Ru.Teens

Андрей Эдуардович Бутрин, 2019

Александр Туманов – ученик одной из престижных гимназий. Для него нет границ и препятствий, он сам создаёт реальность вокруг себя. В погоне за свободой он забывает о самом главном – ответственности, которая лежит на совершенных им поступках. Куда могут привести гимназиста постоянные вечеринки и игры с законом? И сможет ли он нарисовать своё будущее красками, которые украл у окружающих? В одной судьбе есть слёзы целого поколения, такого беззаботного и пьяного. Каким оно могло только показаться на первый взгляд…Содержит нецензурную брань.

Эти шальные деньки.

-Уйди!!! Не заходи ко мне никогда! Уйди навсегда! Уйди!!! — ору я бабушке, колотя руками дверь.

–Саша, открой… — горестно причитает она. — Не надо закрываться. Я волнуюсь… Выходи. Я тебе помогу.

–Сьебись, старая! — со скопившейся агрессией кричу я во всё горло.

Сильно бью ногой по двери и от тупой боли падаю навзничь на диван. Сука… Как же больно. Меня по-прежнему держало. Капали кровавые слёзы с левого глаза, с правого обычные, солёные, неприятные. Я ревел, упершись лицом в подушку. Порывисто перевалился и упал с дивана. Пополз, всхлипывая и утирая кистью сопли, к пианино. Приложив усилие, приподнялся и схватил «Айпад». Швырнул его на пол. Послышался треск стекла. Я, скорчившись над ним, еле видя экран, зашёл в музыку и включил на повтор «Gem club — Lands». Как только зазвучала песня, я рывком откинул голову на пол. Шлепок. Не почувствовал. Лежал под кайфом мелодии и, размазанно кружась на предпоследнем кругу алкогольного блаженства, смотрел в потолок еле-еле слышно шипя и скуля…

Я уснул. Лучше бы я не просыпался. На колющую головную боль наложилась ядерная глазная боль. Вышел из комнаты. Бабушкина комната была закрыта. Пошёл на кухню. На столе лежал тюбик"Бодяги"и пластырь. А ведь же позаботилась… В ванной я ужаснулся — мой глазище был похож на испорченную сливу. Я попытался разжать его: зрачок был мутным, окружность кроваво красной. Густо намазал ледяной мазью что-то непохожее на глаз и заклеил рассечённую бровь. Хотелось подойти к бабушке и извиниться, но мою больную голову загружали другие мысли:"Почему так вышло? Кто во всём виноват? Ваня и Кристина встречаются? Почему Макс не вмазал Ливанову? Я потерял её и их? Я теперь никак с ними не связан?!"

Было невыносимо. Этот груз мучительных вопросов упал метеоритом на дно моей души, оставив огромный кратер, из которого веяло глубоким разочарованием и сердечной мигренью. Я не мог всё выстроить воедино… У меня даже телефона нет. А зависимости остались, две. Она и интернет. Поднимаю планшетник, глючит, застыл на заставке космического неба. Швыряю его об стену. Стекольная крошка рассеивается на пол. Вне себя раскидываю тетрадку за тетрадкой со стола, рву зубами пару учебников. Войдя в раж, опрокидываю пианино. Сильный грохот. Стоящая 5 секунд назад бабушкина старинная ваза превращается в осколки. Подостываю. Прихожу в себя. Бабушка даже не пришла на эти раздавшиеся звуки, похоже ей телевизор дороже меня. Давно это надо было понять. Пью жадно воду и иду в кровать спать среди всего этого хаоса, который и у меня в голове тоже. Это будет самая тревожная ночь в моей жизни. Главное успокоиться, главное уснуть.

-Вставай, Александр! — раздался мамин голос.

–Мм… Чё?

–Вставай и рассказывай мне, что произошло!

–А разве что-то произошло? — стараюсь сделать недоумевающее лицо, но глаз обнажает истину.

–Не прикидывайся дураком: откуда у тебя фингал этот на лице, почему ты бабушку обматерил? — она машет руками и пытается стянуть с меня одеяло. — Почему пианино перевёрнуто? Что за бардак в комнате?

–Меня ограбили на улице… Напали какие-то бомжи. Ударили. Сняли всю одежду и убежали. Бабушку я не хотел обзывать, она просто попала под горячую руку, ведь я же был расстроен тем, что со мной сделали, — перетягиваю на себя одеяло и вжимаюсь в угол кровати.

–Что ты мне врёшь? — ворчит она. — Говори правду, что с тобой произошло вчера? — каждое слово мать выговаривает с особым раздражением.

Сложная тишина образовалась между нами. Придётся…

–Вчера я пошёл на вечеринку. Мы пили, всё было весело. Ну, с одним парнем не поделили бутылку, из-за этого поцапались. Я в страхе и убежал…

–Понятно, — она тяжко вздохнула. — Вещи твои где?

–Там остались, на квартире.

–Бери телефон и звони ребятам, которые были с тобой.

–Телефон походу тоже там остался…

–Ты оставил в непонятном месте подаренную мною"Brugi"и айфон 5! Ты сдурел?! — вспылила мать и резко сдёрнула с меня одеяло. — Вставай быстро!!!

–Мам, прости… Я думал, он меня зашибёт. Никто вокруг не вступился за меня. Я не мог оставаться в той злополучной квартире.

С искренней жалостью пытаюсь вызвать у неё понимание.

–Какого чёрта ты вообще поперся туда, а?! Пьянь, ты номер помнишь кого-нибудь кто был с тобой?

–Да, номер Максима.

Я диктую цифры и на шее начинает затягиваться удавка из стыда и самой нелепой неловкости. Что подумает Макс? Что я как тёлка себя веду и не могу сам всё решить? Что он скажет остальным? Что вообще обо мне сейчас думает вся тусовка? Вселенский позор…

-Алло… Алло. Это Максим? Это мама Саши тебя беспокоит. Ты был с ним вчера вместе на вечеринке? Скажи, пожалуйста, где его вещи? Так… Где находится можешь сказать и как зовут его?

Она записывает на листочке первой попавшейся ручкой данные.

–Спасибо, Максим.

–Что он сказал?

Мало показывая свою заинтересованность, обращаюсь к ней. Внутри меня трясёт.

–Твои вещи забрал какой-то парень-бармен. Адрес я записала. Щас поедем к нему.

–Хорошо.

–Находишь же ты проблемы на свою заднцу. Дома тебе не сидится. ЕГЭ готовить не интересно, а как бухать на непонятных квартирах, так ты первый. Если телефона не будет, то пеняй на себя. Я заставлю тебя ценить вещи!

Вот оно начало каникул о котором я никогда не думал…

Через минут 20 минут маме раздался звонок и неизвестный голос позвал её вниз на выход.

–С кем мы поедем?

–С Колей.

–А кто это?

–Щас сам поймёшь.

Мы стали одеваться. У бабушки дверь была по-прежнему закрыта. Я сильно хотел извиниться, но мать меня торопила. Сердце сжалось ещё больше.

Возле подъезда стоял седой старик лет 60, одетый во всё модное, левайсовское. Он был загорелый, с большими усами, розовощёкий. Выглядел свежо и пыхал здоровьем. Они поцеловались с мамой. Значит, это и есть тот самый хахаль. Я протянул ему руку, но он не пожал мне её, пристально посмотрел на мою харю и велел садиться в машину.

Мы ехали в старенькой «Митсубиши Монтеро». Я задумался: как такой состоятельный человек может ездить на такой развалюхе? Может скрывается от кого или специально не хочет привлекать к себе внимание? Подозрительно. Машина неслась сквозь снежную метель. Мне представлялось, словно меня, как пса, везут сдавать в приют недовольные хозяева. В довесок к этому у меня была сильная интернет-ломка. Нужно срочно всем ответить! Я успокаивал себя тем, что мы скоро приедем, и я заберу своё драгоценное яблоко.

-Ну, тусовщик, добухался? — обратился ко мне с презрением старик.

У меня не было особого желания с ним общаться, но всё же я ответил.

–Я… Это… Получилось случайно, — неуверенно произнёс я. — Попал не в то время и не в то место.

–Ага, рассказывай. Случайно ничего не происходит, — ощерился дед, с пренебрежением продолжив. — Хотел бухнуть — бухнул. Хотел получить веселье и радость — получил в морду. Понравилось, да?!

–Не особо… — тихонько промолвил я. — Мне показалось, что я совсем не с теми людьми пил…

–Да как ты вообще можешь в своём возрасте говорить об алкоголе?! Я только на 3-м курсе института попробовал впервые спиртное, а ты? Синяк. Посмотри на себя, — он глянул в зеркало заднего вида. — На маргинала похож. Позор на мои седины везти такого отброса как ты.

–Я тебе говорила, что это Тумановское отродье неисправимо, — вставилась мать. — На одни и те же грабли наступает каждый раз и выводов не делает!

–Ты бы о маме своей подумал, — серьёзно заговорил старик. — Она работает, обеспечивает тебя, а ты этого не ценишь.

–Он своими куриными мозгами никогда этого не поймёт, — ощетинилась мать. — Ему тусовки, гулянки нужны.

–А учится он как? — спросил дед.

–Да сквозь рукава.

–Простите за мой ветер в голове. Я сплошная ошибка. Я исправлюсь…

Эта парочка продолжала убивать меня изнутри своими нравоучениями. От злых эмоций, изливавшихся на меня, я прятался за снежными видами из окна. Город так красив зимой. Так холоден… Нравиться ли ему жевать меня?

Приехали на место. Старшие приказали сидеть в машине. Я остался и смотрел печальными глазами как падает снег. За что такие неприятности?

Они вернулись. В чёрном пакете лежала моя куртка и ботинки. Я схватил его и прижал к себе.

-Телефона в карманах нет. Поздравляю. Новый я тебе не куплю. Заработаешь сам, — задирающее гавкнула она.

–Когда заработаешь сам, тогда и поймёшь цену деньгам, — цинично изложил богач.

Внутри что-то провалилось. Все фото, видео, переписки, секреты… Весь компромат теперь оказался у другого человека. Там же и я голый есть, и множество девочек-однодневочек. Если это попадёт в сеть? Телефона больше нет. Он — это я. Часть моих воспоминаний в мгновение исчезло. Почувстовал себя неполноценным. Невыносимо тяжело. Не принимаемо. В голове сумятица. И сделать ничего нельзя… Тупиково. Невидимая утрата, наносящая видимый отпечаток на социальной душе. Интернет. Не смогу. Уничтожен виртуально. Меня убила зависимость.

Я сидел и молчал, пока словесные язвы летели на меня с передних сидений. Мне было одновременно смешно и грустно. Я знаю, что: «Деньги добываются кровью и потом, Саша» — и они есть у меня, но желание покупать что-либо пропало. Какой ценой я их получил? Из-за них я потерял любимую девушку, обвёл вокруг пальца Ливанова, обманул Макса и Ваню… По-честному я был не заработал тех денег. Максимум 400 рублей на раздаче листочков за 4 часа. Мне было больно. Хотелось уткнуть рты взрослым, но сказать каким путём я заработал их, не мог. Прикроют лавочку или не поверят, подумают, что украл. В данную секунду я бы отдал любую сумму, чтобы сейчас не чувствовать всего этого дерьма, которым наполнилась душа. Без связи, без плеча рядом, без неё. Я ощущал себя в открытую паршиво. Нахождение в пространственном нигде…

Меня, как покалеченного пса, привезли домой. Глаз натужно страдал. Мама напоследок изъяснила: «Теперь ты на домашнем аресте, паскуда. Дотации понижаю до 10 тысяч. Бабушка будет держать тебя на контроле, меня в курсе. Только вякни на неё или не сделай что-нибудь по учёбе — я сразу Юре позвоню. Он тебя в порошок сотрёт. Если я с тобой разговариваю, то он не будет!» Выслушав ультиматум, я скрылся в тёмном подъезде. Ударил кулаком по лифту, чем причинил себе ещё больше физической муки, и пошёл по ступенькам на 7-й этаж. Голова закружилась. Я думал как бы не расплакаться.

Вбежал в квартиру и обнял её:"Бабуля, прости меня, пожалуйста, за все плохие слова, сказанные мной. Я очень люблю тебя. От глупости свой не ведаю, что творю. Обещаю, больше никогда на тебя не обозлюсь". Она погладила меня по спине, я тихомолком выпустил пару сдержанных скупых слёз.

–Прощаю, Сашенька. Мне худо становиться порой от твоих поступков. Сердце заходиться. Береги меня. И себя.

–Берегу… Сберегу. Не волнуйся.

Мы пошли пить чай с мёдом, потом она наложила мне компресс на глаз. Я долго не отпускал её из комнаты. Казалось, она уйдёт, и я останусь совершенно один.

Воскресение я бесцельно проводил за чтением школьной литературы. Прерывался на мысль о том как бы сходить купить новый телефон (пара просмотров в зеркало отговорили) и отвлекался на царапающие воспоминания о Кристине.

Мы так мало повстречались, но я так много для себя драгоценного взял. И до сих пор не отпускал. Наверно, это была настоящая любовь, которую я тупо проебал. И всё из-за денег! Я должен был не зарабатывать больше большего, а тратить все на неё, на друзей. Свободно утверждать: «Эй, бармен, я плачу за всех, выполни всё по высшему разряду. Или. Дорогая, выбирай любое кафе/ресторан/кинотеатр, мы едем в понравившееся тебе место. Вдвоём. Я хочу провести с тобой вечер впечатлений, но никак не складывать ценники в меню!» Вместо этого я ждал, пока за меня заплатит Макс, в то время как Кристина ждала от меня реальных действий, а не откупа мелочными подарками. Я был ослеплён разноцветными бумажками и занимался их умножением, но весёлая улыбка Макса, губы Кристины стоят больше. Они ведь живые, а деньги мёртвые. Они…

Я решил набрать ванную, чтобы смыть с себя всю наклеившуюся жизнью грязь.

Залез в прохладную воду. Переборол эффект гусиной кожи и, взяв как можно больше воздуха, опустился на дно ванны. Всё тело заточилось в лёд. Сердце билось быстро. Легче? Ничуть. Остаться в холоде и не выныривать вовсе. Я начал, как Карл из «ГТА Сан-Андреас», издавать те звуки, когда у него заканчивается прозрачная линия — индикатор воздуха. Зажмурил глаза и… Вода начала заполнять рот. Я не успел понять, что со мной происходит, как горячая рука тронула меня за спину. Я стремительно выныриваю. Стоит бабушка с домашним телефоном в руках.

–Кто это? — с трудом произнёс я.

–Говорят тебя… Возьми, — она протянула трубку, смутно смотря на меня.

Вдруг это Макс решил извиниться? Или даже Кристина? Я кое-как вытер руку об лежащее на стиралке полотенце и молниеносно преподнёс к уху аппарат.

-Да! Кто это? — взвинчено бросаю я.

–Это я, Рик. Узнал? У тебя телефон не отвечает мобильный, вот, решил на домашний позвонить. Мы в понедельник с классом едем в"Каравеллу". Алла Алексеевна и физичка организуют поездку. Сильно смотреть за нами не будут. Нас поселят в отдельные комнатки. Можно даже чего из выпивки провести. Так, что ты с нами? Тысячу рублей будет стоить.

Это предложение было моим спасением. Отдышавшись, я сказал приободрённое:"Да!"Мне ничего не оставалось, тем более, что я хотел выговориться своим, пусть не идеальным, но оригинальным друзьям. Как же я по ним соскучился…

Я сказал бабушке, что мы едем с классом на турбазу, будем жарить на костре сосиски, рассказывать за чаем школьные байки, отдыхать в уютном домике. Она довольная поверила и отпустила меня условно. Эта поездка должна отрезвить меня, слишком много алкоголя затуманило мне мозг.

Я открыл лестничную клетку и достал из тайника пару бутылок виски. Всё равно кроме пива им ничего не продадут, а так сюрприз для всего класса будет. Безвозмездный. Острожно положил их в самое основание рюкзака и навалил сверху пакетиками с едой. Готовый пошёл к десяти часам к школе. Все уже были на месте. Рик выкручивал ногой небольшие снежные кучки, а Миша стоял, обняв необъятную Машу. Конечно, эта приятная полнота может ей и к лицу, но выглядела она, как медсестра Люда из «Интернов». Наверно, лишние килограммы она компенсировала исполинским архивом заученных цитат из фильмов. Только так можно объяснить непрестанную болтовню между ними. Не потерять бы друга в её подколодных киношных лапах. Остальные ворковали о своём. Я не сразу заметил стоящих рядом физиков, походу параллель тоже с нами. Среди них есть парочку моих клиентов, инициативные ребята.

-Саша, почему ты в солнцезащитных очках? — ехидно полюбопытствовали одноклассницы.

–Стиль, — угрюмо-уверено отрезал я.

–Дурацкий какой-то у тебя стиль.

–Эти «Рейбены» стоят больше, чем ваши сумочки вместе взятые, помноженные на два. Ребята-математики как раз в дороге смогут рассчитать сумму вашей завести.

Одариваю их своей фирменной улыбочкой. Они затыкаются.

Подъезжают 3 небольших микроавтобуса."По каретам!" — дёрнул глотку я и махнул рукой.

Всю поездку Рик загонял мне про отношения. Я знал в полной мере последовательность наперёд и гласно кивал. У меня было раздумчивое лицо. Рик видел во мне хорошего слушателя, но мои мысли помышляли одно — зайти в контакт и написать всем, кому должен. Но вдруг меня давно уже опередили? Написали первыми. Страшно и интрижно одновременно. Вдруг там то, чего я точно не ожидаю? Я варьировал по тонким граням своего разросшегося желания, чтоб попросить у Рика телефон. Всё-таки вечером. Когда будет подходящая обстановка. Вечером.

-Сань, так реально, почему ты в очках? — между («её переменчивостью и истериками») делом спросил Рик.

Я спустил рамы немного вниз по переносице, пока Рик от удивления не отдёрнулся.

–В один блудняк влез. Расскажу, но не сейчас.

Мы приехали на место. Я на онемелых ногах вышел на свет. Яркое солнце и белоснежный снег слепили всех, лишь я соблюдал комфорт. Оглядел местность: впереди виднелось похожее на дворец 4-х этажное сдание, рядом спорт площадка, а по бокам, выше одетых снегом деревьев, уходящая в даль светлая пустота. Одинокое и умиротворённое местечко. По мне.

После заселения ребята разрозненно разбежались по территории. Алка дала свободное время до восьми вечера. Мне не верилось, что я впервые выехал со своим классом за пределы интеллектуального периметра. С неподдельным интересом мне хотелось увидеть их не в макулатурной жизни, а действительной.

Вечер обещал быть сатурированным. Я прослышал как ребята мельком общались об высоком градусе. Раскрывать свои козыри я не хотел сразу. Отвлёкся, и на тройку неуловимых часов упал в детство. Мы играли с пацанами в снежный футбол, устроили догонялки за девчонками. Когда начало немного темнеть, кто-то предложил игрануть в партизанов. Замёрзнув и устав, нас отогрели горячим чаем и пригласили на"ужин на улице". Мясо томно жарилось на гриле. Я стоял возле костра рядом с протянутыми руками, в которых находились наколотые на ветки сосиски, и пристально смотрел на огненное пламя, согревавшее мне лицо, на искры в ночи, улетающие ввысь. Что-то магическое было в этом пекле. Огненный гипноз приковывал. Захотелось подумать о вечном, как…

-Саша, чего ты всё в очках-то ходишь? — обратилась ко мне Алла Алексеевна. — Солнце уже давно не светит. Снимай, не позорься.

–Та… Так глазам теплее.

–Снимай давай. Темно, смотри как. Что ты там вообще видишь? Споткнёшься ещё.

Так или иначе все увидят моё лицо. Очки навечно не оденешь. Снял.

–Ой… — она поджала губы, и брови немного задёргались. — Что у тебя с глазом Саша?

Ребята обратили внимание.

–Ну…

–Надуло, наверно, да? Ты мазью мажешь специальной?!

–Да… Инфекция попала какая-то… Сегодня, вот, помазал, вроде лучше стало.

–Хорошо, пусть глаз дышит на чистом воздухе.

Я убрал очки в карман, улыбнулся приятной нелепости и принялся за мясо.

-В десять часов отбой! — объявила едокам А. А. — Щас можете идти в игровой зал. Он, если что на четвёртом этаже расположен. Но, чтоб к назначенному времени все были по койкам. Приду — проверю.

Все «дадакнули» и пошли внутрь.

Весь этаж был наш. Точнее весь второй этаж был заселён нами. Девочки с лева. Мальчики с права. Мы с Риком заняли удобный двухместный номер и принялись расчехляться.

-Это, что, пиво? — изумился я.

–Ну да. «Балтика 7». Хорошее же пиво. Будешь? У меня две, — беспрецедентно ответил Рик.

–Оставь это на опохмелку, старичок, — властная улыбка появилась на моём лице. — Смотри!

Я взял в две руки по бутылке и ритуально приударил ими.

–Спонсор сегодняшнего вечера виски «Black Label». Джони Волкер — доберётся и до вас! М?

–Ого! Это нам? — облизнулся Рик.

–Это для всех. Щас пойду собирать народ. Наша цель — девочки… Не волнуйся, хватит на всех.

–Постой, хах, — он утёр нос. — Я тебя понял. Только очки не забудь напялить.

–А что не так?

–На одноглазого Джо похож, — он сделал шутливый выстрел пальцами.

–Смекаешь.

Я, как сталкер, пошёл исследовать большой дом, искать бойцов одной цели. Сначала прошёлся по комнатам. В одной меня послали. В другой я попытался расшевелить физиков “Водяна” и “Болезнь”, но они отнекивались."А я ведь вернусь!" — бросил уходя. Некоторые комнаты были закрыты, определённые заведомо не открывали."Да что вы там делаете? Книжки читаете? Давайте отдыхать, народ!" — кричал я под двери. Поиски ещё усложнялись и тем, что самые тусовочные ребята тупо не поехали, а пошли на «SB». «SВ», блин. Глаз задёргался.

Спустился в низ, зашёл в общую кухню: девочки в очках и учёные ребята с прыщами на лице пили «кока-колу» и ели шоколадный тортик, разговаривая о школьных предметах и ЕГЭ. Я вежливо стянул один кусочек и медленно попятился назад: «Ребзя, у вас слишком весело, пойду ка я, что ли… Поучусь… Шутка! Я бухать!"

Так, тут был, там был. Где же ещё? Жую. Вкусный тортик. Точно! Игровая. Надеюсь, там будут нормальные, адекватные люди.

Поднимаюсь по лестнице, открываю стеклянные двери. Лучистый свет очень кстати контрастирует с наружной темнотой. Иду прямо через играющих и общающихся ребят. Это было обширное гнездилище, шагов в двадцать длинной, заставленное двумя столиками для пинг-понга, рядом с которыми располагались огромные чёрные диваны. В конце комнаты, с права, имеется проход в ещё одну, поменьше, в которой стоит массивный бильярдный стол. Захожу в неё. Там Аня"Канава"профессионально сложилась пополам, прижав к себе кий. Её упругие ягодицы смотрели на меня, а я на них. Как можно скрывать такую аппетитную фигуру за внезрачной гимназической формой? Вот бы ей забить в лузу… От бесконечной фантазии у меня разыгралась эрекция. Я глубоко выдохнул и максимально плотно прильнул к столу.

–Привет, Анечка. Как планируешь провести вечер? — кокетливо зачал я.

–Не мешай, Туманов, я играю, — она сказала и в ту же секунду произвела точный удар.

–Вау! И у тебя первоклассно получается.

–Я знаю.

С распущенными волосами ей больше идёт.

–Чем ты будешь заниматься после игры? — не теряя надежду, спрашиваю у неё.

–Не знаю.

–Как насчёт выпить? Немного.

–Туманов, ты, что сдурел?! Я не пью. Отвали, — грубо произнесла она и перешла на другую часть стола.

–Ан..

Дальше продолжать смысла не было. “Канава” была самой симпатичной из девочек, с которой я хотел иметь хоть какую-то близость. Мой класс меня удручал. Я то думал они другие, а они такие же как в школе: закрытые, сами себе на уме, делают, что скажут старшие. Единая разобщённость. Никакого духа коллектива и нет, каждый сам за себя. Мне стало печально. Прошлое надавило на настоящее. Я решил пойти надраться в одного, деля вечер с телефоном пополам. Предложу Рику пузырь взамен на мобилу, плевать. Хоть музыку послушаю, под настроение. «Movement — Us» поставлю первым делом. C этими мыслями я дерзко направился к выходу, пялясь в своё исчезающее оконное отражение.

-Эй, уоу, смотри куда прёшь, man! — надгрузил звонко-хриплый голос.

Меня нахально одёрнул поджарый пацан с причёской Бэкхема в спортивном костюме «Найк».

–Во… Прости, я не специально.

–Нах тебе очки, если ты слепой, кабзда!? — забычил он.

–Реально случайно получилось, извини, — он продолжал смотреть на меня. — Откуда ты, кстати, знаешь мою кликуху?

Я попытался срезать угол и отвлечь его внимание. По нему было видно, что кроме цифр он ничего не знает.

–Чё? Какую кликуху?! — ещё больше завёлся тот.

–Ну, Ман, я ж ведь Туманов, — утвердительно завихлял рукой я.

–А…Туманов, — в его глазах блеснула догадка. — Так это ты тот самый Туманов? Саша Туманов, да? Продавец алкашки?

–Да, — улыбнулся я. — Тот самый. — Кхм… Замечу, элитной алкашки! — я резво вздёрнул указательным пальцем.

Мы приветственно пожали друг другу руки. Из этого жестка я понял, что его зовут Илья.

–И это тебя Ливанов отмудохал? — он пристально посмотрел на меня, словно видел сквозь очки.

–Откуда ты знаешь? — я немного занервничал. — Впрочем, слушай, давай сейчас не об этом, — я отвернулся немного в сторону и снова посмотрел на него. — Тут совсем тухло, надо вечер спасать.

–У тебя есть предложения?!

–Да! Целых 2!!! «Блэк Лейбл» тебе по душе в двукратном размере положенный на сердце?

–Чё?

–Короче, у меня почти 2 литра зачётного вискаря. Погнали пить?

–Что ж ты раньше молчал! — оживился Илья. — У меня тоже кое-что есть.

–М?

–«Капитан Блэк» вишнёвый. Как тебе?

Конечно, мой избалованный сигаретный вкус он не удивил, но для него это было настоящим поводом понтануться.

–Неплохо.

–А ты думал, что у меня, как у латыша только хуй да душа?

Илья здорово рассмеялся и направил меня к диванчикам.

Там сидели относительно красивые девочки, окружённые занудами-математиками. Илья начал говорить своим обо мне, как о золотой находке, осчастливившей её обладателя.

Я объявил: «Ребята, все кто в теме, собираемся в моей комнате 212 через 10 минут. Если, что я главный топ-менеджер по хорошему проведению внешкольного досуга. Сегодняшний вечер спонсирует 12-й виски"Black Label" — шедевр шотландского винокурения, лучший приятель русской молодежи!»

В наш с Риком маленький номер ввалилось человек десять. Половина ребят с"А"класса, другая с"Б". Когда каждый накатил почти по 2 унции, в душной конуре запахло куражом и общим весельем. Я отдал свою порцию Рику. Стало шумно: каждый общался между собой, громко смеясь. Зазвучала музыка прямо из айфонов — «Smells Like Teen Spirit — Nirvana», «Rasmus — Baby I'm on fire». Я поймал волну, излучаемую их настроем, и наперёд понял, что оставшееся виски нужно израсходовать с умом.

"Ребята! Ребзя! Ребзоиды! Внимание!!! У нас осталось мало горючего. Предлагаю спуститься вниз на кухню и немного пофантазировать с именными коктейлями ”Tumanov night + infinity drinks”.

Внутренняя часть кухни напоминала корабельный камбуз, старый и неприглядный. Мы пробрались через нелепую занавеску в тёмное помещение и, орудуя телефонными фонариками, принялись искать кофе, варить его. Я схитрил и сделал следующее: в кофе каждому добавил по 50 грамм виски, сорвиголовам добавил пива. Всем пришлась по нраву моя изобретательность, только вкус, разумеется, был паршивый, но общему остаканенно-озорному состоянию это исключительно пособило.

-Что вы тут делаете?! — обозлённо спросил мужичёшка, видно сторож. — Вы знаете, что кухня платная? Вы тут, что, кофе пили? — он подошёл поближе и заглянул в стаканы с явным налётом. — Платите! Платите!!

Я вставился.

–У нас нет денег, кэп.

Мужика это задело. Похоже сильно.

–Вы чё охерели, молодёжь? Кто вас сопровождает? Где ваш руководитель?!

–Отдыхает, наверно. Мы же на турбазе, а?

–Хватит ёрничать! Я щас позову вашего руководителя. Ждите, стойте здесь!

–Ага… — бросил я ему в след.

-Ребят, пахнет жареным?

–Что делать будем? — спросил у меня Илюха.

–Я не хочу влететь из-за этого движа, — жалостливо всхлипнула одна из барышень.

Остальные недоуменно раскрыли зенки и ждали ответа от кого-то из нас.

–Спокойно!

Я взял стакан из рук Ильи и мигом впитал его.

–Есть идея! Мы готовы сыграть в прядки с учителями?

–Чтоооооооо?

–Смотрите: нас всех разом щас возьмут и накажут — вечер потерян. А так дом же большой — каждый может спрятаться в тёмном месте, зашкериться. Мы переждём их, пока они проведут рейд и пойдём к нам на балкон курить сигареты. Илюха ты угощаешь?

–Ну… Если всё получится, то почему бы и нет.

–Тогда go-go-go!

Юные пули разлетелись по дому.

Илюха, играючи взял меня под руку, и мы пошли по неведомому первому этажу, который случайно вывел нас на узенький полуподвальный коридор. Единственная дверь с лева открылась нам. Судя по находящимся внутри различным игрушкам, это была игровая для детей. Место очень скрытное и неприметное. Как только Илюха достал телефон, я понял, что наступил этот момент: ”Илья, дай, пожалуйста, зайти “вк”, мне девушке нужно своей в пожарном порядке ответить. Поругались с ней. Сам понимаешь, бесится. Мой айфик ещё так некстати сел…” Он недоверчиво посмотрел на меня, протянул телефон и направился рассматривать детали помещения.

Мне одновременно было волнительно и страшно от интереса. Пальцы автоматически набрали все цифры и слова — я проваливался туда, куда лучше бы никогда не залезал… Круг из палочек сделал последний виток, и я увидел свою страницу: сотню непрочитанных сообщений и десятки комментариев. Под всеми моими фоткам было написано:"Пиздабол","Пидор","Хуесос". Эта грязь ещё и пролайкана! Мне уже стало понятно, что ничего хорошего дальше не будет написано… Все мои клиенты начинали своё обращение с мата, я не стал их читать. Не потому что их много, а потому что после такого вообще ничего не говорят. Меня не волновали эти люди, нужно найти тех, кто дорог мне. Ваня ничего не написал просто бросил в чс. Кристина ничего не написала. Макс один написал: ”Нахуй ты всё это замутил?” Я сразу ответил ему: ”Макс, давай поговорим, я все объясню”. Я дожидался, пока он выйдет в онлайн, в это время только заметил, что у меня было 777 друзей, а стало 50. Макс: ”О чём с тобой разговаривать, шут?"Сообщение было подкреплено ссылочкой на группу. Зашёл. Название такое «Мурманская помойка» меня насторожило. Пролистал немного вниз, ещё ниже. У меня пронеслась мысль, что может Макс прикалывается, но, когда я увидел пост из 10 фото — стало уже не до приколов.

Там был разный я. Голый, прикрывающий «Озёрами» своё хозяйство; обблёванный 14-й, лежащий лицом в луже после своей первой пьянки; с похмелья, пьющий прямо в ментовском участке. Там даже была фотка, которая находилась в секретной папке моего телефона под 2-я разными паролями: на ней мне, стоя на коленях, делает минет одна стрёмная девочка. Следущая была ещё провокационней. Хер бы с тем, что тебе сосёт телка, но когда ты с парнем замечен, то…

Гейский штамп на твою фамилию.

Лёха Сербский мой очень хороший друг. Один раз пьяные мы решили слить фото в инсту с подписью: «На вписке без баб». Суть в том, что мы стояли голые, прикрывая мужской набор друг друга. Ладно я Лёху с первого класса знаю, но другим этого не объяснишь. Остальные фото были, как компромат со вписок, где я выглядел, мягко скажем, не в цвете. Да я был сам на себя не похож! Эта обезображенная пойлом харя…

То, что я увидел — это было больше, чем позор. Я даже не мог подобрать слов к описанию, блять, всего этого. Теперь весь город думает, что я отбитый пиздабол-биссексуал, торгующий палью. Ладно, за последнее можно как-то откупиться, забыть со временем, но после всех фото и (с большей вероятностью) исковерканных рассказов обо мне Максом и Кристиной, никто не будет со мной не то, что дел иметь — общаться. Пиздец!

-Ну чё ты там скоро, Сань? — меня одернул Илья. — Уже двадцать минут залипаешь. Всё совсем херово у вас?

–Это катастрофа, Илья. Просто катастрофа… — гипнотично произнёс я.

–Бабы они такие, с ними аккуратно надо, — он закрутил огромного деревянного волчка на полу. — Ошибок не прощают, если ты накосячил.

–Да… — протянул я. — Да… — протянул я, рассматривая себя. — Дай мне ещё 3 минуты?

–Хорошо, потом пойдём. Наши уже заждались там поди.

Во мне что-то обвалилось поконкретнее… Я не успел почувствовать ничего от узнанного. Меня уже не томили сомнения, а лишь обгладывало неизвестное оцепенение. Я решил написать ей, Кристине. В этой ситуации уже ничем не поможешь. И настолько очернив свою душу, я могу даже не извиняться перед собой, не поможет, но перед ней должен. Обязан сказать ей, ведь она мне дорога. Я стал поводом для её огорчения, я стал причиной того решения в пользу него.

Она была в сети. Я стал писать сразу и быстро. Взгляд Ильи подгонял.

”Кристина, прости меня за всю эту историю. Я, правда, хотел как лучше для нас. Я к тебе испытывал и испытываю самое искренне светлое чувство. Мне стыдно за то, что я не смог сохранить наши отношения. Не знаю какое впечатление у тебя останется обо мне — для меня ты идеал душевной и внешней красоты. Я желаю тебе счастья. P.s. Надеюсь, мы сможем с тобой как-нибудь увидеться”.

Написав это, я до последнего теплел в душе мысль о том, что я смогу вернуть её, ведь она одна для меня во всём мире существует.

Она прочитала. Илья начал подходить. Я скорее ждал ответ. За 3 метра до меня убило на месте: ”Саша, ты меня извини, но иди нахуй. Отношения на лжи не построить. Ты наивно думал, что сможешь подчинить меня себе, попользоваться? Думал красиво напоёшь песен про любовь и я отдамся тебе? Я с самого начала верила тебе, а потом поняла какой ты прогнивший человек. Пока, пиздабол”. Илья выхватил телефон. Я потерял её…

Узнав об обстановке, он просигналил, и я молча задвигался. На пути к выходу я здорово пнул некогда крутившийся волчок. Он отлетел в сторону и приземлился куда-то за диван.

Мы, как ниндзи, с юношеским задором преодолели опасные участки и оказались в активизировавшейся комнате. Я обратил внимание на Рика, который теперь сидел не один, а с Сашей и на Мишу с Машей, появившихся с «Блейзером», который они передавали по кругу. Ребят, в целом, нехило так растащило. Они шёпотом переговаривались, не сдерживая в себе выходящие наружу смешки. Я решил в этот вечер не погружаться в себя, а оставаться с ребятами, хотя и трудно это будет улыбаться с застрявшей пулей в сердце. Не одной. Я похлопал по плечу Илью, и мы пошли курить.

Балкончик был маленький, тесный. Мы кое-как уместились, сгрудились. Я зажался посередине со своими одноклассниками. Почему-то именно в этот момент я почувствовал то самое единение с коллективом. Любезно предложил огонька. Пол пачки не стало. Курили даже те, кто не курит. Я объяснил им, что именно этим сладким дымом будет пропитан этот бесценный момент…

-Смотрите! — турманом сказала Саша. — Мне кажется или это северное сияние?

Я, как и все, стал вглядываться в тёмно-синее полотно мерцающего неба. И вправду были заметны люминесцентные переливы фиолетово-ядовито-зелёного цвета, застывшие в тихом плавании по загадочному небу.

–Красота… — моя персона медленно выпустила дым. — Я ваш персональный трипстер, ребята. Сегодня я открыл вам секрет того как на самом деле нужно отдыхать на турбазе… Ну и северное сияние по-моему заказу появилось… Это всё для вас. Это всё бесплатно… — я сбавлял тон и последние предложения произносил уже шёпотом, не то от сильной задумчивости, не то от лёгкого сигаретного помутнения.

–Погнила на улицу! — кто-то воскликнул из разошедшихся парней.

–А что там? — спросил заторможенный женский голос из кучи.

–Лучше видно сияние! Пойдёмте все скорее!

–Отрезвеем заодно, — сказал пьяный уверенный пацан и вышел.

За ним потянулись гурьбой остальные ребята. Лишь я остался стоять на своём месте, укутанный дымом. Когда ушла последняя парочка, я понял, что остался один. И неокрепшие мысли-одиночки усиленно начали искать приюта у моего сознания. Я хотел пойти вслед за другими, но не решался. Отговорила притягательная тишина и забытая пачка «Блэка».

Я медленно закурил ещё одно маленькое удовольствие. Покрутил сигу в пальцах, заглянул внутрь пачки и… Понял.

Мои друзья, как сигареты. Смотришь на них вначале со стороны, всматриваешься, порой ведёшься на внешний блеск пачки и чем она ярче, тем больше тебе хочется её попробовать. Тебе вроде как хочется сделать взвешенный выбор, по вкусу, но ты стремишься к чему-то новому и берёшь ту самую с переливающейся картинкой. Закуриваешься. Первые 3 затяжки самые красивые и желанные. Ты думаешь, что сигарета будет бесконечна и приятна, как первое твоё с ней знакомство, но почему-то с каждой последующей тяжкой она становится только хуже и постепенно теряет сладостный свой привкус, горчит и ничтожно уменьшается. Тебе ничего не остаётся, кроме как докурить её до конца, чтобы понять насколько хорош был твой новый выбор. Ты через появляющуюся неприязнь докуриваешь претерпкий сигаретный зачаток со вкусом скорби — подгоревшего фильтра. Жмуришься, делаешь последний вдох и выбрасываешь ничто на землю. Оно жалко блестит последним звонким огнём и сливается с асфальтом. Проходит пару минут. Курил ли я вообще сейчас? И ведь в чём ломающая странность — начало никогда не будет похоже на конец…

Громкая мысль перенесла меня к воспоминаниям. От Макса у меня остался небольшой сигаретный шрамик на запястье, а от Вани плейлист с музыкой. Почему мы дружили? Им нужен был от меня только алкоголь, а мне от них расположение тусовки? На свой вопрос я без лукавства знал ответ, а на оставшиеся — нет. И уже не узнаю наверняка.

Что вообще значит слово"дружба"? Какая-то взаимосвязь, взаимопомощь, понимание? Почему-то у меня получаются из этого другое понятие — ”Дружба — взаимовыгодные отношения”. Надо всё переосмыслить, выпить наедине со своими, оставшимися. Как же я ценю их… А они меня?

От дымной палочки осталась половина. Я делал степенные затяжки, облизывал губы и чувствовал вишнёвый вкус её жгучих поцелуев. Кристина… Мне так сильно впали в душу её слова: «Отношения на лжи не построишь». Какой же я ублюдок, что думал только о себе. А ещё ведь сам себе эгоистично врал, успокаивая душу тем, что так можно, это временно — она подождёт. Она страдала, пока я занимался своим ”серьёзным” делом. Я расставил совсем неправильно приоритеты… Деньги никак не богатят душу, наоборот, дешевят её.

Я беспредельно задумался, смотря при этом на северное сияние, что не заметил как сигарета закончилась и обожгла мне пальцы. Я уронил огонёк в сугроб. Это вернуло меня к реальности.

Ребят не было минут двадцать. Я уж было захотел покурить ещё, но сразу понял, что эта вызовет эффект тошноты. Положил пачку в карман и лёг на кровать.

Смотрел на потолок. На нём воображение выявляло чёрными буквами — «Продажи. Биzzнес. Нет репутации — нет денег. Это не твоё. Займись собой».

Я будто лежал на голом поле своей скошенной жизни. Ничего уже нет, совсем ничего. Только воображаемые фотокарточки из прошлого. Мне было трудно держать все мысли-колючки, и я постепенно старался высвобождать их. Когда внутри образовалась пустота, к ней подвязалась огорчающая апатия, которая унесла меня волной по талой воде. Я тупо тонул, не хотя плыть по течению. Не эмоционируя. Зачем всё это было?

В комнату ворвался Илья с какой-то девчонкой. Он резко закрыл дверь изнутри и прижался к стенке.

–Илюх, ты чё такой запыханный? Что произошло?

–Пиздец, Саня, — еле отдышавшись, сказал он. — Охранник напряг администратора базы, а тот напряг наших учителей. Мы так и не смогли на это сияние нормально посмотреть: половину ребят на улице взяли, другую половину в доме приняли. Охранник все места наши козырные спалил. Всем пизда!

–А вы как смогли скрыться от всех? — обеспокоившись, я принял положение сидя.

–Мы как? Мы с Лейт спрятались на кухне под столом, а другие побежали в игровую… — он замолчал и что-то посмотрел в телефоне. — У меня есть предчувствие, что они сейчас придут к нам. Что делать будем?

–Ну, Илюх, в такой ситуации особо никак не покрутишься. Прыгать со второго этажа я не собираюсь. Будем ждать гостей… Я попросил Илью включить «Pixes — Where is my mind?». Свет выключил я. Мы объединились в желании проводить последней вольности момент. Мелодия играла на 8/10 по громкости. Илья поначалу скромно, затем страстно зацеловался с этой худой блондинкой. Мне не хотелось им мешать. Я, не закрывая двери, вышел на балкон и зажёг сигариллу. Сияние тускнело. Ночь всё больше знакомилась со сном. Играющая песня — то единственное, необъяснимое, что позволяло мне ощущать лёгкость и не думать сложно. Я хотел раствориться в ней…

И когда Френсис Блэк вводил меня в волнистый вираж на словах конца припева:

«Way out in the water

See it swimmin» — в дверь громко постучали: «Саша открой, это Алла Алексеевна!» Я выбросил сигу и быстро закрыл балкон. Илья предложил шёпотом: ”Слушай, может ну её? Нас типо нет”. Я пытался ему что-то отвечать, но…

–Саша, я знаю, что ты там! Открой по-хорошему, — она говорила своим скрипучим, как дверь, голосом. — Иначе я открою сама. У меня есть ключ!

Илья, нервничая, сказал, что ему вообще никак нельзя палиться и, взяв за руку блонду, смылся в туалет. В принципе, я ничего такого не сделал. Если спросят за кофе, то как-нибудь выкручусь.

Стоило мне повернуть замок как в комнату влетели, похуже ОМОНа, две разъярённые училки.

–Александр, почему ты без разрешения пошёл с ребятами на кухню?! — в лобовую, сверля взглядом, вытребовала ответ Алка. — Вкусно кофейка попил?

Пока одна меня допрашивала, физичка обыскивала комнату на предмет запрещённого. Она начала шмонать балкон: ”Чувствуете, Алла Алексеевна, запах курева? Ты, что курил Туманов?! Где сигареты? Доставай. Быстро!”

Никакие отговорки мне не помогли. Сдавшись, я отдал пачку физичке. Обе начали срывать на мне свой гнев. Мне пришлось выслушивать раздрай за всех ребят. Неприятно быть крайним без почвы. Закончив, они сказали, что всему классу влетит, особенно мне. Я молчал и, кивая, соглашался.

Когда они ушли, Илья, ничего не сказав, выбежал из комнаты с девчонкой в одной и с бутылкой в другой. Сука, даже спасибо не сказал, подонок!

С первыми эмоциями я взял фломастер и пошёл на холод. «Кофе и виски — это он. Всё остальное — говно». Эта фраза теперь во всю украшала настенную плитку балкона.

Так мы и провели тот бунтарский вечер — ни слова не говоря об учёбе. С утра кто-то проблювался, а кто-то начал встречаться. Одним словом, каждый, получил, то что хотел. Лишь я был отягощён своими думами от которых по-мальчишески свободно не становилось.

Сдав номера, как положено, в 12, автобус повёз нас домой. Никто не обменивался впечатлениями. Молчали. В дороге учителя продолжали порицать меня и остальных ребят, ссылаясь на то, что администрация"Каравеллы"занесла первую гимназию в чёрный список. Намочили репутацию школы из-за своего поведения. Опять оправдываться перед мамой. Надеюсь, меня помилуют. В который раз.

Я приехал домой, в спокойствие. Вкусно поел. Попил чая с бабушкой. Рассказал ей"дежурную"версию событий вчерашнего дня. Получил вкусный бонус — домашние гренки, пожаренные по её деревенскому рецепту. Вроде бы очень просто: ломти белого хлеба обмакиваются в молоке и залетают на раскалённую сковородку с маслом, припорошенные сверху сахаром. Вкушая эти воздушные кусочки, вспоминается мой милый пятый класс через который проходит понимание того, что тогда для счастья нужно было совсем немного…

Пропылесосив оставшиеся крошки с тарелки, я уж было хотел отвлечённо поговорить с бабушкой о девушках, но она сослалась на начало программы «Суд идёт» и шустро ускакала на своих маленьких тапочках. Я пошёл слушать «Portishead» и нечаянно уснул.

Меня пробудил навязчиво звонивший стационарный телефон. Бабушка, я понял, снимать трубку совсем не спешила. С телесной затёкшестью, в сонливо-разбитом состоянии я повалился в коридор.

-Алло, это кто? — безразлично, еле выговорил я.

–Саша, это мама! — её речь была на редкость спокойна и взвешена. — Когда ты купишь себе телефон? Не будешь же ты без него ходить?

–Мама, не беспокойся по этому поводу. Это лично моя забота и я сам решу её.

–Ты…

Она попыталась ответить, но я перешиб её на полуслове.

–И да, не волнуйся, просить у тебя денег я не буду.

–Хорошо, рада, что ты проявляешь самостоятельность, но я по другому вопросу тебе звоню. Как съездил на турбазу? Мне бабушка сказала, что ты уехал вчера. Было что-нибудь интересное?

–Ничего особенного, всё как всегда…

Моя интонация была неопределённа, крайне.

–Мне звонила Алла Алексеевна и всё рассказала! Я теперь всё знаю! Твоя ложь тебе не поможет!

Оторопь пронеслась по телу.

–Ладно, я курил сигареты… Ну и пил кофе, не заплатив. Вообщем, у меня было такое состояние, что иначе я и не представлял… Внутренняя разрядка…

–Про виски забыл?

–Виски совсем немного было… Там никто в хлам не упивался. Всё было под контролем.

–Ага под контролем, — хмыкнула она. — Классная рассказала как вы обрыганные на улице стояли. Если пить не умеете, зачем вообще пробовать начинать?!

–Мам, честно. Я с ними не был тогда. Я находился в номере и слушал музыку… И если на чистоту, то за весь вечер я выпил один лишь стакан.

–Мне похвалить тебя за это?!

–Нет, — сухо ответил я. — Просто я хочу, чтоб ты знала, что у меня есть этот внутренний"стоп".

–Тебе повезло, что это всё не дошло до директора, — её повелительный тон разрывал динамик. — Так бы исключили тебя нахер сразу. Мне и другим родителям пришлось с твоей классной отдельно договариваться. Скажи спасибо! После этого ты на пятёрки должен учиться и только о ЕГЭ думать, понял? НИ-О-ЧЁМ ДРУГОМ!!!

–Понял. Спасибо.

Смирился.

–У тебя щас каникулы?

–Да, промежуточные.

–Вот сиди и зубарь дома уроки! Штудируй школьную программу, готовься. Я щас не в городе, постараюсь к твоему дню рождения приехать. По приезду отчитаешься мне. И смотри не халтурь, а то подарок будет соответствующий твоим устремлениям в учёбе.

–Хорошо.

–Всё, пока.

Звонок с матерью хорошенько взбодрил меня. Радоваться своему везению или нет? Этого я не знал, но маму подвести уже не хотелось. Сейчас решу все свои дела и завтра сяду за эти учебники.

Полный готовности я зашёл к бабушке в комнату, как раз в её часовой перерыв, и сообщил о том, что надо бы восстановить мою симку в одном из салонов связи: ”Я бы и сам сходил, но симка на тебя зарегистрирована”. Она собралась, я одел очки, чтобы не пугать людей, и мы вышли наружу. Улица покрыта изморозью. Небо непроглядно заволокло густо серыми облаками. Воздух был прохладен и дышалось свежо.

Когда мы переходили через дорогу по сигналу светофора, бабушка взяла меня под руку. Это случилось неожиданно, и я не знал как реагировать. Наверно, с её стороны, она видела во мне опору, и это был жест поддержки, но чувство духовного удовлетворения и родной взаимности я не ощутил. Лишь треплющее мнимое непонимание и лёгкий стыд в глазах окружающих. Она не отпускала меня до самых дверей магазина, а я и решимости воспротивиться не возымел. Вникать в суть наших взаимоотношений мне не хотелось. Лучше всё оставить как есть.

В"МТС"мне быстренько восстановили номер. Я положил новенькую симку в карман и попытался катапультировать бабушку. ”Ты по делам щас? Важным? Ну иди. Я тогда в"3 ступеньки"пока скажу, всё равно до"Давай поженимся"ещё 20 минут. Молочка куплю, хлебушек, — сказала незатейливо она. Проводив её до"пожарки", мы разошлись в разные стороны. Я достал из другого кармана солидную тугую пачку спелой капусты и провёл ей по носу.

Бараньих мыслей с подливой появилось много: купить новенький iPhone 6s или даже iPhone 6s Plus на 64GB, хоть на все 128GB с чехлом в придачу от «Marcel Robert» из кожи аллигатора. Ходить самым модным в школе, ведь ни у каждого такой есть. Понтоваться. Делать фоточки в зеркало. Привлекать внимание девочек в “инсте”. Показывать свой высокий статус. Красиво и соблазнительно-зовуще выглядит. Я представлял всё это, идя по дороге до первого попавшегося сотовика. В магазине убого прилизанный продавец не давал мне разъяснений на вопросы касаемо интересующей меня модели, а нагло впаривать товар. Мне не нравится, когда мне что-то навязывают. Этот жук непреднамеренно вывел меня из себя: «Вы, конечно, грамотно рассказываете. Очень. Но позвольте решение я приму сам, ладно? Деньги ведь я плачу свои, а не из ваших, не так ли?» Скупердяй примолк. Я сжал свой полный от возможностей карман и принялся рассматривать Айфон 6s +.

Ну и экранище, лопата! По другому не скажешь. В руке не облегает. Какой-то тач айди присобачен неудобный. Вообще, он больше напоминает мини-телевизор, а не телефон. Жертва технического совокупления с «Samsung», не иначе. И в чём понт? Мда. При выборе такой дуры надо подключать трезвый рассудок. Эмоции от новой игрушки быстро пройдут, а тяжкий осадок останется, по опыту знаю. Нужен ли мне вообще именно этот телефон, и готов ли я отдать за него полтинник?

”Лучше инвестируйте в понт, чем в комфорт” — такой бы слоган я сделал на билбордах для эпловской продукции. Нее. Поддаваться новомодным явлениям, чтобы остаться без копейки нала на чёрный день. Да дело даже не в деньгах. Через год на его место придёт “7 Айфон” и так до бесконечности выживаемости. И колесо брендового монстра не остановить.

Продавец косо смотрел на меня, пока в моей голове рождался единственно верный, отчасти консерваторский ответ: ”Я куплю iPhone 4s на 32 ГБ”.

Старина Джобс был гением, и я хочу пользоваться его последним творением. У меня был точно такой же в 8-м классе, жаль его украли сразу же через неделю после покупки. Я был по-детски счастлив выбору и белый цвет моего нового телефона, цвет целомудрия, успокаивал меня больше среднего.

Идя в сторону дома, я спонтанно зашёл в канцелярский магазинчик, что неприметно расположился во дворах. Я там раньше покупал ручки «Pilot» вплоть до десятого класса, пока мне не подарили ”Parker”. Сразу со входа я увидел на последней полке в ряд стоящие сейфы. Взял самый дешевый и неприметный — AIKO T-17. Деньги любят тишину, и мне не стоит о них думать. Когда будет надобность потрать их на что-то стоящее — я это сделаю, а пока — спите…

Находясь уже возле дома, пересекая внутриквартальную дорогу, я заглянул в продуктовый. Не, не за творогом. И не за яйцами. Я купил вина. Рубиновый «Кагор» по божеской цене.

Бесшумно прошагал возле бабушкиной комнаты, озаряемой телевизионным светом, и направился в свою. Сначала я открыл сейф и положил туда сытый бутерброд, предварительно откусив от него пять карасиков. Закрыл. Один ключ я выкинул в окно, а второй, единственный, я бросил на самое дно бытулки, хорошенько закупорив пробкой. Теперь у меня не появится лишнего соблазна, ведь такое порошковое вино я, скорее всего, выпью только в самой безысходной ситуации…

Бутылку я убрал в своё укромное место — между шкафом и плинтусом, а сейф закинул в самый тёмный угол на верхушке шкафа.

Со спокойной душой совершил распаковку телефона. Активировался в сети. Скачал все нужные мне приложения. Позвонил Пипитосу.

Мы встретились в вечеряющем центре. Холодно. Зябко.

–Ну у тебя и дуля, а не глаз! — вместо приветствия сказал Вадюха.

–Пит, мне нужно с тобой поговорить, — я вздохнул.

–Мне тоже нужно с тобой поговорить, — улыбнулся во весь рот он. — Только давай сначала по пиву, у? Трубы горят…

–У меня нет.

–Да, Саня, чё ты?! По одной баночке пропустим, — он жалостливо посмотрел на меня.

Я глянул время.

–Пит, без 7-и девять, не успеем.

–Успеем, тут вон «Еврик» в пяти минутах.

–Вдруг мне не продадут?

Колеблюсь.

–Саня, на тебя это не похоже! — улыбчиво возразил Пит. — Ты же за любой движ! Пустишь в ход своё обаяние. Эту свою манеру говорить взрослым тембром голоса. Как его… Драматическим баритоном. Тем более с таким фингалом ты похож на алкаша запойного, тебе точно продадут!

–Ну спасибо, Пипитос, — упавшим голосом ответил я.

–Да ладно, я шучу же. Побежали, успеем, — он двумя руками, толкая меня в спину, попёр вперёд.

Купив"Старый Мельник"мы сели около фонтана с якорем, который нарядно освещался светодиодной подсветкой.

-Какое-то пиво стрёмное, тебе не кажется? — я сделал глоток и повернулся к Питу.

В тот миг он пригубил пол бочонка.

–Да не, ты чё, хорошее пиво… — Пит алчно отхлебнул ещё. — Я беру его всегда, когда капуста есть.

–Вкус противный. По мне это не пиво. Если и есть тут что-то, то это только хмелепродукты.

–Хорош тебе пивас годный обсерать. Щас время такое — за качеством не угнаться, — Пит немилосердно рыгнул. — Приходится довольствоваться чем есть.

–На! — я протянул ему ляльку с пацанским забытьём. — Пей. Я не буду.

–О те, спасибо, — Пипитос обрадовался и запульнул пустую в фонтан.

Бутылка нелепо ударилась об якорь и на странность отлетела бумерангом в нашу сторону.

–Курить есть? — я недовольно спросил.

–Конечно, обижаешь, — он протянул дешманский «Winston Bluе Compact». — Американская классика.

Как только я зажал губами сигарету, Пит поднёс огненный факел с синим началом и извивающимся жёлтым наконечником. Первые 3 тяжки прошли легко. Появилась характерная горечь. С каждым вдохом привкус жжения противел. Я обратил внимание на синий дым, исходивший от быстро тлеющей сигареты. В них точно есть химия, химический краситель. Выдувая последний сизый дым, я так и представлял вкус 67 рублей… Пипитосу я не стал говорить о своих наблюдениях. Я ж ведь пригласил его не покритиковать, а поговорить по душам.

-Кстати, как там твой музыкальный альбом? Скоро его ожидать-то?

–Ну… Альбом, — замежевался Пит. — Альбом на стадии доработки и сведения. Больше ничего не скажу. Парни просили не распространяться до официального релиза.

–Понятненько.

–Но тебе Санчез, — он значимо прильнул к горлышку. — Единственное тебе могу сказать — название нашего альбома. Готов?

Я кивнул и улыбнулся.

–«Нирвана подъездов», — фантастически выпучив глаза и очертя левой рукой полукруг, Пит довольно развалился на скамеечке и сунул в зубы цибарку.

–Звучит по-русски многообещающе. Я так понимаю, песни будут про уличную грязь?

–Что такое грязь? — призадумался Вадим. — Воровство, наркотики, мутные схемы — это стало нормальным… И вокруг этой мерзости и бесстыдства лишь любовь выступает в роли анестезии. Романтика с ножом и кровавой розой в руке… Кайф с дрожью под рёбрами, уносящий на свой остров счастья. Сгораемый заботой пропадает надобность в деньгах… Иллюзия, становящаяся реальностью.

Предложение за предложением Вадим менялся в лице, пока не стал похож на молодого Ксенофонта.

–Ну и сказанёшь же ты иногда такое, что диву даёшься как точно по смыслу бьёт, — восторгаясь, я по-дружески взял его за плечо. — Ты же мне сейчас случайно альбом не пересказал?

–Упс! — Пит скоморошно растёкся в усмешке. — Походу пивасик меня разогрел.

–Развязал.

–И теперь говорить должен ты! Рассказывай, что там у тебя случилось, кто тебе ебальник набил?

–Ну вся история закрутилась вокруг одной девушки, в которую я влюбился… Получилось так, что я пренебрёг нашими отношениями ради денежной темы. Итог ты видишь сам: один из моих крупных покупателей, оптовик Ливанов, дал в глаз — я потерял всех клиентов из-за испорченной репутации и, соответственно, потерял девушку, — выдохнул. — Теперь я пустой. Без девушки. Без тем. Из-за первой я переживаю больше всего.

–Денежная тема — это твои эти алкогольные дела, связанные с продажей алкашки?

–Да.

–Я мельком слышал от кого-то. Потом удивился ещё, когда мои кенты с Первомайки заговорили об этом. Ну и долбаёб же ты раз продавал палёнку… Хочешь банальную истину?

–Давай! Удиви!

–За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

–Сколько раз я её слышал. Сколько раз я смеялся над её простотой. И ведь всегда делал наоборот, наперекор судьбе. Ни к чему хорошему это не привело. Убедился. Давай закурим?

Вадим достал двух солдат смерти.

–Знаешь как я всё это вообще вижу?

–Ну, — он встряхнул пепел и повёл головой.

–Иду я, значит, по дороге. Самоуверен и горяч. Навстречу мне судьба. Ослепительная красотка в чёрном. По ней видно, что она та ещё штучка. Стреляет сразу, не целясь, на повал, бесповоротно. И я такой думаю — нафиг я пойду ей навстречу, пойду-ка я в обход. У меня свои цели и не надо мне, чтоб она вторгалась. Позже с ней пересекусь. И ты ходишь, ходишь такой поперёк, что-то делаешь, а она смотрит со стороны и думает про себя: «Что это с ним? Заболел что ли?» Ну и исподтишка бьет мне по яйцам. Я стою на коленях и морщусь от боли. Она уходит, сверкая задом, соблазнительно цокая каблуками…

–И в чём суть?

–Суть в том, что судьбу не наебёшь. Вот в чём суть!

Мы молча докуривали тлеющие концы.

–Ради чего-то одного приходится идти на жертвы, — внезапно начал Пит. — Вот, я щас с травой завязал. Моя поставила условие: или трава или она. Я выбрал её.

–Постой, у тебя есть девушка? Ты же весь последний год ходил голодным до плоти волком и никак не намеревался встречаться.

–Остепениться пора. Я просто не афиширую, что она появилась. Всё очень неожиданно получилось. Необъяснимо как-то даже.

–И откуда она?

–Саня! — воспротивился Пит.

–Ты сегодня, итак, много всего уже раскрыл. Тем более я так или иначе узнаю.

–Хорошо… Ладно. Блин. Я скажу тебе. Это… Сима.

–Ну неплохой выбор, чего тут такого.

–Я думал, ты скажешь, что за шлюха и т.д. Тогда у Тамика это был отдельный единичный случай. Так она очень хорошая и заботливая. Для неё в парне главное, чтоб рядом был и не юзал. Она чудо.

–Наверное, мне ещё предстоит такую найти…

Как интересно получается: все мои друзья обзавелись вторыми половинками. Даже Рик смог замутить с Саней. А я? Походу, останусь бобылём.

–Только, вот, об этом никому не говори, договорились?

–Ты же знаешь — я замок, ключ в Кольском заливе.

До остановки мы шли медленно, каждый перечислял и описывал положительные стороны наших девушек. Первоначально я был очень рад в слух проговорить все достоинства Кристины, но когда на секундочку до меня дошло, что её рядом больше нет — навеяло тоской.

С Вадимом мы попрощались на дружественной ноте, хоть он был пьяный и без того весел. До этого разговора я думал, что он всегда на своей волне и несерьёзен в личных делах — простак, одним словом. А он оказался понимающим и разделил мои переживания. Даже подбодрил. Тайник в Пите зарыт, с душой. Дырявой только.

Я пришёл домой и, одолеваемый жаждой, направился к холодильнику. Я источал отвратительный запах. Во рту был мерзкий привкус пепельницы в которую нассали помойные кошки.

-Фу, ты что курил? — бабуля немного наморщилась и села за стол.

–Вообще… Я стоял рядом с курящими. Ну и они меня спровоцировали пару тяг сделать.

Как бы на честных щах вывез я.

–Верю-верю всякому зверю и тебе тоже. Нет! Меня провести хотел? От тебя сифонит за километр табаком! Накурился, как черт, и не погано тебе?

Мне было противно на самом деле, но я остался при своём.

–Нет! Я покурил и мне хорошо! — бросил я, прячась за дверцей холодильника.

–А если матери позвоню? — расторопно прожурчала она. — Вот возьму и позвоню!

–Ба…

В ту самую минуту я вытащил из домашнего ледника литровую"Coca-Cola".

–Ба… — я беззубо улыбнулся. — Зачем принимать такие скоропалительные решения? Я знаю, что курить вредно и даже неприятно. Выводы соотвествующие сделаю. Как ты учила:"Виноват — исправлюсь!"Дурному влиянию поддаваться не буду.

Она замычала, готовясь обрушить иносказательную тираду.

–Давай лучше “колы” выпьем? — дружелюбно предложил я. — Прохладненькая, самое то.

Холодная бутылка вспотела. Я — нет. Конденсат, как роса, в виде капелек побежал по поверхности.

Бабушка всегда, как в первый раз, пила этот, в её представлении, причудливый напиток. Я достал два гранёных рокса и налил в них шипящей жидкости. Она первобытно уставилась на лопающиеся пузырьки.

–Ба! — я резко произнёс. — Телефон звонит домашний. Телефон!!!

Когда звонит телефон, она запрограммировано бежит за ним. У меня есть секунд десять.

Я рывком припал к кладовке, которая находится под подоконником, где бабуля хранит овощи и консервы. С крайнего боку, заставленный банками из под рыбьего жира, незаметно лежал, открытый и отпитый на четверть, пирамидальный графин «Jatone», принесённый матерью ещё в том месяце. Вздёрнув пробку, я на скорый глаз разлил по стаканам коньяк. Надеюсь, у бабули будет не больше 50 грамм…

–Саша, — бабушка прибежала обратно с телефоном. — Никто не звонил.

–Да я слышал, ба! — уверенно ответил я. — Звонили, точно. Наверное, пока ты шла сбросили. Если звонок важный, то перезвонят.

–Хорошо, — успокоилась бабуля.

–Давай пить “колу”, пока прохладная, потом уже не то будет.

Я засиял. Бабуля так «Корвалол» не пила, как сейчас «Колу».

Мы немного посёрпали. Бабушка опять стала читать нотации. Я жалисто попросил отойти в душ, ссылалась на долгую прогулку и плохой запах из подмышек: «Выйду и всё скажешь, а то не дело грязным сидеть».

–Иди давай, жук-навозник, — прохрипела она, не без лёгкого непонимания в глазах.

Я взял стакан и оказался в ванной. Повернул на максимум однорукий смеситель и встретил плотный водяной поток. Душ был такой студёный и обволакивающий, будто я залез в стакан с прохладным лимонадом. Я мог стоять вечность, но отстоял то блаженное время, пока не закончилась импонирующая “кола”.

Выходил я наощупь, так как свет был выключен везде. Где бабушка? Прошёл мумией до ей комнаты. Приоткрыл дверь: храп бабушки раздавался громче взлёта самолёта.

Завтра она ничего и не вспомнит… Главное, что небольшое количество коньяка положительно влияет на организм. По ящику слышал. И вправду так. Я лёг в свою постель, вздохнул с облегчением, о чём-то задумался и уснул.