заслугах своего опытного и легендарного начальника, искренне уважал его, но почти всякий раз выводил шефа из себя, пустяшными и второстепенными, как ему казалось, не соответствиями заскорузлым формальностям службы и иногда позволял себе беззлобно посмеивался над старым ретроградом.

— Да я разве ж не понимаю, друг Мудриус, что над вами также треклятое начальство на мозги капает: просто выматываешься в экспедициях, как тутошние рабы на галерах в Христовы времена, — вот поневоле и несёшь подсознательно то, чего от местных наберёшься, — сокрушался не простой доле Флудий.

— Согласен: наша работёнка не из лёгких, но если честно и сугубо между нами — я бы с превеликим удовольствием поменялся с тобой местами, при непременном условии — сбросить, хотя бы пару десятков лет вместе с дряхлеющей излишней окружностью, — мечтательно ответил Командор.

— Да вы кому угодно фору дадите: с таким опытом, интуицией вообще можно в контакт не входить — вы ж всё насквозь и на расстоянии видите…

— Не скажи, брат Флудий: всякие там прогрессивные методики, ситуационные анализы, интегральное прогнозирование, выборочная телепатия — ничто по сравнению с прямым общением с неизвестностью, в какой бы форме она пред тобой не предстала. Иногда хочется бросить всё и отправится, как ты выразился в тартарары и вновь вкусить те непередаваемые ощущения настоящей жизни и риска ради процветания Вселенной!

При этом взгляд Мудриуса сверкнул так же ослепительно дерзко, как и пятьдесят лет назад, когда его славный подвиг на Глюке стал известен всему положительному Миру и долго не сходил с новостных межгалактических видео панелей; и Флудий невольно раздулся пред легендарным шефом до своих предельных размеров в знак истинного почтения неувядающей славе и удивительно долгому, а главное — его плодотворному служению прогрессивному Космосу.

— Разрази меня взрывом сверхновой звезды, — продолжал в пылу вдруг нахлынувших чувств Командор, — если я думаю иначе, чем сейчас говорю тебе… — Но знаешь, дружище, — продолжил он через мимолётную паузу, в течении которой его взгляд стал затухать к привычному свечению, а голос — к обыденному тембру, — я вполне отдаю себе отчёт что вся моя полезная, творческая жизнь в основном уже в прошлом…

— Что вы… что вы, я и на нано парсек никогда не сомневался в искренности ваших слов. Мы же еще в школе играли в бесстрашного майора спецотряда ВВС освободившего Глюк от алчных торговцев смертью, и лично для меня огромная честь и счастье работать под вашим началом…

— Знаю… знаю, как вы хихикаете над стариком Мудриусом… — вдруг, впервые за сегодняшний день улыбнулся УДАВ.

— Ну что вы… как можно, — зардел всей оболочкой Флудий, стыдливо и безуспешно уводя хихикающие глаза за края собственной сферы.

— Ладно… проехали: что-то я нынче совсем раскис, — вновь о чём-то на секунду задумавшись, взял в себя в руки начальник, внимательно глядя на хронометр пульта управления кораблём. — Знаешь что, дорогой Флудий, я тут прикинул: у нас окно образовалось, — до смены и формирования доклада ВВС о цивилизации землян времени более чем достаточно… И, если ты не устал, то расскажи мне, пожалуйста, отбросив формальности, и обязательно с использованием «серединка на половинку», «тартарары» и прочих живых оборотов, как ты на самом деле там с местными пообщался. Пойми, друг, может хоть так, я, как бы, опять соприкоснусь с настоящей реальностью, а то сам понимаешь от формуляров — натурально чахну. Ну, как тебе предложение?

Флудий от столь неожиданной просьбы, чуть ли не мольбы, в которой искренне чувствовалось к нему доверие, и даже уважение со стороны живой легенды, едва не прослезился, и с трудом сдержав эмоции, таки смог утвердительно качнутся самим собой.

— Только, прошу в таком разрезе, уважаемый Мудриус, быть максимально снисходительным к моим повествованиям, так как я всё же в первую очередь исследователь, а в десятую — рассказчик, да и, то, если разобраться — через пень колоду.

— Да ладно ты, не тушуйся, — подхватил живую речь приятеля Командор — все свои, да и наслышан я какой ты «через пень колоду» — уже весь сектор от Леи до Центра шепчется о твоих опусах, а я, понимаешь, только позавчера узнал о твоих литературных изысках, даже прочитать ничего не успел. Нехорошо, брат, от старших товарищей творческие успехи скрывать… не хорошо.

— Да какие там, к ляду успехи… Просто в глобалнет на досуге записки выкладывал — даже и не думал, что они так разойдутся; а вы, шеф, постоянно заняты, да и с мировой информационной сетью вы, без обид, как бы это помягче, — не особенно и дружите, — оправдывался смущённый и польщённый вниманием корифея Флудий.

— Да… ладно… это я так по-стариковски ворчу — куда нам по большому счёту за вами, молодёжью, угнаться: «вам цвести, а нами улицы мести», так, кажется, говорили в своё время философы Леи…

— Ну, вот опять вы, хандрить начинаете, эдак ведь можно с ума сойти когда-нибудь, ибо уныние, к слову сказать — большой грех, — уж вам ли сей аксиомы не знать.

— Всё! Не буду, не буду: давай лучше по 50 грамм леивки: строго между нами — сам настаивал — и вперёд, а то меня аж распирает всего от любопытства.

— Добро. Да… и вот ещё что, Командор, если вдруг, меня во время рассказа откровенно куда-нибудь понесёт, — за мной такое, к сожалению, водится, — то, осадите меня, как вы это умеете, что бы мне лишних огородов не нагородить.

— Ну, за это не беспокойся — у меня, сам знаешь, не забалуешь.

— Тогда, вздрогнем. За контакт!