Притчи приемного покоя

Андрей Шляхов, 2023

Здесь вершатся судьбы и выставляются диагнозы. Здесь жизнь бьет ключом и покой всем только снится. Что наша жизнь? Суета за пределами приемного покоя! Эта книга не о Приемном Покое, а о тех путях, которые приводят сюда людей и, конечно же, о любви.

Притча третья. Гурманка и самурай

«Ты ласточек рисуешь на меню,

Взбивая сливки к тертому каштану.

За это я тебе не изменю

И никогда любить не перестану.

Все жирное, что угрожает стану,

В загоне у тебя. Я не виню,

Что петуха ты знаешь по Ростану

И вовсе ты не знаешь про свинью…»

Игорь Северянин, «Гурманка»

Депрессия после развода — дело обычное. У этого дракона три головы — крушение надежд, разочарование и чувство неуверенности в себе. Можно хоть тысячу раз повторять, что любовь зла, можно и в козла влюбиться, но в глубине души все равно будет свербеть пакостная мыслишка — сама виновата, хороших жен не бросают. Да — именно что бросают, отшвыривают в сторону, словно надоевшую игрушку.

Совместная жизнь перестала радовать очень скоро, уже на седьмом месяце, но Ирина утешала себя тем, что это естественно. Со временем острота первых впечатлений притупляется и отношения переходят в новую, спокойную фазу… Спокойную? Как бы не так! Точнее будет сказать — в унылую. А очень скоро к унынию примешивается раздражение, и ты начинаешь ловить себя на мысли о том, что одной было бы лучше. Начинаешь ловить и ужасаешься тому, какая ты эгоистка. Но со временем понимаешь, что не эгоистка, а просто дура. Крутые перемены пугают, да и альтернативных вариантов в наличии не имеется, поэтому дура начинает утешаться тем, что «все так живут» и старается постоянно смотреть на жизнь через розовые очки. А в один прекрасный ужасный день Он приводит домой какую-то сикильду и заявляет, что наконец-то обрел любовь. И ты не понимаешь, что ранит тебя больнее всего — сказанное с пафосом слово «наконец-то» или то, что сикильда расхаживает по твоему уютному гнездышку с брезгливым выражением на лошадиной морде. Ать-два! Смена пажеского караула!

— Ну нельзя же так! — плакалась Ирина подруге Таше, лучшей и единственной, верной и надежной. — Как обухом по голове! Можно было бы сделать все по-человечески! Поговорить! Объяснить! А не тащить сразу в дом свою б…дь! В наш дом!

Вообще-то жили они в квартире мужа, а Иринину квартиру сдавали. Но дело же не в том, кому принадлежит жилплощадь, а в том, что два человека пытались выстроить на ней что-то общее, свое, родное… А потом один из них взял и все растоптал.

— Он с ней любовь обрел! А со мной что было?! Я же ему не набивалась! Он мне дважды предложение делал, ты же в курсе!..

В течение двух месяцев Таша покорно исполняла роль жилетки, а потом вдруг сказала:

— Хватит ныть, подруга! Возьми себя в руки и строй новую жизнь на руинах старой! Тебе, в конце концов, тридцать два, а не девяносто!

— Уже почти тридцать три, — Ирина грустно вздохнула, вспомнив о том, как они собирались праздновать ее «симметричный юбилей» в Питере. — Две недели осталось…

— Я уже приготовила подарок! — объявила подруга. — Это именно то, что тебе сейчас нужно.

Тем, что нужно оказался аккаунт на сайте знакомств amore.ru.

— Это не Бамба и не Лавитка, а площадка для серьезных знакомств, — говорила Таша, демонстрируя Ирине подарок. — Вдульщики и хотелки здесь не пасутся. Во-первых, регистрация платная, во-вторых — работает система тестирования, отсекающая любителей скорых развлечений и разных других…удаков. Я оплатила на год вперед, надеюсь, что этого хватит, и прошла тестирование вместо тебя…

— Вместо меня? — удивилась Ирина.

— Я же знаю тебя как облупленную! — усмехнулась подруга. — А процедура довольно нудная и некоторые вопросы могли бы показаться тебе неприятными. И фотографии я выбрала самые лучшие. Посмотри на себя, Ирусь! Ты на самом деле вот такая, а не как сейчас. Короче говоря, попутного тебе ветра! Жду приглашения на свадьбу. Ты же должна дать мне второй шанс.

На Ирининой свадьбе Таша не смогла поймать букет, который, можно сказать, был почти у нее в руках. Почти, да не совсем. В самый последний момент букет перехватила двоюродная сестра новобрачного. И что же? Спустя полгода она вышла замуж за чувака, с которым познакомилась на их свадьбе, правда до того, как поймала букет.

— Я больше в эти игры не играю! — жестко сказала Ирина. — Если что и сложится, то без Мендельсона.

Подруга многозначительно поиграла бровями — мол все так говорят, а потом и по пятому разу замуж выходят.

Разумеется, Ирина предпочла бы обойтись без виртуальных знакомств. Но как без них обойдешься, если в реале нет никаких перспектив? В гимназии, где Ирина преподавала английский, было всего трое мужчин — директор, физрук и дворник, он же мастер на все руки. Директору под шестьдесят, он примерный семьянин-подкаблучник и жуткий зануда. Абсолютно не вариант. Физруку тридцать пять, внешне он вполне ничего и интеллектом не обделен, только вот беда — женщины его не интересуют. Совсем, от слова «ничуть». Про дворника Шарифа вообще говорить нечего… С каким-нибудь папашкой роман закрутить? Дохлый номер! Папашки если и приходят, то только для того, чтобы поскандалить. Тут не до романа, поскорее бы выпроводить. Да и нехорошо это — разбивать семью и отнимать у детей отца. На чужом горе счастья не построить, так что хочешь не хочешь, а без Аморы не обойтись.

Запросы у Ирины были небольшими. То есть, на самом деле, они были довольно большими, но умные люди начинают с малого, с самого основного. Основные требования были такими: хороший и свободный человек. «Свободный» не в смысле «находящийся на воле», а не связанный брачными узами или устойчивыми отношениями. Все остальное обсуждаемо. Тремя годами раньше в числе основных требований непременно оказалось бы наличие развитого интеллекта, но совместная жизнь с интеллектуалом категории «непризнанный гений» научила Ирину отделять главное от второстепенного и правильно расставлять приоритеты. Главное, чтобы человек был хороший. С ним же жизнь жить, а не логические задачки решать. Хорошему человеку можно простить непрочитанный «Улисс» или отсутствие представления об эклектике.

Кто хочет многого, то обычно ничего не получает, а вот к тем, чьи запросы скромны, провидение относится благосклонно. На второй неделе поиска Ирина познакомилась со Станиславом. Взглянула на фотографию — и поняла, что с ним может получиться. У плохих людей не бывает такого взгляда и такой улыбки. Информация на страничке тоже вдохновляла — сорок восемь лет, разведен, детей нет, доцент кафедры истории русской литературы МГУ. Мало того, что преподаватель, так еще и гуманитарий, филолог. «Свой в доску», как сказала бы Таша. Чем больше точек совпадения, тем больше шансов на успех, разве не так? Но главное, чтобы человек был хороший…

Виртуальное общение усилило позитивное впечатление. Станислав охотно рассказывал о себе, а сам вопросами не докучал, проявлял деликатность. И слог у него был замечательный — сообщения хотелось перечитывать, словно роман. «Стоп! — сказала себе Ирина. — Не раскатывай губы раньше времени! Идеальные кадры существуют только в воображении, а в реале у всех есть недостатки. Кое-кто поначалу тоже прекрасным принцем казался, а чем все закончилось? То-то же!».

Встреча в реале с одной стороны порадовала, а с другой — добавила опасений. Станислав оказался именно таким, каким его и представляла Ирина. Даже можно сказать, что он оказался именно таким, каким ей хотелось. Но в его взгляде Ирина смогла разглядеть какую-то искорку смущения. Он явно что-то скрывал и стеснялся этого.

— Не бери в голову! — сказала Таша, с которой Ирина поделилась радостью и опасениями. — Может он любит петь под душем или фанатеет от индийского кино! Узнаешь его секретик в свое время. Главное, что он хороший, а у хороших людей плохих секретов не бывает.

Не согласиться с этим утверждением было нельзя. Такой хороший человек, как Станислав, не мог оказаться маньяком или садистом. У садистов другой взгляд, примерно такой же, как у бывшего мужа — холодный, колючий, злой.

Отношения развивались неспешно, но продуктивно. Два раза побывали в театре, сходили на выставку буддийской скульптуры в Пушкинский музей, съездили в Коломну. Наконец-то милый (про себя Ирина уже называла его так) сподобился пригласить ее к себе, на субботний ужин. Пообещал стейки и какое-то необыкновенное вино из Инкермана. Когда Ирина игриво поинтересовалась, что будет на десерт, милый смущенно ответил, что предполагаются фрукты, но к ним можно добавить сыры или какие-нибудь сладости. Наивный ребенок! Скоро полтинник стукнет, а он не понимает, что имеет в виду женщина под десертом.

То, что Станислав старше ее на пятнадцать лет, Ирину нисколько не тяготило. Выглядел он моложе своего возраста, ну и вообще со зрелыми мужчинами как-то надежнее, спокойнее, уютнее. Побывала замужем за молодым — и чем все закончилось?

Поскольку Ирина так и не сказала, какой десерт она хочет, Станислав запасся и сырами, и разной халвой-пахлавой, но до настольного десерта они так и не дошли — после стейков сразу же перешли к постельному. Началось все очень приятно и красиво, ну разве что без свечей, а закончилось как-то не очень. По поведению Станислава, даже и не по поведению, а по каким-то невидимым флюидам, Ирина поняла, что происходящее не доставляет ему особого удовольствия. Поняла — и сама сразу же остыла, будто окаченная ледяной водой. Попробовала сымитировать оргазм, но вышло неубедительно, как в плохом порнофильме. Короче говоря, десерт оказался безвкусным.

Станислав смотрел на Ирину виновато. Так обычно смотрели ученики, у которых не было оправданий для несделанного домашнего задания. Первый блин комом — это тревожный симптом, могущий поставить крест на отношениях. Ирина решила взять инициативу в свои руки. Попросила Станислава приготовить кофе, а сама скрылась в ванной, чтобы смыть плохие впечатления при помощи контрастного душа. Вышла вся такая бодрая, энергичная, обернутая в розовое полотенце, и сразу же взяла быка за рога.

— Что-то не так! — констатировала Ирина, глядя милому в глаза. — И я хочу знать — что!

— Все нормально… — начал было Станислав, но Ирина «включила училку».

— Скажи мне правду! — потребовала она. — Правда — это лучший выход из любой ситуации. Я же чувствую, что что-то не так. И, мне кажется, что я имею право знать.

Станислав пожал плечами и виновато улыбнулся. В махровом банном халате он выглядел каким-то беззащитным. Ирине даже стало немного неловко за свою настойчивость, но она успокоила себя тем, что старается ради их общего блага.

— Я не дала тебе того, чего ты хотел?

Станислав обреченно вздохнул и кивнул.

— И чего же ты хотел? — мягко-вкрадчиво спросила Ирина.

— Связать тебя и покормить с ложечки мороженым, — не сказал, а буквально выдавил из себя Станислав и судорожно сглотнул слюну. — Или вареньем…

Ирина знала, что существует такая любовная игра, как связывание, но… как бы выразиться помягче… считала ее не совсем нормальной. Ну в самом деле — какое может быть в этом удовольствие? Разве что для странных людей… Но Станислав производил впечатление полной адекватности, а еще Ирине очень хотелось, чтобы у них все сложилось. Поэтому она проглотила то, что вертелось на языке и ограничилась одним словом:

— Зачем?

— О, в двух словах всего не объяснить, — возбужденно затараторил Станислав. — Это отдельное искусство со своей философией. Но если тебе интересно…

— Интересно! — кивнула Ирина. — Но сначала бы хотелось одеться.

— Лучше бы раздеться, — ответил Станислав. — Для того, чтобы понять, нужно почувствовать…

Было немного тревожно терять контроль над ситуацией, но интуиция подсказывала, что Станиславу можно доверять, ведь он — милый.

— Ты можешь прекратить все в любой момент, — предупредил Станислав после демонстрации мягких и весьма приятных на ощупь джутовых веревок. — Только скажи: «Антарктида».

— А без пароля нельзя? — поинтересовалась Ирина. — Можно же просто сказать, что продолжать не хочется.

— Сопротивление или просьбы освободить могут быть частью игры, поэтому нужно особое стоп-слово, такое, которое не может быть употреблено в процессе, — объяснил Станислав, складывая одну из веревок вдвое. — Начнем?

Оказалось, что шибари (так называлось искусство связывания) — это не больно и весьма необычно, если не сказать — приятно. Ощущаешь какую-то особую связь с партнером, испытываешь новые ощущения и очень яркие оргазмы. Распробовав японское искусство, Ирина с сожалением подумала о том, почему она не приобщилась к нему раньше. Впрочем, с кем ей было приобщаться? С бывшим мужем? Нет уж, увольте! С эгоистами в такие игры играть нельзя, потому что они думают только о себе. То ли дело — Станислав, который тщательно контролировал натяжение веревок и умел затягивать узлы так, что получалось и крепко, и не больно, так, чтобы Ирина испытывала бы только ощущение скованности. Мастер, что уж там. И невероятно милый…

Процесс кормления с ложечки, который вначале показался Ирине дикой причудой, оказался удовольствием высшей категории, проявлением какой-то невероятной заботы, невероятно нежной заботы… Слово «невероятно» было здесь самым подходящим. Ирина быстро вошла во вкус и всякий раз требовала нового лакомства. Не обязательно с ложечки, брать еду губами из пальцев любимого человека было еще вкуснее. Больше всего Ирине нравилось, когда милый кормил ее финиками (финики у него были суперские, из Ирана).

— Я и подумать не мог, что ты такая гурманка! — умилялся Станислав.

Слово «гурманка» стало секретным, то есть — интимным, прозвищем Ирины. А она прозвала Станислава «самураем» (надо ли объяснять почему?). Если во время прогулок или ресторанных посиделок Ирина шептала на ухо милому «Гурманка хочет в гости к Самураю», то это означало не просто секс, а забавы с веревками.

Разумеется, Ирина не утерпела и поделилась новыми впечатлениями с Ташей.

— Ничего удивительного! — хмыкнула подруга. — Ты всю жизнь страдала от недостатка мужского внимания, а теперь получаешь его с избытком. Тащись-наслаждайся, имеешь право!

«Всю жизнь» немного покоробило, потому что от недостатка мужского внимания Ирина страдала только в браке, а до того скорее страдала от избытка, но, в целом, подруга была права — истосковалась она по вниманию. При всей своей самодостаточности, независимости и цельности натуры.

Играть — так играть! В смысле, если уж развлекаться с веревками, то по полной программе — или распятой на кровати в стиле «пятиконечная звезда» или же связанной в стиле «крендель», когда руки и ноги стянуты за спиной так, что лодыжки приведены к запястьям. М-м-м… Класс! Был еще вариант «девушка на допросе», при котором Ирина сидела на стуле со связанными сзади и привязанными к стулу руками, разведенные в стороны ноги крепко фиксировались к передним ножкам стула. Но «допрос» Ирине нравился не особо. Во-первых, стул привносил какой-то привкус официальности, совершенно неуместный, на ее взгляд, в любовных играх. Во-вторых, милый добряк Станислав совершенно не годился на роль строгого допрашивающего. А уж если играть, то по Станиславскому, с полным соблюдением жизненной правды, иначе как-то невкусно получается.

Поза кренделя восхитительно несвободна — можно двигать только головой, да и то с ограниченной амплитудой. В этом-то самый смак! А в освобождении от неволи — смак другой. Лежишь и радуешься тому, как понемногу оживает онемевшее тело, а милый сидит рядом, гладит-нацеловывает и шепчет на ушко нежные слова. Забота только одна — как бы не умереть от такого грандиозного счастья.

Жизнь красна праздниками, поэтому влюбленные ежемесячно отмечали и день знакомства, то есть — день первого виртуального контакта, и день развиртуализации, и день первого секса, и день условной помолвки, когда они решили, что им стоит подумать о совместной жизни. Если добавить к этому субботы, которые по умолчанию считались романтическими днями, а также государственные праздники и разные знаменательные дни вроде Дня филолога или Дня учителя, то получалось очень неплохо. Не успеешь переварить впечатления от одного праздника, как на пороге уже маячит другой.

На двадцать четвертое ноября выпало сразу три праздника — День Знакомства, день рождения Ирины и суббота — День Романтики. Собственно, романтика была с ними всегда, но по субботам ей придавалось особое значение.

Веселье началось в полдень с детективного уличного квеста, посвященному поискам голубого карбункула. Коварный профессор Мориарти сначала похитил драгоценный камень, а затем заманил в ловушку Шерлока Холмса, но тот, почувствовав неладное, успел оставить на улицах несколько подсказок… Потом был торжественный обед в ресторане «Библиотека счастья», после чего они отправились в Театр оперетты на «Летучую мышь», которую Ирина могла смотреть бесконечно. Затем немного погуляли по бульварам, благо погода была хорошей, совершенно не ноябрьской, и поехали к Станиславу, где Ирину ждал главный сюрприз дня — подарок.

Подарок оказался двойным. Сначала, сразу же, как приехали, Ирина получила чудесные платиновые серьги с голубыми сапфирами. А немного позже, когда они пили вино при свечах, Станислав преподнес ей кольцо, к которому прилагались рука и сердце. Предложение было сделано интеллигентно, без пошлого буханья на колени и пафосных фраз. Станислав подмигнул Ирине, сделал правой рукой в воздухе пасс, и со словами «Давай поженимся» протянул ей кольцо. От обилия приятных впечатлений Ирина разрыдалась, но быстро взяла себя в руки и ответила: «Давай, давай, давай», будто одного раза было мало.

Уговор был скреплен серией страстных поцелуев.

— У меня есть еще один подарок, — объявил Станислав, когда они решили дать губам отдых. — Шоколадное печенье с грецкими орехами и корицей. Вот такое малюсенькое, — он поднял правую руку и показал размер с помощью большого и указательного пальцев. — А какое вкусное! — Станислав закатил глаза кверху и покачал головой. — Но это лакомство только для послушных девочек.

— Я буду самой послушной девочкой на свете, — пообещала Ирина и упорхнула в ванную.

Разнообразия ради она нарушила свое обещание, пытаясь всякий раз укусить Станислава за палец — связанным полагается быть непокорными, ибо покорных связывать незачем и неинтересно. Но в ответ на это хитрый партнер начал кормить ее печеньем с ладони — не укусишь. Да еще и поддразнивал в отместку, задерживая руку с угощением сантиметрах в десяти от лица связанной кренделем Ирины. Надо сказать, что ситуация «видит око, да зуб неймет» оказалась замечательной приправой к игре. Ирина пообещала Станиславу, что, освободившись от пут, она загрызет его насмерть (то была еще одна восхитительная игра под названием «Рабыня мстит своему жестокому господину», оба буквально улетали от нее).

— А вот последняя штучка! — с деланным сожалением объявил Станислав и вдруг повел себя странно — сначала замер с протянутой рукой на несколько секунд, а затем тихо всхрапнул, прикрыл глаза и медленно осел на пол.

Ирина не сразу поняла, что случилось неладное. В первый момент ей показалось, что милый придумал новые правила игры. Но оказалось, что игра окончена. Совсем. Милый лежал на полу, Ирина видела только голову и правое плечо, глаза его оставались закрытыми, дыхание было каким-то непривычно шумным, а левая щека слегка раздувалась на выдохе. На оклики милый не реагировал…

«Инсульт или инфаркт! — с ужасом подумала Ирина. — Нет, наверное, инсульт. При инфаркте человек за грудь рукой хватается…». Так, во всяком случае, поступали герои сериалов. Ладонь на грудь, «ой, что-то воздуху мне мало» и только потом — бух на пол.

Попытки сдвинуться с места посредством раскачивания оказались безуспешными. Может, на полу что-то бы и получилось, но не на матрасе. А если даже и получилось бы, то что с того? Дверь в спальню была закрыта (педантичный Станислав не любил распахнутых дверей), а открывалась она внутрь. Избавиться от веревок тоже не удалось — милый вязал нежно, но крепко, на совесть. Попытаться перетереть веревки об угол кровати? Во-первых, для этого нужно переместиться на пол и повернуться на бок. А, во-вторых, нужно интенсивно двигать веревки туда-сюда. Свернутому в крендель человеку такое не под силу.

Расклады были мрачными. Освободиться от пут невозможно. Надежды на то, что Станислав придет в себя без медицинской помощи мало. Да и неясно, сможет ли он двигаться, если к нему вернется сознание. Домработница приходит по четвергам, около полудня, а сейчас начало воскресенья. Они не доживут… Нужно что-то придумать…

Когда возможности сведены к минимуму, планы действий выстраиваются быстро. Ирина могла только кричать и этот ресурс следовало расходовать рационально, чтобы не охрипнуть и не обессилеть раньше времени. Надо кричать одно и то же, кратко, с небольшим перерывом. В панельных девятиэтажках звукоизоляция оставляет желать лучшего. Соседи должны услышать… Хоть кто-нибудь… Сбоку или сверху…

На нижних соседей можно было не надеяться, поскольку пол в спальне был покрыт ворсистым белым ковролином, лежавшим на какой-то особенной пробковой подложке, которая очень приятно пружинила под ногами.

— Помогите! — крикнула Ирина и решила, что кричать нужно пронзительнее. — Помогите!.. Помогите!..

В какой-то момент она отключилась или просто заснула, потом пришла в себя и снова начала звать на помощь. Время словно бы свернулось в тугой кокон. Ирина не ощущала его и не могла за ним наблюдать, поскольку окна были наглухо зашторены, а часы висели за ее спиной. Когда она каким-то чудом… да — именно чудом!.. перевалилась на бок, то увидела, что уже давно наступило утро — часы показывали семь минут десятого.

Лежать на боку было неудобно — сильно болела придавленная рука, но зато кричать получалось громче. Да и время было самое удачное — начало дня. Все соседи уже проснулись (наверное) и пока еще не разбежались по делам — воскресенье же, как-никак.

Появилась новая проблема — естественный позыв. Некоторое время Ирина терпела, но, когда стало невмоготу, перестала сдерживаться, пообещав себе, что как только весь этот ужас закончится, она купит милому новый матрас. Изменив положение тела, она уже не видела Станислава, но слышала его дыхание, которое, как ей казалось, стало более шумным. Захотелось быть рядом с любимым, да и лежать на мокром было холодно, поэтому Ирина попыталась ползти вперед, но тут же отказалась от этого намерения. Может и удалось бы сместиться, но веревки при малейшей попытке шевельнуть ногой или рукой причиняли острую боль. Один переворот — еще ничего, а но несколько движений подряд — адская мука. Лучше уж на мокром лежать, чем дергаться, ведь пока не двигаешься онемевшего от неподвижности тела словно бы и не чувствуешь.

В дверь позвонили в половине одиннадцатого.

— Помогите!!! — завопила Ирина из последних сил. — Умираю!!! Помогите!!! Ломайте дверь!!! А-а-а!..

Если вам удастся произвести хорошее впечатление на сотрудников приемного покоя пятнадцатой московской больницы, то, возможно, они расскажут вам удивительную историю о чудесном спасении юной девушки, которую заманил в свое логово жестокий маньяк. Связав свою жертву по рукам и ногам, маньяк уже собрался было приступить к финальному акту, но тут в его злодейском мозгу лопнул кровеносный сосуд. Девушку вызволили соседи, а маньяк отдал Богу свою черную душу в неврологической реанимации.

* * *

Мораль сей притчи такова: нужно просчитывать все варианты развития событий, вплоть до самых неблагоприятных и принимать страховочные меры. Связанный адепт высокого искусства шибари должен иметь возможность освободиться от пут самостоятельно. Как говорили в древние времена: «да послужит эта история наставлением для несведущих».

Как-то так