Ковид. Вымирание

Андрей Щукин, 2022

Пандемия коронавирусной инфекции COVID-19 к 2024 году оставила в России руины судеб и человеческих отношений. Люди в долгосрочной изоляции погрязли в грехе и безысходности. В Санкт-Петербурге офицеры Социальной гвардии Ян и Ани, являющиеся любовниками, впутываются в пустяковое с виду расследование. Однако в водовороте драматических событий проявляется некий ключ, способный повлиять на судьбу миллионов российских граждан. Удастся ли простым людям узнать правду о вирусе и остаться в живых, если фанатики, корпорации и власти прикладывают все усилия, чтобы мировая изоляция никогда не закончилась… Содержит нецензурную брань.

Глава 01. Самодельная смерть

Четверг, 29 февраля 2024

— Иногда мне хочется заразиться, просто чтобы всё закончилось, — доверительно произнес мужчина, сидящий за рулем автомобиля.

— Думаешь, тогда всё закончится? — переспросила молодая женщина с соседнего кресла.

Их белый внедорожник марки Инфинити находился в безлюдном месте около небольшого городского озера на северо-западной окраине Санкт-Петербурга.

— Тогда начнется нечто новое, — отозвался он, продолжая неспешно водить пальцами по промежности женщины. — Я даже ловлю себя на мысли, что больше вожделею ковид-активных женщин, чем здоровых. Просто потому, что они для меня недоступны.

— Значит ковид-активных, — наигранно задумчиво повторила она, — А что насчет легионеров, таких, как я?

Она сильнее, чем следует, сжала его член левой рукой, явно играя терпением партнера.

— Тише, Ани! Я уже не мальчик, — возмутился Ян, однако зная игривость подруги, вновь продолжил мысль. — Навсегда социально дистанцироваться от заболевших людей — это по-настоящему жестоко.

Ани Гириян немедленно сделала серьезное лицо и подтянула спущенные ниже колен трусики и юбку, выпрямившись в кресле. Нос с характерной горбинкой и смуглость лица выдавали в ней армянские корни, хотя для опознания южного темперамента хватило бы и манеры общения.

— Ты чего?

— Я подумала, раз тебя потянуло на философию, ты передумал трахаться, — с невинным видом ответила она, разглядывая виды за окном.

Яну хватило полминуты, чтобы опустить спинки кресел, повалить женщину на заднее сиденье и вновь оголить самые интересные её места.

— Ни одна женщина-легионер не привлекает меня так, как ты, — признался Ян, рассматривая черты Ани. — Нам несказанно повезло дружить.

Ани лишь улыбалась и слушала. Её любимые гранатовые серьги, несомненно, подчеркивали карие глаза и тёмные локоны. Однако Ян ни разу не признался, что драгоценные красноватые камешки напоминали ему капли крови.

Кровь в коронавирусном мире приходилось видеть постоянно, начиная с собственных рук. Кончики всех десяти пальцев у Яна и Ани были испещрены проколами от постоянных проб. Невидимые глазу повреждения вызывали стресс, а нервные окончания молили о пощаде. Анализ крови приходилось сдавать бесконечно — по десять-двадцать раз на дню, словно при сахарном диабете. Одно только это обстоятельство нового мира психологически выматывало.

Входы почти во все учреждения и жилые помещения давно стали оборудованы отсеками или шлюзами с экспресс системами определения текущего COVID-статуса по свежей крови. Ян недавно услышал от коллег отличное депрессивное сравнение: словно владеешь дьявольским тамагочи, которого каждый час должен подкармливать собственной кровью.

Подобный стресс удавалось выбросить из головы только благодаря приватным, загородным встречам.

— Всякий раз удивляюсь, — прошептал Ян, нависая над Ани, — Как ты можешь оставаться такой спокойной и развратной одновременно.

Красивое, умное лицо молодой женщины и плотная грудь среднего размера с вызывающе торчащими столбиками сосков могли свести с ума кого угодно.

— Резинку надень, ковбой, — крепко перекрыв ладонью свою промежность, многообещающе бросила Ани.

В самый неподходящий момент смартфон импортозамещенной российской марки «Хайскрин» загудел, принимая вызов. Мелодия подсказала Яну, что звонок касался работы.

— Упс! — задорно рассмеялась Ани, вновь принимаясь натягивать нижнее белье и юбку. Ей явно нравилось дразнить партнера и прерывать ласки.

Ян отменил видео вызов и заново набрал номер. Наручные часы показывали без четверти восемь.

— Думаешь, не самоубийство? — с надеждой спросил Ян, выслушав оперативника, — Понял тебя. Захвачу Ани и подъедем минут через двадцать.

— Ой, захвати меня, захвати! — театрально отреагировала Ани, заканчивая приводить внешность в порядок. — Постой, я только пописать схожу.

Вместо того чтобы направиться в близлежащие кусты, она обошла машину спереди и постучала в водительское стекло.

— Не грусти, Янушка. Хочешь десерт? — ласково предложила она, — Тогда включи фары.

Ани присела метрах в трёх прямо перед капотом. Ян смотрел, как она беззаботно смеется, глядя на него через плечо, и ясно осознавал, что это последние их приятные минуты на сегодня.

Едва женщина успела подняться, как со стороны на неё набросился незнакомец. Ян чуть дар речи не потерял от неожиданности. Он мигом вылетел из машины, но остановился, увидев сверкнувший в руке напавшего человека нож.

— Гони деньги, богатей! — тяжело дыша, прокричал преступник.

Лицо Ани выражало брезгливость и долю страха.

— Дьявол! Ты из Гвардии? — узнав форму, завопил он.

— Да, мы офицеры Соцгвардии. У меня нет наличных, — честно признался Ян, — Тысяча рублей, не больше. Давай, разойдемся миром!

Тут Ян понял, что человек с трудом дышит, как после пробежки, хотя стоит на месте.

— Я вижу, ты ковид-активен, но не носишь защиту, — ровным голосом произнес Ян, осознав, что его маска осталась в машине, — Не думал, что можешь заразить других людей?

— Мне насрать на вас всех! — обидчиво выкрикнул мужчина.

Тут же он начал задыхаться, застигнутый лёгочным спазмом, почти сгибаясь при этом пополам. Ян смело воспользовался моментом и метнулся вперед. Ани тоже не растерялась, вцепившись всеми пальцами в атакующую руку. Оба мужчины имели средний рост и схожую комплекцию, так что Яну быстро удалось повалить нападавшего. Затем он сразу отскочил от него, стараясь не дышать, достал свой табельный пистолет и передал Ани. Через несколько секунд Ян надел не хватающую защиту — шлем и перчатки.

— Ани, ты нормально? — заботливо спросил Ян.

Получив уверенный кивок, он вновь развернулся к преступнику.

— Мерзкий недоумок!

— Легко вам говорить при такой машине, да на хлебной работе, — рыдая от бессилия, отозвался мужчина, — Мне содержать детей не на что!

— Так найди работу, — внесла очевидное предложение Ани.

— Кому нужны вирусные инвалиды? — простонал бедолага, — Я учитель биологии, но в школу не берут, а в Интернете только копейки удаётся собрать.

— Вакцина ведь должна появиться уже в следующем месяце, — бросила Ани, припоминая утренние новости в Яндексе.

— Вы верите в этот фейк? Нам уже четвертый год её обещают! — хрипло возмутился незнакомец, — Двое моих знакомых стали калеками, сделав прошлогоднюю прививку от короны!

Ситуация в мире с вакцинами от COVID-19 и правда выглядела запутанной и напряженной. Главы государств и медицинские организации перманентно, буквально еженедельно сообщали о приближении к созданию чудодейственного лекарства, но люди продолжали заражаться и умирать сотнями тысяч.

— Подожди, посмотрим, чем тебе помочь, — сдержанно сказал Ян, стараясь не думать, что мог заразиться.

Ян открыл багажник и достал большую сумку с консервами и другими долгохранящимися продуктами питания — привычный неприкосновенный запас современного горожанина.

— Донесешь? — участливо спросила Ани.

— Да, спасибо, — не поднимая глаз, ответил мужчина и тихо добавил, — Извините меня.

— Придётся поискать новое место, — сдвинув брови, констатировал Ян, отъезжая от озера.

Ян и Ани посещали удаленные окраины города и пригороды пару раз в неделю, обычно по вечерам после тяжелого дня. Вдали от изменившегося города и людей они делали вид, что мир прежний. Ужинали, пересматривали любимые фильмы и, конечно же, занимались любовью.

Коллеги-любовники числились в полицейском департаменте Социальной гвардии. Ян Левандовский служил старшим следователем в звании майора. Он попал во вновь организованное ведомство переводом из Министерства внутренних дел, где занимался аналогичной работой.

В период навязчивой агитации граждан, имеющих редчайший иммунитет к коронавирусной инфекции, за поступление в Соцгвардию, Ани Гириян пришлось стать криминалистом. За два года интенсивной работы она дослужилась до старшего лейтенанта.

Как только за очередным поворотом показались первые многоэтажки Богатырского проспекта, в машину вернулись серьезность и молчание.

Большинство окон на нижних этажах содержали самопальные, либо фирменные аппараты для фильтрации воздуха. Окна укрепленных квартир обрамляла светодиодная подсветка — стиль корпорации «Люксор». На балконах виднелись платформы для приёма грузов от коптеров.

Футуристичность экстерьера зданий не позволяла забыть о главном последствии пандемии — непрекращающейся социальной изоляции граждан.

Бледно-голубыми сугробами вдоль придорожных кустов и оград валялись использованные одноразовые, медицинские маски, бесплатно распространяемые среди беднейших слоёв населения.

Большой, спальный Приморский район с некогда активным трафиком теперь встречал вечерних гостей лишь несколькими автомобилями и велосипедистами, выполняющих доставку еды, одежды и промтоваров.

Зато над проезжими частями хорошо виднелись огоньки то и дело мелькающих многообразных коптеров, осуществляющих частную или коммерческую доставку небольших грузов. На сотню метров выше изредко пролетали более быстрые наблюдательные, пожарные и исследовательские дроны. Словно процветающие млекопитающие после гибели динозавров, городское воздушное сообщение получило мощный толчок к развитию, когда улицы мегаполисов опустели.

Через пятнадцать минут после звонка, Ян и Ани въехали на площадь перед закрытой ныне станцией метро «Комендантский проспект». Голые рекламные щиты и пустующие торговые павильоны подчеркивали давнюю безлюдность улиц. Только на большом сферическом здании по центру площади, бывшем некогда торговым центром «Атмосфера», красовалась выжженная солнцем одинокая социальная реклама.

«Я — легионер, — гордо заявляла ретушированная женщина-врач, — Поэтому выбрала восьмидесятичасовую рабочую неделю».

Ани поморщилась.

В конце 2020 года, промежуточная мутация, впоследствии названная учёными COVID-20, проявилась в стойком иммунитете переболевшего человека ко всему семейству коронавирусов. Чудодейственную инфекцию перенесли чуть менее ста тысяч человек по всему миру.

Больше всего повезло Российской Федерации, где и свирепствовал в те месяцы вирус — целых сорок тысяч исключительных счастливчиков, включая Ани Гириян, получили желанный иммунитет.

По числу выявленных случаев, в мире их стали поэтично именовать легионерами¹.

Многие считали COVID-20 чуть ли не Божьим даром, а его носителей — пророками нового мира. Ани Гириян даже успела почувствовать себя знаменитой, принимая приглашения в онлайн-эфиры и письма тайных поклонников.

Еще через полгода сказка закончилась. Легионеры могли работать там, где здоровый человек рисковал заразиться: в медицине, образовании, а также на военной и полицейской службе. Регистрация ковид-статуса стала обязательной и жестко контролировалась. Российское государство стало нещадно эксплуатировать легионеров, законодательно обосновав их рабство: насильно обучать, отправлять в командировки, перегружать сверхурочной работой.

Объехав недавно сгоревший районный «Дом молодежи» Ян подрулил к шестнадцатиэтажной высотке на улице Уточкина. Между кустов маячило три блёклых фигуры — наряд, отправленный разобраться с очередным трупом. Полноватый оперативник Леонид Минский пытался прогнать единственного зрителя — прилипчивую старушку в противогазе.

Созвучие фамилий Яна Левандовского и Леонида Минского можно было списать на одну национальность. На деле Ян по отцу имел польские корни и являлся петербуржцем во втором поколении. Леонид восемь лет назад в поисках стабильного заработка перебрался в Россию из Беларуси, где вся его родня по-прежнему и проживала.

Приподняв ладонь, Ян поздоровался с командой. Ани сделала то же самое. Инфекционная катастрофа, принесла и такие изменения, как гендерное равенство при приветствии.

— Только взгляните на эту модницу! — вновь завелся Леонид, не чуждый эстетике моды, — Как же я завидую, что тебя не заставляют носить нашу робу.

Пестрая твидовая юбка выше колена с завышенной талией, светлый свитер и высокие сапоги выгодно отличали Ани Гириян от прочих сотрудников Соцгвардии. Почти все они независимо от пола и звания носили стандартизированную бежевую форму или защитные комбинезоны. Однако легионерам за их особый статус позволялось не соблюдать дресс-код.

Вторая привилегия легионеров относилась исключительно к медицинским рекомендациям — защитная маска им была попросту не нужна.

— Лёня, могу тебе на день рождения свою юбку подарить, — озорно предложила Ани и, выдержав паузу, добавила, — И трусишки к ней комплектом подкинуть.

Остальные члены группы одобрили идею подарка.

Тем временем Ян бегло осмотрел труп, но ничего примечательного не отметил.

Мужчина под тридцать лет, чуть полноватый, не ухоженный. Один открытый перелом ноги и, судя по положению тела, несколько закрытых — очевидно, от падения.

— Старушку опросил? — на всякий случай спросил Левандовский.

— Бабулька явно не в себе. Про красную собаку твердит и всё тут. Ничего дельного сказать не может.

— С виду — обычное самоубийство, — закатил глаза Ян, — Почему дежурному оперативнику не поручили?

— Ты послушай, — начал Леонид, — Парень этот не простой. Стоило происшествие зафиксировать в нашей базе, как мне сразу позвонили сверху.

— Откуда именно? — раздраженно спросил Ян.

— Нам приказано ничего не трогать, — напустив загадочности, сообщил Минский, затем взглянул на время и добавил, — Через полчаса приедут эксперты ФСБ.

Ян и Ани удивленно переглянулись.

Два года назад в структуре правоохранительных органов страны произошли серьезные изменения. Наспех организованная и торжественно представленная народу новая структура — Социальная гвардия — должна была решить все проблемы пост пандемической жизни россиян. Гвардия поглотила МВД, Росгвардию и несколько других ведомств, породив массовые сокращения рабочих мест.

Существенных причин появления Соцгвардии имелось две — острая нехватка денег на финансирование госаппарата и сильно изменившиеся права граждан и обязанности властей.

Вместе с тем Федеральная служба безопасности превратилось в мифическую организацию, по слухам, охраняющую руины российского государства.

— Ребята, работаем очень быстро, — настроил коллег Ян, когда оперативные сотрудники поднялись в квартиру, — Хочется понять: с чем мы имеем дело?

На входе в жилье Ян с досадой посмотрел на отключенную систему управления люксом. Пройти тест на наличие вируса прямо сейчас не удастся. Может и к лучшему — слишком мало времени прошло от момента его контакта с горе биологом.

Ани осмотрела труп и местность вокруг падения, затем поднялась на крышу. Ян попытался опросить соседей, но люди совсем не шли на контакт. Такова была особенность современных расследований — почти полное отсутствие свидетелей. Камера наблюдения в парадной также не помогла — она подозрительно удачно вышла из строя незадолго до инцидента.

Остальным членам опергруппы в двухкомнатной квартире тоже ничего примечательного найти не удалось. Обычное холостяцкое логово, правда, сдобренное профессиональными интересами хозяина: физика, микроэлектроника, радиодело и компьютерные технологии.

— Нашего покойничка звали Юрий Дружинин, — глядя в небольшой ноутбук, сообщил Леонид, — В Интернете можно обнаружить море информации о нём: научные статьи, даже патенты на изобретения, комментарии на технических форумах. Являлся модератором канала для радиоинженеров и электронщиков.

Впятером команда продолжала осмотр жилья, но ничего криминального не находила.

— Вот еще новость: наш парень — зарегистрированный ждун с никнеймом Самоделкин, — дополнил психологический портрет оперативник, вновь заглянув в Сеть.

В России ждунами стали называть людей, которых домашняя изоляция довела до крайности. Они стали затворниками, принципиально не покидающими своего жилья, до минимума снизившими контакты с другими людьми в реальности. СМИ объясняли столь губительные для личности ограничения пассивным ожиданием перемен в стране.

— Инженер Самоделкин, — отозвался Ян, рассматривая шкаф, заполненный самодельной робототехникой. — Редкое занятие в наше время.

— Посмотрим в профиле, как давно он сидит дома, — продолжил копать информацию Минский, — Ого! Семьсот пятьдесят шесть дней.

— Немного до рекорда не дотягивает, — задумчиво сказала Ани, тут же установив приложение и открыв рейтинг, — Что-то должно было сильно измениться в жизни, чтобы такой затворник покинул люкс, а тем более покончил с собой.

— Вытряхните журнал открытия люкса, — попросил Ян.

Часть прихожей любой современной квартиры, переделанной в люкс, отводилась для шлюза. Открытие дверей всегда происходило асинхронно, словно на борту космической станции. После каждого открытия внешней двери внутри шлюза проводилась дезинфекция воздуха и поверхностей. Кроме того внутри шлюза имелась система определения ковид-статуса гостей.

— Дружинин действительно не выходил на улицу уже два года, — подтвердил Минский, глядя в планшет, подключенный к системной плате люкса. — Каждую неделю происходила доставка еды и других грузов. Всякий раз фиксировалось последовательное открытие, начиная с внешних дверей. Трижды в неделю одиночные открытия внешней двери — видимо, подписка на вынос мусора.

— Что и любовницы не приходили? — спросила Ани Гириян и шутливым тоном добавила. — Чур, коллекцию порнухи забираю я.

— Не получится, — отозвался Леонид, — На всех устройствах девственно чистые диски и карты памяти.

— Запросто мог сам почистить перед смертью, — заступился за покойного Ян. — Квалификации в компьютерных технологиях Самоделкину не занимать.

— Сегодня записей в журнале две, — сообщил Леонид, отсоединившись от центральной платы люкса, — Четыре часа назад шлюз открывался наружу. Наконец, два часа назад люкс был открыт настежь и больше не закрывался.

— Друзья, что-то не сходится, — констатировал Ян, — Данные в компьютерах и гаджетах подчищены профессионально, а логирование люкса — нет. Человек сидит спокойно два года, мастерит роботов, затем сходу кончает жизнь самоубийством. К тому же, нет предсмертной записки. Может наш технарь на ФСБ подрабатывал? Иначе чего бы они так всполошились? Ани, а ты что думаешь?

— Да, ничего подозрительного не нашлось, но зацепка может быть в том, что отсутствует, — задумчиво произнесла Ани, пристально разглядывая рабочий стол жертвы, — Вокруг следы работы, но изделия никакого нет.

По центру небольшой комнаты, явно выполняющей роль мастерской находился стол, уставленный загадочным инженерным оборудованием. Сходу узнавались только профессиональная паяльная станция и микроскоп. Бесчисленное количество ящичков с микросхемами, мотки проводов и ящики со всевозможными наборами инструментов дополняли пейзаж. По центру рабочей поверхности стола блестела подозрительно пустая металлическая пластина.

Ани Гириян не являлась опытным криминалистом, но пытливый ум и два года самоотверженных переработок принесли ей опыт.

— Предположим, что Самоделкин, как технарь с высокой квалификацией, изготовил что-то ценное, — заключила Ани Гириян, — Затем что-то пошло не так и стало причиной самоубийства или даже убийства.

Высказанная вслух версия сразу понравилась Яну.

— И где же оно? — с надеждой на готовый ответ, спросил Минский.

В этот момент послышались тяжелые шаги — в люкс зашло пятеро человек. Сверкая чёрными, глянцевыми, защитными костюмами они предъявили багровые удостоверения сотрудников Федеральной Службы Безопасности. Затем приказали сдать все собранные улики и незамедлительно покинуть помещение.

— Я должен убедиться, что ваши смартфоны не содержат фотографий места преступления, — объявил старший разведчик.

После непродолжительных протестов полковник Валерий Котов лично осмотрел смартфоны всех присутствующих, удалив снимки и видеоролики.

Не прошло и пяти минут, как всю группу Левандовского презрительно выставили за дверь.

— Я предусмотрительно фотографировала прямо в Голограм, — призналась Ани и тут же отправила весь набор снимков Яну и Минскому.

Инстаграм быстро потерял популярность после первого года изоляции. Люди меньше следили за собой и еще меньше хотели выкладывать свои однотипные фотографии. Тогда и появилось новое приложение — Гало, прозванное в народе Голограмом. Приватная переписка и закрытые информационные каналы Гало лучше всего отражали разобщенность общества.

По дороге домой Ани Гириян пребывала в большей задумчивости, чем обычно.

— Мне не нравятся переломы двух пальцев Дружинина, — наконец сказала она.

— Он с сорока метров упал, — наивно подсказал Ян.

— При падении обычно ломаются крупные кости, — замотала головой женщина. — Ян, я думаю, его пытали.

Белый Инфинити пролетел еще десять минут по полупустым проспектам до самой площади Мужества, где оставалась надежда найти съедобный стрит-фут.

— Хочешь сказать, убийца хотел забрать предмет, но не успел? — заключил Ян, припарковавшись, — Где же штука?

Стоило озвучить вопрос, как вероятный ответ на него стал понятен.

— Минский, вернись, пожалуйста, в Управление и вычисли контору, которая сегодня забрала заказ с адреса Дружинина.

Леонид уже успел мысленно распрощаться с трупом и стал оспаривать необходимость розыскных усилий.

— Да, дело у нас забрали, но я хотел бы подать максимально полный рапорт о происшествии, — настоял Ян, — Хочется нос ФСБ-шникам утереть.

Почти через полтора часа позвонил довольный собой Леонид. К тому времени Ян и Ани успели поужинать китайской едой из коробочек и немного прогуляться.

— Курьерская компания «Хаски-экспресс» доставила ценный пакет в Мариинский театр. Менеджер подробности сообщать отказывается.

— Пришли айди менеджера, — распорядился майор Левандовский.

Ян поставил смартфон в держатель и открыл приложение Гало.

Когда установилась видео связь, бородатый менеджер поздоровался и, прищурившись, стал изучать персональные данные звонившего. Ян знал, что его айди подсвечен синим цветом — признак действительного сотрудника Социальной гвардии.

— Старший следователь, Ян Левандовский. Я расследую убийство.

— Понятно, — ничуть не удивился парень и монотонным голосом стал читать подробности о заказе, — Вес — двадцать семь грамм. Сканирование на наркотики или взрывчатые вещества ничего не выявило. Пакет доставили в мужскую уборную Мариинского театра, в крайнюю правую кабинку, прикрепили за унитазом.

— Куда, простите? — влезла в разговор Ани Гириян, появившись перед объективом смартфона.

— Поверьте, не самое странное место, куда нашей компании приходилось доставлять грузы, — сохраняя покерфейс, пояснил менеджер, — Клиент оплатил входной билет в театр, а также три счетчика за сложность места доставки.

Улицы Питера были пусты, а маршрут до Мариинского театра понятен, тем не менее, для проезда через центр города требовался навигатор. Около года назад Министерством транспорта был введен гениальный проект — «Антипробка». Для эффективного управления трафиком проезд разрешался только по определенным улицам. Благодаря новому правилу дорожного движения над освободившимися улицами разрешили полеты коптеров и дронов. Выезд на проезжую часть занятую анти пробкой карался штрафом и немедленно отслеживался видеонаблюдением.

Около десяти вечера Ян и Ани подъехали к монументальному фасаду Мариинского театра, находящегося в центре Санкт-Петербурга недалеко от острова Новая Голландия. От здания как раз отъезжала вереница карет скорой помощи. Их техническая оснастка соответствовала одобренному Министерством здравоохранения: фильтры в воздухозаборнике и на стеклоподъемниках, а также встроенные системы дезинфекции салона. Вся эта автомобильная амуниция поначалу выглядела нелепой и мало эффективной, но затем стала частью моды и прочно вошла в современную жизнь. Большинство тюнингованных по противовирусной моде седанов чем-то напоминали кастомизированный Делориан из культовой трилогии фильмов «Назад в будущее». Медицинская газель, обвешанная защитными агрегатами, и вовсе походила на служебную машину «Охотников за привидениями».

На входе в театр, как и полагалось, пришлось пройти тест. Коллеги зашли в соседние кабинки шлюза. Ян приложил средний палец правой руки. Ани пожертвовала мизинцем левой руки. Тепловизор, находящийся над входным проёмом, замерил температуру посетителей.

После инцидента с учителем биологии Ян чрезвычайно мандражировал и проклинал себя за то, что осмелился высказать вслух глупое желание заразиться.

Всего через две минуты ожидания в мягком кресле под приятную музыку, система выдала талоны с результатами.

Ян Левандовский: COVID не найден, статус — здоров.

Ани Гириян: антитела COVID-20, статус — легионер.

После распознания камерой защитного костюма на мужчине, система безопасности приняла решение и открыла внутренние двери в театр.

— Навороченная штука, — отметил Ян, скрывая волну облегчения.

«Рано, слишком рано расслабляешься Яник», — ответил внутренний голос.

Быстро добравшись до центрального помещения, они застали за работой клининговую службу. Сцену, отделенную огромным оргстеклом от зала с пристрастием отмывали. Немного пахло мочой.

— Стекло трите тщательнее, — командовала начальница, — На нём подтёки крови.

— Давненько я не был в театре, — ухмыльнулся следователь.

Ян Левандовский представился художественному руководителю — Владиславу Артемьеву — и коротко пояснил причины визита.

— Сегодня у нас в программе звучал концерт из цикла «Времена года» Вивальди, — пытаясь оправдать творящийся в культурном заведении хаос, сообщил худрук.

— Я вижу, — сдерживая смешок, кивнул Ян.

Первым делом они осмотрели мужскую уборную.

— За унитазом следы скотча, — доложила Ани, — Больше ничего.

Затем худрук рассказал о событиях дня, начав с утреннего собрания.

Примечания

1

Легион — сто тысяч.